Folin D

Когда я была маленькой и ещё не умела читать, я всё равно уже очень любила книги. Я совершенно не знаю, откуда во мне взялась эта любовь, но я всегда смотрела на книгу как на какой-то другой мир. В моём детстве ещё не было интернета, поэтому книги мы или покупали, или брали в библиотеке.

Особенно ярко помню, как в зимний период, когда уже окончательно темнело, мама укутывала нас с братом в шубёнки, обувала его в белые с синим, а меня в такие же, но белые с красным сапожки, а потом связывала двое детских санок с пластмассовыми спинками вместе, застилала их пледиками и укладывала в них нас. Так всегда начинался наш поход в библиотеку. Я была ещё такой крохотной, что практически лежала в этих санках, а не сидела. Мы с братом опрокидывали головы на спинки и смотрели на звёздное небо. По дороге мама часто показывала нам Медведиц и Полярную звезду. А ещё у нас дома была книга о созвездиях, в комплекте с которой шла маленькая круглая картонная карта звёздного неба. По дороге мы всегда пытались найти знакомые нам созвездия, но у нас это не очень хорошо получалось) Но мы абсолютно не расстраивались, потому что небо всегда было настолько красивым, а звёзды такими большими и яркими, что захватывало дух. Мне даже иногда казалось, что я не могу вместить в себе величие неба, казалось, что если буду смотреть на него неотрывно и бесконечно, то однажды начну уменьшаться или, наоборот, увеличиваться, но казалось, что что-то обязательно произойдёт, даже дышать становилось трудно. Мы тогда ещё совсем не понимали, что бесконечность это нереально большая роскошь и что её крайне трудно себе позволить...

Библиотека находилась на втором этаже Дома Культуры. Там работала молодая приятная женщина. А ещё там всегда было чисто и уютно. Свет был неярким и нежно-жёлтым. Полки до самого пола были заставленны книгами. Именно на нижних полках была детская литература, в основном сказки и рассказы. Мама нас учила, что нужно выбрать книгу, которую ты дома захочешь прочитать, а лишние брать нельзя, поэтому я понимала, что нужно выбрать что-то особенное, что подойдёт именно мне, нужно было не прогадать, каждую книгу я брала в руки с каким-то сладким волнением, открывала её где попало и пыталась ощутить буквально интуитивно – моё это или не моё. Часто мы с братом просто садились на пол, там был хоть и старенький, но чистый узорчатый ковёр, и вот так, сидя, мы просматривали практически все книги, стоявшие внизу. Брат уже умел читать, я же выбирала в основном по картинкам) Мама в это время тихо общалась с библиотекаршей. Там всегда было тихо и спокойно, будто весь мир это что-то одно, а вот эта библиотека – что-то другое, будто она не часть мира, а существует сама по себе, отдельно от всего.

Потом, когда мы с выбранными книгами возвращались к столу, книги записывались в журнал, это было так торжественно, каждая книга важна, каждая на учёте, но нам их дают, значит, доверяют. В такие моменты, наверное, нам и прививалось уважение к книгам. Дома нас всегда учили не пачкать их, не загибать страницы, учили, что после нас их будут читать другие люди, поэтому мы должны пользоваться ими так, чтобы другим после нас было тоже приятно их читать. Иногда, когда книга попадалась нам старая и уже буквально рассыпалась на части, мы её подклеивали. Было ощущение, будто мы выхаживаем какую-то раненую птицу.

А ещё в те времена у нас часто выключали по вечерам электричество. Тогда мы зажигали очень толстую свечу, у нас, помню, были целые наборы разноцветных фигурных свечек, и мы каждый раз долго выбирали, какую будем зажигать следующей, если наступала этому пора. При свечке мы садились за стол, заваривали чай, и мама читала нам книгу. Особенно помню "Пеппи Длинныйчулок". Реальный мир исчезал, а другой – оживал и на какое-то время становился моим. Эти тёмные зимние вечера, наверное, были в то же время самыми тёплыми и светлыми в моей жизни.

Мама не просто читала нам, потом мы обсуждали прочитанное, каждый говорил, что ему понравилось больше всего, а ещё мама нам старалась показывать, на примерах прочитанного, границы между добром и злом, насколько, конечно, знала о них сама, но она всегда таким образом учила нас быть добрыми, честными, заботиться о других, прощать, в общем и в целом быть людьми по-настоящему. Очень хочется теперь хоть немного оправдывать своей жизнью такое воспитание.

Примерно в тот же период я и научилась читать, я не помню сам процесс обучения, это вышло как-то само собой, мне было года три-четыре. С тех пор и до сегодня я очень люблю снег, звёзды, тишину, длинные вечера, тусклый жёлтый свет и книги, но только те, которые несут в себе доброту.

 

Завершаю историю цитатой любимого писателя, в своё время научившему меня многому:

 

«Пусть у тебя будет сердце, которое никогда не ожесточится, и характер, который никогда не испортится, и прикосновение, которое никогда не ранит».

Чарльз Диккенс.