Болдинская осень
Я в Болдино. Суровый карантин
мешает переправиться в Москву и
увидеть Нат. Мы с кучером мозгуем:
как миновать расставленные сети!?
Во мне сегодня что-то коротит.
Предощущенье видимости смерти?
Зол демон, что ведёт погромы в Царском.
Увы, его разгул и колорит
покажутся потомкам глупой цацкой.
Но это, так! Тревожный разговор
с моим, недавно, выдуманным другом.
Была гроза, и радужные дуги
окрасили просторы, как Тропинин.
Приходит мысль, без знатной родовой,
и бурно разглагольствует: топи их
раздумья порицателей, за верность!
Я, в неком смысле, первый рядовой
у коего бурлит в сердечных венах
не просто кровь, а помесь ста кровей.
Таких кровей, что многим и не снилось.
Покуда жив, покуда в скромных силах
писать мои стихи, я буду счастлив.
Мне дорого пространство. Здесь, проверь,
пространство не дробят на те же части,
как принято в Москве. Там правит точность.
Но здесь же, я кричу себе: "Правей!" -
чтоб вывести продуманную строчку.
Холера не уймётся. Тридцать дней
вывозят из Москвы большие семьи.
Я представляю, мужество и степень
накала, что предшествует их бегству.
Одни здесь говорят, что город нем,
другие - прочат ярмарку всех бедствий.
Что, в общем-то резонно, но как страшно.
Вернуться бы, пока не выпал снег.
Да, в Болдино я стал намного старше.
Сентябрь на исходе. Белизна
тяжелых туч прекрасна. Я, не скептик.
Так пусть, безумный скульптор снимет слепок
с предболдинского неба, и откроет
небесный свод, в котором береста
сыграет роль обертки. Дни от коих
меня уж выворачивало - в прошлом.
Ты знаешь, все поэты без креста -
несут в такой глуши чужие плошки.
