Все говорят...

Все говорят, я дергаюсь смешно,
с меня, живой, соскабливая кожицу.
У головы кровавое пятно,
и озеро моих земель кукожится.
 
Скорей бы нож вспорол больной живот,
не видеть голову в пакете с мусором.
Живую плоть мою едок жует:
поломана, изрезана, искусана.
 
А жизнь не прекращается, идёт,
и, кажется, что мука будет вечная,
и вспоротый живот совсем не в счёт,
и думают, что боль не сумасшедшая.