Мой любимый шекспировский сонет 141 для меня, как детская считалочка – всегда звучит в голове. Он там живет и иногда заставляет меня сочинять для него музыку, а иногда просто декламировать вслух или про себя как молитву.

Я с детства знала, что перевел этот сонет на русский язык С.Маршак. И представить себе, что могут быть какие-то другие слова у Шекспира в этом сонете, не могла.

Однажды мне довелось познакомиться со студенткой-итальянкой из Рима. Она училась на филологическом факультете Университета в Риме. Когда я спросила ее, нравятся ли ей стихи Шекспира, она удивилась:” Разве Шекспир писал стихи?!”

И показала мне свой учебник, где все произведения Шекспира представляли из себя построчный перевод, на мой взгляд, стихов. Я была на распутье – считать Шекспира писателем или поэтом?

Задавшись этим вопросом, я прочла интересный факт. Шекспир был сыном зажиточного торговца шерстью, кожами и другими сельскохозяйственными продуктами. Шекспир был вынужден покинуть родной дом, опасаясь мести из-за несанкционированной охоты в заповеднике сэра Томаса. Да он еще и ославил его в сатирической балладе!

Так он оказался в Лондоне, где его жизнь протекала с юности и до старости в театре – в качестве актера, режиссера и драматурга.

В 1953 году драматург Роберт Грин характеризовал Шекспира как “выскочку”, “грубого простолюдина, который соперничает в области драматургии с изысканными умами своего времени и украшает себя похищенными у них павлиньими перьями”. Не знаю, что подразумевал Грин под павлиньими перьями, но он остался в тени истории в отличие от Шекспира.

Но меня давно интересовала другая проблема – возможность перевода стихов с иностранных языков с максимальным приближением к замыслу и исполнению автора.

Мне казалось, что сделать это практически невозможно. Ведь для этого необходимо владеть обоими языками как родными, к тому же, в каждом языке существует своя логика и своими образы, отражаемые синтаксическими выражениями.

С другой стороны, многие поэты в переводе с другого языка, стараются показать свою индивидуальность и выразить своими словами идею автора.

Их перевод можно считать самостоятельным произведением.

Что хотела бы я, как автор? Какой из двух подходов я бы приветствовала, зная, что некоторые выражения на русском языке переводятся совсем другими выражениями в иностранном языке?

 

Удалось найти оригинал Сонета 141 на английском языке. Вот он.

 

In faith, I do not love thee with mine eyes,

For they in thee a thousand errors note;

But 'tis my heart that loves what they despise,

Who in despite of view is pleased to dote;

Nor are mine ears with thy tongue's tune delighted,

Nor tender feeling, to base touches prone,

Nor taste, nor smell, desire to be invited

To any sensual feast with thee alone:

But my five wits nor my five senses can

Dissuade one foolish heart from serving thee,

Who leaves unsway'd the likeness of a man,

Thy proud hearts slave and vassal wretch to be:

Only my plague thus far I count my gain,

That she that makes me sin awards me pain.

 

А вот переводы этого сонета различными переводчиками. Каждый из них сохранил идею стиха, воспользовавшись такими разными словами и подходами!

 

Перевод А.Кузнецова

 

В моих глазах любви не вспыхнет свет,-

Твои пороки ясно видит зренье,

А сердце любит - в нем презренья нет,

Оно в любви, в прекрасном ослепленьи.

И слух, и осязание мои,

И вкус, и обоняние вполне

Отвергли приглашения твои

На страстный пир с тобой наедине.

Ни разуму, ни чувствам не дано,

Ни впятером, ни в разговоре частном

Уверить сердце бедное одно,

Что в рабстве пропадет оно несчастным.

С тобою у меня один успех, -

Ты боль моя и мой тяжелый грех.

 

Перевод А.М.Финкеля

 

Нет, не глазами я люблю тебя -

Глазам заметны все твои изъяны.

Отвергнутое зреньем полюбя,

Тобою сердце бредит беспрестанно.

Твой голос не пленил моих ушей,

И не хотят услышать приглашенья

На сладострастный пир души твоей

Ни вкус, ни осязание, ни зренье.

Но все пять чувств и разум заодно

Спасти не могут сердце от неволи.

Моя свобода - тень, а я давно

Немой вассал твоей надменной воли.

Одной лишь мыслью утешаюсь я:

Пусть ты - мой грех, но ты же - мой судья.

 

 

Перевод Н.Гербеля

Ты не для глаз моих пленительно-прекрасна.

Ты представляешь им лишь недостатков тьму;

Но что мертво для них, то сердце любит страстно,

Готовое любить и вопреки уму.

Ни пламя нежных чувств, ни вкус, ни обонянье,

Ни слух, что весь восторг при звуках неземных,

Ни сладострастья пыл, ни трепет ожиданья

Не восстают в виду достоинств всех твоих.

А все ж ни все пять чувств, ни разум мой не в силе

Заставить сердце в прах не падать пред тобой,

Оставив вольной плоть, которая весь свой

Похоронила пыл в тебе, как бы в могиле.

Одну лишь пользу я в беде моей сознал,

Что поводом к греху рок грех мой покарал.

 

Перевод М.Чайковского

 

Да, не глазами я люблю тебя.

Для них твое неправильно чело.

Но сердце обратила ты в раба:

Оно, какая б ни была ты, влюблено.

Ни голос твой не радует меня,

Ни нежность кожи при прикосновеньи,

Ни вкус, ни запах, прелестью маня,

Не вносят в мою душу восхищенья.

Но все пять чувств не могут убедить,

Что быть твоим слугою не отрада,

Что, потеряв достоинство, служить

Тебе, как раб последний, не услада.

‎Но есть в моем позоре искупленье:

‎Внушая грех, ты вносишь и мученье.

Все они красивы и изящны, но в моем сердце первенство занимает такой музыкальный и мягкий перевод С. Маршака. Возможно, как и всё, что связано с детством.

В этом сонете мое детское сердце поразило то, что любовь это чувство, которое не зависит ни от каких достоинств девушки. Это чувство, данное Богом. В течение жизни я неоднократно убеждалась в этой истине, известной еще во времена Шекспира – и конечно, еще раньше!

 

Мои глаза в тебя не влюблены, -

Они твои пороки видят ясно.

А сердце ни одной твоей вины

Не видит и с глазами не согласно.

Ушей твоя не услаждает речь.

Твой голос, взор и рук твоих касанье,

Прельщая, не могли меня увлечь

На праздник слуха, зренья, осязанья.

И все же внешним чувствам не дано -

Ни всем пяти, ни каждому отдельно -

Уверить сердце бедное одно,

Что это рабство для него смертельно.

 

В своем несчастье одному я рад,

Что ты - мой грех и ты - мой вечный ад.

 

Перевод С. Маршака