20. 1-3: §1. "На пропедевтике внутренних болезней". §2. "В психушке и кожвендиспансере". §3. "В абортарии и роддоме". Глава двадцатая: "На старших курсах." Из Книги «Миссия: «Вспомнить Всё!»

Глава двадцатая "На старших курсах"
 
 
 
 
§1. На пропедевтике внутренних болезней
 
 
С третьего курса мы стали обучаться по схеме циклов.
Одну-две недели мы проводили на кафедрах, привязанных к лечебным учреждениям.
В 10-ой больнице, что находилась на приграничной территории между Ленинским и Канавинским районах, мы проходили пропедевтику внутренних болезней.
 
Врач-куратор, иначе говоря, преподаватель пропедевтики, представлял из себя плотного упитанного коренастого мужчину, с небольшим, естественным для его возраста кругленьким пузиком.
Бросалась в глаза одна особенность: его тело было чрезвычайно покрыто густым волосяным покровом.
Волосы лезли из-под ворота рубашки, обильно покрывали сверху короткие толстые третьи фаланги пальцев рук.
 
Он натаскивал нас на грамотное владение перкуссией.
Это когда грудную клетку больного простукивают пальцем.
Выражаясь языком специалиста, перкуссия – один из важнейших и древнейших методов клинического обследования.
 
Более подробную характеристику перкуссии я нашёл на сайте «Врач восточной медицины»:
«При проведении перкуссии (постукивания пальцем или специальным перкуторным молоточком по поверхности тела) появляется звук.
Это связано с тем, что колебания, вызываемые при этом, передаются на исследуемые органы или ткани.
Отражая волны, они вызывают колебание воздушных масс, а мы воспринимаем полученные звуковые эффекты с помощью уха.
В зависимости от структуры исследуемого органа или ткани определяются различные звуки.
 
Метод исследования с успехом применяется до сих пор и при проведении умелым врачом может стать прекрасным методом диагностики.
Наиболее часто перкуссия осуществляется при постукивании пальцем по пальцу другой руки, плотно приложенной к поверхности тела над исследуемым органом.
Палец, по которому наносят удары, называют пальцем-плессиметром.
 
В зависимости от глубины расположения органа, который подвергается исследованию, сила наносимых ударов должна быть различна.
Так, чем глубже расположен орган, тем сильнее должны быть удары; такую перкуссию называют громкой.
Если орган расположен более поверхностно, сила удара должна быть средней; такая перкуссия называется тихой.
Если орган расположен в непосредственной близости от пальца-плессиметра и отделяется от него только грудной стенкой, сила ударов должна быть минимальна; это тишайшая перкуссия.
 
Плотные по структуре органы и образования (кости, печень, селезенка), а также жидкость (киста, заполненная жидкостью в легком, доля легкого, пропитанная экссудатом при крупозной пневмонии, плотная опухоль, жидкость в плевральной полости) при перкуссии дают абсолютно тупой звук.
Иначе он называется бедренным, поскольку определяется при постукивании по бедренной кости.
 
В противоположность ему ясный и громкий перкуторный звук, получаемый при перкуссии над легочной тканью, называют ясным легочным звуком.
При перкуссии области, в которой определяется переход от более тупого к более ясному звуку или, наоборот, граница перехода обозначается по краю пальца, который обращен к более ясному звуку.
 
Перкуссия позволяет определить границы исследуемого органа (топографическая перкуссия), сравнить перкуторный звук между симметричными участками тела (сравнительная перкуссия, наиболее часто используется при диагностике заболеваний легких) и различными участками одного органа (позволяет выявить изменение структуры самого органа, например появление очага воспаления в легком) или анатомической области (притупление в отлогих частях живота свидетельствует о накоплении жидкости (асците)».
 
(Ну как, осилили эту медицинскую галиматью?
Теперь вы прочувствовали на собственной шкуре, чем занимался Смородин целых шесть лет в Мединституте?
 
Читал денно и нощно нечто подобное этому!)
 
 
Куратор (наш непосредственный преподаватель) ставил перед нами задачу не только поставить диагноз больному (как в известном сериале «Интерны» заведующий терапевтическим отделением Андрей Быков, роль которого блестяще сыграл Иван Охлобыстин), но и назначить правильный курс лечения.
 
Прежде чем войти в палату к больному, он инструктировал нас: «Вы прочитали соответствующий раздел учебника только вчера. Не обольщайтесь полученными знаниями. Имейте в виду, что больной, страдающий своим заболеванием четверть века, знает о нём больше и лучше любого профессора! Поэтому не умничайте, вы можете поставить себя в неловкое положения, а он будет над вами смеяться!»
 
Одну общую закономерность мы, студенты, отметили после ознакомления с учебником по различным «болячкам».
Как только мы изучим тему, посвящённую какому-либо заболеванию, так тут же находим сходную симптоматику в своём теле!
Начинаешь судорожно ощупывать себя, прислушиваться к сердцебиению, считать пульс, оценивать цвет и степень влажности кожи, в первую очередь — лица, долго разглядывать склеры глаз и поверхность языка, обращать внимание на вязкость слюны, цвет мочи и запах фекалий.
И думать: «Туберкулёз? Красная волчанка? Сифилис?..»
 
Возникает некая патологическая мнительность.
Начинает казаться, что ты болен буквально всем, о чём успел прочитать в учебнике!
 
Будущим коллегам, студентам-медикам совершенно компетентно заявляю: успокойтесь, это всё со временем проходит...
Как и сама жизнь.
 
 
 
§2. В психушке и кожвендиспансере
 
 
Два из трёх профильных учреждений, существовавших в советский период, дожили до наших времён.
Это, в первую очередь, психбольница №2, которая находилась неподалёку, на улице Июльских дней.
 
К сожалению, очень красивое название улицы, стало в связи с этим, нарицательным.
Как московский «дурдом Кащенко» (или «Канатчикова дача»).
Помните у Высоцкого?
 
У нас, в Горьком, так и говорили «Отправят на июльские дни».
 
Во вторую очередь.
Психбольница №1 на улице Ульянова.
«Кличка» почему-то не обозначилась и не привязалась.
Наверное, в связи с тем, что улица носила фамилию великого вождя.
 
Но самым известным учреждением, предназначенным для лечения душевнобольных в городе Горьком, стало «Ляхово».
Ещё в 1899 - 1908 годах на окраине села Ляхова, при непосредственном участии выдающегося русского врача-психиатра и общественного деятеля П. П. Кащенко, была построена психиатрическая клиника.
 
В настоящее время «Ляхово» не работает.
Архитектурный комплекс больницы сегодня является объектом культурного наследия (памятником истории).
Поэтому вымерло и выражение: «Тебе надо в Ляхово!».
Употребляемое в момент крайнего раздражения при разговоре с взбалмошной врединой-соседкой.
 
Клиническая база для обучения студентов размещалась на Ульянова, 41.
Нам продемонстрировали больных шизофренией.
Одна несчастная дама лет сорока утверждала, что жалуется на врачей-стоматологов.
Те вставили ей в коренной зуб специальный передатчик.
С помощью этого передатчика внаглую считывается определённая информация интимного свойства и передаётся куда-то в строго засекреченные разведывательные органы.
Она настойчиво просила избавить её от «шпионского прибора».
Он её замучил: не даёт спать ночью, надоедает днём. «пи-пи-пи...». Азбукой Морзе!
Характерный случай.
Часто встречающийся в практике врача-психиатра.
 
В 1992 году на проводимых нами сеансах психотерапии мы тоже столкнулись с больным, проявлявшим аналогичную симптоматику.
 
На одной из лекций по психиатрии студентам демонстрировали психически ненормального больного, написавшего 300 стихотворений.
Столько же было написано у меня к шестому курсу института!
Я по привычке отсутствовал на лекции.
 
Ребята, вскоре после лекции встретив Смородина, хлопали его по плечу со словами: «Ну теперь-то мы про тебя, наконец, всё поняли... Успехов!».
 
Я ответил на это приветствие стихотворением «Альтернатива по аналогии» лесенкой Маяковского:
 
«Видно, великим стать не дано.
Вижу: такой же —
Тоже речистый.
...Мне остаётся только одно:
Или учиться —
Или... лечиться!».
 
В кожвендиспенсере преподаватель на очередном занятии сказал: «Смотрите, сейчас пойдут синеглазки».
Мы не поняли, что за «синеглазки» такие.
В каком смысле.
Но вежливо промолчали.
 
...В кабинет прошла дама сомнительной внешности.
«Полубомжеватого» вида.
 
Врач произвёл осмотр вульвы.
Нашёл шанкр.
«Сифилис» — поставил диагноз он.
 
И тут я отвёл взгляд от наружных половых органов пациентки и обратил внимание на её веки.
Они были густо накрашены синими тенями...
«Так вон оно что!» — осенило меня.
 
Но и до сей поры я так и не понял, в чём кроется настолько прямая связь.
 
 
 
 
§3. В абортарии и роддоме
 
 
На занятия вся четвёртая группа явно запаздывала: мы запутались в поисках нужного кабинета.
Войдя в одно из помещений мы увидели группу отроковиц, чинно сидящих в домашних халатиках «на босо тело» на стульях в очереди вдоль длинной стены.
На вид каждая из них выглядела, как юный подросток, лет двенадцати от силы, а то и менее!
 
Медсестра страшным голосом стала орать на нас, выпроваживая восвояси.
Возникло ощущение, что мы совершили святотатство, переступив порог этого секретного помещения и нарушив громадную государственную тайну.
Без излишний разъяснений стало понятно, что эти девочки-недоросли ожидали своей очереди в спецабортарий, скрытый от ненужных лишних глаз.
Даже от студентов-медиков.
 
Наконец мы нашли нужную дверь.
В абортарии вовсю кипела работа.
На двух столах лежали, как и полагается в таких случаях, совершенно обнажённые женщины, подлежащие срочной операции.
Врачи, медсёстры и санитарки «колдовали» над ними.
Врач выскребал содержимое матки, медсестра держала эмалированный тазик между раздвинутых ног пациентки, в который с хлюпаньем эвакуировалось кровавое внутриутробное месиво.
 
Одна из оперируемых голосила, что больше ни разу не ляжет с мужем в постель! Ни за что! Ни зав какие коврижки! Уж лучше ходить монашкой, чем терпеть такую адскую боль!
Терпеть скребок, сдирающий нежную слизистую внутри матки — чудовищная пытка вровень средневековой.
Обезболивающих не давали из принципа.
Принципа социализма, который не поощрял похоть, подстрахованную противозачаточными средствами и обезболиванием при абортах.
 
Пожилая санитарочка брала с пола наполненный эмбрионами и зародышами тазик и шла выливать в специальную ёмкость.
По дороге она успела язвительно заметить в адрес страдалицы: «Не лягу, не лягу...». Ещё как ляжешь, когда придёшь домой! Куда ты денешься, когда крепко приспичит! Хе-хе-хе!..».
 
Вова Крысов встал, как вкопанный, у подножия второй абортницы.
Она имела прекрасные внешние данные: белокожая, фигуристая, с роскошной грудью, обалденными длинными ногами и аккуратно постриженной порослью между ними.
Взгляд Крысова блуждал где-то в области её низа живота и нежных ляжек...
Полчаса он не мог оторвать намертво прилипших подошв от пола: наслаждался зрелищем...
 
Медицинская полумаска скрыла его полуоткрытый в изумлённом наслаждении рот.
Широкие полы белого халата надёжно защитили Крысова от позора.
По выступившим от возбуждения капелькам пота на его широком красном лбу можно было с уверенностью сделать вывод о мощной эрекции его полового органа.
Это ещё одна из причин, по которой столь долгое время он не мог сдвинуться с места.
 
Я подошёл к остолбеневшему Крысову, так непристойно разглядывавшему нескромные подробности женской тайны, обнажённой благодаря широко расставленным ногам на гинекологическом кресле.
...Женщина лет тридцати действительно производила грандиозное впечатление...
«Редкая красавица!» — подумалось мне.
 
Её действительно хотелось!
Даже в этой нелепой, чисто хирургической ситуации!
Я смущённо отвёл взгляд в сторону...
 
Сволочуга Вовка так и не тронулся с места, пока красавицу не вычистили дочиста...
 
Думаю, она принадлежала к касте учителей ВУЗов.
Благородное с правильными чертами лицо украшали солидные очки в золотистой оправе.
 
«Дебил, идиот, деревенщина, будто баб не видел!» — раздражённо подумал я, брезгливо отпрянув от обалдевшего Крысова.