О ПОЭЗИИ

Здравствуйте, дорогая!

Со священным трепетом приступаю, аж рука дрожит, к ответу на самый популярный вопрос изо всех вопросов, которые когда-либо задавали поэтам всех времен и народов и который наконец-то соблаговолили задать и вы: «Как я пишу?»

Н-да-с, вопросец! Обычно я повторяю чей-то гениальный и короткий ответ: «Правой рукой!» И это самая настоящая правда, поскольку большинство жителей Земли – праворуки.

Но, задавая этот классический вопрос, вы, конечно, имели в виду другое. И вот это-то другое у поэтов разное.

Вот, например, Владимир Владимирович слышал некий шум, постепенно организующийся в ритм, а потом уж подставлял в этот ритм нужные слова. (см. его статью Как делать стихи)

Александр Сергеевич же, сидел и писал на листе десятки вариантов, пока из-под пера не выходили строки, как бы выдохнутые на лист. Хотя, порою, на него снисходило вдохновенье. (см. стихотворение И пробуждается поэзия во мне…)

Андрей же Андреевич пишет стихи ногами; вышагивая их по Москве или другим местам.

Но это метры… А что мне сказать о себе?.. Изо всех моих стихотворений, стихов написанных за столом наберется не более трех-четырех десятков.

Остальные делятся на две группы. В первую входят стихи, написанные в состоянии вдохновения или по какому-то наитию свыше, как будто надиктованные непосредственно в мозг и записанные мной под эту, неизвестно чью, диктовку. Яркий пример такого стихотворения: Патриаршие пруды – 1.

Другая группа, к слову сказать, более многочисленная, написана способом Андрея Андреевича, исключая обязательные прогулки. Поскольку сочиняются в процессе работы, поездки в транспорте, просто во время ходьбы и даже (Вы не поверите!) во время стирки пеленок и мытья морковки для заготовки на зиму.

Если под рукой есть чем и на чём писать, то, сложившееся в голове (и обкатанное там же), четверостишие тут же записывается. Если же все это отсутствует, то оно катается в голове, как галька в морском прибое, и записывается при первой же возможности. Ну, а если такая возможность так и не подвернется, то… Сколько стихотворений сгинуло безвозвратно. И сколько возникло в абсолютно отличающемся от того, первоначального, варианте. Фактически весь Чёрный ворон написан таким образом. (Впрочем, об этом я Вам уже писал.)

А иногда приходят две или сразу четыре строчки и крутятся, крутятся в голове, пока не превратятся в стихотворение. Иногда же они не превращаются и остаются в блокноте ждать своего времени, которое или приходит позже (иногда значительно позже), или вообще не приходит. Иногда стихотворение уже почти написанное (не хватает от одной строчки до четверостишия) лежит и ждет своего часа; от нескольких дней до нескольких лет.

И ещё несколько ответов на Ваши вопросы…

О чем я пишу? Обо всём, что меня в этой жизни трогает, о людях, которые как-то подействовали на меня; своим творчеством или самим фактом своего существования (в большинстве своём это, естественно, дамы).

Знаю ли я, о чем буду писать? Тоже вопрос не из легких… знать-то знаю. Например, хочу написать о ком-то или о чём-то, но не всегда бывает состояние души, которое реализуется в стихотворение. Стихотворение о Вадиме Сидуре (Посмертный монолог Вадима Сидура) замысливалось ещё во второй половине 80-х, после прочтения различных публикаций о нём, а написалось… в 1993 году. (Спусковым механизмом послужила фраза из песни братьев Мищуков на стихи Бориса Чичибабина, вынесенная в эпиграф, причём, когда я читал это стихотворение прежде, ничего не произошло.) Форма, в которую выльется стихотворение, так же остается загадкой, пока не начнешь писать. Бывает, начавшись в одной форме, в конце концов, стихотворение становится совсем другим. Как пример, Мы – дети безвременщины…, которое начиналось длинными строками, где-то семи или восьми стопными.

Иногда же, зная форму стихотворения (когда пишу сонеты-акростихи, сонеты 2-го и 3-го порядков), я понятия не имею, о чём буду их писать.

«Надиктовывание» стихотворения идет обычно медленно; от строки к строке, редко, когда оно приходит в полном виде.

Записываю я свои творения перво-наперво в черновик. После записи всего стихотворения, пробегаю его от начала до конца, меняя расположение строф (редко), строк (чаще), слова на другие (ещё чаще).

После чего с чистой совестью переношу полученное в чистовик. Правда, иногда спустя какой-нибудь срок меняю даже в чистовике.

Вот вкратце и всё, что я хотел рассказать Вам в ответ на Ваш вопрос.

Пишите еще. Жду.

Искренне Ваш…

 

1999 г.