Сон на привокзальной площади.
Ещё один никчёмный день ушёл и был забыт. На часах уже немного за полночь. Как обычно, не дают уснуть какие-то невероятные мысли об определённых людях или событиях, планируемых в будущем. Наконец, засыпаю, ухожу в царствие Морфея и уже я не властен над собой.
Свет. Какой-то очень яркий свет ослепляет меня, но даже это не мешает мне понять, где я. Это Могилёвская привокзальная площадь, а я сижу, упёршись плечами в каменную ограду около семнадцатого пути. Не понимаю, что я делаю здесь. Всюду ходят люди, их лиц не видно, но от их присутствия мало что зависит в дальнейшем развитии событий.
Как-то внезапно, откуда-то сверху, подражая нимфе или ангелу, спускается она. Неожиданно, но приятно. Она спускается и садится прямо ко мне на колени, а я её держу, обхватив руками сзади за талию. Она не тяжёлая. Хотелось придвинуть её ближе. У неё такая приятная на ощупь одежда. Без лишних слов она меня сразу целует. Она меня целует! Я чувствую эти поцелуи так, словно они реальны или даже реальнее поцелуев, которые могли произойти в моей мрачной реальности. Да, мои глаза закрыты в этот момент. Два длинных поцелуя и один короткий. Третий – самый лучший, самый осязаемый и необычный. Как будто навсегда последний. Губы не преследует какой-нибудь приятный аромат, но они бесконечно приятны просто при касании.
– Извини за […]
– Ничего страшного, всё это нормально. Я понимаю…
Она совсем другая, хоть я её и не вижу. Всезнающая, понимающая, добрая, родная, взаимная, она слилась с солнцем, со всей этой подсознательной фоновой заставкой. Я чувствую, как люблю её сердцем, душой, телом, мыслями и всем, чем только мог и не мог до этого любить. Я почти осознаю, что это сон, но чувства обострены в самой высшей степени, душа неудержима и просится наружу, прочь из тесной, так мало помещающей в себе любви, оболочки.
Я хочу ещё раз её поцеловать, прильнуть к ней, обнять, удержать надолго, просто побыть с ней. Разве я этого не заслужил? Она как будто прошла сквозь мои руки, стоит неподалёку, стала серьёзной, отдаляющейся.
– У меня есть муж, – говорит она.
Странно, этот факт на меня никак не повлиял. Либо я не хотел показать ей, что он как-то повлиял. Помню, будто я у неё что-то спрашивал, но безрезультатно.
Каким-то инородным чудовищем по мощёной мокрой дороге проехал чёрный джип, забрал её и был таков. Как-то темно, открываю глаза и соображаю, что плед играл роль её одежды. Опять засыпаю, зная, что потом буду ещё долго и много раз вспоминать это сновидение.
Милая, дорогая, хорошая, родная, ты сама меня целовала. Сама. Словно так делала всегда в жизни. И при этом никогда.
Теперь, когда прошёл всего один день, я буду знать: мне приснился самый ужасный и вместе с тем самый лучший сон: ты целовала меня так, словно любишь до невозможности, а потом сообщила, что у тебя есть муж.
Тебе все равно. И это понимаемо.
Не нужно ничего.
Я опять сплю. А ты и подавно.
(09.11.2014)
Свет. Какой-то очень яркий свет ослепляет меня, но даже это не мешает мне понять, где я. Это Могилёвская привокзальная площадь, а я сижу, упёршись плечами в каменную ограду около семнадцатого пути. Не понимаю, что я делаю здесь. Всюду ходят люди, их лиц не видно, но от их присутствия мало что зависит в дальнейшем развитии событий.
Как-то внезапно, откуда-то сверху, подражая нимфе или ангелу, спускается она. Неожиданно, но приятно. Она спускается и садится прямо ко мне на колени, а я её держу, обхватив руками сзади за талию. Она не тяжёлая. Хотелось придвинуть её ближе. У неё такая приятная на ощупь одежда. Без лишних слов она меня сразу целует. Она меня целует! Я чувствую эти поцелуи так, словно они реальны или даже реальнее поцелуев, которые могли произойти в моей мрачной реальности. Да, мои глаза закрыты в этот момент. Два длинных поцелуя и один короткий. Третий – самый лучший, самый осязаемый и необычный. Как будто навсегда последний. Губы не преследует какой-нибудь приятный аромат, но они бесконечно приятны просто при касании.
– Извини за […]
– Ничего страшного, всё это нормально. Я понимаю…
Она совсем другая, хоть я её и не вижу. Всезнающая, понимающая, добрая, родная, взаимная, она слилась с солнцем, со всей этой подсознательной фоновой заставкой. Я чувствую, как люблю её сердцем, душой, телом, мыслями и всем, чем только мог и не мог до этого любить. Я почти осознаю, что это сон, но чувства обострены в самой высшей степени, душа неудержима и просится наружу, прочь из тесной, так мало помещающей в себе любви, оболочки.
Я хочу ещё раз её поцеловать, прильнуть к ней, обнять, удержать надолго, просто побыть с ней. Разве я этого не заслужил? Она как будто прошла сквозь мои руки, стоит неподалёку, стала серьёзной, отдаляющейся.
– У меня есть муж, – говорит она.
Странно, этот факт на меня никак не повлиял. Либо я не хотел показать ей, что он как-то повлиял. Помню, будто я у неё что-то спрашивал, но безрезультатно.
Каким-то инородным чудовищем по мощёной мокрой дороге проехал чёрный джип, забрал её и был таков. Как-то темно, открываю глаза и соображаю, что плед играл роль её одежды. Опять засыпаю, зная, что потом буду ещё долго и много раз вспоминать это сновидение.
Милая, дорогая, хорошая, родная, ты сама меня целовала. Сама. Словно так делала всегда в жизни. И при этом никогда.
Теперь, когда прошёл всего один день, я буду знать: мне приснился самый ужасный и вместе с тем самый лучший сон: ты целовала меня так, словно любишь до невозможности, а потом сообщила, что у тебя есть муж.
Тебе все равно. И это понимаемо.
Не нужно ничего.
Я опять сплю. А ты и подавно.
(09.11.2014)
