Истории
СКАЗКА О СЧАСТЬЕ.
Похоже на правду,
Далёко от были,
Недавно, давно - не узнать никогда.
А жили три брата,
И жили, и были,
Да – не было счастья… И братья тогда
В дорогу собрались.
И были им в радость
Снега холмогорий, степей ковыли,
Зима ли попутно,
Весна ли уютна,
Полого ли, круто - а братья всё шли
Лесами-полями,
Ночами и днями,
Был голоден каждый, и каждый промок.
Как вдруг – увидали
Под тополем в яме
Какую-то сущность, пушистый комок.
Такое не часто -
Ни в поле, ни в чаще,
В горах ли, на море - увидеть дано.
«Я – ваша мечта,
Вы нашли своё счастье».
И стало желания слушать оно.
От старшего брата –
«Хочу быть богатым»
И стал он богатым. Богатым, и всё.
От среднего брата –
«Хочу быть женатым».
И стал он женатым. Женатым, и всё.
И младшему брату
Любую награду
Готовило счастье. Но младший сказал:
- А что ж ты в земле-то?
Небось уж не лето!
Хватай меня за руку и вылезай.
В пути их обратном
Богатый с женатым
Даров не смогли удержать благодать.
А счастье - за младшим
Шагало за братом.
А что было нужно?
Лишь руку подать.
***
Сын! Ну, что с тобой таким вот станется?
Десять лет, а польза не видна…
Ты зачем недавно местным пьяницам
Дал воды, а им сказал – вина?
Лучше бы отцу помог по-плотницки,
Или тёрн подрезал бы в саду.
Нет ведь! Лучше будет ждать на площади -
Не споткнутся ли, не упадут!
Что за мода – прикасаться к мёртвым-то?
Может, он проказный да чумной?
Кстати, тот ожил, хоть брюхо вспорото.
Сын, ну что ты делаешь со мной?
И не бегай к той косе на озере!
Там вчера такой-же вот малец
Волочил утопшего как посуху.
Иська!
Ты куда? Вот сорванец!..
***
Он перешагивал трещины на асфальте.
Сколько ступенек считал. И длину перил.
"Спейс" и "Боярыне" предпочитал Вивальди
Тюбики с кремом и пастой со дна давил.
Он пересчитывал спички, оливки в банках.
Складывал в ряд морковь, подстригал траву.
Не проливал компот и не портил бланки,
А, заблудившись, негромко бубнил "Ау".
Шторы зашторены. Тихо. Шкафы прикрыты.
Грязные вилки не будят. Ножи остры.
Практика жизни близка к апогею быта,
Еле возможна в рамках земной коры.
Стеклопакеты. На кухне - пакет пакетов.
И из других пакетов другой пакет.
Всё идеально? Увы. Идеала нету.
Как-то влюбился... И всё.
Человека нет.
***
Тлеют в месте лобном
Тени трёх крестов.
Эти - гадов злобных,
Посреди - Христов.
Ничего такого,
Суть людей проста:
Все, кто не угодны,
Виснут на крестах.
Тени тянут к ночи.
Первый попросил:
- Ты Спаситель, точно?
Так, давай, спаси!
Коршун вьёт над сытью.
Голову склоня,
Рёк второй: - Спаситель,
Помяни меня.
Снова, как ни странно,
Тьмой сменился зной.
- Ладно, покаянный.
В рай пойдёшь со мной.
Тлеют в месте лобном
Тени трёх крестов.
Всё решает слово.
Из последних слов.
***
"Боль измены. Солнца скрип неяркий...
Как ты мог, любимый?! Как ты мог?..
Слёзы, лифт, метро, скамейка в парке,
Ву-х.... Земля уходит из под ног.
За листвой в кредит иного лета
Тополя поклонно встали в ряд.
Подошёл он тихо, незаметно.
Милая улыбка, светлый взгляд.
Вёсен всякий раз боятся зимы.
Так тепло он имя мне назвал.
"Не грустите, вы же так красивы!"
Обнял руку и поцеловал.
Лифт, метро... и вдруг - такое счастье!
На душе оставив солнца свет,
Он вернулся к маме, попрощавшись.
Лучик солнца трёх неполных лет.
***
Не поросло быльё травой.
В трущобе спального квартала,
Не окружённая толпой,
Негромко девушка читала.
Она читала о войне
Сквозь всхлипа острые ключицы,
О долгожданной седине,
Которой не судьба случиться.
Что не забыто до сих пор,
Как было горестно и больно
Про похоронок приговор,
Про радость писем треугольных.
И что живым не кончен счёт,
Хоть и близка уже обитель.
Стоял и слушал старичок
И слёзы вытирал о китель.
Слова правдивы и легки.
Без лент, огня и пьедестала
Свои военные стихи
На память девушка читала.
***
Ненастный день, октябрьская слякоть.
В приёмный поступившая покой
Девчушка лет пяти устала плакать
С раздробленной качелями рукой.
Вердикт врачей как приговор читался:
По CITO** - ампутация руки.
Но был один хирург, который взялся,
Услышав «Дядя доктор, помоги»...
Из всех конфет и с коньяками сумок,
Среди других подарков большинства
Был самым дорогим её рисунок
С пометкой «дядя доктар ето вам».
***
ИСТОРИИ В ШЕСТЬ СЛОВ.
Привет, грабли! Да, это снова я.
***
В лесу родилась ёлочка. Дома – умерла.
***
Один мой ботинок будет всегда новым.
***
Какой ещё расизм, ты, губастое негрило?
***
Думала – это любовь! Нет, опять – опыт.
***
Патологоанатом умер, но прибыл на работу.
***
- Сколько у вас детей?
- Не знаю.
***
Памятка для богомолов: не слезай, убьёт.
***
Бабушка уронила рубль. И не нашла.
***
А почему бы и не да?
***
- Девушка, вы учитесь?
- Нет, уже умею.
***
Да будет вам известно, что не Ева
Впервые блуда сок и вкус ланит
Адаму подарила. Эта дева
Носила имя сладкое Лилит.
Она не из ребра была. Из глины.
Из той же глины, что Адам излит.
Но ссоры были часты их и длинны.
И рай тогда покинула Лилит.
Сошла на Землю, не вкусив инжира.
Души в ней нет, и сердце не болит.
Она – бессмертна. Тело её живо,
Но страсти сущность не дана Лилит.
Она себе в мужчинах душу ищет,
Она её огнём испепелит.
Твоя душа Лилит – всего лишь пища.
И - вот ты покорён, убит Лилит.
Так и сейчас она меж нами бродит
Среди былых мужей надгробных плит.
Ты думаешь, что осчастливлен, вроде…
Но ты – лишь раб. И счастлива Лилит.
***
В драм-кружке – большие перемены:
Переезд! Конечно не в палаты,
Но зато осталось неизменным,
То, что вход туда пока бесплатный.
Костюмер был пойман на растрате.
Но нашли решенье, безусловно.
И теперь актёры все – как братья:
В трениках и майках поголовно.
Все теперь равны на этой сцене.
Даже роль галдят одновременно.
Правда, всем продиктовали цены,
Чтобы быть немножечко равнее.
Можно взять в аренду табуретку,
Встать на сцене, быть немного выше,
Можно, хоть и редко, зато метко –
Рупор – чтобы всяк тебя услышал.
И теперь актёр свободой дышит.
Право выбора – всегда бесценно!
Хочешь – будь нормальной серой мышью,
Нет – плати. Или вали со сцены.
***
Хоть был садовник неплохим,
И шли дела его на лад,
Он, как-то посетив свой сад,
Застал его почти сухим.
Мечтала груша быть лозой,
А яблоне бы тёрном стать.
Лоза хотела побывать
Цветочной яблочной красой.
Каштан по грушам голосил,
Тёрн плакал, что не виноград,
Шиповник розой быть бы рад.
Лишь розы куст был полон сил.
И стало невдомёк ему.
- Средь погибающих друзей
Лишь ты одна во всей красе.
Скажи мне, роза – почему?
- Но ты, когда меня сажал –
Хотел, чтоб встретил этот сад
Моих бутонов аромат,
И стебля моего кинжал.
Мне не понятен твой вопрос.
И не ясна соседей боль.
Хотел ты розу – так изволь.
Я буду лучшею из роз.
***
Жил народ по устоям давешним:
На десяток крестьян – господин один.
И фундамент верхушки правившей
Был, казалось, незыблем, непобедим.
Но однажды в поездке западной
Прикупила чинушей братия
По цене акционной зАвидной
Демоверсию демократии.
Что за хрень это – было не ведомо.
Но досталась почти за «спасибо» им
Во флаконе, как зелье ведьмино.
Да и слово уж больно красивое.
Но разбили в дороге сразу её…
Взмыло облако над страной родной.
Всяк пронизан стал этой заразою,
Будто блохами старый пёс цепной.
Голытьба безо сна и роздыху
Собиралась в отары партиями,
Упиваясь свободы воздухом
Этой, как её?...Демократии…
Ртов беззубых горланя дырами,
Сыпят, словно листвой приусадебной,
Обещаниями предвыборными,
Как иллюзиями предсвадебными.
И фундамент страны дал трещину…
Не прочли главари особенность:
Той бутылкою было завещано,
Что побочный эффект – вседозволенность.
Одолели количеством нелюди
И по пояс стоят за трибунами.
Демократии хуже нетути,
Но и лучше пока не придумали.
***
Художник молодой, робея,
Принёс картину в галерею.
Все новички сюда несут
Свои труды на правый суд.
Организатор был не против,
Сказав лишь, чтоб на обороте,
Художник тушью написал,
Мол - копия, "Девятый вал".
Себя изобразил он в профиль
И подписался: М.Ф. Стофель.
И встал художник рядом с ней,
Чтоб критика была слышней.
Размещена одной из первых.
Цена смешная - 200 евро.
Однако, автор ото всех
Один и тот же слышал текст:
"Мазок тяжёл, штрихов избыток,
Палитра врёт, грунты забыты..."
Любитель, профессионал -
Никто не взял "Девятый вал".
А Мефистофель улыбался.
Его эксперимент удался.
Никто из "профи" не узнал,
Что это был оригинал.
***
Есть городок с названием Надежда.
На улице «Амура на Крови»
Работает там клиника, как прежде,
С названьем «Ампутация любви».
Времялеченье, бытотерапия,
Изменопластика и кардионаркоз,
Душепротезы, розовотомия
Скандалограммы, ревностный гипноз…
Есть кабинет лечебной амнезии.
Берут любви анализ на посев.
Есть корпус «Безнадёжные больные»,
Есть симулянты. Но их меньше всех.
И стар и млад течёт сюда рекою.
Всем возрастам присуще здесь лежать.
И есть свой морг. Бывают и такое,
Что без любви нельзя существовать.
Здесь многие находятся повторно.
В лечении беспечность проявив -
Не все справляются амбулаторно,
Когда вдруг происходит рецидив.
А есть и те, кто в клинике напротив,
С названием «Иньекция любви»,
Кольнулись – только сердце снова против…
Нет счастья…Хоть зови, хоть не зови.
И очередь туда – не меньше этой.
И множество знакомых там и здесь,
Ведомых ненадёжною приметой,
Что где-то половинка всё же есть…
Но даже Бог бессилен по кроватям
Своих детей попарно разложить…
И я не побоюсь предположить -
Тем клиникам всегда работы хватит.
***
Знаю, был я не прав...
За блудливый мой нрав
Выгоняла не раз. Но прощала.
Но однажды весной
Совершила со мной
То, что стало концом и началом.
Накормив "на убой",
Положила с собой.
И уснул я в объятиях тёплых.
А проснулся с утра -
Будто пил я вчера.
Боль в паху и сознание блёкло...
Что же произошло?
Что случиться могло?
И чего так в промежности больно?
О, мои праотцы!
Где мои бубенцы?
Разрыдался я, сникши безвольно...
Что хотела она -
Получила сполна.
Я теперь не блужу, не гуляю.
На диване лежу...
Лишь порой вывожу
Тонким альтом привычное "мяу"...
***
Диалог в коме.
- Ты точно знаешь, что не жил ты раньше?
Уверен ты, что к старости умрёшь?
- Пожалуй, нет… Но жить зачем мне дальше?
За что ты столько мук душе даёшь?
- Не зря ей испытания достались,
И тьма мучений и ученья свет.
Ведь как в душе твоей следы остались -
Так ты теперь душой оставишь след.
Прими её любые воплощенья.
Они - как пересадки на метро.
И каждый раз в своих перемещеньях
Живи любовью и твори добро.
***
Второй любви я не найду,
Казалось очень чётко…
И я запил свою беду
Таблетками и водкой.
Меня дверной звонок поднял.
«Я - новая соседка.
Найдётся соли для меня?»
Я понял - влип я крепко…
Я и не мог предположить,
Что красота так лечит…
«Вам, может, чаю предложить
Или чего покрепче?»
Она осталась до утра…
И ночь качала звезды
С утра сказала: «Мне пора…
Иначе будет поздно.
Ты только не ищи меня,
Сама к тебе вернусь я.»
«Скажи хоть, кто ты?» -
«Смерть твоя…»
И тут я вдруг проснулся…
И вместе тело и душа,
Хоть смерть – а не лютует…
И, Боже, как же хороша!
Вот встретить бы такую
Надежда снова ожила,
Вдруг понял я, заметив:
Моя же смерть мне жизнь спасла.
Скажу спасибо, встретив.
***
- Сынок, твоя сестра больна
И пересадка ей нужна…
Мы, помнишь, тесты провели?
Но мы с отцом не подошли…
Нам редкой группы не найти…
Но ты бы мог её спасти.
Ваш костный мозг с сестрой точь-в-точь
Дать сможешь ей и ей помочь?
- Но ей три года, а мне – шесть.
Наверно, разница-то есть?
- Нет, врач сказал – невелика,
Важнее – сходство ДНК.
Он собран стал не по годам…
Задумчив…- Я готов. Отдам.
Всё подготовлено. И вот
К палате врач его ведёт
- Прощайте…- он сказал и лёг.
Они ему: - Держись, сынок!
Придём к тебе мы по утру.
- А что, я разве не умру?..
***
1
По равнинным степям,
По лесам, по холмам, по ущельям,
Позабыв про себя,
Странник шёл по жаре и метелям.
Молодой седины
Развеваются кудри, что снегом.
Странник шёл от весны
До случайной воды и ночлега.
Припев:
В темноте над рекой
Догорает звезда.
До неё далеко.
Не дойти никогда.
2
Он увидел жильё,
Но под этою ветхою кровлей
Обитало ворьё,
Чьи рубахи испачканы кровью.
«Ты увидел наш дом,
Ты увидел наш промысел божий.
И придётся за то
Расплатиться, случайный прохожий».
Пр.:
В темноте над рекой
Догорает звезда.
До неё далеко.
Не дойти никогда.
3
Приговор был суров,
Но удача сопутствует горю.
Был один из воров
Собирателем странных историй.
«Чудо нам расскажи,
Перед смертью соврать убоясь, и
Мы опустим ножи,
Мы отпустим тебя восвояси».
Пр.:
В темноте над рекой
Догорает звезда.
До неё далеко.
Не дойти никогда.
4
«Расскажу я, изволь,
Про людей, что всегда воскресают.
За распятия боль
Эти люди нам души спасают.
Такова их стезя:
Их к кресту прибивают за слово.
Но они повисят
И спасать отправляются снова».
Пр.:
В темноте над рекой
Догорает звезда.
До неё далеко.
Не дойти никогда.
5
Не уверовал вор,
И других были сморщены лица.
Он зачёл приговор,
Предложив перед тем помолиться.
В жизни вечном кругу
Кто сгорит – тот уже не утонет.
Странник сел к очагу.
Дым струился сквозь дыры в ладонях.
Пр.:
В темноте над рекой
Догорает звезда.
До неё далеко.
Не дойти никогда.
***
В те времена, когда Земля
Лежала на слоновьих спинах,
Народ пернатый и звериный
Сошёлся выбрать короля.
Орёл и лев между собой
Сравнялись точно голосами.
И меж землёй и небесами
Развязан был кровавый бой.
Зверьё в бою повергло птиц.
Устроен пир! Лев рад объятьям.
И мышь летучая, как к братьям
Пришла, главу повеся ниц.
- Владыка-лев! Прими в семью!
Я птахам просто подражаю.
Я – мышь. Как вы, живьём рожаю,
И кровь, как вы, живую пью.
И лев, победой опьянён,
Признал крылатого вампира…
Тут - вдруг в самом разгаре пира
Как ночью стало белым днём.
То птичье войско, свет закрыв
Пернатой бурей налетело.
Клюют глаза, терзают тело
Нещадно, злобно, на разрыв.
И мышь, почуяв птичий верх,
К орлу летит: - Я тоже птица!
Кто из зверей вот так кружиться
Способен? Я одна из всех!
Не прочь небесные сыны.
Тем временем, сочтя потери,
Орла – пернатые, льва – звери
Молили о конце войны.
И лев царём небес орла
Признал, возглавив твердь земную.
Закончив спор, смертей минуя,
Союзом лапы и крыла.
А мыши и орёл и лев
Велели тот же час убраться
И на глаза не попадаться,
Навеки вечные презрев.
Ночная тень, пещерный мрак -
С тех пор удел летучей мыши.
С лица земли, с небесной выши
Двуличный изгнан вурдалак.
***
Обычный день. Обычный двор.
Обычный дом ещё тех пор.
"Хрущ-таун", как когда-то скажет классик.
"Молочный зуб", насквозь гнилой,
Сменил свой век, едва жилой,
На паркинг, домофон и окон пластик.
Как грязи всюду повсемест,
Так был оклеен весь подъезд
Цветными объявлениями типа:
"Снимаю. Порчу", "Сдам жилье",
"Меняю ваше на моё",
"Нарколог" и "Фелолаг-рипититар".
Среди других, на белый клей:
"Мне ветер сдул 500 рублей.
Сослепу не смогла найти нигде я."
"Квартира 7" в конце строки.
А объявлений языки
Шептались, что напрасная затея.
БабЗина из квартиры 7
Давно известна местным всем.
И дворник Федя матерился: "Много!"
Дверная цепь - "БабЗины нет" -
"Вот, я нашёл" - сквозь дверь ответ.
Пришли 500 рублей своей дорогой.
Найти пропажу повезло.
И бабкам-"штирлицам" назло
Улыбчивым проходит мимо лавки
Подросток, дедушка и "знать",
Мамашки, дети. Кабы знать,
Что в той записке почерк был не бабкин.
Внук величав и нарочит.
Он сочинение строчит
На тему "Сострадание сегодня".
Обычный день. Обычный двор.
Обычный дом ещё тех пор.
Свои пятьсот принёс в тот день и дворник.
***
В одном далёком королевстве
Жил унывающий король.
Не мог найти он счастья средство,
Хоть поперёк искал и вдоль.
Бессильны деньги, власть и дети,
Вино, друзья, людей почёт…
Но дал надежду счастье встретить
Один заезжий звездочёт.
«Найди счастливого мужчину,
В его рубаху облачись
И позабудешь ты кручину.
Но заплати, не мелочись.»
Награду тут же огласил он:
Дворец и дочку к алтарю!
Но пуст дворец…Никто не в силах
Признаться в счастье королю.
Кто глуп, кто хвор, кто некрасивый,
Кого от зависти трясёт…
Все опасались справедливо,
Что их рубаха не спасёт.
Всё королевство опросили.
Никто не мог признать рискнуть,
Что счастлив…Свита, обессилев,
Направилась в обратный путь.
Уже недолог путь остался…
Вдруг, видят – парень в озерце
Купался, радостно плескался
С улыбкой счастья на лице.
«Ты счастлив?» - Тот без тени страха
«Да, счастлив!» - Произнёс в ответ.
«Дай мне надеть твою рубаху…» -
«А у меня рубахи нет…»
---
Завоевать весь мир – реально.
Но как не рвись и не спеши,
А счастье - нематериально,
Оно – мелодия души.
