функция круга
По рыжим рельсам, спрятанным в траве, звеня на стыках стёклами, подкатит
последний поезд. Приоткроет дверь в вагон, где пахнет вереском и мятой.
Идём. Сегодня плату за проезд взымают недозревшими стихами.
И я пьяна, и ты слегка нетрезв, и голос осторожности стихает.(В. Д.)
Поверишь в продолжение руки, что пишет галактические песни,
где звёзды-колокольчики строки – беспомощные зёрна – если треснут,
то выйдет встреча, крошечный глазок судьбы провинциальной и, спокоен,
речитативом видит уголок сливовый, спелый. В связке колоколен –
миры звенят, и яблок яркий бок беспошлинно ласкает юркий ветер,
и тепловоза спорящий гудок, купейный продолжатель словотеки,
не замер, как на полках словари – срываешься на сотни откровений.
И сам уже – как рельсы изнутри, из сотен струнно спаянных мгновений,
развязываешь узел от тоски, что галстуком по-чаячьи развешен.
Эскортом говорильни коньяки, и истина винительным кортежем
преследует огниво, слово – трут, чернильная палата номер девять,
выёживает солнцем, сделав круг, пытаясь удержаться в равновесьи –
изобретая снова колесо, вписав в стекло бегущего вагона.
На поворотах – скрежета рожок, в азарте нас конечно не догонят…
Нас колесует призрачный Оккам, копытцем в забытьё отождествляя.
Усиливает рупора стакан: тарам-тарам – иголка верстовая
удержит гобелена полотно, где передача мыслей беспроводна.
Подсолнухов орда, как эскимо – губ солнца жадно жаждет, поворотно…
******
започитали зрительно – тишин, откупорив, нацедим солцедара
и в рифмах беспощадно зароим – ценою – дань сердечного удара
зеркальность поменяется на миг до серого –открытья многогранней
став эхом придыханья, лабиринт не требует подводных изысканий.
