Господин Ноябрь
Мягкий пух седого неба как нахохленная птица,
Громко ветви, словно руки, бьют о поручни крыльца –
Неприкаянный ноябрь ветром и дождём стучится,
Заливая окна, двери, лица, души и сердца.
Это… ты?! Я год заждался! Заходи, любимый месяц!
Поедим оладьев с тыквой, выпьем кофе и глинтвейн.
Ты зайдёшь, цилиндр снимешь и пальто на гвоздь повесишь
В тёмном фраке цвета ночи с очертаньями ветвей.
У дверей оставишь шпоры – цепкий и сухой репейник,
Загогулину коряги – мхом украшенную трость.
Будь как дома! Сыпать снегом, реки льдом сковать успеешь!
Я так рад, что повстречаться нам сегодня довелось.
Дождь по крыше барабанит, мы сидим за чашкой кофе,
Ты про Дикую Охоту начинаешь свой рассказ.
Я не в силах наглядеться на точёный бледный профиль,
Кудри ворона и бездны исчерна-полынных глаз.
А потом мы погуляем по лесам и водопадам,
Шелестя сосновой хвоей, тронув стебли тростника,
И луна в полночной дымке колдовским напоит ядом
И студёною водою из лесного родника.
Затеряемся в тумане гуще, чем цветенье лилий,
Запоздалый дух болотный, вспыхнув, намекнёт: «Заметь,
Так превозносить ноябрь – страсть сродни некрофилии,
Время тьмы и царство ночи, сон, забвение и смерть».
Верю. Гость мой долгожданный, странник и крылатый демон!
В час волшебный и хрустальный наши тропы свёл Самайн,
В витражах опавших листьев ты сложил стихи, поэмы,
Аромат древесно-мшистый опьянил и свёл с ума.
Горечь терпкая калины – упоительные гроздья,
Кровь горячих алых ягод, тайных чувств моих к тебе,
Отдаю в бутоне сердце – распустилось поздней розой,
Отцветая, облетает в льдистый иней на траве.
На прощанье обернёшься вьюгой, вихрем, танцем снежным
И закружишь… поклонюсь я грёз предзимних королю.
Лишь на миг твоей ладони я коснусь губами нежно:
– Приходи! – шепчу сквозь слёзы. – Жду. Я так тебя люблю…
