ВЗОР

 

Комментарии трёх книг

 

ТРИ ВИДА БОРЬБЫ С ВРАГАМИ

 

«Ради плохо скрытых целей своих – Кремль развязал войну в Чечне. Ради шкурных выгод президентская «семья» и преданные ей олигархи, а точнее – покрываемые законами безнравственно-алчные ворюги, растащили между собой общенародную, общегосударственную, а поскольку так, то и ничью собственность, набили карманы и счета долларами и рублями (дело до того дошло, что нечем стало россиянам зарплаты платить!..»

 

На комметарии этих строк остановлюсь подробнее. Когда, по великому Божьему соизволению, пришёл я к православной вере, долго мучили меня два главных её положения — «люби врага своего» и «любая власть от Бога». Эти заповеди, как мне тогда казалось, не разрешали предавать критике ни власть, ни людей, делающих нашу жизнь всё хуже и хуже. Совесть, тем не менее, не позволяла молчать, и я откликался на всякое зло, на каждую кричащую подлость, которые сыпались на всех нас, словно из рога изобилия. Стихов становилось всё больше и больше. Надо было или отказываться от них, или искать в Православии подтверждений права поэта на критику. Втайне я верил, что свидетельства такие должны быть.

 

Верил, потому что все пророки Ветхого Завета критиковали царей и фараонов, управленцев и знать за малейшие отклонения от данных Богом заповедей. Апостолы Христовы не проходили мимо нарушений христианами правил жизни в Боге, а также мимо притеснения сторонников новой веры языческой властью. Да и сам Спаситель не только обличал фарисеев, книжников и маловеров, но и пускал плётку, чтобы выгнать из храма создателей торгашеского вертепа.

 

Впрочем, и времена Новой эры оставили немало примеров критики и власть имущих, и армии имущих прочего рода за отход от веры отцов, от многовековых народных традиций. Вспомним лишь некоторые, более близкие по историческим эпохам. Уже в первом дошедшем до нас литературном произведении «Слово о законе и благодати» его автор, митрополит Илариоон, отвергая распросранённое в мире идолопоклонство, отмечает, что Бог смилостивился над славянами, вывел их на единственно истинную дорогу. Весь пафос «Слова о полку Игореве» пронизан осуждением гибельного похода русского князя, нарушившего завет Христа о том, что всякий, первым поднявший меч, от меча и погибнет.

 

Возьмём основоположников русской литературы — Пушкина, Гоголя, Лермонтова. Избежала ли их участь «нарушителей» отмеченных выше главных законов Православия? Не избежала. Пушкин в романе «Евгений Онегин» вывел зарождающийся в России тип нигилиста, а точнее революционера, который, по-комариному размножившись, принёс нашему народу столько бедствий. Гоголь в своей известной поэме пошёл дальше «Онегина» — мёртвыми душами, потерявшими всякие связи с Богом, он назвал всех своих героев, что вызвало гнев многих россиян, почувствовавших, что это о них написал первый русский сатирик. Лермонтов продолжил начатую Пушкиным нравственную борьбу с нарушителями мирных народных традиций (роман «Герой нашего времени», драма «Маскарад»). Тургенев... И он поднял руку на «запрет критики властей и своих ближних». Назовём романы его «Рудин», «Дворянское гнездо», «Накануне», «Отцы и дети», «Дым», «Новь». По словам писателя, весь этот цикл романов — гигантское исследование одной поблемы, проблемы зарождения в стране вольтерьянского революционизма. Никто из современных Тургеневу критиков не уловил этой связи в шестикнижии, да и из нынешних, языческо-материалистических, ни один не увидел этой особенности тургеневских романов.

 

Цепочка обличителей житейского зла не обрывается и до нынешнего дня. Перечислю только самых ярких, отмеченных даром гениальности, — Некрасов, Тютчев, Толстой, Бунин, Чехов, Достоевский, Ильин, Маяковский, Есенин, Платонов, Шолохов, Евтушенко. Стало быть, совесть и им не давала покоя, заставляя «глаголом жечь сердца людей». И они, наверное, мучились, читая в Библии о любви к врагам и о Божественном происхождении всех властей без исключения. Или знали они что-то такое, чего я не знал?

 

Первым ободрил меня в моём поиске екатеринбургский священник Владимир Зязев. Не понимаю, как это могло случиться, только батюшка начал читать по нашему православному радио мои стихи, притом настолько острые, что я сказал при первой же встрече:

 

— А вправе ли я, принявший веру Христа, писать сатирические стихи?

 

Батюшка с удивленьем посмотрел на меня и в ответ сам спросил у меня:

 

— А вправе ли был Пушкин написать: «Глаголом жги сердца людей»? Ведь жечь — не по головке гладить... У кого-то из святых отцов, кажется у Василия Великого, я читал, что поэты, вообще мыслители, причисляются к пророкам...

 

Позднее и я нашёл у Василия Великого, именно у него, — высказывания на эту тему. Попала в руки нужная книга святителя — «Алфавит духовный». Советую каждому из вас прочитать её всю, но интересующимся только обозначенной нами темой, назову заметки, в которых речь о пророчестве и о пророках. Вот они. «Брань с диаволом», «Воин Христа», «Воля Божия», «Гнев и раздражительность», «Дар пророчества», «Два напраления жизни», «Добродетели и пороки», «Евангелие и образ жизни», «Исповедание грехов», «Наказание есть обучение», «Осуждение», «Послушание воле Божией», «Пресечение греха», «Произрастание зла», «Путь подвижничества», «Слово и истина», «Смирение», «Стихотворцы», «Твёрдость в вере», «Утверждение во зле», «Что не должно делать христианину». Уже одни названия думающему человеку подскажут верные ответы на совершенно не простые вопросы: «Что такое добро и зло?», «Когда нужно быть смиренным и когда неукротимым в борьбе?», «Что такое дары Божьи?», «Что такое пророческий дар?», «Кто может быть пророком?», «Возможности и обязанности пророка». На основе этих вопросов попробую коротко рассказать о связи поэзии и пророчества.

 

Всё, что дал людям Господь, есть добро. Любое отклонение от добра — это зло. Христиане, наследики Истины Христовой, обязаны всеми силами бороться с любыми проявлениями зла. Но самыми ярыми борцами за истину и добро были и есть пророки — люди с особыми дарами Божьими, которые предвидят будущее и способны чётко оценивать действительность с точки зрения заповедей Христовых. Два этих направления суть всех пророчеств. Это возможности ясновидцев. А обязанности их — жить по Библейским законам, пресекать даже малейшие нечистые поползновения в своих душах; и если они случаются и более того — перерастают в совершённые грехи, тут же исповедоваться и причащаться, чистосердечно молить Бога о прощении. Жизнь такая суть жизнь непреклонных подвижников. Подвижниками могут быть люди любых категорий, но непрепременно чистые душой, честные, смелые, с великими ораторскими способностями. Среди поэтов тоже могут быть пророки. Пророческими способностями обладали Пушкин, Лермонтов, Тютчев, Есенин. Евтушенко. Вот, если коротко, о поэзии и пророчестве. А подробности — в «Алфавите духовном» святителя Василия Великого.

 

По сути дела, он стал для меня первым святым, в сочинениях которого я нашёл то, что долгие годы искал безуспешно. Впрочем, он же научил меня находить в Библии места, подтверждающие его трактовку Христовых мыслей. Первая же ссылка о пророчествах показала мне, насколько же я был раньше слеп, читая Книгу Книг. («Кто имеет уши слышать, да слышит». Мф. 11, 15).

 

Безусловно, пробегал я и вот эти строки. «Испытывайте, что благоугодно Богу, И не участвуйте в бесплодных делах тьмы, но и обличайте. (К ефесянам, 5, 10-11). Раньше они вопринимались просто как афористическое выражение мысли. А теперь стали надёжным камнем в понимании, что в жизни нашей два пути — смирение и непримиримая борьба со злом.

 

Ярчайшее библейское доказательство необходимомсти такой борьбы мы находим в известном эпизоде, когда Господь плёткой изгонял торгашей из храма. Но почему-то и это место не приводило к правильному пониманию текста. А частые обличения Христом фарисеев и книжников? А предсказание апостолу Петру (камню христианства), что он трижды отречётся от Учителя до того, как пропоёт петух? А подчёркивание безверия апостолов и обращающихся к Нему за помощью? Почему эти-то просто кричащие эпизоды о возможности прибегать христианам к активной защите законов и заповедей Бога не заставили меня уверовать, что от смирения до борьбы всего один шаг?

 

Стоило мне разобраться в болезненном вопросе, как доказательства просто посыпались на меня. Убедительную поддержку нашёл в афоризме Филарета Московского, того самого, который несколькими стихотворными строчками убедил Пушкина, что жизнь человеческая не бессмысленна, а даётся нам Богом с великим смыслом. Мысли о трех разновидностях врагов и борьбы с ними патриарх выразил с гениальной ёмкостью: «Гнушайтесь врагами Божиими, поражайте врагов Отечества, любите врагов ваших». Если внимательно присмотреться к этому высказыванию, то неприменно поймёшь, что и смирение — это разновидность борьбы, которая сводится к самообличению, к молитвам за врага своего, чтобы Господь наставил и противника, и молитвенника на путь истинный.

 

Чуть позднее, не без воли Божьей, я открыл для себя настоящий духовный клад, даже два клада. Прочитал сбориник высказываний Феофана Затворника «Православие и наука» и философско-публицистический трактат Ивана Ильина «Противление злу силою». Авторы с такой подробностью прокомментировали проблему смирения и борьбы с забвениями Истины, что и малейшего сомнения у меня не осталось — каждому последователю учения Христа надо вырабатывать в себе пророческие, борцовские качества, а поэтам — это просто необходимо, если они хотят стать настоящими поэтами.

Но воинам Христовым с особой остротой надо помнить, что, борясь со злом, с царём тьмы и его воинством, они обязаны вынуть брёвна из собственных глаз, малейшие свои прегрешения и помыслы должны исповедовать перед Богом, Пречистой и святыми, чтобы души были чистыми и честными. Казалось бы, это ясно, как день. Но, по целой цепочке причин, в нашем Православии сложилось неверное мнение, низводящее веру к какому-то рабскому смирению, к несокрушимому правилу: если тебя ударили по одной щеке, подставляй оскорбителю другую. Это спаведливо только в одном случае, если оскорбление касается только тебя одного. Не Отечества, не Истины. Гражданская активность со временем стала выбрасываться начисто. И такое исковерканное понимание не могло не породить еретического учения Льва Толстого о непротивлении злу силой. Страшный вред нанесла эта бесовщина русскому народу. Сейчас мы приступили к изживанию закоренелой ошибки. Но она пустила глубочайшие корни. И дай-то Бог избавиться нам от них хотя бы в ближайшие десятилетия. Дай-то Бог!

 

(Продолжение следует)