Галина Гаряева

Я врач. Работаю в поликлинике. Веду приём. До работы добираюсь автобусом. Ехать нужно с одного конца города на другой. Путь неблизкий, но я только рада иметь дважды в день тридцать-сорок минут времени, принадлежащего только мне. Можно думать о чём-то своём, можно спокойно и отрешённо смотреть за окно на проплывающую мимо жизнь, можно наблюдать за случайными попутчиками.

Врачи по роду своей работы постоянно сталкиваются с болью, профессия эта развивает умение слышать и видеть, способность понимать и сострадать. Мы (врачи) умеем облегчать боль телесную. И мы как никто понимаем, что боль души переносить неизмеримо тяжелей и не придумано ещё таблетки от страха, обиды, одиночества, неразделённой любви, предательства (список можно продолжать бесконечно).

Но вернёмся в автобус, на котором я еду на работу.

История первая:

Утро. Рядом со мной, у окна, сидит ОН – незнакомый молодой человек, с телефоном в руке. Я невольно присутствую при его телефонном разговоре. Юноша, как я понимаю из услышанного, торопится увидеть свою знакомую до её отъезда. Ему нужно успеть сказать какие-то очень важные слова, уговорить остаться, не уезжать. Сначала Он набирает Её номер, с десяток раз, а телефон молчит и молчит. Потом, наконец, трубка ожила, но спокойный и равнодушный голос произносит холодные слова и сообщает, что девушка собирается куда-то уехать, НАВСЕГДА. ОН так просил Её остаться, подождать с отъездом, отложить тот отъезд на день, на час, на десять минут! Он бы только пришёл к ней, он бы всё объяснил, он бы сказал Ей то, что очень нужно сказать! В Его голосе было столько мольбы, ему было совсем неважно, что вокруг незнакомые люди, что разговор слышат…. Ему было плевать! Ему важно было только одно – чтобы Она осталась, чтобы Она по-прежнему была! Весь мир в тот момент сосредоточился в телефонной трубке и равнодушном холодном голосе, доносящемся из неё. Было столько боли и самоотречения в голосе того чужого мне парня, что я и сама разрывалась от боли и неистового желания ему помочь! Я так хотела, чтобы Он успел на встречу, чтобы Она ответила на его слова (хотя бы голос стал тёплым!), чтобы Она осталась! Хотелось помочь чем-то, хотя бы словом или взглядом! Но я не решилась вмешаться: ведь тот разговор, невольным свидетелем которого пришлось мне стать, не предназначался для посторонних…. И до сих пор вспоминается та паника и мольба в интонациях голоса незнакомого парня, живёт во мне чужая боль.

История вторая:

Всё тот же шестнадцатый маршрут. Вечер. Все возвращаются с работы. Сидят усталые и полусонные. В салон автобуса входят и садятся передо мной мужчина лет шестидесяти и мальчик лет десяти, по-видимому, дед с внуком. Дед сначала усадил у окна мальчика, освободил его руки от школьного портфеля, взяв тот себе (пусть внучку будет легче, ведь нынешняя школьная программа и учебники так тяжелы!). Затем дед сел с внуком, и руками всё пытался отгородить мальчика от локтей рядом стоящих. Дед шутил, старался скрасить внучку дорогу. И всё по сторонам оглядывался, и во взгляде явственно читалась гордость, мол, посмотрите-ка все какой у меня внук! Я смотрела на них и радовалась за деда, их дружбе с внуком! И вдруг услышала резкий капризный голос того мальчика: « Не мешай мне, дед, ты уже надоел!» Увидела глаза старика, мелькнувшую в них и спрятавшуюся сразу боль. Дед ничего не ответил дерзкому мальчишке, промолчал: ведь он так любит внука! А я сидела и думала – почему мы сами взращиваем в детях равнодушие и себялюбие, нужно ли такое самоотречение и чего больше в такой безграничной безрассудной любви, вред или благо такая любовь? И боль старика ныла теперь во мне, как будто зуб разболелся вдруг, и настроение сразу испортилось.

Эпилог:

Я часто думаю, почему эти, и подобные этим, незатейливые истории задевают меня, и страдания незнакомых людей отзывается болью во мне? И понимаю, что, видимо, чужой боли не бывает. И ты не будешь одинок до тех пор, пока есть хоть кто-то рядом, в ком отзовётся твоя боль. Вы спросите, зачем вообще нам всем душевные переживания, боль души? Но, только через собственные страдания мы можем научиться сострадать, так растёт наша душа.