В вихре времён рождается слово и оставляет память... Дневник литературных эмоций.
Сборник поэтических эссе "В вихре времён рождается слово и оставляет память..." Дневник литературных эмоций.
Автор: Norgeborg (Вячеслав Паутов).
Формат: Сборник стихов с поясняющим текстом.
Жанр: Героическая лирика разных лет и направлений.
Общее настроение: Грусть об ушедшем и непознанном, путешествие во времени и пространстве.
Основная мысль, направление: воспоминания не отягчают душу, но... настраивают её на новый, позитивный лад. "Искусство - это язык, на котором человек разговаривает с Богом, стихотворное же искусство, когда сам Бог говорит с человеком языком души".
Обращённость: ко всем лирикам, романтикам и тем, кто до сих пор верит в силу стихов. Прямой диалог с читателем...
Аннотация: Другой народ, другой край, другой язык, другие песни... История, быль-небыль, сегодня-вчера-завтра, твоё-моё-наше - все перемешалось и выплеснулось звуками души...Чего ты ждёшь от них? Что ты ищешь в них? Что будешь делать со всем этим, когда найдёшь?
Отражаясь от моря и снега...
Нежна как закат
Но тверда как гранит...
На крыльях северного ветра
Песня скальда по свету летит...
Про отвагу и верность поведает миру.
Не обойдёт и святую любовь.
И через века в вены фьордов стучится...
Всё та же, горячая Севера кровь...
(В.Паутов)
Эпиграф к сборнику:
Их разум и воля, вечно скитаясь в прибежище снов...
Льдом духа пропитаны, грубостью звёздных ветров.
В сердца их колотят потоки частиц бытия.
Кровь неземную, ритмом Вселенной по венам гоня...
А в памяти дно неустанно стучится.
Предков забытых неслышимый зов.
Временем стёртые лица...
(В.Паутов).
Вместо предисловия: Никогда серьёзно или целенаправленно не занимался стихами. Для меня они - дневник литературных впечатлений и эмоций, возникающих под воздействием самой литературы, т.е. это - мои стихотворные экскурсы на заданную тему. Но иногда, стихи приходят внезапно, без определённой темы, как будто бы сами по себе, но если вдуматься, то это опять впечатления от стороннего литературного творчества или тематические вставки для своего (многие стихи, приведённые здесь, иллюстрируют текст романа-саги «Солнце над фьордами). Для понимания и лучшего восприятия «иллюстраций», к ним будет даваться поясняющий текст. Так же на ваш суд представляю и переводы скандинавских песен, адаптированные для нашего читателя. Итак... Приглашаю полистать дневник моих литературных эмоций.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Под парусами викингов.
«Живы мы, пока зрят наши очи стругов чужих паруса на воде» (В.Паутов).
Ода бессмертию героев северных морей.
Мы отправлялись в манящие дали с одним лишь мечом...
Но всегда возвращались к родным берегам проторённым путём.
Мы всем и везде обещали вернуться живыми и при богатых дарах...
И снова заздравную чащу по кругу пускали у ярлов на званых пирах.
Ни смерти, ни лжи мы не убоялись
О наших победах легенды слагались.
Нас в Вальхаллу враги отправляли навечно.
А мы... На земле возрождались.
В песнях скальдов... В оружии вашем... И даже в мечтах...
Сехримнир (вепрь Сехри) - животное, которое каждый день забивают в Вальхалле для трапезы погибших в бою героев и каждый день возрождающееся снова. Аналог греческого Феникса у древних скандинавов. Тотем северян и знак бессмертия у викингов.
Мы - дети Сехри.
Над нами сияет Сехри
Ряды бронёю крепки.
И рождаемся мы и умираем.
Богам и врагам вопреки.
Мы не боимся смерти.
Нас не пугает боль.
Ведь в нашей крови не пепел.
В нашей крови - огонь.
Под нами пыль вековая.
Тяжёлых битв забытьё.
У воина жизнь кочевая,
Но нет милее её.
Пред нами кресты и звёзды.
Бывает врагов не счесть.
Но победа дороже алмазов.
Дороже золота честь.
За нами шагает память.
И будут кричать нам вслед:
"Да здравствует, племя героев!
На свете таких больше нет!"
Да! Мы не боимся смерти!
Да! Нас не пугает боль!
Ведь в нашей крови не пепел.
В нашей крови - огонь.
И вражью кровь проливая,
Свою не жалеем кровь.
Как Сехри мы умираем.
И как Сехри рождаемся вновь.
Йомсвикинги - полулегендарное братство викингов, существовавшее в X-XI веках. Йомсвикинги были наёмниками и морскими разбойниками, но очень опытными и профессиональными воинами. Вероятно, они представляли собой первый прототип рыцарского ордена в Европе. Главная база йомсвикингов находилась в городе-крепости Йомсборг (в районе Вендского города Волынь). Будучи закоренелыми язычниками, они поклонялись Одину и Тору.
Великанша Ран - в германо-скандинавской мифологии - великанша, штормовое божество моря, сестра и жена Эгира. Ран владела волшебной сетью, которую набрасывала на корабли...
Ньёрд - в скандинавской мифологии бог из числа ванов, отец Фрейра и Фрейи. Ньёрд представляет ветер и морскую стихию и он - хозяин всего того, что находится "над водой и вне воды".
Браги - в германо-скандинавской мифологии бог-скальд, прославленный мудростью и красноречием, муж богини Идун, покровительствовавший клятвоприношению (братство йомсвикингов держалось на клятве верности идеалам побратимства, и одной из причин его распада было нарушение братской клятвы - клятвопреступление).
Норны - три скандинавских богини судьбы.
Правь - правда, правильно, правило, закон "правильного" бытия
Попутная песнь йомсвикингов.
Изнова пахари вод на простор вышли.
Песня наша звучи гордо...
Голосом волн вторят нам боги.
Ветрила стяг надувая бодро.
На восходе Ран стелет крепкие сети. Ньёрд же ветра посылает попутно...
Норны чертят Судьбы нашей руны. Браги-скальд освятил клятву братству навечно...
Земли пахарь хулит нас нещадно.
Равный же почитает везде...
Живы мы, пока зрят наши очи.
Стругов чужих паруса на воде.
На восходе Ран стелет крепкие сети. Ньёрд же ветра посылает попутно...
Норны чертят Судьбы нашей руны. Браги-скальд освятил клятву братству навечно...
Тучные нивы жнецов встретят.
Богатую жатву сберём споро...
Берег покроют добычи скирды.
Бондов прибрежных укротим норов.
На восходе Ран стелет крепкие сети. Ньёрд же ветра посылает попутно...
Норны чертят Судьбы нашей руны. Браги-скальд освятил клятву братству навечно...
Одину хвалу вознесли щедро.
Тору обет даём крепкий...
Жизни берём не рукой вора.
Правь одна и у нас, и у Смерти.
На восходе Ран стелет крепкие сети. Ньёрд же ветра посылает попутно...
Норны чертят Судьбы нашей руны. Браги-скальд освятил клятву братству навечно...
Стань, стань первым! Стань, стань лучшим!
(Голос атаки норманнов)
Над нами властны лишь Боги.
А ряды бронёю крепки.
И ты не стой у нас на дороге.
Не попадайся на нашем пути.
Ведь мы идём в атаку
И нам ворожит случай.
Кровь будоражит нервы.
Наш клич морозит души.
Стань, стань первым!
Стань, стань лучшим!
Кровь берсерка.
Кровь моя - алая, пусть видят все.
Берсерку не нужен щит.
Топор мой как ветер, как молот Тора.
Орлом над врагами парит.
Нас пятеро, скованных цепью одной.
Здесь, на пороге Вальхаллы.
Стоим нерушимой живою стеной.
Перед большим творческим событием кузнецы средневековой Норвегии проходили обряд Очищения (очищение души перед богами и тела от сглаза, липкого дыхания злых духов, "мирской грязи"). В обряд входили исповедь и молитва Одину, а так же скандинавская конвекционная баня - басту. В этом отрывке «Солнце над фьордами» кузнецы и их помощники просят творческого озарения у языческого бога и кроху божественной силы для своего труда, просят приоткрыть полог тайны ковки стали, просят удачи в своем начинании.
Молитва-обращение к Одину (обряд очищения кузнецов).
О, Всеотец! Наш труден путь и мы творим под дланью Тора.
Лепить Железо и пестовать Огонь — всё тяжкий труд.
И к совершенству путь наш долог.
Года - не мера мастерству. И жизнь сама ему не мера.
Лишь только вера, истовая вера нас посылает в этот путь.
О, мудрый Один, мыслей властелин! Хотя б на миг... Пусть на чуть - чуть...
Войди в наш тесный круг! Открой нам тайны полог!
Благослови наш честный труд и дай надежду на спасение.
Нам сниспошли удачи светлые лучи и долгое терпение.
Пусть наши руки устали не знают. Пусть наши лёгкие от жара не сгорают.
Пусть разум наш свободным станет. А сталь трудиться не устанет.
И мы клянёмся с помощью твоей творить законы мастерства и совершенствоваться сами.
Ведь мы с тобою навсегда, а ты - навеки с нами.
Увы, мы - смертны, властелин. И на земле наш путь недолог.
Молю тебя, войди в наш круг! Открой нам тайны полог!
Хотелось бы отметить и обряд посвящения средневекового норвежского отрока в мужи (клятва роду),означающий ритуал опоясания мечом и приобщения к Всеотцу - Одину (роман-сага «Солнце над фьордами).
«Сейчас Сигфрёду надлежало произнести слова благодарности и обета защиты родовичей, те слова, что он сочинил и выучил еще накануне с помощью старого Ормульфа. Но в горле у него пересохло от волнения, и он чужим и неузнаваемым голосом произнёс:
Я битве за дом наш не струшу, поверьте.
Родных и друзей я не выдам врагу.
Тот, кто родовичам жизнью обязан,
будет всегда начеку.
Вами теперь я мечом опоясан,
На радость роду всему и на слёзы врагу.
Но и кормильцев своих не забуду.
Сеть рыболовную, охотничий лук и землепашца соху.
В Хеле туманном
Не место мужчине.
Буду я сильным, отважным и смелым
В тяжёлом труде и смертельном бою.
В том я Одину, мудрому и справедливому
Самую верную клятву даю.
Теперь немного о скальдическом творчестве. Первые скальды появились именно на землях средневековой Норвегии. И отсюда же устное творчество самых известных и знаменитых шагнуло за рамки этой страны. Скальд - это поэт и исполнитель произведений, которые он сам создаёт или запоминает по рассказу других людей, близких к тем событиям, которые скальд воспроизводит своими стихами. Исполнение произведений скальда могло сопровождаться аккомпанементом музыкальных инструментов, оно было распевным, но и речитативным одновременно. Скальд - человек, тесно связанный с жизнью своего народа. Он нередко - богатый землевладелец, викинг, странник, служилый человек в дружине знатного вельможи, чаще, конунга. Скальд, кроме всего прочего, умудрен знанием рун: в пору расцвета поэзии скальдов в странах Скандии другое письмо было либо неизвестно, либо известно лишь немногим. Каждый скальд был обязан владеть тайной силой слова и рун, он мог творить волшбу или снимать вражьи чары. Его талант ниспослан свыше. Его голосам говорят боги. И от этого в народе скальды имели особое положение. Скальд складывает и песню в честь свадьбы своего господина и песню о его любимой, скальд сопровождает жизнь дружины и двора, при котором он состоит, песню о состоятельном бонде и нищем отшельнике, он своими поэтическими комментариями сохраняет на века аромат суровой и полной опасностей эпохи, воспитавшей и вдохновившей самого скальда. Они слагали и выносили на суд слушателей разные виды стихотворных произведений, зачастую соответствующих ситуациям, в которых они выступали со своими стихами: драпа - основная форма хвалебной песни, название, которой означает «песнь, разбитая на части» и речь в ней всегда идёт о событиях, очевидцем которых был скальд, или о которых он слышал от очевидцев; виса - славословление, заклинание на удачу или во здравие, песня о жизни, подвигах и величии Асов, за которую скальд мог получить любой подарок - от кольца, богатой одежды или секиры, до драккара, нагруженного золотом, она могла рассказывать о поединке, сделке, свидании, краже, случайной встрече, о сновидении, но была разнообразнее и содержательнее драпы; флокк - виса или цикл вис, в отличии от драпы не содержащий «стева» - припева, но изобилующий неповторяющимися метафорами, своеобразный скандинавский метафорический сленг (кеннинги). Здесь я попытался передать суть драпы, продемонстрировать всю её многогранность на примере скальдического творчества Торнбьёрна Хорнклови, который говорит моими устами (драпа из «Солнце над фьордами»).
«А народ, разгорячённый алкоголем, вошёл во вкус поэтического творчества и по всему пиршественному покою разнеслась громогласная просьба: - Драпу « Сердце матери» давай! Не откажи, скальд! Хотим услышать «Сердце матери»!
И скальд, кивком головы соглашаясь исполнить просьбу гостей, сел на своё место у очага.
- Как вы знаете и помните эту быль мне рассказал мой друг Свендульф Скальд, воин, который вместе с товарищами защитил нас от набега кровожадных данов три зимы назад, многие его друзья погибли в той неравной битве, а он остался жив и поведал мне эту историю.
- И так, драпа « Сердце матери»! - объявил он, провел пальцами правой руки по струнам и, под их аккомпанемент, задушевно, с лёгкой грустью начал свою мелодекламацию:
- Гудит метель который день. Но ночь теперь. В ночном лесу, скальд-воин Свендульф, присев на пень поближе у костра, дружине молвил: - Что холодно вам други? И мысли о еде, тепле и мягком ложе засели в голову и ваш живот голодный? Гоните их! Мы не должны замёрзнуть раньше, чем сюда придут враги. И будут всем захватчикам из данов калёного железа диво-пироги. Засада на врага — замри, молчи, крепись и жди. И я , подумав о других, вас сказкою согреть хочу, я тихо буду петь, на вас глядеть. Есть сказ о витязе нореге славном и матери чуткой, что сердцем своим охраняла его одного и не просила взамен ничего.
За северным ветром мой фьорд одинокий,
Над морем в камнях - мой дом.
Пекла мать мне хлеб в дальний поход,
но думала о своём.
Знать бы хотелось ей всё наперёд.
"Как бы с родимым беда не случилась, справился бы он со злом.
Как бы морская пучина его пощадила, и он не уснул за веслом".
Тише, струны! Не рвите мне сердце! Слёзы матери осушить некому!
Ушёл её сын в неведомый край,
К рекам чужим, горам и лесам.
Морской скиталец нашёл там свой дом,
Но горькое горе, о боги! Скитальцем он сделался сам.
Сколько же ждать его из чужбины?
"Пусть без победы бы он возвратился, лучше здоров был бы сам.
Здесь, рядом со мной был бы мой горемычный, а не скитался там".
Плачьте, струны! Зовите скитальца! Горе матери остудить некому!
Стал возводить он в чужом краю
Прочные замки и города
И победил врагов, что злой рок ворожат,
Глядя в чёрные зеркала.
Зовутся волхвами они в тех местах, и делают чудеса.
"Прощай, моя мама, прощай навсегда.
Лишь ветру морскому теперь ты сестра. А я - сам себе господин".
Громче, струны! Верните скитальца! Сердце матери согреть некому!
Клинок врага сыскал в бою
Морского сокола грудь.
И геройская смерть ему помогла
В Вальхаллы врата шагнуть
"Прощай и прости меня, мама моя!"
И в небе ночном воссияла заря.
"Жил я, как ветер, но пропал не за зря".
Молчи, моя лира! Горька моя песня! Чёрную весть принести некому!
Но не слышала мать твой последний вздох,
не слышала смертный крик.
Её забрал злого дана клинок,
и твой дом и многих других.
На пепелище хозяин - дождь. Он льёт от утра до утра.
Холодному камню не нужен полив.
Ведь на нём не растёт и трава.
Нет ни сына, ни матери больше на свете! Тризну по ним справить некому!
В чертоге небесном был пир всех богов, и был многодневным он.
Там встретились двое. Вот он, её сын, вот и она. С тех пор
каждую ночь две светлых звезды выходят на небосклон.
А рядом с ними хозяйка-Луна.
И каждый, под небом живущий, услышит: "Родимая, здравствуй, ты - мама моя!
Я - сын твой, и ты мне навеки нужна.
Вот видишь? Я всё же вернулся. Низкий тебе поклон".
Пой моя лира! Звените радостно струны! Теперь навсегда они вместе и их разлучить некому!
Молчит дружина, но теплые от Свендульфова сказа глаза норегов, греют души друг другу жарким светом памяти родства и рода . Не холодно, не голодно, не страшно умирать. Ведь каждый вспомнил дом и мать. И обещал себе живым вернуться, чтоб больше никогда их не терять!
Скальд уже смолк, а гости всё повторяли и повторяли вслух последние слова его драпы: «Не холодно, не голодно, не страшно умирать. Ведь каждый вспомнил дом и мать. И обещал себе живым вернуться, чтоб больше никогда их не терять». Повторяли, как будто силились понять откуда берётся такая сила в словах, почему слова эти проникают глубоко в сердце и надолго остаются там, почему после них непременно хочется сделать что-нибудь героическое для своей матери, своих близких, своего рода. В уголках женских глаз и некоторых гостей поблёскивали слёзы. Да, силён был Торнбьёрн Скальд, раз заставил расчувствоваться холодных, зачастую спокойных и уравновешенных норегов. И теперь понятно было почему он так часто повторял: «важны не только сами слова, но ещё важнее, как и когда они будут произнесены. Ибо, слово может осчастливить, но может и убить, как метко пущенная стрела.»
Пляски и плясовые песни скандинавов - явление яркое и запоминающееся, не могу не отметить их задора и скрытого огня. Привожу здесь отрывок из «Солнце над фьордами», где можно увидеть и почувствовать всю их заразительность и удаль.
«И вот на пиру настал момент, когда от всего съеденного и выпитого кровь в жилах храбрых дружинников конунга вскипела, ударила в ноги и началась пляска. Назвать это танцем трудно, это было больше похоже на состязание, кто выше подпрыгнет или громче топнет. Музыка тоже соответствовала: дудки и барабаны гремели и гудели, добавляя хаоса во всеобщее веселье. Но это был настолько захватывающий процесс, что все скамьи стояли пустыми, люди кружились волчками и топали в такт развесёлой песне гребцов боевого морского судна, видевших весь свет и достаточно вкусивших его прикрас :
Хо-эй!!! Хо-аххх!!! Дружно вёслами делаем взмах!!!
Британские замки крепки.
Но мы камни жуём вместо хлеба.
Как сухари, как сухари.
Хэй, хэй!!! Пива подлей.Топни ногой, гляди веселей!
Хо-эй!!! Хо-аххх!!! Дружно вёслами делаем взмах!!!
У франков растёт виноград.
Мы пили все вина подряд.
Вместо воды, вместо воды.
Хэй, хэй!!! Пива подлей. Топни ногой, гляди веселей!
Хо-эй!!! Хо-аххх!!! Дружно вёслами делаем взмах!!!
У нас же сплошная треска.
От нее заболели бока.
Хочется хлеба, терпим пока.
Хэй, хэй!!! Пива подлей. Топни ногой, гляди веселей!
Хо-эй!!! Хо-аххх!!! Дружно вёслами делаем взмах!!!
В Исландии холод и мгла.
Драккар наш спалили дотла.
Горячая ночка, ну и дела
Хэй, хэй!!! Пива подлей. Топни ногой, гляди веселей!
Хо-эй!!! Хо-аххх!!! Дружно вёслами делаем взмах!!!
Домой возвратились пешком.
Пустыми, но не жалеем о том.
Будем здоровы - ещё наживём.
Хэй, хэй!!! Пива подлей. Топни ногой, гляди веселей!
Вот уже и сам Хальвдан конунг не выдержал. Рыкнул по-медвежьи и махнул в толпу плясунов. - Спляшем, подданные мои, так, чтобы гномы на нижнем этаже мироздания попросыпались! - выкрикнул он из круга танцующих и топнул ногой в такт музыке. И-эх-ххххх!"
Замечательна и народная плясовая на сельском пиру в деревне Лисиный бор («Солнце над фьордами»)
«А молодёжь в это время пустилась в пляс и задорно запела, поддерживая атмосферу деревенского праздника и народного веселья. Ритмично бухали барабаны, весело и игриво гудели дудки, мелькали возбужденно-радостные лица сельчан, а ноги их так и выписывали замысловатый рисунок на покрытом свежим и душистым сеном полу хозяйского дома.
Хей, гуляй, гуляй, гуляй! Ешь, пляши и выпивай!
Дед по жбанчику. Отрок по стаканчику,
Молодец из ковша, девица напёрстком.
Хозяюшка пива подлила , песня по кругу пошла.
Хей, гуляй, гуляй, гуляй! Рукам воли не давай!
Пока не высватал - гляди. Молодец на молодицу.
Отрок на отроковицу. А дедку - опять пива жбан.
Хозяюшка вовремя подлила, песня дальше пошла.
Хей, гуляй, гуляй, гуляй! Пляской сердце согревай!
Молодцы впритопку. Девицы кружком-кружком.
А дедок вприсядку, да бочком-бочком.
Хозяюшка молода сама по кругу пошла.
Хей, гуляй, гуляй, гуляй...Ешь от пуза, выпивай...
Сельская песня того времени, так же достойна внимания, как явление фольклорное, устойчивое и всепоглощающее (из «Солнце над фьордами»).
«И вот накал веселья постепенно достиг высшей точки - зазвучали певучие дудки, которым вторили пастушьи рожки, им в такт забили небольшие барабаны, а слушатели начали плавно раскачиваться из стороны в сторону, вслушиваясь в звуки живой сельской музыки. В то время песнопение было уделом исключительно мужчин, но жизнь одинокой лесной деревни своей дозволенностью, в этом отношении, отличалась от законов и правил пиров ярлов и конунгов Северного Пути. Здесь женщины могли петь и вместе с мужчинами и самостоятельно. Здесь не было скальдов, но были свои песенники и песенницы, давно заслужившие своим даром это громкое прозвание. Таким песенником был и Йорди Углежог, от природы имевший чистый и приятный голос высокого тембра и проникновенного звучания. И вот он, расправив плечи и набрав в грудь воздуха, задушевно затянул родовую песню:
Вороны, птицы Вотана!
Разорвали небесную гладь взмахом крыльев свободных.
Вороны, птицы Вотана!
Их прекрасен полёт так, что смертного сердце от счастья поёт.
Вороны, птицы Вотана!
Вы судьбу на плечах наших зрите глазами всесильных богов.
Вороны, птицы Вотана!
Нет на свете оков, что я с вами в союзе порвать не готов.
Вороны, птицы Вотана!
Так парите же птицы, полётом своим возвещая начало счастливых времён и победных пиров.
Вороны, птицы Вотана!
Вороны в небе. Вороны - вестники . Вороны - братья мои.
Я с вами к любым испытаньям готов.
Вороны, птицы Вотана...
Повторяющийся стев «Вороны, птицы Вотана!» подхватывали все мужчины, сидящие за столами, от чего казалось, что они зовут этих гордых и величественных птиц, призывают на свой пир. Лишь песня и работа способны были изменить внешний облик этого песенника - с первыми звуками своего голоса он неузнаваемо преобразился: стал выше и значимее в глазах окружающих, лицо его приобрело оттенок божественной одухотворённости, а в светлые волосах появился золотистый отлив, его небесно-голубые глаза стали особыми, неимоверно привлекательными и притягательными. И это был уже не Йорди Углежог, а Йорди Песенник, Йорди Голос бога Браги, сына Одина.»
Последним же викингом и конунгом викингов был Харальд Суровый (Харальд III Сигурдссон, Харальд Смелый, Харальд Суровый Правитель, Гаральд Грозный, Гаральд Гардрад), король Норвегии, дальний родственник сына Хальвдана Чёрного, Харальда I Прекрасноволосого. И с его посмертием связана интересная страница истории Норвегии и Британии. В 1066 г. Харальд погиб в бою при попытке завоевать английский трон. С гибелью Харальда прекратился трёхвековой период вооружённой экспансии скандинавских правителей — эпоха викингов, поэтому его считают последним викингом и последним конунгом викингов. Вот здесь и всплывает дата - сентябрь 1066 г. Тёмный, вероломный, кровавый период истории трёх стран — Северной Франции(Нормандии), Норвегии и Британии. И все участники этой драмы - известные и незабываемые личности, незабываемые своей трагической историей и последующей трагедией своих стран. Изначально на трон тогдашней Британии(1060-1066 г.) претендовали три человека - Гарольд Английский (потомок датчан, правивших в этих краях со времён экспансии Рагнара Лодброка, норвежцы звали его на скандинавский манер - Гарольд Годвисон), указанный мною, Харальд Суровый и Вильгельм Бастард (в последствии - Вильгельм Завоеватель, Вильгельм Нормандец), герцог Нормандии - скандинавского анклава на территории Северной Франции, возникшего в результате завоеваний вышеуказанного Рагнара Лодброка в Европе. Харальд Суровый и Вильгельм Бастард договорились совместно ударить на Гарольда Английского, а потом поделить Англию пополам. Но Вильгельм предал Харальда и не напал со свои флотом с юга Англии на Гаральда Годвисона, Суровый же вынужден был вступить в борьбу за завоевание Англии один, погибнув во второй битве на границе Шотландии и Англии. Гарольд Английский наголову разбил его войско в окрестностях тогдашнего Йорка (Стамфорд-Бридж) и сжёг норвежские корабли... А через 19 дней сам погиб в легендарной битве при Гастингсе, проиграв и свою голову, и королевство... С тем пор в мировой истории Гарольд стал прозываться Анфеликсом - Несчастливым, а его дочь и жена были вынуждены искать прибежище во всемирно известном, и воспеваемом Шекспиром, замке Эльсинор (место жительства Гамлета). Дочь Гарольда, Гита, впоследствии стала женой русского князя Владимира Мономаха. Харальд и Гарольд имена одного скандинавского корня и судьба поступила с ними одинаково. Вот такая сложная и душещипательная история... И в этой связи у меня сложились несколько стихотворных памфлетов, которыми я хочу с вами поделиться. Они касаются последней битвы Харальда Сигурдссона, Харальда Сурового Воина.
Кончина Харальда конунга.
Смерть, словно птица, витает над нами.
Губит норегов английским железом.
Ряды за рядами... Ряды за рядами.
Стрела - и... десятника нет больше с нами.
Копьё - и... сотник мёртвым лежит под ногами.
Топор... Успеваю прикрыться щитом.
Рот полон крови, руки немеют.
Успеют ли наши помочь?
...Не успеют.
А смерти коса уставать не желает
Стрела - и... кто то опять умирает.
Копьё - ... чья то кровь вновь траву обагряет.
Топор - ... не успел я прикрыться щитом.
Четвертая рана на теле - крестом.
Туман в голове...
Воды бы напиться.
Смертную муку принять.
И... навеки забыться.
Так меркнет Норвегии викингов слава, не сможет из пепла она возродиться...
Сомн Валькирий над местом битвы.
Горят драккары... Месть взывает к крови.
И чтобы битве положить конец.
Валькирии с небес спустились наконец.
Чтоб души павших унести с собой.
В Вальхаллы праздничный дворец.
Последний бой, последний крик, последний свет, который видим мы с тобой...
А дальше лишь бессмертья лик, а дальше лишь покой... Божественный покой.
Рассуждения Гарольда Английского о Добре и Зле.
Кто говорит, что нет Добра и Зла
Тот сам не верит в это.
Кто говорит, что есть лишь Тьма.
Боится Света.
Свет и Добро - творцы, а Тьма - изнанка сути.
И кто во что горазд, тот так и судит.
Напутствие Харальда Сурового перед последней своей битвой.
(основано на древнем скальдическом тексте).
С вами заодно сечу бесстрашно я встречу...
На встречу разящей стали
Выйдем же смело!
Ведь все вы в доспехах
Шеломы ваши блестят индевело как лёд
И руки секиры сжимать не устали...
Ясени битвы строем здесь встали — враг не пройдёт.
А я оставил
Шелом свой на струге.
С кольчугою вместе... Шитом себя подпираю.
Если суждено погибнуть от стали жала.
Торг между Жизнью и Смертью совсем неуместен.
Павших же в битве встретит Вальхалла.
Слушайте, вои с сердцем дракона моря!
В битве грядущей голов мы не склоним.
Горе великое нам, и англам же — смертное горе.
В лоне бури копий,
Крепко стоять за щитами!
Так боги велели!
Я в сечу пойду рядом с вами.
Стяг мой парить неустанно будет
Над крепких щитов рядами.
Пусть англы грозятся жизнь нашу взять и волю.
Мы же выберем викингов смерть, я не рабов незавидную долю.
Умрём - возродимся. А жизнь отдадим без печали...
Так бремя кончины и предки наши с улыбкой встречали....
Хель - в скандинавской мифологии царство мёртвых (в подземном мире), называемое также Нифльхель, и ,одновременно, подземная кузница Тора, в которой гномы - цверги куют для него волшебное оружие. Мифологический скандинавский ад. В «Солнце над фьордами» под воздействием советов - намёков Синдри (великого подземного кузнеца-гнома), полученных Уле во сне, кузнец сам создаёт меч, обладающий голосом и силой Золотого Кабана. А так же, в контексте части, Хель - ущербное состояние человеческой души (после случившейся трагедии кузнец Уле сломался, отстранился от реальной жизни, потерял веру в себя и людей) и её возрождение. Так же название части отражает адский труд новобранцев в овладении воинской наукой. За три месяца из новобранцев стать воинами, это такой же адский труд, как спуститься в Хель и живыми вернутся в мир людей.
Здесь сталь гнёт сталь.
И сталь крушит породы кости
Стальною кровью полон цвергов рот.
Но трубный Синдри глас опять зовёт вперёд.
В огонь и грохот адской кузни.
Где слёзы камня— сталь.
А слёзы этой стали - Хеля муки
Стальной души в стальной разлуке.
Первым творением Уле был клинок с магическими свойствами, названный ярлом Фредриком Неугомонным «Песня Стали». И вот ода, посвящённая ей.
Сталь - её кожа, сталь - её мышцы, сталь - её кровь.
Сталь - её песня, сталь - её мысли, сталь - и очаг и кров.
И в дни боевые, и мирной порою такая отрада тебе нужна.
И в горе, и в радости. И в страсти, и в мести. Твоей лишь руке покорна она.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Мои упражнения в скальдскапе (поэтическое искусство древних скандинавских певцов-сказителей, называемых скальдами) - "плетении кеннингов", метафорического сленга скандинавов).
Вот, наконец, и сам попытался окунуться в мир скальдической поэзии. Давно планировал написать скандинавские висы или флокки (ряд вис, объединённых одной темой), используя кеннинги - своеобразный метафорический сленг, где слово или словесная пара обозначаются отдельной метафорой, которая не повторяется ни в рамках одного произведения, ни в устах другого скальда. Это - своебразно зашифрованный стиль стихосложения, к которому нужен поэтический "шифр-ключ". Почему не делал этого раньше? Ответ простой - не хотел затруднять читателя "дешифрованием". А теперь вот нашёл простой выход - нужно просто привести трактовку кеннингов и всё встанет на свои места. Попробуем, читатель?
Пустошь щитов.
Глаз Одина, пустошь щитов огибая
Клюквенным соком её ненасытен остался...
Ясеней пни посетив, по дороге достойных в Вальхаллу.
Вновь к истокам священного древа подался,
Снедаемый жаждой лёгкой поживы...
Ветрила безмерные плещут нектар смертных ртов по Мидгарду упруго.
Струги помыслов Ньёрда держат посланца богов в океане прозрачного утра...
Хель безобразная манит рукой и вкрадчиво шепчет, нутром низвергаясь,
Сподобившись льдам своим, от обмана натуги...
Нет смертному веры под небом Асов...
А бессмертному чужды людские муки.
Стоном сердец Мидгард отзовётся
На кончину листвы Иггдрасиля.
Норнам ножницы впору взять.
И камнем источник святой привалить от бессилья...
Боги всесильны, к заветам Отца Бытия прибегая.
Станут бессмертными нити, что смертного дух согревают, с богами сближая...
Рагна небесная встанет ясенем копий...
Брогом светлым прикрывшись...
Над местом паденья бесстрашных.
Пустошь щитов навеки безгласно застыла.
В упоении славой последних...
Руки дев коннокрылых касаются гривы полей изумрудных...
Жар ощущая кровавой пашни.
Звучит приятно, но...ничего не понятно. Есть смысл, но полностью он не улавливается. А вот теперь посмотрим "шифр" (значение кеннингов):
Пустошь щитов - поле павших в кровавой битве.
Глаз Одина - ворон.
Клюквенным соком - кровью алой.
Ясеней пни - тела погибших героев (ясени битвы — воины).
К истокам священного древа — к основанию священного дерева, Иггдрасиля, в ветвях которого располагался Асгард (город богов, Асов).
Ас(Асы) - в скандинавской мифологии верховные боги: Один, Тор и т.д.
Ветрила безмерные - крылья ворона.
Нектар смертных ртов - воздух для дыхания человека.
Струги помыслов Ньёрда - потоки воздуха, позволяющие ворону парить.
Мидгард - срединное пространство, мир людей в скандинавской мифологии.
Хель безобразная - хозяйка подземного царства мёртвых.
Листва Иггдрасиля - дружина отважных воинов-героев.
Норны - др.-скандинавские богини судьбы, берущие силы и мудрость от Священного Источника Судьбы.
Отец Бытия - бог Один.
Рагна небесная - небесное войско, в данном случае снопы солнечный лучей.
Встанет ясенем копий - ударит острыми лучами света, как воинский ряд - копьями.
Брогом светлым прикрывшись - брог означает стяг небожителей, знамя богов. В данном случае речь идёт об облаках.
Девы коннокрылые - валькириии.
Грива полей изумрудных - трава.
Кровавая пашня - поле битвы.
И вот теперь заменим непонятные места понятными выражениями. И смысл написанного меняется... Вот такой была поэзия скальдов много столетий назад. А ведь они понимали друг друга без лишнего, стороннего толкования и люди, окружающие их, в пояснениях не нуждались. А сами кеннинги никогда не повторялись ни в рамках одного произведения, ни в устах другого скальда!
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ.
" Нестоек дым отечеств дальних. Их духом я напитан был. А сердце разумом крепил, читая строки безвозвратно сгинувших времён, народов, королей, знамён трепещущих и слуг их, канувших безвестно... " (В.Паутов).
Поэтические экскурсы в Историю.
Евпатий Коловрат или Евпатий Неистовый (1200 - 1238 гг.) - легендарный рязанский богатырь, боярин и воевода, один из героических персонажей "Повести о разорении Рязани Батыем", герой рязанского народного сказания XIII века, времён нашествия монгольского Батыя (Бату-хана) на Русь. И этот героический образ не оставил меня равнодушным...
Мы - русичи.
Мы - русские.
Мы - россы.
Врагу сегодня суждено узнать.
Что душу русскую, монгольскою стрелой не запугать.
Плечом к плечу, копьем к копью.
В единый ряд и стар, и млад стоят.
И среди них - Евпатий Коловрат.
Мы - русичи.
Мы - русские .
Мы - россы.
Врагу сегодня довелось понять
Что русские - особая порода, что русские сумеют устоять.
Плечом к плечу, клинком к клинку...
Редеет воев ряд, но павшие его не покидают.
И жив ещё Евпатий Коловрат.
Мы - русичи.
Мы- русские.
Мы - россы.
Врагу сегодня надлежит познать.
Что значит жить и побеждать по-русски
И что по- русски значит выживать.
Один, среди камней нагроможденья.
Назад не повернувший.
Не побежденный, гордый...
Полуживой - не полумёртвый.
Стоит Евпатий Коловрат.
Мы - русичи.
Мы - русские.
Мы - россы.
Но, что врагу о нас не суждено узнать.
Нам, русским, тоже страшно умирать.
Легионы Римской империи прошли весь мир от моря и до моря. И принося с собой Римский образ жизни, оставляли на полях сражений тела своих легионеров. Жизнь простого воина во многом отличалась от бытия других римских граждан, обычных людей и патрициев. Но на плечах простых легионеров держалась тяжелая и властная голова Рима. Их ногами двигалась история...
Легионы в Египте
Идут легионы в пыли задыхаясь.
Декаду и ночь напролёт.
Здесь солнце - в полнеба.
Здесь щит - как колода.
Горячий солёный пот.
Воды нет ни капли.
И фляга пустая,
О ногу предательски бьёт.
Тихо, без звука падают кони.
Закончив земной поход.
Но мне не по нраву участь такая.
И я ковыляю вперёд.
Мечтаю о битвах, о вражеской крови.
О хлебе, любви.
И о вечном покое.
Волей богов и волею судеб.
Такие,как я, дойдут.
Твой Рубикон.
АТАКА!!!
Мы вырвались вперёд.
И меч кромсает, рубит, колет, рвёт
Чужую плоть.
А, враг уже не тот.
Бескровными губами,
Трубач играл отход.
И холодеющей рукою, зажав две раны на боку.
Их знаменосец крикнул:
"Бросьте, меня на этом берегу!!!"
Атака!
Щиты сомкнулись. Смерти клин готов.
И разъярённая лавина стали,
На части рвёт остатки вражеских рядов.
Мы - за рекой.
Так почему же молча, стоит израненный седой центурион?
Ведь, каждый перешёл сегодня, свой первый
Но, не последний в жизни, Рубикон.
PARIS
Я ранен смертельно.
Жизнь по капле уходит в песок.
Я - самый последний из римлян.
Легионы ушли на Восток.
Как мне больно и страшно.
Умирать в этом галльском лесу.
Но свою одержимую верность.
Я в могилу с собой унесу.
Снова солнце взойдет и закат заалеет.
Через какую- то сотню лет,
На этой опушке мы город построим.
Прекрасней которого нет.
Крепкий, надёжный, богами хранимый.
Стены стремятся в высь.
И назовём его словом латинским.
Просто и гордо - PARIS.
Легионы в Галлии.
Стрелы твои я принял на щит.
Ты в чаще прятался, галл.
Отряд твой - в овраге, скрытый кустами.
Наш легион поджидал.
Мы - на равнине, к солнцу спиною.
Стоим, как железный вал.
Доспехи сверкают и готовы стрелки.
Бить и убить наповал.
Ряды ветеранов безмолвно спокойны.
Их час, ещё не настал.
Я - в первой шеренге.
Но смерть не пугает.
Её я уже повидал.
Исповедь легионера
Я - Рима всемогущего боец.
И эта мысль, мне греет душу.
Один на сотню - я не струшу.
И тебя мой собрат, не оставлю в беде.
Мы с тобой побывали везде.
И под крестом.
И на кресте...
Но всегда возвращались с победой.
И со щитом.
И на щите...
Ода гладиусу ( мечу легионера).
Мой меч - это всё, что есть у меня.
Он меня выручает, день ото дня.
Мой меч - это всё, что есть у меня.
Он меня защищает, удачу храня.
Мой меч - это всё что есть у меня.
Он меня прославляет и хваля, и браня.
С ним даже Смерть не разлучит меня.
И если жребий вдруг - погибнуть.
То это буду, брат...
Не я!
ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ.
" Язык чужой понятен сердцу был... И лиру духа моего будил, зовущий разум заполняя мелодией стихий" (В.Паутов).
Переводы и адаптация некоторых шведских песен.
По ходу написания «Солнце над фьордами» прибегнул к переводу со шведского старой народной исландской песни о том времени - "Ridom, Ridom" (что можно перевести как царство, королевство). Хотел лишь воспользоваться текстом... Но музыка эта стала для меня всем лейтмотивом саги-романа о времени викингов. Но душа просила звуков, мелодий, музыкального настроя и я перевел, а затем адаптировал эту старую исландскую песню. В переводе и литературной обработке песни есть свои сложности - тоника, ритм, ударные слоги и слова, рифма должны быть сохранены, т.е. перевод должен петься так же свободно, как и оригинал и ещё быть художественно- литературным. Перевод не делается через Гугл, иначе вы увидите, как "перевели"в Инете текст песни, над которой, я попытался поработать. В переводе и адаптации главное - знание языка и литературная обработка. И вот я дерзнул это сделать. Но, милый мой читатель, сначала слушай , а лишь потом - читай, вникнув в историю возникновения этой песни: старая исландская песня (VII-VIII в н.э.) о походе викингов под предводительством ярла Кидагиля в Арнафель (долго искал где это, но нашёл его в древней Иудее).
К сожалению нет возможности предоставить музыкальную ссылку, а очень бы хотелось, ведь песня без музыки звучит совсем по-иному.
Царство на песке
Царство, царство... Королей пустыни
Жаркого солнца закат над Арнафель.
Там Тьма в тоске стелет тени на песке.
И Духи ночи властвуют теперь.
Эх... Как до дома еще далеко. До его двора дойти нелегко
Эх.. Как до дома еще далеко. До его ворот добрести нелегко.
Рыжий лис за барханами кружит...
Жаждет плоти затерявшихся овец.
Но норманн не плачет и не тужит.
Понапрасну ворон стережёт его конец.
Лис-охотник опоздал... А ворон-стервятник след потерял.
И пока мы живы все... То бредём и грезим о воде...
Владычица Воды пляшет на песке.
Жизнь свою я готов отдать
За ладонь её полную влаги.
Даже лучшего коня она может взять.
Лучшего, лучшего... Здесь на много миль
Это так же точно как зовусь я Кидагиль.
Далее решил представить вашему вниманию очередной перевод. Мне очень импонирует шведский фольк-рок коллектив NORDMAN( старая исландская песня, с которой вы ознакомились - тоже их творчество). И вот клип на другую песню этого коллектива.
Музыкальную ссылку пришлось удалить
Песня имеет другое название, но я свой перевод и адаптация назвал: "Вьюга - разлучница"
На родной сторонке свист- ветер завывал.
Снежным одеялом землю укрывал
Занесло дорожки, не видать не зги...
Милого да любого, ты, в этот час не жди.
Вьюга... Вьюга здесь и там.
Друга... Ищешь по следам.
Следа... Нет во тьме ночной.
Вьюга... Вьюга, весь он твой...
Обещал подарки мой милый в этот день.
Колечко обручальное и гусельки трень-брень...
Но нет дружка желанного, хоть до завтра жди.
Ой, Зима- разлучница, ты друга не кради...
Вьюга... Вьюга здесь и там.
Друга... Ищешь по следам.
Следа... Нет во тьме ночной.
Вьюга...Вьюга, весь он твой...
Плачет дева юная, белый свет не мил...
Может бросил милый, может разлюбил?
Может быть дороженьку он ко мне забыл?
Может быть другую, свет мой, полюбил...
Вьюга... Вьюга здесь и там.
Друга... Ищешь по следам.
Следа... Нет во тьме ночной.
Вьюга...Вьюга, весь он твой...
Продолжаем, с вашего позволения , знакомиться с творчеством NORDMAN. Сейчас оно будет раскрыто несколько в ином свете, с другой стороны - более современной, но с теми же вековыми проблемами и трагедиями. Текст очень сложный (по крайней мере для меня) из-за разной структуры куплетов, длины строк. Песня называется "Laglst land". Перевод может быть разным, вот например: запретный край, запретная земля, страна под запретом. В этих стихах человек становится изгоем жизни, своей души, своего сердца, он всегда остаётся между небом и землёй, остаётся в неопределённости, изгоем всех миров. Поэтому я и назвал данную адаптацию - " Изгой"
Я волком скитаюсь по грешной земле в сугробах и летней порой...
Но время настанет, боль утраты уйдёт... Я жизни достоин иной.
И мне не судьба от тоски умереть, которая бродит за мной.
Но слишком поздно что-то менять,
Когда не доступны ни смерть, ни покой...
В жизни скитальца выбора нет. Времени снег заносит мой след.
Жизнь - жажда крови, а не радости свет
Но без света ни счастья, ни радости нет.
Я - любви людской изгой. Не секрет, что...
Судьба моя и мой запрет...
Тьма и страх на много лет.
Даже прожив целую жизнь, вам знать всего не дано.
Давно желаний цветник отцвёл, но огонь его негасим...
Даже прожив целую жизнь, вам сделать всего не дано.
Возьми мою душу здесь и сейчас... Но большего не проси.
Снова вечером небо нас позовёт в даль от мирской суеты.
Свои желания с собой прихвати — грёзы,мольбы и мечты.
Я никогда не страшусь высоты...
А необъятное небо станет
Твоей колыбелью или могилой...
Если захочешь ты...
Даже прожив целую жизнь, вам знать всего не дано.
Давно желаний цветник отцвёл, но огонь его негасим ...
Даже прожив целую жизнь, вам сделать всего не дано.
Возьми мою душу здесь и сейчас, но большего не проси.
Между небом и землёй вечен путь мой одинокий..
Пусть страдаю только я. Небо- холод, ад- земля
Мы любовь свою разбили и себя тоской сгубили.
Это были ты и я...
Для чего тогда мы жили?
Даже прожив целую жизнь, вам знать всего не дано.
Давно желаний цветник отцвёл, но огонь его негасим ...
Даже прожив целую жизнь, вам сделать всего не дано.
Возьми мою душу здесь и сейчас, но большего не проси...
Следующая песня называется "I lgornas sken"" - дословно «В свете пламени», но это пламя и этот огонь необычны. История человеческой трагедии, история добра и зла, верности и предательства, веры и недоверия. И нет здесь никакой магии и колдовства, есть девушка, которую никто не понял и не поддержал. На эту песню много клипов, я же выбрал максимально соответствующий тексту.
Итак - "Колдовской огонь девичьих глаз"
По утру её стража взяла на суд по навету двоих...
В волшбе-колдовстве и смертных грехах, обвинив
17 лет она прожила, ни о чем никого не просив...
Теперь же, как зверя, её волокли железом холодным, скрепив
Опять она ловит любимого взгляд, крепко зубы сцепив
Но не желает он видеть её...
И среди тех, кто колдунью судил, место он занял своё.
Неверием душу сгубив.
Колдовской огонь девичьих глаз... Сияй!
Ярость могучих небес зови, хэй-хо!
Гори...Не угасай.
Пусть она ходит босой по воде как по земле...
Верь ей и от себя не отпускай, хэй-хо!
Любишь? Не предавай.
Огню она молилась, а не кресту, крепко закрыв глаза.
Но быть в оковах свободной нельзя...
И на щеке её вдруг блеснула слеза
Ведь милый, любимый ушёл навсегда.
Среди тёмного люда осталась она одна.
А огонь костра её ноги лизал...
Колдовской огонь девичьих глаз... Сияй!
Ярость могучих небес зови, хэй-хо!
Гори...Не угасай.
Пусть она ходит босой по воде как по земле...
Верь ей и от себя не отпускай, хэй-хо!
Любишь ? Не предавай!
Вся деревня от зрелища мук
Внезапно на крик изошла...
А от девы-колдуньи остался лишь дым,
Который ушёл в небеса.
Веру и любовь при себе храни... Не отпускай!
В магию души верь, хэй-хо!
Сердцу своему... Доверяй!
Колдовской огонь девичьих глаз... Сияй!
Ярость могучих небес зови, хэй-хо!
Гори...Не угасай!
Пусть она ходит босой по воде как по земле...
Верь ей и от себя не отпускай, хэй-хо!
Любишь ? Не предавай.
Дневник открыт на последней странице, и я не знаю, что в нём будет дальше, но надеюсь, когда-нибудь вернуться к нему вновь. В то время, когда литературные эмоции посетят меня, он будет готов принять и запечатлеть их...
