Послесловие
Я стала спокойней. Ты в этом, пожалуй, прав.
Уже истекло сорок дней, как любовь мертва.
Спасёт ли кого-нибудь, смертию смерть поправ?
Сама ли воскреснет? Не думаю. А сперва
Искала я истово ей обереги слов,
Бессонно её защищала от скверны лжи
Слепых святотатцев, желавших лишить основ
Моё божество. Был ли искренен ты, скажи?
Я верила в чудо: не может она упасть
Безмолвно, недвижимо и не подняться вдруг.
Инъекцией в чувство больное вливала страсть,
Хранила от ревности – слишком тяжёл недуг.
И жизненной силой своей, как отваром трав,
Поила в течение тысячи долгих дней.
Прощала ей бред воспалённый, капризный нрав.
А ты не умеешь прощать. Что ж, тебе видней…
Я нынче бездушна: внутри, там, где злая боль
Любовь искромсала безжалостно вкривь и вкось,
Теперь пустота. Можно ль чувствовать что-то, коль
Бессмертное в бренном спасти нам не удалось?
