Charmante Catherine
О шарманке
Стихи разных лет
* * *
Шарманка, словно ларчик,
На шее у него.
«Что надо тебе, старче?»
«Не надо ничего».
Гудит узкоколейка
За домом и стеной…
«Наличная копейка
Была б всегда со мной.
Да чтоб не привязалась
Болезня и хандра.
Да белого бы малость,
Да красного б с утра…"
И по дворам дорога
Шарманщика ведёт…
Он отхлебнёт немного
И снова запоёт.
* * *
Серый вечер лёг на крыши;
Занавескою колышет
Дворик газовая мгла.
И шарманку тише, тише
Рукоятка завела.
Из-под шляпы – пук соломы,
Молью съедены поля.
А у каменного дома
В лужах хлюпает земля.
Кто ты: немец? итальянец
Али пленный австрияк?
За твоей спиною ранец
Галицийских забияк.
Ты с утра подвыпил славно!
Доставай опять рубли,
Чтобы вал вертелся плавно
И колёсики плыли.
Может, хрипы фисгармоньи
Да твой кашель заводной
Честь солдата не уронят
И прославят ящик твой.
***
Скрипит органчик строгий,
И звуки чуть слышны:
«По Муромской дороге
Стояли три сосны…»
То в хрип, то взвизгнет тонко…
А девушке темно:
На дальнюю сторонку
Уехал друг давно.
Нарушил клятву милый
На дальней стороне…
Скрипит органчик хилый,
Вздыхает обо мне…
Старик промок; как дети
Игрушечка звонка.
Нет ничего на свете
Грустней её витка.
Памяти Николая Ушакова
«Вот шарманщик идёт с обезьянкой…»
Н. Ушаков
За здорово живёшь не будешь сыт.
Одна и та ж морока спозаранку:
Шарманщик во дворе с утра стоит
С одетой в плащ продрогшей обезьянкой.
И дождик хил, и двор осиротел.
Трамвай пройдёт за громкой подворотней…
Всю ночь без сна за ширмой просидел,
Старик, чиня органчик свой, в исподнем.
Теперь стоит и крутит рукоять.
Его, пожалуй, песенка пропета.
В сыром дворе невесело стоять
С понурой обезьянкой, в плащ одетой.
Charmante Catherine
Шарманщик напевает
«Прекрасную Катрин».
И шляпу он снимает
С желтеющих седин.
Кладёт её на плиты
Поля не заломив.
И ящичек раскрытый
Жуёт себе мотив…
«Их целых пять мелодий,
А я – один, один!..»
И снова он заводит
«Прекрасною Катрин» …
Затем – «Невесту» тонко,
И «Трансвааль» потом…
Виляет собачонка
На площади хвостом.
Гримасничает мальчик, –
А девочка ревёт…
Ещё один стаканчик –
И кончится завод…
За спину ящик брошен;
Звонят колокола…
«Три пуда – разве ноша? –
Обычные дела».
Обезьяна
Белой шёрсткой опушённая,
С лысой мордой обезьяна
Смотрит, как заворожённая,
На стоящих у шалмана.
А старик, под липой сонною,
В шляпе с пёрышком, помпезно,
Крутит ручкой немудрёные
Механические песни.
Хорошо на крепкой привязи
За пораненную лапу –
Все глаза, напучив, высмотреть
И без слёз и слов – заплакать.
Шарманщик
Что бредёшь нетвёрдою походкой
У раскрытых окон на виду?
А с тобою девочка-сиротка,
И с тобою белый какаду.
С ящика-шарманки стёрся глянец.
Пой задаром: что тебе пятак?!
Кто ты: швабский немец? Итальянец?
Или – штык зарывший австрияк?
Или ты – бурлак с Суры и Волги,
Перетёрший век свой и ремни?..
Попугай кричит с поднятой холкой,
Всё ещё возможный в наши дни.
Пражский шарманщик
С игрушкой шарманкой, раскрашенной впрок,
С тонюсеньким пёрышком в шляпе,
Сидит у собора, как будто мешок –
И сыплются деньги растяпе.
На площади давней, где Вацлав с флажком,
На бронзовом крупе, при пике,
А бабка Людмила – под чёрным платком,
А выше – апостолов лики.
Бывает, сидит он, солидный на взгляд,
Где в полдень часы пробивают
Двенадцать ударов, и медленно в ряд
Двенадцать фигур проплывают.
Тринадцатой – Смерть появляясь с косой,
По рельсу скользит – для порядка.
И старый – сливовицу с пьяной слезой
Мешает, вертя рукоятку.
