Он старался не целовать Че Гевару на правом ее плече.

Тот смотрел на него с презрением - слишком робок.

Аргентинец Эрнесто, разбойник, министр, и просто Че

Был всего лишь одной из пяти ее любимых татуировок.

В топкой зелени глаз метался живой огонь,

желтоватый и беспокойный, как тигр в клетке.

Он любил ее двадцатитрехлетней, шальной, нагой,

с безупречно упругим телом недавней легкоатлетки.

И под утро, когда уставала натужно скрипеть кровать,

и гаванское радио что-то чеканило про надои,

он баюкал ее, инстинктивно пробуя прикрывать

самозванца не очень-то пролетарской своей ладонью.

У нее было сердце. Как это водится у сердец,

там хватало места другим.

...................................Очень многому свойственно умещаться

В этом славном возрасте, в этом втором из детств,

кроме страха, трезвости и мещанства...

...В исступлении ревности, в коме, в бессильном параличе

он всегда был уверен, что эти, другие, целуют Че.