Собака Павлова
Меня вспороли, помнится, в четверг:
медсёстры нежно гладили по брюху.
На них висели вымятые брюки
(изрядно исхудали в эту зиму).
Сказали, я - выносливей, чем те,
которых во дворе хоронит Зина.
Их больше полусотни. Их не жаль мне:
теперь у них - своя страна чудес,
а я, перестрадавший под ножами,
наверное, - важнейший экземпляр.
На днях меня представили интернам.
Дивлюсь я их небрежности и темпам -
в глубоком понимании живого.
Земля меня не слушает. Земля,
когда меня, растерзанным животным,
тебе преподнесут, покройся паром!
Не знаю, сколько здравого зерна -
в полях, что засевает доктор Павлов,
но все большие опыты на нас
всегда соотносимы с живодёрством.
Как всё-таки мешает жир на дёснах
(давали ненавистную тушёнку).
Хотя я и не первый житель нар,
и хоть порою думаю "ушёл бы...",
но сущее вовне - не будет добрым.
Я часто вспоминаю хвойный наст,
всё реже вспоминая чувство долга.
"Всё некогда мне важное - зола! -
совсем недолго гладит академик. -
Где сила человека околеет -
собачья не убавиться нисколько!
Зима, на удивление, зорка:
и должен бы, но снег пока не сходит".
Сломав во мне злонравие и жадность,
впервые пролегла, с немалой силой,
от сердца до сухого языка,
тугая нитка псиного "спасибо".
