про память и веру и улиц мощение
В полдень на солнышке голуби греются,
между тревог заблудилась весна.
Двести ступеней Потемкинской лестницы
мы пробежали, осталась одна.
Жизнь... Это просто минута бессмертия,
брызги прибоя и брызги вина.
Знал Симеон, чем закончится сретенье.
Знал Симеон, да не знала она.
Время молотит небесная мельница
в белую пыль под убогой луной.
С веком наставшим невеста ровесница
двадцать четвертого стала вдовой.
Нет ни слезы, ни одной. Для спасения
тем Симеоном завещаны нам
память и вера, и улиц мощение
новой брусчаткой, по взорванным швам.
Так-то всё так, неизбежно пророчество,
перетирают муку жернова.
Даст сироте своей лучшее отчество,
вырастит сына невеста-вдова.
