Barklai

...и прочее, и прочие, и про…

Какой-то ...ябрь, день недели, дата,

где облака угрюмо-виновато

мою судьбу пересекают вброд.

 

Осень в Петербурге - явление почти перманентное. Круглогодичное низкое свинцовое небо с редкими вкраплениями синевы и солнца. Такие дни можно пересчитать, если не по пальцам, то... они укладываются в пару-тройку десятков. Это раздражает уже на уровне условного рефлекса, привычки. На самом деле, не раздражает, ибо данность, в которой либо живёшь, либо сваливаешь отсюда. Питерского жителя можно определить на раз по единственному атрибуту - у него с собой зонтик ВСЕГДА, вне зависимости от того, какая погода с утра... ибо это ничего не значит.) Настоящая осень начинается в октябре и длится до апреля. Если повезёт, то где-то между декабрём и мартом вклинивается чахлая зима. Нечахлая (редкая удача) исчисляется парой недель, и это подобно чуду. А так... дождь и слякоть со всеми вытекающими... всё, как в песне из детского фильма про суперняню всех времён и народов. Природные особенности задают темп жизни. Нигде больше нет такого культа лени и неспешного существования. Бесцельное брожение по городу - любимое времяпрепровождение петербургского жителя. У нас принято опаздывать, потому что торопиться - моветон. Никто не спешит, даже опаздывая на работу, только делает вид. Это находит понимание у руководства, которое, в очередной раз, с безнадёжностью в голосе предупреждает о том, что оно всё понимает и не осуждает, но могут быть проверки, поэтому... Вы уж постарайтесь, голубчик. Но, при резких перепадах температуры и давления, сказки о плохом самочувствии и проблемах с артериальным давлением именно сегодня прокатывают на ура. Поэтому проверки, как правило, никого не пугают. В такие дни не особо тянет выходить на улицу днём, потому что пейзаж уныл и навевает тоску зелёную. К счастью, темнеет рано. В пять вечера уже сумерки, в шесть - вполне себе ночь. Зажигаются фонари, и окружающая действительность приобретает ореол романтизма и мистичности. Особенно в центре. В центре - красиво, потому что светло и декоративно. Двадцать минут на метро, и ты на Сенной. Вылезаешь под моросящий дождик, который уже давно для тебя не дождь, а то, чем ты дышишь. Мелкая водяная взвесь забивает лёгкие и пропитывает насквозь. Влажность в городе традиционно почти стопроцентная. Мне иногда кажется, что жители Петербурга сделаны из какого-то особого материала. Потому что, живя в этой сырости всю жизнь, невозможно не заржаветь.)

Сенная - нарядна и умыта дождичком. Ещё остались в памяти времена, когда это была настоящая клоака. Вечная стройка непонятно чего в центре и настоящее городище из ларьков и лотков вокруг неё. Тут же импровизированный блошиный рынок, тянущийся до самой Апрашки. А там - рай для челноков и малоимущих. Полгорода одевалось там, потому что там можно было купить всё. Те времена остались в лихих девяностых. Сенная - нарядна и цивильна, как свежеотмытая и приодетая проститутка. Рядом с обшарпанным вестибюлем старой станции метро Сенная возник блестящий стеклянный брат - вестибюль Спасской. Под землёй Садовая. Стаканчики фонарей льют свет на влажную тротуарную плитку, замостившую всё пространство площади, кругом скамеечки с беленькими аккуратными урнами возле каждой. За станциями - громада новенького торгового центра из стекла и ещё чего-то. Если стоять спиной к Спасскому переулку в стекле здания видно отражение Исакия. Удивительный оптический эффект. Потому что за спиной нет никакого Исакия. Его закрывают дома на той стороне канала Грибоедова. Город-фантом. Переходим через канал и идём туда, где должны были быть минут сорок назад. По Казанской в маленькую уютную точку на карте, где тепло, тесно и шумно. Где радостно встречают. Где почти негде сесть. Куда можно прийти когда угодно, и откуда можно уйти в любой момент. Слушаем. Читаем. Опять слушаем. Пьём вкусный почти бесплатный кофе, сваренный юным бариста с ангельским лицом, который тоже любит слушать, и потому... кофе по спец цене - его маленький вклад в это действо. Перекуры, разговоры, гости из другого города... в последний раз талантливые и ужасно восторженные девчонки из Перми, которые видели живого Мансветова)))). Приглашение приехать, обещание устроить творческий вечер. Приятно, даже, если неправда. Вряд ли удастся проверить. Больно далеко Пермь.)

Выходим в дождь и неон. Идём обратно к Сенной. Уже десять вечера. Надо обязательно ещё зайти в Хесбургер, где очередной блондинистый ангел в финской шапочке примет заказ на что-то фастфудное, но неожиданно вкусное и недорогое. Любимый столик у окна, который любим за то, что у окна и за то, что рядом есть розетка. За окошком неторопливо движется немногочисленный народ. Выходим, ныряем в метро. Двадцать минут и мы на Бухарях. До дома тащиться пешком лень, потому что - аэротруба. Может, повезёт с маршруткой, хотя они уже в это время не ходят... или подойдёт автобус. Он всё равно не довезёт до дома, и придётся идти через дворы по раскисшим дорожкам почти в кромешной темноте. Но вечер был чертовски хорош, и на душе не скребут кошки, только мурлычут... и демоны спят.