Воспоминания о детстве. Вовка Калужный.
Вовка Калужин- мальчишка из нашего двора. Белобрысый, хилый тщедушный. Лицо у него длинное, глаза
выпучены и весь он напоминает печальную рыбу, только что вытащенную из пруда. Мы с ним не друзья. Но в последнее время он ко мне цепляется. Ходит и ходит за мной. Я, иногда, люблю побыть один. Погреться на солнышке, посмотреть на зеленую травку, помечтать. И послушать музыку из открытого на первом этаже окошка. Не то, чтобы я по жизни был одиночка. Вовсе нет. И поговорить люблю , и поиграть с друзьями в чижика или в карты. Но, иногда, хочется побыть одному. А тут вот- Вовка. Черт его подери. Прибился.
Мы с ним учимся в одном классе. И из всех учеников он, наверное, самый незаметный. Потому, что все время молчит. И на переменках по классу не носится, а сидит себе тихонько. И Тамар Иванна ему замечания не делает потому, что сразу и не сообразишь тут он или нет его. И учится он средненько, и рукИ никогда не тянет, и отвечает у доски тихим бесцветным голосом. Только при крайней необходимости.
Но бывают такие минуты, когда на Вовку с удивлением и недоумением смотрит весь класс. И он становится центром внимания. Дело в том, что ученикам делают обязательные прививки. Нечасто, может один раз в год. Вызывают ученика к столу и медсестра делает укол или надрез. Никому не нравится. Понятное дело. Но все смиряются. Кто с улыбочкой, а кто и без. Но никто не протестует. А Вовка Калужин- протестует. Вовка выпячивает глаза от страха, кричит и никто не в силах его уговорить. Наш тихоня делается прямо-таки буйным и медицинским работникам не остается ничего иного, как оставить его в покое. Так и уходят они, разводя руками, не солоно хлебавши. «Тяжелый случай!-думают они про себя.
Вот такой он- Вовка. Как-то подходит ко мне и говорит. В нашем подъезде показывают диафильмы. Вечером. Если хочешь, пойдем. В семь часов приходи к третьему подъезду. Двадцать первая квартира на втором этаже. Вход- двугривенный. Хорошо, говорю. Приду. Вот прихожу я к семи часам к подъезду и вижу сидят человек десять босоногих пацанов на бетонных ступеньках между первым и вторым этажами и дожидаются. И Вовка здесь. Чуть улыбается. «А ты, говорю, Вовка, в какой квартире живешь» «Здесь и живу,- отвечает он. Это моя мама показывает кино. Ну вот. Его мама показывает, а он тут вместе со всеми дожидается. Наконец, вошли мы в квартиру, комната большая, на полу- две длинные деревянные лавки и три стула. Всем места хватит. Повесили белый экран, выключили свет и Вовкина мама стала показывать кино. Она настроила проектор и подошла к экрану. Внизу картинок был текст сказки. Фильм мне понравился. И читала Вовкина мама неплохо: отчетливо и громко. Только голос у нее был слишком строгий. И сама она выглядела строгой. Как учительница. Может она и была учительницей. Только не в нашей школе.
Вы, наверное, все читали сказку про Чипполино. Но тем, кто забыл, я напомню. В сказке рассказывается о Сеньоре- Помидоре, Чипполино, Тыкве, Вишенки. Многочисленные овощи и фрукты в сказке становятся живыми и живут своей собственной жизнью. Живут они в особом государстве, со своими законами. Тут то и развивается действие сказки. А написал ее Итальянский писатель Джанни Родари.
Вышли мы с Вовкой. «Ну как, понравилось?- спрашивает он. «Понравилось- отвечаю. Я то думал, он дома останется матери помогать. Лавки убирать. А он опять со мной увязался. Ну, думаю, ходи себе. Двор свободный, где хочешь там и ходи. Запретить я тебе не могу.
Мы вышли из подъезда и увидели, как два крепких мужика тащут свиную тушу к пожарной лестнице.
Вовка, как увидел свинью, весь побледнел, отвернулся, вот- вот его вырвет.
«Ты чего?- спрашиваю,- свинью мертвую никогда не видел?
А он молчит. Слова сказать не может. Бледный, как полотно. Думаю- какое дело свинья!
Вы спросите откуда в рассказе о городской жизни появилась свинья? А я отвечу. Неподалеку от нашего двора, на пустыре- множество маленьких сарайчиков. В большинстве из них хранят овощи: картошку, морковь, лук. А кроме того в больших деревянных бочках засаливают помидоры( необычайно вкусные), огурцы( не такие вкусные, как помидоры) и квасят капусту.
Чуть в стороне от этих сараев, в глубь пустыря уходит другие сараи- с живностью. Тут держат кур и свиней.
Когда они набирают в весе, их режут. Потом тащут к пожарной лестнице, привязывают тушу толстой веревкой и обжигают паяльной лампой. Затем разделывают мясо и продают желающим. Продают не открыто, а скрытно. Не выходят прямо во двор, а дожидаются покупателя дома. Или сами к нему идут.
Чтобы продать, надо сначала взвесить. А весов ни у кого нет. Весы с гирями в магазине не продают. Они редкость. А вот у моей бабушки есть. Остались с давних времен. И владельцы свиньи приходят к бабушке за весами. Дай, дескать, Елена Федоровна, Христа ради. Бабушка дает. С весами ей назад приносят мясо. Бесплатно. Но бесплатно бабушка брать не хочет. Завязывается спор. Но бабушка стоит на своем и денег категорически не берет. Вечером бабушка готовит «печенку.» На большой не глубокой сковороде жарит мелко порезанное мясо с жирком. Удивительно вкусное и сладкое.
Впрочем, довольно про свинью. Вернемся к Вовке. Которого при виде вспоротой свиньи едва не вырвало.
«Да- подумал я с грустью,- жаль парня. Мне вспомнилось, как он боялся уколов и еще больше его пожалел.
Мы подошли к нашей заваленке на асфальте и я говорю. «Смотри, Вовка,- и штанину себе задираю,- видишь шрам на коленке» Вовка смотрит на огромный белый рубец. В больнице зашивали. Большой иголкой.» Заворачиваю рукав рубахи «Смотри- и показываю еще один шрам- на предплечье. Собака прокусила. Тоже зашивали.» И на лице- показываю- тут, тут и вот видишь у щеки. И все шрамы.»
«Как ты думаешь, мне больно было? -Вовка смотрит на меня вылупленными от ужаса глазами.
Я делаю паузу и внимательно на него смотрю: «Конечно, больно! Только честно тебе скажу- не очень Вполне даже терпимо.»
Вовка все никак не оторвет от меня глаз. «Ну, чего уставился?- спрашиваю я грубо.
Мы сидим с Вовкой у меня дома. Рисуем. Обычно я друзей домой не привожу. Потому, что все они шумят и всё вокруг себя разбрасывают. А мне потом за них попадает. И от мамы, и от дедушки. Но Вовка- другой. Он аккуратный и тихий. И никому не мешает. Я уже так к нему привык, что без него, словно, чего то и не хватает. Мы срисовываем картинку из Китайских сказок. Картинка красочная. На ней изображен страшный дракон и китайская девушка в необычной и яркой одежде. И все картинки в книге- необычные и яркие. И нам хочется самим нарисовать такие. Недавно мама купила новые цветные карандаши, где есть( удивительное дело!) даже и белый цвет. Я рисую, а на Вовку внимания не обращаю. Увлечен. И Вовка на меня внимания не обращает. Мы- в работе. Наконец, все. Я нарисовал. И, вроде бы, хорошо. Мне нравится. Еще раз осматриваю картинку придирчивым взглядом- один в один. Заглядываю Вовке через плечо. И не сразу понимаю в чем дело. Его картина совсем не похожа на книжную картинку. Значит моя лучше?- задумываюсь я и не могу ответить. Я смотрю еще и еще и краска приливает к моим щекам. Его дракон, будто бы летит на самом деле. Он живой. А девушка повернулась так, словно хочет что-то сказать именно тебе. Тебе одному.
Я понимаю, что я срисовал картинку, а Вовка нарисовал.
«Здорово!- говорю я, - у тебя настоящий талант.»
Вовка улыбается. «У меня мама рисование преподает. Она меня научила»
Мне хочется взять реванш. Я предлагаю сыграть в морской бой. «Посмотрим, как ты тут запоешь,- думаю я, задетый за живое своим очевидным поражением. Я протягиваю ему тетрадь, чтобы он вырвал листы. Нам ведь нужно два листа в клетку. Вовка долго копошится, потом вдруг вскрикивает. Я вижу кровь на его пальце. Вместо того, чтобы просто вырвать листы, он стал отгибать скрепки и чуть поранился. Он белый, как мел. « Что же делать?- лихорадочно соображаю я. Того и гляди в обморок грохнется. Я иду на кухню и достаю из шкафчика бабушкину шкатулку. Прихватываю пузырек с одеколоном.
«Ты жив?- спрашиваю и слышу в ответ тяжелое Вовкино дыхание.
«Тебе больно? Правда?- спрашиваю я и шарю в шкатулке в поисках иголки, - сейчас прижжем одеколоном. Я смачиваю ему царапину и чувствую , как его рука дрожит. Я достаю иголку и строго и громко говорю ему:
« Смотри!»- я подношу палец к его глазам и втыкаю в него иголку. Каплю крови ему видно хорошо. Смотри. Видишь? А теперь посмотри на меня. Вовка, как загипнотизированный смотрит, - Разве мне больно спрашиваю я, не давая ему опомниться. Я наживаю на палец сильнее, и кровь течет уже струйкой, - разве мне больно?- говрю я и уже не соображаю, что говорю и по-настоящему злюсь на Вовку.
Вовка забыл про свой палец и во все глаза смотрит на меня, как будто я тот самый дракон из китайской сказки. Только живой.
«Ты помнишь, что нам Тамар Санна говорила? Ты помнишь, Вовка?»
«Нет, - слабым голоском отвечает Вовка,- не помню».
«А я тебе напомню. Она, Вовка, говорила, что повторение- мать учения. Я встаю со стула, подхожу к нему и кладу руку на его щуплое плечико. «Ты мне веришь, Вовка?- спрашиваю я строго.
«Я тебе верю,- отвечает Вовка.
« Сейчас я вылечу тебя от страха боли. И ты больше не будешь ее бояться.»
Я даю ему одну иголку, а другую беру себе и приказываю, чтобы он смотрел мне в глаза. По моему сигналу мы одновременно должны воткнуть иголки в свои пальцы. При этом Вовка будет смотреть мне в глаза.
Капельки крови появляются почти одновременно. Вовка смотрит на меня с удивлением и растерянностью. Наконец, он понимает, что остался жив и никак не может поверить в это. На его глазах появляются слезы. Но это слезы не боли, а радости и благодарности. Ни он, ни я еще не понимаем, что произошло. Только оба догадываемся, что произошедшее сейчас- важнее всего на свете.
