Аве завоеванным городам

Чертовы смертельные игрища -

Утром ненавидишь любые сны,

Намертво привязанный щит ища

Где угодно, кроме своей спины,

К вечеру - пустыню, жару, вино,

Щит (четыре года не находил).

Быть легионером и жить войной

Сложно, когда ты давно один.

Но солнце обуславливает лимит

Времени, в котором течет тоска.

Миру не до лирики, так как "мир" -

Слово, состоящее из песка.

 

Ты ползешь. Ты пробуешь на язык,

Теменем ударившись в небеса,

Вскидываешь взгляд, и, как двух борзых,

Город обретает твои глаза,

Ибо понимаешь, что сотни вер,

Культов и религий обречены.

Толку в проклинающих "белый свет"?

"Белый" только этот кусок стены.

Или седина. Но зрачком тиски

внешнего периметра не разжать,

И не оправдаешь свои виски,

Если перемирие - это шанс.

 

Пусть война закончится на кресте -

Лучшего не видевший никогда,

Ты развел огни, как любой из тех,

Кто приучен стенами нападать.

Натиск, отступление, серебро

Плавящихся в жарком бою петель,

Стон не удержавших тебя ворот,

Эхом отдается в твоем щите.

Все как по канонам, ты сам хитришь,

Не искав ни труса, ни подлеца,

И от внешних стен совершаешь три

Вылазки до внутреннего кольца...

 

Город успокоен, с его трибун

Выпады давно не так остры,

Но, увидев даже шутливый бунт,

Ты несешь пылающие костры.

 

Ночь. Ты поднимаешь глаза к звезде.

Средь песков пустыни торчит игла

Шпиля. Ты не помнишь, что ищешь здесь

Армию, которая полегла.

 

Быть легионером - вести войну

Мастерски, естественно, в никуда,

Чтобы перед смертью мечтать шепнуть

"Аве" завоеванным городам.