Моя Подборка в полуфинал турнира поэтов. Голосование тура Кабачкова - Гонохов до 7.12. 21.00

***
уколотому отравленной шпагой
 
 
 
.∞ ̶(̶2̶.̶3̶.̶4̶5̶6̶.̶6̶7̶8̶9̶.̶.̶8̶.̶0̶ ̶П̶О̶Д̶М̶Е̶С̶Т̶И̶)̶
 
#мать. гдабвызнали,изкакогосо.временнаяпоэ
 
 
 
 
черновик
 
 
.
̶-̶ ̶д̶а̶,̶ ̶в̶о̶з̶ь̶м̶и̶с̶ь̶ ̶т̶ы̶ ̶у̶ж̶е̶ ̶з̶а̶ ̶д̶е̶л̶о̶,̶ ̶Г̶о̶с̶п̶о̶д̶и̶!̶ ̶
̶н̶е̶ ̶с̶и̶д̶и̶ ̶с̶л̶о̶ж̶а̶ ̶р̶у̶к̶и̶!̶ ̶с̶м̶о̶т̶р̶е̶т̶ь̶ ̶н̶а̶ ̶т̶е̶б̶я̶ ̶т̶о̶ш̶н̶о̶!̶
 
̶-̶ ̶ ̶о̶т̶в̶е̶р̶н̶и̶с̶ь̶!̶
 
 
 
 
 
сгущаются слова.. и понемножку
вокабула стекает Неба. -
кошкой -
на берег подоконника. - в окошко.
спеши - налью в чернила молока!.
такого.. как мятущиеся зимы.
промятые до чёрной сердцевины..
 
Мать двор метёт.. ... исшаркав. ..
холодина
у Бога в невнимательных зрачках.. ... ..
 
̶
 
нам не видать \ ему не видно с кручи
 
мурлычет Небо
 
мельче мульчи
 
лучше
 
отдай мне веник посиди послушай!
 
последний лист лимонный. как порез.
 
кап-кап
 
оставь-оставь
на понедельник
труды-заботы -
с деньгами \ без денег .. .
 
скребет бугры. щербины.. цифры. веник
в промокшем до костей календаре. ..
 
̶(̶ ̶5̶7̶3̶6̶.̶5̶4̶5̶6̶7̶7̶7̶3̶4̶1̶6̶.̶.̶.̶8̶)̶
 
отдай-отдай - не век же мне лениться!
я вымету страницу-ростовщицу.
смурчится небо \ сгладится \ продлится
когда его придётся подмести
отца и мужа \ не дождавшись \ встретить.
 
мету.. - ложбины.. складки. боль отметин...
 
и между мной
метущейся
и этим
пришедшим Небом -
дудочки мотив!
 
 
 
 
 
̶(̶д̶а̶л̶ь̶ш̶е̶)̶
 
 
 
чистовик
 
 
74й, 75й, 76й, 77й, 78Й
 
Я навсегда - твоя маленькая девочка.
Куколка. Кисонька. Кровиночка.
Шорк-шорк.
 
И сейчас подолгу прислушиваюсь.
Особенно ночами.
Особенно, когда пишу.
Пока я пишу.
 
-
 
Пока я писала, ты мела и мела двор, тщательно растушёвывая углы.
Не пеняла, не заморачивалась.
Ты всегда сочувствовала мне, пока я сострадала героям
фильмов,
книг и
собственных фантазий.
Ты всегда скребла этот двор до фанатизма,
оставаясь даже в моих снах этим шорк-шорк -
в самой потаённой глухомани подсознания. -
Изогнутое акварельное пятно
порыжелого листа абрикоса
на индевелой трещине в бетоне.
 
И это не упрёк.
Шорк-шорк.
Я тоже взялась за веник, мама.
 
 
 
 
. ЗВЕЗДА ШАКРАКА*
 
 
Чёрное без белого - никуда.
Белое без чёрного - плач да вой.
 
Меж корней - звезда, меж ветвей - звезда.
 
- Только войн не надо! Не надо войн! -
Звякают монетки в извивах кос...
 
Над раскопом девушка...
Хороша!
...
Археолог.
Смугл и черноволос...
Ни на вздох не отстаёт, ни на шаг.
 
Белка по лужайке спешит в дупло.
Паутинка тянется по лучу.
Город где-то здесь ... Вот бы повезло!
Комаром пищит под рукою щуп.
 
Кольца, медь... Развалины мастерской ищут археологи много лет.
 
До звезды так близко - так далеко. - Гордая сияет себе в земле.
 
На ветру мониста сильней звенят.
- Дырочку в монете скорей пробей
И смотри всю жизнь на одну меня! Знай, кузнец, танцую всегда тебе!
Со звездой монету в косу вплети. - Присылает много их старый хан.
На заре сумею опять прийти. Откажу навязчивым женихам!
...
- Косы, как твои. - Глянь, льняны, белы.
От мониста - круг золотых монет.
 
Волосы и кости среди золы. - Видимо, погибли вдвоем в огне.
...
Обняла за шею его, храня
...
Крым пошёл войной - и Шакрак сгорел.
 
На ветру мониста сильней звенят.
Спит кудель веков у сплетенья тел.
 
И каштан качает им головой:
меж корней - звезда, меж ветвей - звезда.
Белое без чёрного - плач да вой.
Чёрное без белого - никуда.
 
*название древней монеты с изображением звезды
 
 
 
.ЧАЙ С ПТИЦЕЙ
БЕН-БЕН
И
БЕЗ
 
 
Чай в пальцах
... - разнеженный трепетом флейты из тростника,
свит завитками беседы. - В отверстиях времени -
инь\ян - чёт\нечет.
 
Словно семь нот, словно семь птиц таят тающие облака.
Нет. Горячо. Ещё
Вечность.
 
До сумерек.
... - Клювом из вен бен-бен времени волос тянет в длину. -
(Могла б утонуть в чашке.)
 
Снимаю с крючка, чешу, спускаю косой с башни
тенью в закат, тишину, волну молельную.
Нут
на ковчеге пророс в серсо.
 
И крутится
... - и остывает чай, солнца сок, съевшего море-облатку\
сомненье в себе.
Душу воды украла птица бен-бен,
 
предчувствуя:
... надо бы свить гнездо, пока дождь
 
доооооооооооо...
 
тебя и обратно.
(С чашкой чая и без.)
 
п т и ц а л е т и т
 
 
 
.БАРРИКАДЫ
 
 
Баррикады-баррикады - а я маленький такой.
Кривда - тут, а там - неправда. Ложь над огненной рекой.
 
Слева маленькие смерти, справа смерти поплотней.
Только умирать, поверьте, никакой не надо мне.
 
Прямо пули - вкось - ракеты по земле - над головой
То в балеты, то в поэтов, то в противный бабий вой.
 
За идеи, за медали, за карьеры, ордена
Дыбом - души, дымом - дали, на граните - имена.
 
Подстрельнём совсем немножко. Эти - в этих, эти - в тех.
Постучит коса в окошко и накроет стол на всех.
 
Всех накроет. Сквозь обломки, пыль веков и черепки
Разгадают нас потомки, разрыдаются в стихи.
 
Понесут венки и речи, поклянутся, проклянут.
...
 
Ты был прост, а я доверчив. Не любили мы войну.
 
 
 
СНЫТЬ
 
 
Дерево, проросшее корнями в мать и отца,
белые пустыни,
золотые ливни,
понимает, сам
вырасти сливы, стань счастливей.
Сам и своим трудом.
 
Понимает,
сад,
сын,
дом,
Вол, света четыре стороны, четыре стены.
А иначе - сныть .
А иначе сныть
закрывает облако и не улететь,
не закричать на ветру,
вырывать сердце и лотос, голубку из детских рук,
уронив голову, сломав весло.
А иначе сквозь голос вырастить ложь и зло
посреди колебания тины в толще мёртвой воды.
Разводить мосты,
седины,
ползучий дым
без корней, без листьев, ветвей, ствола.
И одна свеча на краю стола.
 
Дерево понимает, но врозь летят семена,
имена и литеры - в грязь.
И опять не нам, а нами - укрепляют мостовые,
рубят крест на горе
и клянутся упавшей свечой заре
ни падалицы, ни девицы, ни жар-птицы пера
не брать. -
Брать молву.
Только вор обрывает золото и палит листву.
Стынет ладан над водою,
жаба в ночь кричит:
- Я бы память запекла тебе в горсти, в печи. -
Только вспомнишь ли меня,
сонная?
Сныть ещё пытается
плестись,
ныть,
плыть по камням.
 
ИщетменяИщетменяИщетменяИщетменяИщетменя
 
 
 
. ПОЧЕМУ СОБАКИ НЕ ЛЕТАЮТ
 
 
Почему собаки не летают? - Ерунда! Летают! ещё как!
Не летают с вами, вас не зная. - Знаю я летающих собак!
Их сердца, наполненные нами, поднимают псов под облака!
И летают псы под облаками, мы на землю не зовём пока.
 
)
-------------------------------------------------------------------
 
. ***
 
в мире есть что-то поважнее тебя
 
.ИЮЛЕВО
 
Лета карамелина звонка.
Белогривым облаком щека
выпирает над макушкой сада
возле дома. -
Там и тропки нет.
Солнца зыбка плещется на дне. -
Лютня в головах - в ногах цикада.
 
Лазурит завёрнут в рукава.
В узелки завязаны слова.
Высыхают росы частью речи.
Полдень держит тень на поводке.
Рябь по шёлку.
Вышита никем,
кто бы оказался опредмечен.
 
Разрастает горизонт страна,
заплывают жаром имена.
И текут дела трудом и воском.
В междометьях луговой возни
бабочки распархивают дни,
чтоб мгновенно жить.
Легко и просто.
 
С мака на аир перелетать,
не загадывать, не причитать.
А уже немало сухостоя.
Сыплется, ломая сон, ранет.
И распластан сокол в вышине
стрекозиным выцветшим покоем.
 
 
РУБАШКА
 
Наконец я зашила рубашку,
льняную,
любимую,
в клетку.
Получилось, как ты хотел. - Совсем незаметно.
Поругалась внезапно с твоим растерянным батей.
 
Мне до боли понятен немой крик и громкий понятен.
 
После непохорон, дня рождения, осени где-то
бродит Бог, который давал нам на лето
непростое д/з. -
Сам не вынес - ходил утопиться,
обещал передать от меня пирожки, бутылку с запиской.
 
Только что-то давно от него нет ни звезды, ни вести.
 
По ночам меня мама теперь меленько крестит.
Я не сплю.
Сочиняю письмо. Наверное, рыбы
доплывают туда, где одной из своих лучших улыбок
светишь ты, как маяк!
 
Но я разбиваюсь о скалы.
В небе что-то обрушилось и во мне поломалось,
потому что больше не будет весны. -
Только поле тумана.
 
Я пойду по нему, когда вовсе устану
и сломаю однажды времени острый хребет.
 
Я пойду по нему, собирая тюльпаны. К тебе.
Потому что не больно.
Не холодно.
И не страшно.
 
Потому что я наконец зашила рубашку.
 
 
 
САМОЛЕТИК ВЫТОЧКОЙ
 
Самолетик выточкой.
Индпошив.
Девочка на цыпочках .
Высь да ширь.
 
Девочка на цыпочках.
За спиной
Цокают и цыкают, жмут стеной.
 
Губки ловят рыбками глубину.
Рыканье да лыбканье, тпру да ну.
 
Оглянешься - вычтешься стыть столбом.
 
Самолетик
выточкой
вышил
Бог
 
 
 
.БИБЛИОТЕКА НОМЕР ОДИН
 
...
Так
видишь
остаток молочного зуба меж силиконовыми губами.
 
Море вдыхает дымно,
трубно из растревоженной амальгамы
духи магнолий - дриад печали -
мелют морщины, меняя треки.
 
От чаечьих криков полдень мельчает -
седьмой со творенья у библиотеки -
где кружевные зонты в аллее,
цилиндры,
лайковые перчатки,
кажется, в сумерках чуть белеют,
но перестали давно встречаться,
 
где дыбом бетонные плиты прочны,
а стекла тебя режут на крохи,
отели,
закусочные,
ларечки,
рекламные баннеры - меты эпохи.
В толпу -
купальники,
майки,
шорты с тёплым улыбчивым радостным телом.
 
А чайка рыбачит всё ближе к порту. - Помоев много! - Вот... Разжирела.
Мечтает в кудрях, под стрехой балкона свить гнездышко тоже, прочесть томик.
 
Бронзовый Пушкин
- неонно-иконный -
то ли привратник, то ли покойник -
гулко присядет ко мне на лавку, памятник вспомнит нерукотворный.
 
Но кипарисы блестят от лака.
Но леденцово хрустят волны.
 
Море впадает в детство, состарив принты безвременья, юкки у лестниц.
 
Что-то из Гайдна на тротуаре пилит на скрипочке мальчик, вместе
с чайкой хватая медь,
булку,
пальмы давно нечесанной лохмы.
 
Ветер бросает азы и буки Лаки и Локи ладно и ловко.
 
Ластится шавка к швейцару.
Ментик подбит подкрученными усами
его.
Огусарен.
Домонументен до бронзы поэта,
что слушает с нами
Гайдна,
кидает крохи-крошки, век оперев на ребро донжона.
 
Чайка кричит предпрошлому:
- Была!"
Буду!
Будто закат заоконно -
по лестнице мантией. -
Горностаев.
Алеют аллеи.
Зябнут пальцы.
Тени отелей вдруг вырастают. -
 
На Гайдна жалуются постояльцы.
 
 
 
НАСЛЕДСТВО
 
В семье обычай был всегда таков:
своих мы не хороним мужиков.
Ни крестика, ни свечки, ни оградки.
Наверно, где-то безымянный холм. -
Ни домолить, ни добрести пешком. -
Такие вот дурацкие порядки.
Всё потому, что мы тебе, страна
всегда должны. В том не твоя вина.
Всегда сосед подводит да эпоха. -
И мужики идут в военкомат,
а бабы ждут до одури солдат.
Мне не пристало выть по ним да охать. -
Ни кладбищ, ни надгробий, ни могил.
А разве был? И кто его любил?
Он стал землёю - прорастёт травою.
Обнимет мягко за ноги меня.
- И как тебе, дурёха, не понять? - Живой я! -
Приснится на рассвете. - За плечом
ещё постой и помолчи ещё,
в ладонь вложив священное наследство.
Опять труба. Торжественный момент.
Племянник мой пока ещё студент,
а брат уже, наверно, под Донецком.
 
 
ГИПЕРБОРЕЕМ
 
Так перепишет Бог устав гипербореем,
однажды от меня устав, - и постарею.
 
Пройдётся мимо теплоход в цветах и давке.
Пёс рыжий рядышком уснёт со мной на лавке. -
Тогда я выйду на пустырь, из жизни выйду,
поняв, что истины просты, смешны обиды.
 
И сдам, наверное, зачёт "Лёт.испытанья".
 
А время просто истечёт -
и
...
п о л е т а е м!