«Друг ― это тот, чье предательство становится

самой большой неожиданностью»

Бернар Вербер, французский писатель

 

Когда они встретились, было ещё темно. Но пока добирались до нужного мета для его обзора, стало светать. Ночью прошёл обильный снег, остававшийся лежать на улицах города в виде сверкающих сугробов, а в чистом поле, его смело ветром. Сидя в тёплой машине, Игнат расслабился, и не глядя на дорогу, стал представлять, как скоро произойдёт встреча с сыном. Когда машина остановилась в нескольких метрах от обрыва, Стас первым вышел и позвал за собой Игната, который обратил внимание, что Стас немного не доехал до нужного места, а остановился в стороне от него. «Что-то новое придумал мой неугомонный друг, и хочет меня удивить,» - подумал Игнат и подошёл к уже стоящему у края обрыва Стасу. Обрыв оказался глубоким. С опаской Игнат глянул вниз, и увидел горки наметанного снега, прижавшихся к подножию обрыва. «Ого! Намело, так намело. Не меньше двух-трёх метров высотой,-» успел сказать Игнат. Дальше ничего не помнит.

После раздумий, Игнат, продолживший свой нелёгкий путь, с ужасом и с содроганием в сердце понял, что так жестоко с ним поступил его верный друг. «Но, почему?! Зачем?!», - колоколом постоянно било в начавшей болеть голове всю дорогу, пока добирался до милиции на остановленной частной машине.

Бывалый следственный работник Харитон Эммануилович на мгновение потерял дар речи, когда дежурный вместе с начальником розыска Ипполитом Герасимовичем ввёл в кабинет дрожащего всем телом Игната. Вызванные милицейские врачи, внимательно осмотрев Игната, заявили, что тому был нанесен сильный удар тупым предметом в правую височную часть головы, отчего на прочном черепе оказалась неглубокая вмятина, и сильно рассечена кожа. Если бы удар пришёлся чуть ниже, Игнат не стоял бы перед ними. Выслушав короткую историю, случившуюся с Игнатом, врачи заявили, что он родился в счастливой рубашке, так как потеряв сознание, он, к счастью, упал в глубокий снег, погрузившись в анабиоз, в состояние, когда приостанавливается жизнедеятельность с последующим восстановлением при благоприятных условиях.

Игната для наблюдения врачами поместили в одноместную палату милицейского лазарета, имеющей отдельный вход. Его никто не должен был видеть несколько дней. От дежурного по управлению была взята подписка о неразглашении появления разыскиваемого милицией Игната. Часа через два, Игнат, сев на пружинистую кровать, заплакал, не обращая внимание на присутствие врача. Эскулап, видя мужские слёзы, довольный увиденным печальным зрелищем, радостно заявил, что к Игнату окончательно вернулось сознание, а от слёз тому станет спокойнее на душе.

Харитон Эммануилович с Ипполитом Герасимовичем приступили к разработке срочных дальнейших следственно-оперативных мероприятий. Они начались с того, что на вечер в милицию были приглашены Стас и Мила. Каждый из них приехал на своей машине. Дежурный обоих отвёл в свободную комнату, попросив извинения от имени следователя, которого на доклад о ходе расследования об исчезновении Игната вызвал генерал, начальник управления. Им было предложено кофе, от которого приглашённые не отказались. Стас, пристально глядя в глаза Милы, многозначительно приложил палец к губам. Оба молча пили кофе. Только иногда, с гневом, критиковали милицию, которая не может найти дорогого для них человека. Стас сетовал, что надо было ему обязательно о бездеятельности милиции писать жалобу не областному начальству милиции, а сразу в Министерство.

Харитон Эммануилович пригласил в кабинет Милу и Стаса через полтора часа. Попросив ещё раз прощения у заждавшихся его «молодых людей», следователь мягко улыбаясь и обращаясь непосредственно к Стасу, сказал, что тот поспешил с написанием жалобы, так как преступление скоро будет раскрыто. Услышав эту, казалось, долгожданную новость, Мила спрыгнула со стула, и смотря на Харитона Эммануиловича перепуганными глазами, вскрикнула: «Как?!» -и бессильно опустилась на стул под гневным взглядом Стаса. Он, побледнев, стараясь сдерживать себя, тяжело заработал скулами. Ударив кулаком по столу, не глядя в глаза следователя, хриплым голосом спросил: «Вы нам сможете показать душегуба?»

«Обязательно покажем, даже, может быть, двух убийц. Я специально вас пригласил для того, чтобы сообщить с одной стороны неприятную весть о действительной смерти вами любимого Игната, а с другой стороны, успокоить тем, что мы вышли на виновных лиц, и они будут строго наказаны по закону. Как только они будут задержаны, а это произойдёт скоро, я немедленно вам сообщу. А сейчас вы можете ехать домой, принять успокоительное лекарство, и лечь спать»,- почти ласково закончил свой монолог Харитон Эммануилович. Не дрогнув ни одним мускулом, крепко, как старый друг, пожал для прощания протянутую ему руку Стасом. Раньше Стаса, не попрощавшись, прижав платочек к глазам, и опустив голову, вышла Мила, поскуливая, как щенок, брошенный мамкой.

Продолжение следует