Да кто же вы такой?..
ДА КТО ЖЕ ВЫ ТАКОЙ?
ВЫ ГОВОРИТЕ...
(Диалог)
– Да кто же вы такой? Вы говорите,
О том, что, как таблицу умноженья,
Слагаемые Истины узнали
И без натяжек хитрых и ошибок
Вы можете явленья нашей жизни,
Такой запутанной и многосложной,
Назвать полезными или для всех нас
Губительными?
– Да, я говорю,
Что Истину, которая открыта
Спасителем для грешного сознанья,
Не гордого, не жаждущего спорить
С Божественным сознаньем всеохватным,
Я знаю эту Истину. И знанье
Её простых законов позволяет
Определять, что хорошо, что плохо
В земной бурлящей жизни, предводимой
Людскими мимолётными страстями.
– Но это ли, любезный, не гордыня
Считать себя судьёй, который знает,
Что вредно и полезно, и который
По этим странным знаньям смертных судит?
– Какая же гордыня, брат мой добрый,
Когда Господь по милости великой
Мне Истину открыл? Своим желаньем
Я не познал бы даже малой части.
И разве есть гордыня в том, что Сам Он
Мне дал завет смирять себя безмерно,
Когда меня с презреньем унижают,
Но, если унижают Правду Божью,
А с нею унижают тех, которых
Бог малыми назвал, – мой долг первейший
Встать на защиту чистой Правды, даже
Пускай грозит мне это смертью лютой.
Я должен обличить дела безумцев,
Восставших против заповедей Божьих.
И этим я суда не совершаю.
Им, как и всем нам, только Бог судья.
– Но вы твердите нам, без передыху,
Про Истину и Правду. Нынче правда
Одно предполагает – и другое,
Ей противоположное порою,
Немного погодя. А чтоб постигнуть
Еще и полной истины безмерность,
Вам вечности не хватит.
– Да, конечно,
Ту Истину, что Господом зовётся,
Мы будем изучать (коль Бог позволит)
Всю вечность. Но про Истину другую
Я говорю. Её нам дал Спаситель
В своей известной формуле библейской:
Я – Путь, Я – Жизнь, Я – Истина. Выходит,
Что Истина для нас не что иное,
Как сам Христос. Он наша Жизнь, покуда
Живём мы по Его святым заветам.
Он Путь, которым мы идём, покуда
Стремимся к Истине, к духовной Жизни,
Грехи из дел и мыслей изгоняя.
И как Творец извечно неизменен,
Так Истина Христова неизменна.
Теперь о Правде. Глупо веря бредням,
Придуманным народами, от Бога
Ушедшими в зазнайство и гордыню,
Вы говорите – правда переменна,
Как ветреной красавицы причуды.
Но переменна правда только в мире,
Безбожном и в безбожии растленном,
Где каждый о себе одном печётся
И лишь своим страстям греховным служит,
Как божествам язычники служили.
Для нас, кто верит в Бога, Правда Божья,
Которая, как в зеркале, являет
Извечные Божественные свойства,
Открытые сообществу людскому,
И правда неизменна, как Создатель.
– Вот видите, какую чушь несёте
Вы с истиной и правдой. Увязали
Их сущности с придуманным когда-то
(Могу признать, придуманным не глупо)
Троичным, триединым Божеством.
Но кто встречался с Троицей? Кто знает,
Какие сверхъестественные свойства
У этого невидимого бога,
Ведь он ничто, необъяснимый дух?
А потому ничто и правда ваша,
И ваша истина.
– Вот так всё время,
Бездоказательно, лихим наскоком,
Вы, богоборцы, мир оповещали
О том, что никакого Бога нету,
Что мир за бесконечность из хаоса
Возник стихийно, и образовалась
Случайно жизнь, и из мельчайших клеток,
Оживших по неведомым причинам,
Слепился человек, и – вот уж чудо! –
Слепился разум всё из тех же клеток.
Но, милый мой гонитель православья,
Единственной достойной знанья веры,
Ведь ты, подобно мне, читал, пожалуй,
Что честые учёные дотошно
Сегодня подсчитали – чтобы клетку
Стихийно собрала природа, вечность
Бессильна будет. Так сложна структурно,
Так всё в ней не случайно и разумно,
Так всё живёт необоримой жизнью!
– Всесильна наша матушка природа!
Она одна была создать способна,
Чтоб выразить себя в предельной мере,
И жизнь саму, и формы этой жизни!
– Конечно! Неразумная природа,
И лишь она одна, без всякой мысли,
А только сочетаньем элементов,
В которых тоже разума ни капли,
Создать сумела мир наш неохватный.
Да как же так, суровый мой гонитель?
Безумье создаёт и разум дивный,
И тело человека из армады
Незримых миллиардов разных клеток,
По сложности таких, что человеку
Решить задачи эти не по силам...
Так не разумнее ли сделать вывод,
Что непомерно сложный мир задуман
И приведён в движенье непомерно
Сложнейшим Разумом, который ум наш,
Песчинка, но от Разума песчинка,
Считает, и вполне резонно, Богом.
Вот, оппонент мой, гневный и нежданный,
Одно из главных свойств, и вряд ли можно
Его при всём желанье опровергнуть.
– Все аргументы ваши, друг сердечный,
Весьма неубедительны. Откуда
В глубинах вечности возьмется разум,
Да ведь еще и с мощью небывалой?
– Я вас, мой друг, ни в чём не убеждаю
Наверно, это было бы напрасной
Попыткой. Если есть в вас жажда знаний,
Она, возможно, приведёт вас к Богу.
А если нет, то знайте, что на свете
Есть сверенные с жизнью убежденья,
С которыми я нынче вас знакомлю.
Не более того.
– Вот вам покруче
Вопрос от атеиста. Чем, скажите,
Вы сможете другие свойства Бога
Разумно объяснить?
– Любовь, допустим?
– Допустим. Всеохватною любовью,
Вы говорите, все творенья Божьи
Охвачены. Но почему же, право,
В счастливом мире столько зла творится?
Куда Всесильный смотрит? Не ему ли,
С его любовью выжечь зло под корень
Давным-давно пора?
– А Он, смотрите,
Его и выжигает планомерно,
И топит, и песками засыпает,
И войнами земной лишает жизни,
Всем грехотворцам в пику, превратившим
Грехопадения в свою работу.
Смотрите – отпрыски Адама с Евой,
Размножившись по доброй воле Божьей,
В такое впали дикое распутство,
В такую алчность, и в такую злобу,
Что только лишь одно семейство Ноя
Спасти от беспощадного потопа
Судья Всевышний посчитал возможным.
Смотрите – вот Содома и Гоморры
Известные в истории деянья...
– Позвольте, дорогой мой собеседник!
Вы старые библейские легенды,
Придуманные, по примеру мифов,
За истинные факты выдаёте.
Тут, право, можно только посмеяться.
– Но хорошо смеётся только тот,
Не первый кто смеётся, а последний.
Вот если бы вы к Истине стремились,
И если б жажда знаний вас томила,
Наверняка бы сотни раз читать вам
Случилось об открытиях учёных,
Раскопками и переводом текстов,
Оставшихся от древних, – подтвердили
Библейских фактов достоверность. Можно
Им верить смело, как когда-то Энгельс,
Уверовал в Христово восресенье,
Исследовав заметки очевидцев,
Свидетельства историков известных
И переписку высшей римской власти.
Итак, я о Содоме и Гоморре,
Тех городах, которых в Мёртвом море
Остатки обнаружены.
Смотрите –
Как раньше в допотопном ветхом мире,
Одно семейство верным оставалось
Заветам Вседержителя, который
Создал своей Любовью человека,
И землю для него, и все пространства.
Но к бытию призвав венец творенья,
Господь одно условие поставил
Перед Адамом и его потомством,
Чтоб люди жили честно, справедливо,
В любви к Отцу Небесному и к братьям
Своим земным – ведь все мы, в общем, братья.
И, в общем, только так мы в грешном мире
И жить должны. Иначе превратится
Она в мучение для всех, не так ли?
В мучение в Гомморе и Содоме
Она и превратилась. В дикой злобе,
В коварстве и обманах, в небывалом
Разврате жили поздние потомки
И Евы и Адама. Наказанье
Последовало страшное. Сгорели
Рассадники неправды и разврата
В пучине серно-огненной, и морем
С водою мёртвой были в поученье
Нам всем поглощены.
И тут – смотрите –
Мы с вами открываем свойство Бога,
Которое с Его Любовью к людям
Неразделимо. Как ни назови –
Правдивостью, стремленьем справедливость
Восстановить в греховном мире, злостной
Безнравственности отрицаньем, словом,
Бог Любящий – Судья бескомпромиссный.
Из наших дней примеров можно сотни
Здесь привести. Семнадцатый, проклятый,
Когда пришло народу поученье
За гибельный отход от Бога. Сразу
Гражданская война, в народе распри,
Когда на брата брат, отец на сына,
Сын на отца. Репрессии надолго
Свой гнёт установили. А с фашизмом
Смертельная война? А стройки века,
Которые тюремные порядки
В стране установили? А всеместно
Бушующие бури, наводненья,
Землетрясений гибельные встряски?
– Ну вот! Себя вы сами отхлестали.
Хотели о Божественной Любви
Нам рассказать, а дивно рассказали,
Как боженька людей несчастных губит,
И как бы вы меня ни убеждали,
Я не любовь здесь вижу, а жестокость.
– Я удивляюсь. Атеисты раньше
Диалектический считали метод,
Лишь им присущим. Противоположность
Сливали с антиподом беспощадно.
Теперь диалетический подход,
Идеалисты, неучи, незнайки,
Мы им пропагандируем. Христос
Одной из граней Истины открыл нам,
Что наше зло, равно и мировое,
Он Промыслом, Всевиденьем, Любовью
В добро и правду превращает. Скажем,
Семнадцатый, с ее переворотом,
Гражданской, непрерывностью репрессий,
Презрением народа, непомерно
Жетокою войной, крушеньем веры
Отцов и дедов наших, – постепенно,
А значит, основательно и крепко,
Приводит к возрождению Христовой,
В тисках и лжи диктата не угасшей
Великой веры. И колокола
Восставших из руин и новых храмов,
Признайтесь, вам немало крови портят,
Когда звонят и совесть пробуждают.
Вот вам один аспект Любви Господней –
Всеобщий, всепланетный, сердцевинный.
Но есть другой. Как раньше допотопный
Безбожный мир растлился, точно так же
И Ноевы потомки, безрассудно
От Бога уходя, чумой гордыни
Заболевали. Им уже казались
Врагами все вокруг. И становились
Враги рабами. Роботами. То есть
Машинами для будничной работы,
Не знающими радости и счастья.
Так миром овладело с новой силой
Разнузданное зло...
– А где любовь-то,
Которую в реальных зримых красках
Вы показать нам нынче обещались,
Да всё не можете к ней подобраться?
– Да вот, смотрите. Наш Господь – Любовь.
Великим этим свойством обладая,
Он и людскому царству заповедал
Жить по любви – любить себе подобных,
От ближних ни врагов не отделяя,
Ни тех, кто неприятен. Все созданья
Единой Троицы. Так я к тому,
Что, будучи Христом провозглашённой,
Так душами крещённых завладела
Любовь ко всем знакомым-незнакомым,
Что все вокруг с великим интересом
За первыми общинами следили
И признавали: «По любви и правде
Живут Христовы люди в нашем мире,
Пропитанном жестокостью и кровью».
И вот теперь ответьте мне, любезный,
С каких прокисших щей рабовладенье,
Гнобившее подобие людское,
Людей без прав, похлеще коммунистов, –
Сошло на нет и, коммунизма вроде,
Осталось в психологии зловещей
Строителей чудовищ вавилонских?
– Я так и знал, что вы в тупик зайдёте.
Ведь там у вас развитием народов
Руководит один Господь всесильный.
Вы не берёте в толк, что измененья
Диктует экономика, точнее –
Людское бытие, что, как известно,
Определяет волю и сознанье.
– Да в том-то и беда, что жизнь без Бога
Определяет только ухудшенье
Людского бытия. Потоп всемирный,
Крушенье башни Вавилонской, рабство,
С его уничтоженьем человека, –
Лишь это, при разврате и безбожье,
Тогда определило бытие…
Диалог не окончен. И вряд ли может быть окончен, как не может быть окончен спор приверженцев Божественной Истины и приверженцев материализма. Более того, греховность, безверие последнего века
приведут к концу земного мира. Но поколения перед Апокалипсисом
составят не больше капли от числа тех, кому суждено жить в Царствии Небесном. Ведь воскрешены будут все ушедшие с планеты Земля во все времена.
