На пороге
Всё равно мне никто не поверит, зачем же писать?
Не бывает такого, и всё тут, что пачкать бумагу?!
Но звучат у меня в голове голоса, голоса,
И сжимается сердце, да так, что не сделать ни шагу.
Я всего человек, я боюсь высоты и акул,
Но зачем-то я здесь, и вокруг меня строгие боги.
Мне до них далеко, быть такою, увы, не смогу.
Не решаясь войти и робея, стою на пороге.
Говорят: «Заходи. Мы приветствовать рады бойца.
Нам такие нужны, в ком решимость горит и отвага.
Нам такие нужны, чтобы словно из стали сердца,
Что бестрепетно всё отдадут ради общего блага».
Я совсем не такая, но что же я делаю тут?
Я боюсь высоты… Небожители смотрят сурово.
Я хочу повернуть, но вперёд меня ноги несут,
Захожу, и само по себе произносится слово.
Это слово своё я в груди пронесла сквозь века.
Пусть никто не поверил, однако оно прозвучало.
Я вошла и сказала: «Вот сердце моё и рука,
Нет отваги во мне, но ведь это же только начало».
23.02.2015
Не бывает такого, и всё тут, что пачкать бумагу?!
Но звучат у меня в голове голоса, голоса,
И сжимается сердце, да так, что не сделать ни шагу.
Я всего человек, я боюсь высоты и акул,
Но зачем-то я здесь, и вокруг меня строгие боги.
Мне до них далеко, быть такою, увы, не смогу.
Не решаясь войти и робея, стою на пороге.
Говорят: «Заходи. Мы приветствовать рады бойца.
Нам такие нужны, в ком решимость горит и отвага.
Нам такие нужны, чтобы словно из стали сердца,
Что бестрепетно всё отдадут ради общего блага».
Я совсем не такая, но что же я делаю тут?
Я боюсь высоты… Небожители смотрят сурово.
Я хочу повернуть, но вперёд меня ноги несут,
Захожу, и само по себе произносится слово.
Это слово своё я в груди пронесла сквозь века.
Пусть никто не поверил, однако оно прозвучало.
Я вошла и сказала: «Вот сердце моё и рука,
Нет отваги во мне, но ведь это же только начало».
23.02.2015