Ода Былому Господину

Ледник-Рождественская Виктория

Сегодня не больно,

Сегодня не страшно,

сегодня закончу рутины я блок.

Сегодня уже, не будет как завтра,

Сегодня не будет шприц ко мне так жесток;

Он грубый со мной,

Он бьет ине по венам,

Тихо прощупывая ямки сей щек.

Я молча сижу, водя глазами по телу,

Высокий, таинственный Господин предо мной

Молить о пощаде, просить ли прощенья

Касаться висками его мокрых сапог;

Мой разум не болен,

Его лесть так сладка,

Он в полночь стоит у окна.

Белый дым, с губ его,

Растворяясь во прах,

Заставляет дышать тяжело;

Наши игры в глаза,

Наша близость конца,

Сводка рук и наказ громким басом,

Грубый он, молчаливая я - это все так легко, как казалось;

По привычке во тьме,

И в немой тишине,

Вздрогну, касаясь груди,

Не бегу,

Не кричу,

Не боюсь,

Не трясусь,

Заикнусь пару раз, оборвусь;

Кончик пальца его,

Так умело и резко,

Проскользнет по алым губам.

Мне не даст говорить,

Он заткнет меня в раз,

Говоря, тишина его нрав;

По законам колючим,

Страсти полные тучи,

Голова моя кружится вновь.

И стучание сердца,

Будто падая с места, так же медленно, берет свой черед.

И отчаяния жажда,

И надежды всей чаша,

Преступить порог мне нельзя.

Сзади, слишком близко,

За мною,

Как ястреб,

Наблюдает отец волевой.

Сила мудрости выше,

Гордости полная ниша,

Глаз красивых, слишком яркие блики.

Я поклон совершу,

Крест вокруг обведу,

Поцелую украдкой в уста,

Не рулетку кручу,

Ночь - его первая дочь.

Долго будет царить достояния дочь.

Не уймется, пока не добудет разлуки.

Конкурентом вставая, немой лексикон передавая,

Внятным голосом объявляю вражду.

Хоть кружит, хоть глумит,

Издеваясь орет,

Я вторая его, господинская дочь.