НЕУЖЕЛИ
В ответ стихокритикам
Неужели умру, ничего не успев?
Неужели уйду, ничего не докончив?
Чтоб последней удушливой ночью
петь, писать и читать нараспев?
Неужели я с мудростью древней совы
променяю стихи угловатых сомнений
на округлую нежность любимых коленей,
чтоб уткнуться лицом и заплакать, увы?
Нет, нельзя! Задушу этот стон, этот рок!
Ведь слезливая исповедь все ж не спасает,
но зовет, но неистово мысль завывает,
и безумный охотничий зреет стишок.
Ибо знаю, что в схватке горячечных рук,
что в башке суеты сумасшедшего скерцо,
мой клинок обнажённого старого сердца
описал уже свой полу- …Нет, почти круг!
И теперь – только стих, только – в бой!
Бить, крушить, и любить, и спокойно, и молча,
и писать, не позволив, чтоб всякая сволочь,
как могла, помыкала бы мной и тобой.
