Синдром брошенности - синдром чёрствости
В палату женщину занесли на носилках, осторожно переложили на кровать и тут же поставили капельницу.
- Инсульт, - сказала медсестра - повторный. Полгода назад женщина уже лечилась у нас - пояснила она и, уже обращаясь к больной, как будто отвечая на её жалобно - вопросительный взгляд, продолжила: "Не волнуйтесь, Екатерина Ивановна, поставим вас на ноги, обязательно поставим....не плачьте, слёзы только болезни помогают, а не нам с вами".
Она погладила руку больной и сказала соседкам по палате: "Вы понаблюдайте, пожалуйста, и если что, позовите меня, или "тревожную кнопку" нажмите." И ушла, кто-то звал её в коридоре.
Новый человек всегда вызывает интерес, хочется расспросить, что там, за стенами больницы, поговорить, обнадёжить, поддержать "новичка". Но Екатерина Ивановна говорить не могла. Пыталась, но болезнь отняла у неё возможность двигаться, разговаривать, и только слёзы блестели в глазах женщины.
В сравнении с этой страдалицей, женщины в палате почувствовали себя здоровыми и сильными, и дружно, все втроём (палата была на четыре места), начали утешать новую соседку. И хотя видели, что состояние женщины тяжёлое, старались обнадёжить, рассказывали о случаях выздоровления. В глубине души хотелось верить, что болезнь отступит, пусть не совсем, но хоть бы с тросточкой ходить смогла, Бог же добрый.
После капельницы в палату пришла санитарка и принесла таз с тёплой водой. "Ну, Ивановна, нужно нам с тобой ножки помыть, - сказала она и, открыв дверь, позвала : "Таня, зайди, помочь нужно". Вдвоём с сестрой-хозяйкой они посадили женщину в подушки, но сидеть ей было сложно и соседки по палате стали помогать, они с обоих сторон поддерживали женщину.
В больнице можно увидеть всякое, подумала санитарка, но таких ног...?! Эту женщину не мыл никто, видимо с тех пор, когда первый инсульт полгода назад отнял у неё возможность ухаживать за собой. "Одинокая", - решили соседки по палате.
Санитарки мыли ноги, очищали пемзой, разговаривали с больной, старались развеселить тактичными шутками, что бы сгладить неловкость, которую, видно было, чувствовала женщина.
Никто не заметил, как она вошла в палату, и неожиданным было для всех услышать : "Вон там, на пятке грязь ещё осталась, слева , видите?"
Все обернулись на голос и увидели шикарно, но как-то кричаще одетую, от "турецкого базара", женщину. По палате поплыл запах резких духов, на пальцах блестели кольца. Соседки по палате не сразу сообразили кто это, но санитарка Алина (очень добрая, но "боевая"женщина", про таких говорят "палец в рот не клади") спросила: "Кто вы такая"? "Это моя мать" - ответила молодка. Это "мать" резануло слух. В больнице обычно говорят "мамочка", " мама", а здесь как-то сухо-официально -"мать".
А Алина уже орудовала ножницами. "Осторожно, вы же палец так отрежете", - снова прозвучал голос дочери.
"Не отрежу, мы умеем досматривать чужих мам, и моем и ногти обрезаем..." - Алина оборвала фразу, пожалела чувства больной, слёзы у той вновь посыпались градом.
Но молодица с умным видом сказала всё-таки "последне слово": - "Это же ваша обязанность". Ей никто не ответил.
Алина вытерла ноги Екатерине Ивановне, её аккуратно положили (дочь даже не пошевелилась, чтобы помочь), и все пошли из палаты - слушать посетительницу никому не хотелось. Но она пробыла с мамой ровно две минуты, и женщины вернулись обратно. И все, как договорившись, больше о посетительнице не вспоминали, хотя проговорили весь вечер, стараясь подбодрить , отвлечь "новенькую".
Дни поползли, в больнице они всегда ползут, один похожий на другой, серые и бесконечно долгие.
Дочь Екатерины Ивановны появлялась в одно и тоже время, только по воскресеньям, садилась на стул возле кровати и задавала "дежурные" вопросы, все в палате выучили их последовательность. 1. "Как ты мать? 2. Что говорит врач? 3. Тебе ничего не нужно?" Мама ответить не могла. Дочь вздыхала, потом забрасывала в тумбочку разных сладостей и прощалась: на этом её "миссия" заканчивалась. Покормить маму, перестелить постель, рассчесать ей волосы, даже просто поцеловать - ей это в голову не приходило.
Всё это делали соседки по палате: обрезали яблоки, очищали бананы, апельсины...и хвалили её дочь, она не жадная, заботливая, на таких витаминах Екатерина Ивановна обязательно поправится.
Но шли дни, однако поправки не было, а после "визитов" дочки даже хуже становилось.
Однажды утром на обходе врач, осмотрев Екатерину Ивановну, тихо, с затаённой горечью сказала женщинам, смотревшим на неё с надеждой: "Здесь не только инсульт, с инсультом мы, медики справляемся и довольно успешно. Это синдром брошенного человека, сиротства и вылечить его могут только близкие люди. Сироты - родители при живых детях - это очень опасный и страшный диагноз. Болезнь лечится не только лекарствами, но и вниманием, теплом, заботой и лаской родных людей. Синдром брошенности и синдром черствости - синонимы. Последнего определения нет в медицинской науке, но он есть в жизни и встречается не так уж и редко, к сожалению."
