Время не тянулось, - оно плыло, подобно клубам табачного дыма, обволакивающего нас в этой камере. Здесь, кроме нас с Димой, содержалось еще шесть человек, - и курили все. Шестеро были местными, их взяли за разную мелочевку. Нас задержали в разгар базара. К нам подошли двое в милицейской форме, и один сказал:

- Вы платить думаете? – Дима заиграл желваками и ответил:

- Мы уже оплатили рыночный сбор в конторе.

- Пройдемте с нами, на предмет проверки документов.

Мы уложили товар в машину… ну, и в итоге - мы, вот уже как три дня, торчали в этой камере, полуголодные. Хорошо еще, здесь суп с хлебом в обед давали, и местные подкармливали – делились, в общем. Правда, Диме трудновато было принимать пищу, лежа на животе. Дима коренной харьковчанин, но в его паспорте, в графе национальность (тогда в паспортах еще имелась такая графа) было написано – казах. Судя по всему, в этом маленьком среднерусском городке страшно не любили казахов. Как только нас завели в отделение милиции и посмотрели наши документы, Диму сразу же повалили на пол и стали бить ему спину, то, что ниже спины, и ноги резиновыми дубинками. Втроем, между прочим. Они кричали: «Какого х…я ты сюда заявился, чурка!» После этого Диме пришлось лежать на животе. На спине ему было – больно, как и стоять.

В моем паспорте было написано – украинец. Но дело даже не в этом. Среди сопроводительных товар документов имелась ксива, указывающая, что я «юрисконсульт фирмы». Туфта, конечно. Но меня не тронули и обращались ко мне на «Вы».

- Да, узнай ты, наконец, сколько еще нас здесь будут держать, - простонал Дима. И я, в который уже раз, стал стучаться в железную дверь.

- Чё надо? – спросили из-за нее.

- До каких пор нас здесь будут содержать без всяких на то оснований? – стал кричать я, - Мы граждане соседней страны! Отведите нас хоть к следователю, хоть к прокурору… я уже не говорю об адвокате…

- И правильно делаешь, что не говоришь. Завтра у нас президентом станет Вольфыч, и мы вас расстреляем прямо во дворе, без прокуроров и адвокатов, - сказала дверь и замолчала.

Это было в субботу. А на следующий день в России должны были состояться выборы президента, на которых большие шансы на победу имел Жириновский. Как оказалось, у Ельцина этих шансов было больше, и нас, как ни в чем не бывало, в понедельник выдворили из камеры. Нам вернули, изъятые ранее, документы, все деньги и помогли вытолкать со двора отделения милиции машину, с севшим аккумулятором. Пока они ее выталкивали, машина завелась. В салоне все было на месте – товар, магнитола и даже кассеты. По-видимому, милиционеры сомневались - как там еще отнесется любой из новоизбранных президентов к их противоправным действиям, чудаки. Один из них наклонился к окну и благодушно пожелал:

- Чтоб больше вас здесь не видели!

Но они нас увидели, и ровно через две недели. Мы дождались, когда у Димы частично сойдут черные пятна от побоев, и снова приехали в этот городок – торговать.

Как и в прошлый раз, к нам, в разгар базара, подошли те двое в милицейской форме. Но отношение было совсем другое!

- Ну, вы даете, пацаны, – как к старым друзьям обратился к нам инициатор беседы, - приехали, все-таки! И чё – платить будем?

- Только половину от вашего тарифа, - строго сказал я.

- Почему это – только половину?

- А моральный и физический ущерб? Ну, за прошлый раз…

- Тоже верно…

Мы еще немало времени ездили в этот городок – «на выезда», как у нас это называлось. Базары там были неплохие.

 

Олесь Григ

02.02.2017., г. Харьков, Украина.