В пустоте
I
Я не воспринимался всерьёз никогда,
Ходил по родине, как по чужбине,
У меня текла из крана вода,
Оставляя руки чистыми на половине,
Всё, что писал, оставалось бездной,
Сгорала бумага в огне беззвучно,
Ни одна строка не стала известной,
Ни один стишок не читался не скучно.
II
На меня смотрели внимательно, в то же
Время совсем не чувствуя интереса,
Я был для окон невзрачным прохожим,
Театр не принял дебютную пьесу.
Мне подпевали разве что капли,
С бокалов нестёртые горлом сытым.
Наступал не раз на те самые грабли,
Когда голос взлетал уже в небо убитым.
III
Нелюбим, не пожалован в тёплые залы,
Отброшен ветром на встречную полосу.
Есть новые мысли, но их слишком мало,
Чтоб стать подобным примерному колоссу.
Мой плащ извивался не хуже змея,
Обласкан дождём, и немного грозою,
Я был бы для бедных, как та Медея,
Пусть даже закрывшись от света стеною.
IV
Печальная Волга, как капля вечного,
С примесью льда для портрета мороза,
Сбегала, оставшись в плену человечного
Взгляда на жизнь. Пускай даже не проза,
Но несколько слов, не дошедших к эфиру,
Сброшенных в хрип, и смех радиостанций,
Вот, что взывало гулять по миру,
Смотреть на устройство Италий и Франций.
V
Если всмотреться - в городе сухо,
Влажный февраль в описанье не входит.
На правду настроены оба уха,
И правда их с тем же отрывом колотит.
Адрес знаком разве старым табличкам.
Благо, что в общем-то есть он, здравствует,
Он же один не спешит к электричкам,
Толпой многоликой в потёмках не властвует.
VI
Мало ли что притянулось к забору,
Ждёт оправданий начерченным фразам,
И солнце в глаза взгляд подводит, как к вору,
Не зная - жалеть, иль накрыть медным тазом.
Моё отраженье хранится во льдинах,
Зеркало шутит насчёт нечистой,
Комната спит при любых причинах,
Зная, что утром предстанет лучистой.
VII
Грош не цена, но признание были
Дружбы и с мороком, и с прочим, что ласки
Может безмерно дарить. Уплыли
С ним же в двух томиках старые сказки.
Волненье приходит не ради гнева,
Скорее, пускает тепло к подошвам.
Ведь где-то живёт же святая дева,
С лицом покрасневшим мечтая о прошлом.
VIII
Всюду отчизна бежит к просторам,
Сердце прося принимать смиренье,
Дорога сцепляет пути моторам,
Забрав отчаянье в день взросленья.
Так и стою вровень крыше дома,
Ниже травы, изгвоздившей поляну,
Не знающий смысл метана и брома,
И братом для многих уже не стану.
IX
Был горный край, но и он умчался,
Ногтей не хватило в хребты вцепиться,
Бешеный скач неспроста задыхался,
Не зная - всё бросить, или молиться.
Пол в ухабах покой искало,
Устремившись стать точкой для отправки,
И неделя к неделе жизнь собирала
Повод стать прежним, ворвавшись без справки.
X
Совершенно не ясно, где звёзды кончатся,
Природы дар выставив, как неурядицу.
И милого облика видеть не хочется,
Покуда зимой до конца всё не сладится.
Космос не скажет обидных раздумий,
Взглянет - разве что жалостью мучаться.
В порыве ушедших к закату безумий,
Штору задёрнуть для сна не получится.
XI
Однажды я стану великим поэтом.
Однажды. Сейчас говорю не об этом.
