комната

I

 

время течет за пределами рамы окна,

что, доставая обзором до самого дна,

выглядит смутным подобием старой картины:

солнце стекает в промежность карманной зимы

и монотонное эхо вчерашнего "мы"

жалобно стонет, стучась в застекленность гардины.

здесь ты была сопричастна творению снов,

чья откровенность лишала поэзию слов

и растворяла их в ритмике сердцебиений.

все, что живет в кубе комнаты после тебя -

недосягаемость выхода из декабря,

стул и фантомная память о теплых коленях.

время течет за пределами рамы окна,

и в отраженье его неизменно видна

шаткость обоих миров, и гудок телефона -

акт милосердия к эху с чужой стороны.

в облаке лимба промежду гардин и стены

плачет, свернувшись клубком, силуэт персефоны.

 

II

 

вид из окна избавляет от поиска тем,

замкнутых в стерео птиц и желтеющих стен,

будто зажавших окно в грани жуткой картины,

где катафалки подобны пустым лимузинам;

дети в песочнице лепят вождей из дерьма,

а в отдаленном пейзаже - не храм, но тюрьма -

так и живешь, наблюдая за сим натюрмортом

в зоне предельно сомнительного, но комфорта.

мудрость окна убеждает, что в целом ему

много милее взгляд внутрь себя - потому

не сотворив из стекла постмодерной иконы,

не разделив мир квартиры и мир заоконный,

тщетно искать, где скрывается истинный бог

за многомерностью данных четвертых дорог.

вид из окна непричастен к тому, что внутри,

и оттого здесь все просто - иди и смотри

с той стороны, как сплетается в облако время

и на висящем ковре распинают еврея,

видящего напоследок далекость тюрьмы

и сокрушаясь о том, что здесь он, а не мы.