Жажда полета. Обрывки снов

Майский жук

создал под брюшком торнадо.

И летит.

Никто не знает,

какой закон нарушает кит,

чтобы быть.

У дельфина не хвост, а лопасти,

ламинатор потока на коже -

это upgrade авиации,

контрабанда скорости.

 

Говорили биологи пыльные:

птицы сильные, люди - нет,

полёт невозможен.

Чуть позже

спустя двести лет

грек Канеллопулос

на ве-ло-си-пе-де с крыльями

с Крита на материк летел

часа четыре,

вооруженный голой мечтой.

 

Сон шестой. Симпозиум демиургов.

Топливо. Космос. На чём летать.

Штерн: - Голосую. Уран - двадцать.

- Кто за антивещество?

поднимается рук пять.

Мексиканец Miguel Alcubierre

держит в сердце голый расчёт:

впереди бы Чёрная дыра, позади Белая,

мы с кривым Пространством станем смелые.

Математика, сердце моё, не врёт.

За его спиной авторитарные физики -

лирики: - Warp drive? Фэнтези, утопия.

Голосуют за урановое топливо.

 

Я голосую за Alcubierre и просыпаюсь.

Тут, знаешь, всё происходит буквально

по воле творца, духа и сына авантюриста,

на эпизодов триста

один удачный полёт, зато какой.

 

Время, в которое не наступал никто ногой.

 

Человек - это место, которое под замком. Ом.

 

Бог - это взломщик,

генератор духовной субстанции

из алфавита танцующих джигу атомов,

он создал снег, радугу, рацию,

и пока мы спим,

создаёт в крови

сигналы тревоги - пинтами,

чистыми квинтами Вагнера

полёт Валькирий.

- Ну, что? Летим?