Журавли
Грянула летней порою нежданно беда.
Кровью окрасилась в реках живая вода,
Стала солёной от паводка горестных слёз,
Пролитых в память заветных несбывшихся грёз.
Жадной рукой постучала беда в каждый дом.
Брошен в могилу рукой сироты третий ком.
Смерти нет продыху от неурочной страды,
Косит усердно невызревшей жизни ряды.
Пятеро братьев, пять в самом соку молодцов,
Как пятерня, как кулак, по завету отцов,
С русским азартом поспорив с коварной судьбой,
Вышли отважно до света принять смертный бой.
Их гимнастерки - из темно-зеленой травы,
Крепко сплетённых колючих стеблей крапивы,
Связанных древним узором руками сестры,
С трепетом в сердце считавшей закатов костры.
Память хранила из сказки любимой слова.
Братьев спасти - этой мыслью и только жива.
Вышила сердца молитву седым ковылем,
Чтобы опасность и страх были им нипочём.
Но у войны беспощадной безжалостный нрав.
Неумолимые пули рвут звенья из трав.
В жажде кровавой расправы быстры и остры,
В клочья кромсают осколки молитвы сестры.
На гимнастёрке - прореха, душа - в небеса.
И не спасли их от смерти ее чудеса.
Сбросив шинели в ковыль обагренных полей,
Скорбно курлычет клин белых родных журавлей.
