В раздумьях
Поэзию не обездолю я,
коль не впишу в неё свои пятнадцать строчек:
я это знаю точно так же точно,
как то, что жил Овидий до меня.
Не только : и Петрарка, и Гомер,
Бодлер, Рембо и Малларме
с Вийоном.
А также Иейтс, и Китс, и Суинберн,
и Роберт Бернс в Шотландии
зелёной.
И если ты в России родился,
грех будет не сказать о Баратынском.
Державина не вспомнить - было б
свинством,
и допустить подобного нельзя.
Про Пушкина забыть нельзя никак.
Про Лермонтова, знаете ли, тоже.
И символистов пропустить вот так,
за здорово живёшь - совсем негоже.
Звенящий для России серебром,
век поэтический не назван быть не может.
И Гумилёв, Ахматова и Блок,
Цветаева и Мандельштам, и Клюев
тоже.
Владимир Маяковский, Пастернак,
Волошин, Гиппиус и Ходасевич,
Есенин, Черубина Г'абриак
в реестре этом право быть имеют.
Двадцатый век разлом земной коры
расширил до границ необычайных.
Но вот шестидесятые пришли,
и знамя Лирики забытое подняли.
И Политех опять открыл им зал.
И засияли новые плеяды:
Рождественский, Высоцкий и Булат...
Не перечислить всех, хоть я и рада.
Но склеротичкой полной нужно быть,
не вспомнив Евтушенко с
Вознесенским,
в шестидесятых, что и говорить :
и юноши, они уж были мэтры.
А строки Ахмадулиной звучат
и до сих пор во стольких чудных
фильмах.
И Бродского, хоть выперли с России,
но нобелевский он лауреат.
Да и теперь - есть тоже имена.
Из-за обид боюсь назвать не многих.
Библиотека ими так полна,
что шею вывихнешь на эти глядя
полки.
Смотрю на башни книжные опять
с тоскою, разъедающей мне сердце...
И думаю - какого ради беса
уж так необходимо мне писать?!
2017 г.
