В одном доме, в комнате с названием “кухня-столовая”, модной сейчас настолько, что таковая имеется чуть-ли не у каждого, висел ТЕЛЕВИЗОР. Да, именно так – ТЕЛЕВИЗОР. Конечно, там было еще множество обитателей, как-то: предметы мебели, кухонного оборудования, да и просто интерьера. Был, например, высокий пузатый холодильник, хранящий, как обычные, повседневные продукты, так и всякие вкусные деликатесы, особенно перед праздниками. Как и многие большие толстые люди, холодильник отличался добротой и щедростью. Еще не было случая, чтобы заглянувшие в него перед сном хозяева, не обнаружили какой-нибудь лакомый кусочек. Стоял там большой деревянный стол, солидный и неразговорчивый; и несколько болтливых мягких стульев, по нашему мнению, совершенно не подходящих к столу, но, кто бы нас спрашивал. Белая четырехкомфорочная плита, практически не знавшая отдыха, целыми днями готовила разные блюда, и только огорченно шипела, когда какой-нибудь суп или компот убегали из-под крышки кастрюли, чтобы оставить на ней безобразные пятна. А теплая добродушная духовка работала хоть и не часто, но производила такие пироги, да запеканки, что лучше их даже не вспоминать на голодный желудок. Чайник, мультиварка, шторы, люстра, коврик на стене – все имели своё предназначение и каждый знал, что без него тут, если и проживут, то уже не так хорошо и комфортно.

Но ТЕЛЕВИЗОР был главным. Почему именно он? Да потому, что, когда он появился, все сразу как-то поняли, что не могут с ним сравниться в значимости и всегда будут только на вторых ролях. Во-первых, у ТЕЛЕВИЗОРА всегда было на всё своё мнение. А-то и два. Или три. В зависимости от того, сколько каких каналов на нём смотрели. А, согласитесь, в наше время мало кто может похвастаться своим мнением, не говоря уже о нескольких сразу. Во-вторых, телевизор всё знал. Он показывал и рассказывал про такие экзотические продукты, что холодильник, со своими деликатесами, просто краснел от стыда. Он предлагал такие совершенные и сложные рецепты, что у хозяйки никак не получалось их повторить, но ругала она при этом или сковородку, или плиту, или мультиварку, или даже продукты, но только не ТЕЛЕВИЗОР. Ведь в нём всё было просто и идеально. В-третьих, никому в комнате не уделялось столько внимания, как ТЕЛЕВИЗОРУ. Он включался, как только кто-нибудь из хозяев открывал входную дверь. И, чем бы они потом ни занимались, вторым делом непременно поглядывали на экран. А если ничего не делали, то просто смотрели всё подряд не отрываясь. А он показывал, рассказывал и пел без умолку. Надо ли говорить, что при таких обстоятельствах, никто и не пытался конкурировать с ТЕЛЕВИЗОРОМ. Поэтому, при общении с другими обитателями комнаты, тон его был несколько надменным и покровительственным.

Но был всё же один житель, которого данное положение дел совсем не устраивало. Это был старый барометр. Даже не просто старый, а старинный. Барометр попал в дом не так давно, после какого-то праздника. Его подарил хозяевам гость. А до этого он много-много лет пролежал забытым в темном ящике на чердаке другого дома, погруженный только в свои воспоминания. Там его и обнаружил совершенно случайно и обнаружили. Оттуда он и попал к своим новым хозяевам, любителям красивых старинных вещей. Подарили его больше для украшения интерьера, чем для предсказания погоды. Но понял это барометр не сразу. Он столько лет провел в одиночестве, оторванный от жизни, что всё для него было в диковинку. Лежа в ящике, он и предположить не мог, что мало кто сейчас вешает на стену в доме барометр для того, чтобы следить за показаниями стрелки и вычислять, нужны завтра будут калоши или нет? Тем более, что и калоши уже давно никто не носил.

Уже на другой день после праздника, барометр повесили рядом с красивой настенной лампой с шелковым абажуром, по которому были изображены яркие тропические цветы и сидящие среди них разноцветные попугаи. Барометру лампа сразу ужасно понравилась. Он даже стал за ней старомодно ухаживать, называя её барышней и мадмуазелью, делая комплименты, и рассказывая истории из своей прошлой жизни, полной, - по его утверждению, - опасностей и приключений. Он рассказывал ей про моря и океаны, про дальние страны, в которых ему приходилось бывать и предсказывать погоду. Про восходы и закаты, штормы и метели. Даже как-то похвастался по секрету, что какое-то время служил на пиратском корабле у самого пиратского капитана. Но называть его имя почему-то не стал. Может быть просто забыл.

Только лампа была молода, легкомысленна и не очень умна. Всё, что она умела делать, это светить или не светить. Когда её включали, лампа радостно сияла и настроение её становилось распрекрасным. Ей было не до скучных бесед. Когда же выключали, то она погружалась в глубокую меланхолию, и уж тогда её совсем мало что интересовало. Иногда, от чрезмерного сияния, лампочка под абажуром перегорала и заменялась на новую. И, удивительное дело, лампа при этом совершенно забывала всё, что с ней происходило раньше и начинала жизнь, как-бы заново. Как-то раз, по ошибке, в патрон вкрутили лампочку более яркую, чем положено. Такой радостной и счастливой лампа не была еще никогда. Счастье просто переполняло её. Она ликовала. Но очень быстро от перегрева у абажура начал подгорать один бок. Благо, что хозяева быстро это заметили и заменили лампочку на подходящую. А абажур развернули подгоревшим пятном в угол, так, что его совершенно не было видно со стороны. Это произошло до того, как в доме появился барометр, поэтому он ничего не знал о темном пятне своей новой знакомой. А другие обитатели, хоть и были в курсе, но тактично молчали, ибо невежливо обсуждать недостатки другого, особенно с тем, кто почти влюблен.

Барометр прекрасно понимал, что он стар для лампы, а она слишком ветрена и легкомысленна для него, но ничего не мог с собой поделать. Ведь лампа была так мила, так удивительно красива. И он всё рассказывал и рассказывал о своих приключениях, иногда даже по несколько раз одно и то же, так-как понял, что прекрасная соседка всё равно ничего не запоминает. Но только лишь однажды, на краткий миг, ему удалось пробудить в ней живой интерес к рассказу, когда он поведал об ослепительных лучах, бьющих на экваторе из иллюминаторов в каюту по утрам и вечерам. Однако стоило, лампе узнать, что иллюминатор, это всего лишь круглое окошко, а яркие лучи исходили от солнца, как её интерес сразу пропал, и она снова вернулась в привычное состояние. Наконец и барометр, не находящий никакого отклика в сердце соседки, начал впадать в уныние. Стрелка его все чаще опускалась, показывая ухудшение погоды и дожди, от небольших, до проливных. Некоторые могли бы связать это с наступлением осени, но мы-то знаем настоящую причину.

И вот, однажды, когда он находился в самом отвратительном расположении духа, до его слуха донесся бодрый голос ТЕЛЕВИЗОРА, дающего прогноз погоды на завтрашний день:

- Давление растет. День завтра будет ясный, солнечный, осадки маловероятны.

Барометр прислушался к своим ощущениям, которым он привык доверять, и убедился, что кроме затяжного дождя и тумана, от завтрашнего дня ничего ждать не стоит, равно, как и от послезавтрашнего, и от прошедшего, сегодняшнего. Это его возмутило. В конце концов, на каком основании этот выскочка, этот всезнайка, делает свои дурацкие прогнозы? Конечно, и раньше бывало, что прогнозы ТЕЛЕВИЗОРА и барометра расходились самым решительным образом, но, погруженный в свои нежные чувства барометр, хоть и возмущался, но всегда откладывал выяснение отношений на потом. Но сегодня его чаша терпения переполнилась, чему плохое настроение только способствовало. Плохое настроение всегда способствует самым отрицательным эмоциям. Он понял, что час настал, и что необходимо, наконец, разобраться, кто есть кто. С трудом дождавшись, когда хозяева ушли спать и закрыли дверь, он с вызовом произнес:

-Эй, Вы, любезный! Да, Вы, ТЕЛЕВИЗОР! Что Вы там опять несли про хорошую погоду? Какая муха Вас укусила?

При этих словах все соседи по комнате, до этого переговаривающиеся на свои житейские темы, разом замолчали, а ТЕЛЕВИЗОР так просто опешил. Ведь никто из них не только не привык, но ни разу и не слышал, чтобы с ТЕЛЕВИЗОРОМ так разговаривали.

- Вы это мне? – спросил ТЕЛЕВИЗОР у барометра удивленно.

- Вам, Вам, - ответил тот, - кому же еще? Других телевизоров здесь нет.

- Однако! – тихо проговорил ТЕЛЕВИЗОР и хмыкнул.

Он еще не совсем понял, как себя вести в данной ситуации, но четко осознавал, что дать слабину и тем потерять свой авторитет никак нельзя.

- Так, что Вы там хотели узнать? – произнес он высокомерно, хотя прекрасно помнил вопрос.

- Я хотел узнать, что за ерунду Вы там болтали про погоду, в которой, - судя по всему, - разбираетесь, как…, как утюг в плавании.

Барометр специально выбрал для сравнения утюг, ибо никакого утюга в комнате не было, а он не хотел ненароком обидеть кого-нибудь из соседей. К слову сказать, большинство из них, если сами и видели когда-либо утюг, то только по тому же ТЕЛЕВИЗОРУ, и посему сравнения не поняли. Но ТЕЛЕВИЗОР понял всё прекрасно. И принял бой.

- Я сказал то, что сказал! – заявил он громко и надменно. – И не Вам судить о моих прогнозах.

- Не мне? - возмутился барометр. – Не мне? – повторил он. - Да я уже триста лет занимаюсь предсказаниями погоды и никогда, слышите, никогда не ошибаюсь.

Скорее всего лет сто или даже сто пятьдесят барометр и прибавил к своему стажу, но в спорах такое бывает часто и не выходит за рамки дозволенных методов.

- А Вы, - продолжил он, - Вы откуда вообще можете знать что-либо про погоду? Каким местом Вы можете определить, что нас ждет завтра?

Тут ТЕЛЕВИЗОР даже несколько растерялся. Ведь он действительно не знал, откуда ему это известно. Он просто знал и всё. Но сдаваться было нельзя. Надо было атаковать.

- Я знаю оттуда, откуда Вы всё равно не поймете, старый болван! – сказал он уже презрительно. - Да и сами посмотрите на себя. Вы уже тоже показываете отнюдь не то, что показывали пять минут назад.

Тут барометр понял, что от возмущения его стрелка сдвинулась от дождя и предвещала уже повышение давления и хорошую, ясную погоду. Но и тут она не задержалась, ибо грубое обращение “старый болван” его просто взбесило.

- Что? Что Вы сказали, нахальный выскочка? Старый болван? Я? Да я… Да я… Я вызываю Вас на дуэль! – вспомнил он фразу из старых времен, звучащую теперь только в кинофильмах.

Увидев такой оборот все жильцы комнаты пришли в ужас. И только холодильник, набравшись смелости, робко предложил:

- Послушайте, уважаемые соседи, может не надо ссориться. Может есть какой-нибудь другой выход для разрешения спора?

- Попрошу Вас не вмешиваться, - ответил ему барометр. – Это только наше дело.

Холодильник огорченно замолчал и для успокоения заурчал компрессором.

- Как Вы себе это представляете? – раздался в тишине недоуменный голос ТЕЛЕВИЗОРА. – Как Вы себе представляете нашу дуэль, старая железяка? – придумал он новые обидные слова.

На самом деле, барометр был сделан из темного дерева, полированной желтой латуни и чистого прозрачного стекла. Но в нём был один железный, точнее даже стальной стержень. Он связывал стрелку с механизмом. И хоть его не было видно снаружи, но барометр им очень гордился. Стальной стержень внутри, это очень здорово и важно в жизни. И есть он, далеко не у каждого. Но тут было понятно, что речь идет не о его стальном стержне, и слова “старая железяка” – просто очередное оскорбление. Стрелка барометра решительно скакнула вперед, перескочила “Великую сушь” и уперлась в ограничительный штырек. Он понял, что погорячился насчет дуэли, но это было уже не важно.

- Ах, Вы…! Ах, ты….! – вскипел он, в какой-то момент даже забыв про свою вежливость. - Да Вы просто негодяй! Вы еще не знаете, с кем имеете дело! Да я, таких, как Вы…! Да я Вас…!

И, вдруг, барометр замолчал. В комнате повисла тишина.

- Что Вы меня? – уже тяжелым холодным голосом поинтересовался ТЕЛЕВИЗОР.

Но барометр ничего не ответил. Все обитатели удивленно ждали и никто не понимал, что происходит, почему барометр молчит. Никто ведь из них не услышал тихий, тонкий звон, когда от напряжения лопнул стальной стержень.

На утро из ТЕЛЕВИЗОРА, как обычно, неслись разные новости со всего мира и милая девушка сообщала, что в ближайшие дни погода в городе останется холодной, сырой, а давление низким.

- Э-э-э.., барометр-то наш, похоже, сломался, - огорченно произнес хозяин, глядя на стрелку, застывшую за “Великой сушью”. - Обидно. Значит, износился старичок. Не выдержал переезда. Впрочем, ничего страшного. Вид у него всё равно прекрасный, а погоду вон, телевизор расскажет.

 

Он одел плащ, взял в руки большой зонт и вышел на улицу под проливной дождь.