Глава 4

Предыдущая глава https://poembook.ru/poem/2127389-glava-3

__________________________________________________________________________

Когда я снова вышла из дому на улицу, чтобы закрыть куриный сарай, стемнело уже окончательно. Гроза ушла на юго-восток, а дождь стал тихим, монотонным, похожим на осенний, — такой и на неделю может зарядить. К тому же, похолодало потрясающе, и теперь казалось, будто жарища, донимавшая с утра, только привиделась.

 

Во дворе, как и всегда, было довольно светло: в старом, не действующем уже пионерском лагере, расположенном прямо за моим забором, светили фонари. А вот за границей их света тьма сгущалась и казалась прямо-таки непроглядной.

 

И в этот холодный, дождливый поздний вечер мне было мерзко и неуютно в собственном дворе, да вовсе не из-за непогоды…

 

То, что я оставила человека в беде, не давало покоя! И чем дальше, тем хуже мне становилось: если поначалу было просто немножко неприятно, хотя и переживаемо, то теперь стало казаться, что я совершила преступление. Надо было хоть узнать, что с ним произошло, от кого его нужно было спрятать, а уж потом уходить… Честное слово, если бы он всё ещё был там, у ворот, если б не уехал, я бы сама позвала его в дом и обо всём расспросила!

 

А с неба всё капало… А я не решалась уйти домой: не могла. Просто стояла и курила одну за другой, размышляя, что же делать.

 

Наконец, с тяжёлым вздохом, ненавидя себя за слабость, одновременно молясь, чтобы мой случайный знакомый всё ещё был там, прямо за моим забором, и при этом страстно желая, чтобы уехал, я направилась туда, где рассталась с ним, — к воротам, расположенным у лагеря.

 

Двор у меня довольно большой, и потому шла я довольно долго, периодически попадая в тени, спотыкаясь и чертыхаясь, но вот наконец добралась до ворот и припала к щели в заборе.

 

Светлая машина так и стояла под кустом вяза с выключенными фарами. Эх… Никуда он не уехал, да и ничего другого на самом деле я не ожидала!

 

Решительно открыв калитку, я шагнула на улицу. Если сейчас не узнаю, что случилось, до утра не смогу уснуть, да и вообще, не смогу больше спокойно жить, и поэтому хрен с ней, с гордыней. Лучше я всё же поговорю с парнем и узнаю, что к чему. Пусть он и конченый хам, но ведь человек же! Пусть ввязался во что-то очень нехорошее, но… может, помочь ему всё же в моих силах? Что обещал расплатиться за услугу, это, конечно, замечательно, да вот только слабо верится: мало ли, кто чего обещает… Ну да ладно.

 

Стоило сделать лишь пару шагов в круг света, как машина мигнула мне фарами, щёлкнул, открываясь, внутренний замок. Я подошла ближе, открыла дверцу и застыла в нерешительности…

 

— Садись, — всё так же властно, как и до этого, хотя и с большей долей усталости, произнёс парень, на миг удостоив меня взгляда и тут же отвернувшись. Заставлять себя уговаривать я не стала.

 

— Что ж не уехал? — недружелюбно буркнула я, устало опустившись на сиденье: ноги уже не держали, непростой всё же выдался день. — Я могла ведь и не вернуться, — произнесла я как можно беззаботнее. Однако голос мой всё же едва заметно дрогнул: сказалось недавнее волнение и самокопания.

 

— Не могла, — тут же с этакой железобетонной уверенностью заявил мне в ответ парень.

 

— С чего ты взял?

 

— Ну, вышла бы утром, — почти безразлично уточнил он, пожав плечами и заставляя тут же начать жалеть о своих недавних мыслях и действиях.

 

— У нас во дворе не одни ворота. Могла выйти и через другие, — возразила я, понемногу снова начиная закипать.

 

— Значит, подождал бы до вечера… неважно, — одним махом прекратил он бесполезные выяснения. — Ну, раз пришла… я слушаю тебя! — тоном снизошедшего до простолюдинов императора разрешил он и уставился на меня снова.

 

— Что-о?! — немедленно возмутилась я. — Это я тебя слушаю! Тебе ведь надо спрятаться, а не мне!

 

— Верно. А деньги нужны тебе. И потому — Я тебя слушаю!

 

— Кстати, ещё никто ни на что не согласился! — напомнила я.

 

— Снова верно. Но никто уже не отказался. И вернулся. А значит, предложение однозначно заинтересовало… кого-то, — хмыкнул знакомец. — Так что хватит ломаться, давай по делу: сколько ты хочешь за то, что предоставишь мне временное убежище?

 

Со мной снова говорили таким тоном, что каким-то образом перечить, возражать я не посмела. А такой вопрос буквально ставил в тупик… Вернее, для меня это был не один вопрос — это была целая анкета! И первым пунктом в ней было: а может ли это всё вообще быть правдой? Естественно, я умолкла и остолбенела, уставившись на него.

 

— Ну так?.. — попытался он меня поторопить.

 

— Не знаю, — сумела, наконец, вымолвить я.

 

— Напрасно, — откинувшись на спинку сидения проговорил мужчина, и на этот раз это прозвучало окончательно устало. — Я б на твоём месте не стал теряться… Проси больше. — Он повернулся, и мне вполне удалось его рассмотреть при неярком свете фонаря и сделать окончательный вывод: да так себе на мордаху, я бы сказала даже, страшненький; не пойму, что могло мне в прошлый раз в нём понравиться. — Гарантий дать не могу, уж извини. Только денег, и то не сейчас, — продолжал тем временем он, отчего-то едва заметно улыбнувшись. — И доказать, что я точно тебе заплачу, мне тоже нечем. Ты можешь только поверить или не поверить, — он помолчал. — Ну? Сколько?

 

И тут до меня, кажется, впервые дошло, что происходящее не снится: у него ведь без сомнения много денег, не просто много, а очень, очень, очень много, столько, что я даже и представить себе не могу! И для того, чтобы получить их с него, мне на этот раз и делать ничего не придётся! Совсем ничего! Просто поселить его у себя и никому об этом не говорить!

 

Так чего ж тогда теряться? Я ведь ХОЧУ лёгких денег!

 

Нет, я, разумеется, не жадная. Вернее, не так: за жадность в наше время не оправдываются, но, к сожалению, в средствах всегда была ограничена. Сколько бы я ни работала, как бы ни старалась, не идут ко мне деньги — и всё тут! Может, работаю не так и не там, может, рожей не вышла — не знаю, да только вот сколько себя помню, всегда облизывалась у витрин, не имея возможности купить хоть что-нибудь стоящее. Хватает мне только на еду, и то — не на самую лучшую. На обычную. Одежду же приходится носить по несколько лет, а потому ни жиреть, ни сильно худеть нельзя категорически — это неэкономно. И нет у меня ни шубы, ни золота… Да нихрена нет! И, главное, я давно с этим смирилась. Не завидую никому… Радуюсь, что всё идёт как идёт. И всё хорошо, всем довольна, пока никто не вторгается в мою жизнь, не пытается воспитывать и говорить мне, что я не так живу. В общем, не материалистка я. Мне и так хорошо.

 

За всю жизнь у меня была, пожалуй, всего одна стоящая вещь — это машина. Стоила она пять лет назад шестьдесят тысяч рублей и досталась мне совершенно случайно.

 

Когда умерла мама, отец продал свой старый дом, а деньги хотел поделить на нас троих, своих детей. Но его дорогой зятёк, муж моей младшей сестры, влез в это дело, обработал папеньку и выцыганил у него почти всё. Не знаю уж, как там было на самом деле, не вникала я в это, да хрена с два признается же это престарелое чудо, но остался отец в итоге без дома и без денег: всё ушло им одним. И если б не наша с Василием хата в лесу, которая, к слову, всегда очень не нравилась моему отцу, пошли бы мой папенька и братец по миру. Но, естественно, я такого допустить не могла, и пригласила их жить к себе.

 

Подали мы и в суд, но у этого козла всё уже схвачено было: заранее, видать, подготовился, гад! Единственное, что перепало нам после суда — это старая машина, оцененная в шестьдесят тысяч. И так как отец уже был старый, братец всегда прибухивал, а после смерти матери совсем с цепи сорвался, то и за руль села я. Но и это долго не продлилось: машина и так дышала на ладан, а тут ещё неопытный водитель… В общем, краткой совсем была моя радость: покаталась я лет пять, да и доломала старушку. И знаете, теперь вижу, что так даже проще: ничего не может заглохнуть, полететь, отвалиться, не надо ежегодно платить налоги и отстёгивать за техосмотр и страховку, не нужен бензин и не страшны гаишники, а если уж появится такая огромная необходимость куда-то съездить — есть же такси, а это и дешевле намного, чем держать личный транспорт, и абсолютно не напряжно.

 

В итоге, выводы сделаны, а вот «дорогостоящая» вещь превратилась в банальный металлолом, и теперь покорно догнивает у гаража. А я хожу пешком и радуюсь, что ноги меня пока что держат, и лучшей доли, как говориться, не прошу…

 

Но, несмотря на все свои принципы по жизни, на стойкость к ударам судьбы, на неприхотливость и нетребовательность, я, конечно, как и большинство людей на Земле, в глубине души хотела денег! Хотела хоть раз пойти по магазинам и купить всё, на что ляжет взгляд. Поесть в кафе, выбирая по принципу «что хочется», а не «что дешевле», вернуться домой на такси прямо из города, а не с конечной автобуса в Сомово в целях экономии…

 

Ах, мечты!.. Глубоко запрятанные желания. Какой же неожиданностью для меня стала внезапная надежда на их скорое осуществление! Да и не верить в то, что этот человек имеет возможность расплатиться за мои услуги, причины у меня не было: я не только видела его машину, но и увидела в нём самом черты обеспеченного человека: он не привык ни в чём себе отказывать, а с людьми разговаривает так, как только богатенькие умеют — с большой долей снисхождения и небрежения.

 

А раз так, для меня и в самом деле будет правильнее сделать то, что он просит: может, и правда подзаработаю; раз богатый, пусть отстёгивает. А уж из чьего бюджета поступят отчисления, кто за этим всем стоит, — папа, мама — мне абсолютно безразлично.

 

— Хочу ровно столько, несколько ты ценишь свою жизнь, — подобрав-таки подходящие слова, произнесла я.

 

— Даже так? — усмехнулся он. — А не многовато?

 

— Не многовато, — решила наконец обнаглеть я, — ещё неизвестно, что ты натворил и что со мной могут сделать за то, что я тебя буду скрывать.

 

Повисла тишина. Отвернувшись к окну, он, судя по всему, размышлял над сказанным мной.

 

— Пять мультов тебя устроят? — спросил он в итоге.

 

— Рублей?! — у меня глаза на лоб полезли от неожиданности! Не смотря на посетившие меня до этого мысли, я всё же и близко не представляла, что будет озвучена ТАКАЯ сумма.

 

— Дура, что ли? Евро, разумеется.

 

Наверное, он окатил меня презрением, но я не ощутила — не до того было: я просто замерла с открытым ртом! Меня в который раз за сегодня пригвоздило к месту. Вот это… да! Вот это сумма! Это тебе не на раз гульнуть, порадоваться жизни и до старости вспоминать! С такими деньгами я не только выберусь из нищеты, я… Да с такими деньгами я проживу безбедно до старости! Открою своё дело! Серёгу от алкоголизма вылечу! Сестрице своей нос утру! Выучу сына! Отца в платную клинику на обследование уложу, пусть ему сердце проверят! А Ваську… Да брошу я его! Пусть идёт своей дорогой. Он ведь тоже втайне мечтает от меня избавиться, — вот пусть и живёт спокойно со своей любимой мамой! Заплачу ему за его часть дома, чтоб свалил и глаза мне больше не мозолил, и разведусь с ним!

 

Словом, такая нереальная сумма, попавшая мне в руки оказывалась не чем иным, как билетом в новую жизнь.

 

— Что, и всё это только лишь за жильё? — ещё не веря, переспросила я. Однако, осторожная радость, словно некое опьяняющее вещество, уже бежала по венам; ещё немного — и потянет прыгать и плясать от неё.

 

— За убежище, — поправил он меня. — Пока — да. А потом… Потом видно будет. Поверь, ничего сложного или невыполнимого.

 

— Ладно. Я согласна, — кивнула ему я, мысленно уже скирдуя миллионы.

 

— Ну, вот и договорились, — подвёл мой новоиспечённый постоялец итог нашей беседы.

 

— Один момент ещё, — остановила я его. — Раз я впускаю тебя в свой дом, неплохо бы мне было узнать, что у тебя случилось и кто ты вообще такой?

 

— Тебе этого знать не нужно, — резко помрачнел он.

 

— Я ведь могу и передумать, — пригрозила я. — Что там у тебя? Бандитские разборки?

 

— Скорее, политические… Но это всё, что тебе можно знать! — предостерёг он. Вздохнул и добавил: — Я и сам всего не знаю, если честно. Знаю пока только то, что мне нужно прятаться. И как можно скорее связаться с отцом. Пока меня не нашли.

 

— А кто у нас отец?

 

Он хмыкнул.

 

— Один влиятельный белорус.

 

— Сам Батько, что ли? — испытав сердечную дрожь, но при этом изобразив улыбку, спросила я.

 

— Почти, — усмехнулся он. — Если выгорит всё, расскажу. Если нет… хм… из некролога узнаешь.

 

Я покачала головой.

 

— Как бы в тот некролог и моё имя до кучи не вписали, — тоже попыталась пошутить я.

 

— Не волнуйся, не впишут, — ответили мне.

 

— Ты так уверен?

 

— Нет. Просто кто я, а кто ты, — он холодно улыбнулся, — в один некролог нас точно не впишут.

 

— Весело, — подвела я итог.

 

На самом деле, соображалось мне уже плохо: предвкушение никогда не виденных мною больших денег весьма отрицательно сказалось на мыслительных способностях. На смену обычной для меня недоверчивости пришло нечто непонятное и странное, подобное знаменитой надежде на «авось», — так бывает, когда до жути хочется поверить в то, во что верить нельзя.

 

Так или иначе, механизм, исход работы которого никто бы не взялся предсказать, с этой минуты считался запущенным: с незнакомым мне хамовато-мажористым типом я так или иначе связалась. И впервые за долгое время дело было совсем не в моей отзывчивости…

 

— Как видишь, миллионы легко никому не достаются, — последовал ответ на мою реплику, и была в этой фразе, как мне показалось, вполне прочувствованная горечь.

 

— Зато колотушки — очень даже запросто, — произнесла я вполне очевидную вещь. Затем посмотрела на него. — Как тебя хоть звать-то? Кого в некрологе искать? — Спросила я как бы к слову, но при этом — внутренне сжавшись. С именами у меня пожизненная печаль: отчего-то до ужаса стесняюсь спрашивать у человека, как его зовут, словно съедят меня за это. При этом сама я кому зря тоже не представляюсь, ибо не люблю, когда чужие люди называют меня по имени, особенно если они фамильярно используют его уменьшительно-ласкательную форму.

 

— Тебе полностью, со всеми регалиями? — насмешливо спросил тем временем парень, смерив меня взглядом и как будто верно почувствовав моё внутреннее состояние.

 

— Нет… Просто имя. Как к тебе обращаться, — пояснила я как можно спокойнее и безразличнее, внутренне же — сгорая от смущения и кипя от злости на себя за такие детскосадовские мысли.

 

А он ещё и вздохнул и закатил глаза так, словно я просила его сказать не имя, а номер счёта в Швейцарском банке.

 

«Ага, не хочет представляться, не желает, чтоб плебеи его имя языком своим пачкали, — подумалось мне. — Или это опять из той книги?.. Хотя, честно говоря, отчасти понимаю его.»

 

— Можешь сказать от балды, разрешила я: хотелось поскорее уже закрыть эту тему. — Мне пофиг. Но надо же тебя как-то называть…

 

— Меня зовут Станислав, — перебил он, — можно просто Стас. — и улыбнулся, впервые за сегодняшний вечер — тепло, и словно бы… понимая меня, что ли… Да нет же, конечно, показалось.

 

— Надя, — зачем-то брякнула я.

 

Он лишь фыркнул в ответ.

 

— Загоняй машину. Пошли домой, — уронила я после минутной паузы. Всё уже, я на всё согласилась, а потому, сидеть тут больше нет смысла. — Ужинать будешь? — спросила я, надеясь, что откажется и точно зная, что мои троглодиты уже благополучно сожрали всё, что я сегодня приготовила на ужин. Ну, в крайнем случае, яичницу ему по-быстрому поджарю, салата покрошу…

 

— Нет, спасибо, — Стас отрицательно покачал головой. — Лучше сразу пойду спать… Твой-то как к этому всему отнесётся? — вдруг спросил он.

 

— Откуда я знаю, — честно ответила я. — Его дома нет. Придёт — спрошу.

 

— Интересные у тебя отношения с мужем…

 

— Одно условие! — мгновенно разозлившись, перебила его я. — Делай, собственно говоря, здесь что хочешь, но не пытайся меня поучать. Я этого терпеть не могу и никому не позволю. Не лезь в мою жизнь, понял?

 

— С чего ты взяла, что я буду это делать? — тут же встал он в позу.

 

— Ты уже это делаешь, — с нажимом пояснила я.

 

— Больно надо! — прозвучало в ответ.

 

— А раз не надо, так загоняй машину и пойдём, покажу, где жить будешь!

 

Он сверкнул глазами, хотел, видимо, плюнуть ядом в ответ, но не успел: я выскочила из машины, хлопнув таки дверью, и тут же, не оглядываясь, пошла открывать ему ворота.

 

К моей весёлой злости снова прибавилось ощущение чего-то большого и важного (видать, и правда заплатит!), и не замечать этого было уже невозможно.

 

И правда, всё как в любимой книге!

 

 

_______________________________________________________________________________

Следующая глава https://poembook.ru/poem/2127543