Перцевая Людмила

Читаю постоянно Прилепина, во-первых, потому что он там, где проходит спецоперация, и не только чисто физически, но и внутренне, с реальной помощью, участием, пониманием происходящего. А во-вторых, потому что я ему доверяю – в силу того, что сказано во-первых.

 

Но вот его призывы к деятелям культуры, к так называемой интеллигенции активнее помогать своим искусством нашим воинам, укоризненное напоминание того, как этот процесс происходил в годы Великой Отечественной, вызывают у меня легкое раздражение. Нельзя же быть таким наивным и ждать, что на болоте вырастут белые розы. Или расцветут на чахлых березках яблоневые цветы, и созреет антоновка или белый налив.

 

Рискуя быть обруганной, поясню буквально на пальцах, почему мне реакция нашей интеллигенции на спецоперацию видится ожидаемой и даже оправданной.

 

Я с молодыми людьми в нескончаемых дискуссиях, и они тоже требуют от государства правильной идеологии, ярко выраженной, прописанной национальной идеи. И есть среди них даже политологи! Интересно, они изучают такой предмет, как государственное строительство? Соображают, что в таком формировании, как государство, должны быть в наличии три ветви власти – законодательная, исполнительная и судебная, должны быть своды законов, гражданских и криминальных…

 

Да много чего должно быть, что тут перечислять! И, разумеется, идеология, которой в советское время было чересчур много, так тогда все реформаторы считали. Голосили: и в бизнесе, и в культуре, и в образовании не должно быть никакой идеологии! Так и провозглашали: в бизнесе государства должно быть как можно меньше! Видимо, Госплан и Госснаб с их пятилетками ушибли сознание реформаторов настолько, что …никаких следов влиятельной силы государств западного образца они в ослеплении не видели.

 

Позволю себе напомнить очевидные вещи: у государства для проведения своей идеологии важно не столько наличие самой по себе этой идеологии, сколько ИНСТРУМЕНТАРИЯ ДЛЯ ЕЕ ПРОВЕДЕНИЯ, УТВЕРЖДЕНИЯ, СУЩЕСТВОВАНИЯ.

 

Картинка для пояснения. У меня в юности был коллега, с которым мы приятельствовали, я даже в гостях у него бывала, и всегда поражалась удивительной коллекции: вся стена была оклеена вместо обоев логотипами газет. Это сколько же надо было навырезать названий, чтобы стену оклеить, сотни! Да что там стена – был толстенный справочник изданий с индексами, по которому в подписную компанию люди выбирали себе доставку на дом газет и журналов, политических, литературных, детских, профессиональных… По десять, а то и больше самых разнообразных СМИ.

 

И в каждом, в подборе ли новостей, в передовицах, в статьях и фельетонах проводилась она, та самая идея социалистического общества: трудиться – хорошо, тунеядствовать – плохо, помогать людям – здорово, вредить – безобразие… Ну, и продолжите сами. При этом газета «Гудок» могла славиться не очерками про железнодорожников, а литературными фельетонами классных писателей. «Неделю» вообще делили подписчики с боем за жизненные исследования. «Науку и жизнь» у меня мама ценила выше академических изданий и трепетно собирала подшивки за многие годы.

 

А еще были всякие собрания, профсоюзные, партийные и комсомольские, где то зевали, то ругались, то смеялись над слишком ретивыми и речистыми, но что-то и воспринимали на подкорке. Были политинформации, были газеты на стендах, и печатные, и рукотворные. И вокруг них тоже шли разговоры. Всякие. Но когда в Спитаке случилось землетрясение, оно само и последующая помощь всей страны пострадавшим армянам было у всех на слуху. Такое реальное братство народов.

 

Это во взрослом мире. Но ведь начиналось все с учебников, со школы, которая во всех республиках была построена по единым стандартам, по набору книг в детской библиотеке. Помните это утверждение: мы с вами в детстве одни книги читали и понимаем друг друга.

 

И мы понимали друг друга, мы чувствовали огромную страну, север и юг, восток и запад. Я совсем не собираюсь идеализировать ту систему, но она была, существовала, как система, рисовала страну как единое целое и нечто ценное! Это не мешало людям в той же Армении читать стихи Паруйра Севака, в Дагестане – Расула Гамзатова, а в Сибири – Леонида Мартынова.

 

На озере Тургояк купались, на Сосьве – рыбачили, на Камчатке разевали рот на вулканы. Расплодилось племя бардов, поющих у костра свои стихи, невероятное количество рукодельниц, которые своими моделями могли поспорить с Миланом, резчики по дереву украшали избы и мебель. Не надо порочить ту жизнь заявлениями, что все было задавлено идеологией, политикой. При огромном количестве библиотек, миллионных тиражах книг, существовал и самиздат, и рукописные альманахи, и целые стадионы замирали, слушая еще нигде не напечатанные стихи. Музыку слушали и пели, картины писали и в музеи ходили толпами.

 

Мало было свободы? А сейчас её более чем достаточно, вы можете все, что угодно напечатать, прокричать под фонарным столбом, спеть и даже сплясать неглиже. Что и делается регулярно в печатных и виртуальных СМИ. Неописуемо, но, наверное, в пику советским временам было принято в России решение, что учебники не навязываются единым порядком, а выбираются учителями, муниципальным образовательным чиновником. Никого не пугало, что эти выбиральщики могут быть убогими, тупыми или не очень грамотными. Вот они и выбирали, то написанное Улицкой по сексуальному образованию первоклассников, то Историю пера Акунина.

А уж что там преподавали изустно – одному богу ведомо! Сейчас ведь и знания проверяются не разговором по существу, а в тестовом режиме.

 

И сегодня, после тридцати лет этого хаоса в образовании, тщательного выметания всякой идеологии из жизни, издевательской манеры упоминать само понятие патриотизм исключительно в негативном ключе, с приставкой «ура», полного разложения на атомы огромного сообщества страны, - вдруг заговорили о национальной идее, о необходимости иметь государственную идеологию! Щас!

 

Дорогие мои, хорошие, да ведь весь этот огромный механизм социального единения не по щелчку пальцев возникает. Он строится, долго и трудно отлаживается, что-то отбраковывается, что-то со временем обновляется, меняет форму… Но если государство отказывается вообще от всякой национальной идеологии, пустое месте тут же занимает нечто иное, каким бы диким оно не казалось на первый взгляд.

 

Так и случилось на Украине с героизацией бандеровщины, да ведь не само собой случилось, а при миллионных финансовых вложениях со стороны США и Великобритании, при соответствующем образовании с кричаще лживыми учебниками, с массовой пропагандой – и про голодомор, и про оккупацию русскими во второй мировой войне, и про… Так и воспитали страну русофобов, вооружили и отправили в бой.

 

Нашим парням, добровольцам Луганщины и Донбасса, надо до земли поклониться, за то, что они отстаивают русский мир, жертвуя жизнями, видя перед собой озверевших фашистов – говорящих на русском же.

Мозги закипают, когда представишь, как они переживают такое, да еще и слышат пацифистов, которые проклинают эту войну.

Каково им приходится между теми – и этими?!

 

Захар, я понимаю твои горестные призывы к деятелям культуры поддержать ведущих спецоперацию парней морально, я всей душой ЗА! Но откуда же взяться пониманию всей грандиозности задач, если огромный драгоценный сосуд был вдребезги разбит, даже не до состояния осколков, а в атомы!? Откуда, если мобилизационный лозунг «Прежде думай о Родине, а потом о себе» заменили рекламные речитативы, непроизвольно, надоедливо звенящие в голове от непрерывного повторения, все эти «ведь вы этого достойны, подумайте о себе!»

Конечно, я, ты, он, она – все достойны и крема «Буренка», и колбасы «Папа может», и смартфона самой последней модели. Влезли мы в потребительское общество Запада с потрохами и уверились, что это и есть самое главное в жизни человека, крем, колбаса и смартфон. А не книги, песни у костра, Любовь, которая вообще-то никогда не чуждалась секса. Напрочь забыли, что настоящая свобода может быть только в независимой стране, защищенной от чуждого влияния своим богатым содержанием.

 

А как запахло войной, закричали, что государство должно всё это защитить. Дорогие мои, государство – это мы. И порох надо держать сухим в мирное и вообще во всякое время. Скорее просыпайтесь, плакальщицы и пацифисты, тучи сгущаются, а сражаются только парни в военных погонах.

Дай им Бог удачи и победы, больше, оказывается, надеяться и не на кого.