Она была юна, а я был так безумен, влекомый жаждою греховных мыслей, при взгляде на её младое тело.
Она была верна, я тоже. Но дожили мы с нею до конца испытания двух душ, что страстно так желали тела.
Она была закрыта, а ключ я не имел. И просто постучался в дверь, отринув всю свою мужскую суть.
Она была при детях. А я не знал её любовь - вот и заимел, сославшись на недуг, что слаб я стал, едва её заметил.
Она была убита. А я с ней рядышком прилёг, чтоб запомнить нашу встречу и прощанье.
Я ей просто задолжал урок. Не всё здесь Юности подвластно, важна и Старость.
Мой друг мне поздно отвечал: Ты мне не брат, ты стал так стар!
Я и не помню нашей дружбы, глупы мы были. Знать, судьба расстаться!
А мне всё хочется пуститься вдаль:
Где молодость бежала с Нею, в неизученные дебри, где плутают множество других без дела.
Я так захотел, и не расстанусь с дурой, променяв до капли совестливую душу.
Да и детям ты не нужен, свои ведь тоже они куда-то дели,
когда плевали на твою могилу, дурня, оставшегося с Ней – Греховной сутью божества:
не горевать по Жизни, коль она ушла.
Не твоя она была, чтоб чтить себя как бога.
И слеза порою значит много, если в смерти ты заплакал,
в жизни не имея блага.