Зарисовки под радужным зонтом. Часть 4.

Могучие скалы на плечах своих держат время,

Вздыхают редко - себя им нельзя жалеть...

Они, может, тоже когда-то хотели Свершений.

Да только вот вышла твердыня-клеть.

И скалы все ждут, ноктюрн на дождливых лесках

Играя пальцами ветерка...

Когда-нибудь кто-то увидит... Воскреснут

Забытые Боги, день с ночью держа в руках.

 

Среди шершавых серых утесов, подпирающих серое же, непрерывно клубящееся небо, этот камень был истинным королем. Он возвышался гордо и независимо, не в центре, так как не нуждался в крикливом привлечении внимания к себе, а в стороне, что только сильнее приковывало к нему взгляд. Луч уверенно шел к нему, как старый знакомый, которого давно уже без вопросов пускают в королевские покои, не глядя на происхождение и чин. Радужный зонтик, поддавшись всеобщему настроению, тоже отражал металлический отблеск неба, изредка прорезая его яркими аквамариновыми сполохами, будто ритмом бьющегося сердца. Зонт напоминал нам, что он жив, и мы живы не смотря на то, что вокруг - лишь глухие мертвые камни.

Я подошла к гордому пику и положила свою ладонь рядом с крошечной рукой Луча, пальцы которой то и дело порывались погладить каменный бок, словно большого зверя.

- Это Драконий камень, - проговорил Луч. Я молчала, прислушиваясь к себе.

Вопреки ожиданию, каменный бок оказался теплым и бархатистым, будто и вправду не утес, а огромный древний зверь сидел перед нами. Тепло накатывало волнами, пульсируя внутри камня осязаемой волной чудовищной силы, от которой нам доставались даже не крохи, а лишь отзвук, но и его хватало с лихвой, чтобы почувствовать подрагивающими пальцами всю скрытую мощь.

- Мы с бабушкой раньше часто приходили сюда. Здесь удивительное место, таких на всей Земле, наверно, совсем немного.

Луч провернул в руках радужный зонт и, еще вращая его, раскрыл, спрятав нас под гладкий купол. Изнутри зонт оказался на этот раз прозрачным, хотя и заметны были иногда цветные разводы, будто смотришь на мир через огромный мыльный пузырь. Как и всегда, если смотреть из-под зонта мир мгновенно преображался, раскрываясь ранее незаметными гранями, как если бы вдруг расправить тонкий бумажный лист, который до этого ты видел лишь скатанным в тугой комок.

Камень, издалека напоминавший мне громадную глыбу обсидиана, оказался темной породой, в которой, как звезды в ночном небе, проблескивали белые стеклянистые включения. В их гранях вихрилось тяжелое осеннее небо, ворочалось, ворчало, затягивая в глубину странного водоворота. Крупицы далекого белесого солнечного света собирались на острых сколах, как в линзы, и упругими тугими лучами, будто стрелами, устремлялись куда-то ввысь.

Там, прямо над нашими головами, завис воздушный дракон. Он величественно и мощно покачивал громадными крыльями, будто просто от скуки, а не для того, чтобы они держали его в воздушных потоках. Каждый их взмах порождал порыв влажного ветра, который непостижимым образом нес в себе одновременно и осеннюю прохладу, и сухой жар клокочущего в драконьих легких зарождающегося пламени. Они сплетались, не противореча, а лишь дополняя друг друга, как две грани старинного клинка.

- Каким ты его видишь? - тихо спросил Луч. Он тоже неотрывно смотрел на прекрасного ящера, которому небыло дела ни до нас, ни до камней внизу, да и, кажется, как и до всего мира. Он не видел его, он жил лишь полетом, противоречивыми воздушными течениями, которые создали его и давали ему право на жизнь.

Я молчала, не в силах описать. Я могла бы рассказать о изгибах шеи, хвоста, наростах пластин на голове и брюхе, размахе крыльев... Но никогда не смогла бы сказать чего-то главного, необъятного и неуловимого, что составляло саму суть дракона. А раз так, то нет смысла разбивать величие на кусочки мимолетных впечатлений.

-Знаешь, мне кажется, я поняла, почему люди всегда так тянулись к драконам, - сказала я. - Этих древних мифических ящеров ведь никто никогда не видел из тех, кто о них говорит. Те же, кто увидит, говорить не станут, потому что поймут, что все равно никогда не смогут описать их полностью, а только приуменьшат, сгладят самые прекрасные грани. Драконы - это как наши эмоции и чувства, но не мимолетные, а те, что в глубине, там, куда мы и себя-то часто не пускаем. Необъятные, неуловимые, свободные настолько, что этого невозможно осознать, спонтанные только потому, что их системность неподвластна нашему восприятию. Их никогда нельзя описать словами, их нужно только видеть.

Луч кивнул. Алый ореол солнца, скрытого за тяжелыми тучами, давно уже нырнул в пропасть. Теперь на смену ему зажегся серебряный глаз просыпающегося воздушного дракона. Глаз разгорался все ярче, заливая голубоватым светом утесы. Луч снова провернул в ладонях ручку зонта и закрыл его. Вместе с магией зона рассеялся и дракон, остались лишь клубящиеся, будто ищущие что-то тучи, гулкое эхо далекого, скорее угадываемого, чем слышимого, прощального драконьего крика, и слепяще-яркий круглый глаз луны.