Поэмбук /
Современники /
Яронгов Денис /
Книга: Глава Гос Аппарата: Часть 1, Часть 2, Часть 3 (Последняя глава)
Яронгов Денис
Книга: Глава Гос Аппарата: Часть 1, Часть 2, Часть 3 (Последняя глава)
22 мар 2021
Вся история и сопутствующие персонажи является полностью вымышленным. Любое совпадение с реальной историей или личностью чистая случайность.

Пролог:
«Назад пути нет. Некуда бежать. Пора встретиться лицом к лицу с последствиями своих действий». Мужчина лет сорока пяти в дорогом черном костюме, выбежав из метро, спешно оглянулся вокруг, захватив мрачные тени площади. Слабо освещенные фонарями, здания казались затянутыми в ночную пелену, готовой поглотить его с головой. «Как можно быть таким слепцом?! Неужели с самого начала не было понятно, что они всё исковеркают? Всё перевернут с ног на голову?! Любое начинание превратят в инструмент контроля, а из любого пряника слепят кнут...»
В страхе и ненависти он выдохнул, его взгляд упал на величественное здание, вырастающее перед ним и затмевающее остальной мир. Тридцати семиэтажное чудо, ставшее символом власти, зависти и стойкости тоталитарного режима. Оно олицетворяло всё, что он ненавидел и чему когда-то служил. «С самого начала это была ошибка», — промелькнуло у него в голове.
«Возможно, ещё не поздно что-то исправить! Нужно отключить всё, уничтожить все наработки!» Он задыхался, словно сердце разрывалось от напряжения, и, выходя на лестницу, его нога вместо уверенного шага снова скользнула. На мгновение, он остановился и взглянул на площадь, полную высоких вышек, которые, как стальные монстры, издавали монотонный гул. Стройные ряды людей неподвижно стояли, подобно мраморным статуям, их взгляды были пустыми, а души словно остались вне этого мира. «Эти пустые глаза... Эта молчаливая покорность... Это не то, что я хотел! Совсем не то!»
Скорость сердца учащалась от напора страха, гремевшего в его сознании, ударили молнии, разрывая небо. Дождь лил, как из ведра, и, казалось, гремящий звук шёл из самой тьмы. Он шагал к огромной двери, едва различимой за непривычным светом, а его страх становился огнём, переполняя каждую клеточку. «Не бывает великих дел без великих препятствий, но, Бог свидетель, мне страшно, как никогда в жизни! Уверен, они уже придумали, как втянуть во всё это Эвана. Я знаю только один способ защитить сына...»
Ручка двери, длинная и холодная, казалась тяжелой, как судьба, но он дёрнул её. В этот момент оглянулся назад, будто прощаясь с тёмными просторами, и шагнул в неизведанное. За дверью мир накрывала тьма, поглотившая последние искры надежды и веры.
Некоторое время спустя, на мокром граните, аккуратно выложенном на площади перед зданием, покоилась холодная фигура выпавшего из окна мужчины в черном костюме. Вдребезги разбитые очки валялись неподалеку, их осколки отражали тусклые блики фонарей, словно маленькие звёзды, затерянные в алом море. Кровавая лужа, смешанная с дождевой водой, растеклась по ступеням, окрасив входную часть парадной в зловещий алый цвет. Лицо погибшего размягчено от удара, но на нем располагалась легкая улыбка, как будто он наконец-то познал свободу.
Площадь, наполненная звуками дождя и стоном ветра, теряла интерес к исчезнувшему моменту. Куски стекла медленно тонули в луже, но никакого интереса уже не было к холодному телу, который, возможно, однажды нарисовал красками шедевр, но усомнился и утратил всё, отдав свою жизнь на алтарь борьбы.
Не бойтесь прыгать с утеса, а пока летите вниз, отращивайте крылья.
Рей Брэдбери
Часть I: Этаж 1.
Глава 1: Вступление в должность.
Хельмер, тысяча девятьсот восемьдесят пятый, шестое мая. Утро принимало свет в свои объятия, но моросящий дождь, словно скупая слеза, добавлял определенную печаль в свежесть этого дня. Из станции метро вышел невысокий мужчина лет тридцати, его фигура выглядела плотной, что было странно для обычного прохожего. Взгляд его лица напоминал портрет покойника, выпавшего из окна несколько дней назад, печать замирающей жизни застыла на его чертах. Смуглая кожа контрастировала с резкими линиями, словно жизнь вырезала их из мрамора, но они не были тривиальными. Темные волосы, зачесанные назад, создавали эффект строгого порядка, скрывающего душевные бури.
Легкая одежда не прятала сути его существования: не заправленные черные штаны и белая рубашка, капли дождя скользили по ткани, как мимолетные сожаления. Накинутый темный жилет добавлял ему некой серьезности, как будто он был лишь маской для неотразимо низкого содержания внутренней сути. Он остановился прямо у выхода из метро, сжимая в руках листок бумаги, белый и прямой, как его намерения.
Мокрые блики отражались от мраморных плит площади, а человек с листком на фоне серого утра казался частью неведомой картины, где его роль была невидима. Из легкого волнения его дыхание стало мерцать, но он сдерживался – именно так он создавал свой образ, за которым скрывал свои внутренние вздохи.
Каждая капля дождя придавала ему загадочности, вроде неустанно шепчущих секретов, которые не каждому были под силу понять. Он ещё раз взглянул на листок.
Перевод в Министерство одобрен. Нужно приступить к работе сразу после приезда в Хельмер.
Д. Каннингем
Быстро бросив взгляд на огромную площадь, Эван Редгрейв заметил сотню людей, тянущихся к тридцати семиэтажному зданию, возвышающемуся как стальной мутант среди серых облаков. Величие этого монументального сооружения, казалось, могло затмить даже его глубокомысленные размышления, но внезапно его внимание прервал мужчина, которому на вид было около тридцати пяти.
Мужчина в гладко выглаженном смокинге, с черным галстуком, как черная паутина, плотно обвивающей шею, выглядел нарочито заметным среди обыденности людей. Его квадратно-овальные очки сидели на его упитанном лице, отражая блики расплывшегося света, и, кажется, приковывали к себе внимание. Темные волосы были тщательно зачесаны назад, подчеркивая его уверенный, но немного неуклюжий шаг.
Элегантность его вида вызывала двойственные чувства: манера, с которой он приближался, выдавала нечто большее, чем просто желание произвести впечатление. Будто он пытался создать образ истинного аристократа, но что-то в его движениях подсказывало, что этот наряд не всегда ему был по душе. Эван почувствовал, как интерес и предостережение сплетаются в его душе, когда незнакомец, приближаясь, уже преградил путь.
-Привет! Видимо, тебя я и жду. Меня зовут Джордж Хемниц. -Незнакомец радостно протянул руку. Взаимно и очень приветливо ответил, Редгрейв.
-Добрый день. Эван.
-Должно быть, ты важная персона, Эван. Я прав?
-С чего ты взял?
-Я работаю в Министерстве уже 8 лет, 4 месяца и 12 дней. За это время я обработал 18342 обращения от граждан, выпил 1629 чашек кофе и был свидетелем 284 случаев гражданского неповиновения. А теперь спроси сколько раз меня отправляли встречать новичка на входе в его первый рабочий день.
-И сколько же?
-Ноль, Эван. Ни разу за 3052 рабочих дня! Отсюда я делаю вывод, что ты - важная птица. Я прав?
-Быть может, ты меня с кем-то путаешь? Я прибыл по назначению на должность простого клерка. Я Эван Редгрейв.
-Редгрейв? В смысле, тот самый Редгрейв?! О Боже! Ведь твой отец... -Джордж на секунду замолчал.
-Продолжай, Хемниц, что ты хотел сказать?
-Прими мои соболезнования. Наверное, тебе очень тяжело сейчас. А ведь я виделся с ним за 58 часов и 23 минуты до его... до его кончины...
-Мы с ним не были особо близки. Если быть честным, мы не общались уже 10 лет. Я даже не знал, что он тут работал, пока вчера мне не сказали...
-Он не просто тут работал. Твой отец был одним из самых уважаемых людей в Министерстве, руководил на самом верху. И что самое удивительное, он не смотрел на простых сотрудников сверху вниз, был открытым и честным человеком.
-Что произошло? Полиция уже что-то выяснила?
-Нам мало что говорят. Так что у меня есть только несколько фактов. Остальное - это слухи и домыслы недалёких сотрудников.
-Какие факты?
-47 часов и 23 минуты назад твой отец выпал из окна на самом верхнем этаже Министерства. Пролетев 37 этажей, он упал на мостовую и умер мгновенно. Причины происшествия устанавливаются компетентными органами. По крайней мере, нам так говорят.
-Маловато фактов...
-Возможно, у меня есть для тебя важная информация, касающаяся смерти твоего отца. Но нам лучше поговорить об этом в тихом месте и после того, как я проведу инструктаж и покажу тебе рабочее место. Как говорится первым делом - дело! Готов к своему первому дню в Министерстве?
-Готов. Веди.
Развернувшись, Хемниц невольным движением своей руки, позвал Эвана следовать за ним.
-Здание Министерства По праву считается одним из самых красивых и функциональных строений страны. Посуди сам: 37 этажей, 226 метров в высоту, 12742 кабинета и более 352 тысяч посетителей в день! Иногда я пытаюсь посчитать, сколько единиц товаров народного потребления могли бы произвести все эти люди, если бы занимались чем-то, помимо стояния в очередях. Но обычно такие цифры у меня в голове не укладываются, и я сдаюсь.
Немного улыбаясь, Хемниц поднимался по лестнице, его шаги отрывисто пробивали тишину утренних часов. Он поглядывал на отстающего Эвана, который, хотя и шёл медленнее, но каждое его движение пронизано вниманием. Оба проходили мимо занятых людей, дремлющих и бурно обсуждающих что-то важное – сердце города звучало разными голосами, от шёпота до громогласного смеха.
Как только они достигли середины главной площади, перед ними величественно возвышалась статуя Мудрого Вождя – монумент, внушающий благоговение. Хемниц остановился, указуя на неё, как будто сам был её частью, частью этого мира, где холодные веяния будней обрушивались на простых людей, а высокие идеалы остались лишь иллюзией.
-Обрати внимание на статую. -Произнёс он, и его голос слился с гудением ветра. -Для её изготовления было использовано 5500 тонн бетона и 2400 тонн металлических конструкций. Масса всего памятника свыше 8 тысяч тонн! -Он отметил, как Эван широко раскрыл глаза, полный недоумения и восхищения.
Эван замер на мгновение, его взгляд блуждал между деталями статуи, наполненной символикой, прочной и одновременно мрачной, как сама жизнь. В его сознании возникло сплетение мыслей: что важнее — жизнь людей или близость к идеям, символизируемым этим каменным гигантом?
-Для его сооружения пришлось отказаться от постройки восьми детских садов и одной больницы. -Добавил Хемниц, тон его голоса немного изменился; он говорил это почти с горечью.
Эван шагал быстрее, стремясь к парадной двери – эта статуя, казалась, тянула его вниз к мрачным истинам.
-Твой отец закончил свой жизненный путь здесь, на холодной и бездушной мостовой. -Продолжил Хемниц, его глаз снова упал на толпу полицейских, обсуждающих что-то с жаром, без тени раздумья о мире за пределами их разговоров. Он коснулся рукой пыли, скопившейся на гранитной плите, где располагался человеческий блик обрисованный белым мелом. Взгляд Хемница был полон тяжелого смысла. -Теперь это любимое место для людей, которые любят посудачить. -Он указал на толпу, где бурно разворачивались сцены повседневной жизни: смех, споры, разногласия. -Можешь послушать, о чём они говорят, хотя вряд ли ты услышишь что-то полезное или приятное.
Эван стоял, его мысли всплывали, как пыль в луче света. Он чувствовал, как невидимая тяжесть этой площади накрывает его, словно одеяло, собирающее все секреты и тайны, что творятся в неприметных уголках. Разумеется, ему не хотелось погружаться в их пословицы – не с их наслаждением, не с их несчастьем.
Хемниц на мгновение замер, позволив Эвану осознать, каким образом окружающий их мир принимал чужую реальность и превращал её в шумные разговоры и ненавистные сплетни. Чувства разочарования и настороженности закрались в души обоих мужчин, словно шепоты из-за угла.
-Тем не менее, привыкай. -Произнёс Хемниц, окидывая взглядом площадь. -Специфика работы здесь такая: не важно, какая у тебя должность — нужно всё слушать, везде смотреть и потом докладывать наверх.
Эван стиснул зубы, испытывая гнетущее чувство безысходности. Он смотрел на статую, и внутренний голос шептал ему, что идеалы, которыми она была пронизана, давным-давно похоронены под слоями проходящих годов. Каждый узел в его душе заставлял его медлить, жадно впитывая краски этого мрачного мира. На мгновение Хемниц остановился около двух мужчин и ненадолго прислушался вместе с Эваном.
-Что тут произошло? Я уже три дня в Министерстве Распределения отчёты ношу, всё пропустил.
-Говорят, Редгрейв вчера выпал из окна! Ты вообще представляешь, кем он был?
-Да как не знать! Он был большой начальник. Как такое могло случиться?
-Не знаю, лучше об этом не думать.
Неожиданно Хемниц отвлёк Эвана легоньким толчком в спину, и кивком головы позвал его пройти в огромные двери Гос Аппарата. Дёрнув за ручку, они оказались в громадном зале, первой обороны Министерства.
Это был зал досмотра, где каждого кто хотел пройти дальше, проверяли с ног до головы такие же огромные как сам этот зал охранники с чёрными как их души, дубинками. Тут находились четыре линии досмотра из очередей, где в конце каждого стоял металлоискатель и пару охранников. Но одна шеренга предоставлялось только для рабочих и сотрудников Министерства. Чтобы они часами не стояли с обычными посетителями.
Пристроившись к очереди, Хемниц продолжил вводить в курс дела Эвана.
-Безопасность в Министерстве - это отдельный повод для национальной гордости. Охранник здесь - это твой лучший друг. Особенно, если ты умеешь с ним договориться. С начала этого года благодаря охранному ведомству было предотвращено уже 985 попыток терактов. Это почти 4 зарегистрированных попытки в день! В общем, на всякий случай носи при себе наличность, не порти им статистику. Понимаешь, о чём я?
Эван молча кивнув головой Хемницу и благополучно миновал охранников и металлоискатель, как вдруг на соседней линии завизжала тревога и во всём зале начали мигать красные лампочки.
Обычного посетителя, из-за которого поднялась тревога, быстро положили на пол одним ударом дубинки и за доли секунды сковали в наручники. Избитый, с кровавым лицом, совершенно ничего не понимая, что только что с ним произошло, и даже не крича от боли ударов по его спине, просто с невинным выражением испарился вместе с сопровождением охранников, в глубине зала для допроса.
Эван стоял и смотрел, разинув рот на всё это мимолётное пришествие, но особенно его удивило отношение других людей. Они с восторгом хлопали охранникам за их оперативную работу.
Хемниц немного покачал головой, но ни слова не проронив, снова позвал Эвана пройти дальше. Сделав пару шагов за Хеницем в глубь Министерства, Эван заметил потрясающий красивый лифт. В общем, само здание как снаружи, так и внутри выглядело прекрасно настолько, что здесь было приятно находиться даже, не смотря на давящую атмосферу как гранитная плита.
-Как я уже говорил, в здании 37 этажей. И вдовое больше - подземных. По крайней мере, по официальным данным. -Останавливаясь у лифта, говорил Хемниц. -Чем выше этаж, тем престижнее работа. Если будешь стараться, то, быть может, тебе дадут допуск наверх. Но имей в виду, многие пытаются получить повышение, и конкуренция здесь очень жёсткая. На что только не идут люди, чтобы получить место получше. Кто-то подсиживает коллег, кто-то втирается в доверие к начальству. А некоторые сумасшедшие вообще пытаются подняться по карьерной лестнице честно. Странные люди ей-богу. Честным путём тут очень тяжело чего-то добиться, так уж всё устроено. -Ехидно улыбаясь, продолжил Хемниц. -Но, думаю, что у человека с твоей фамилией есть отличные шансы продвинутся по службе. Однажды тебя повысят, ты зайдёшь в этот лифт, а остальные будут тебе завидовать.
Эван немного удивлённо посмотрел на Хемница и на конец расписанного коридора, которая вела в общий холл. Всё более удивлённо озаряясь во все стороны, а особенно на пропускной вход позади себя. Эван в спешке проследовал за Хемницем.
После ещё одной огромной двери, на первый взгляд казавшей Эвану невозможно тяжёлым, но после толчка, на его удивление она оказалась довольно лёгкой, что он даже немного попятился назад, дёрнув его силой. Пропустив вперёд себя Хемница, они оказались в общем холле.
-Мы должны помнить о том, зачем мы здесь, и благодаря чему. А точнее, благодаря кому. Время от времени будет неплохо отдать должное человеку, который пожертвовал всем ради блага народа. Помни: Мудрый Вождь не дремлет и стоит на страже! Всё пройдёт: и печаль, и радость. Только враг не пройдёт нигде!
Гордо смотря на каменную статую Мудрого Вождя, проговорил Хемниц. Сама статуя был изваяна прямиком в левой стене от входа, человек лет шестидесяти пяти или больше с грубоватыми и внушающими страх чертами лица, а также густыми чёрными усами. Держа в одной руке лист, а другую сжав в кулак, и с немного приподнятой головой, он величественно озарял весь холл.
Эван хладнокровно поклонился статуе Мудрого Вождя и после проследовал за Хемницем в центр зала. Вся площадь этого помещения не поддавалось глазу, сам холл был всего лишь большим уголком, расположенный на бетонных сваях и ограждённый перилами, а внизу располагался цокольный этаж, а чуть правее сотни мостов для обычных посетителей. По середине сцены был огромный монитор с которого вещали все новости. А по сторонам зала были расположены некие монументы, якобы для провинившихся. Эван не совсем понимал для чего они нужны. Так же нельзя не отметить прекрасные зелёные кусты, выстриженные в форме значка Государственного Аппарата. Обратный треугольник с вырезами по бокам, и такой же маленький, но уже правильный на вершине.
Как корона. Подумал Эван, остановившись около большого монитора.
-Здесь проходит общие собрания. Чаще всего это довольно обыденные мероприятия, где выносятся поощрения или выговоры отдельным личностям. Бывает, что тут публично осуждают действия соседних государств. Какой-то умник предлагал окрестить эти собрания Пятиминутками Ненависти, но, помнится, тут же схлопотал за это выговор, и больше уже никогда и ничего не мог предложить. А ещё иногда мы поём. Например, только в этом месяце я спел главный гимн страны 426 раз.
Эван как всегда молча улыбнулся и последовал за Хеницем оглядываясь на сотни людей, которые шныряли от зала в зал. А некоторые просто стоя распускали сплетни между собой переговариваясь шёпотом.
-Общая площадь первого этажа здания Министерства составляет 440 тысяч квадратных метров. Просто дух захватывает, правда? 440 тысяч квадратных метров бюрократического рая!
Улыбнулся Хемниц, оглядываясь назад на Эвана ответивший взаимной еле приглядывающийся улыбкой.
Преодолев ещё одну дверь, они оказались в очередном зале. Именно так её называли из-за сотни живых очередей, состоящих из тысячи людей. В противоположном конце зала, а именно в конце очереди, были расположены сотни кабинок, куда люди обращались либо за помощью, либо на кого-то настучать. Чаще всего обращались в Министерство именно за вторым. Через каждые несколько десятков метров очереди, стоял охранник, каждый внушал страх одним лишь своим видом, а тем более, чёрной дубинкой на поясе. Они контролировали порядок в очередях, а также подслушивали разговоры граждан, выявляли инакомыслящих. Но по большой логике, инакомыслящий никогда бы не пришёл в сердце бюрократии, чтобы просто посплетничать.
-Видишь очереди? Каждый из этих людей пришёл сюда со своей проблемой. Настоящие это проблемы или надуманные - решать не нам. Наша задача - направить людей в нужные ведомства. Но важно слишком усердствовать. Чтобы у граждан не создавалось впечатления, что у Министерства нет других дел.
Хемниц продолжал вводить Эвана в курс, медленно пересекая зал. Пристально вглядываясь в каждое лицо, Эван всё больше удивлялся численности посетителей, как вдруг перед его глазами промелькнул падающий мужчина в причудливо круглых очках. Споткнувшись, он неуклюже грохнулся на чёрный мраморный пол обронив пачку документов, которые разлетелись по всему залу.
-Этот тип такой неуклюжий, постоянно что-то роняет. Всё время забываю, как его зовут. Можешь помочь ему, если хочешь. Но вообще в этих стенах помощь ближнему - занятие не особо популярное. С другой стороны, конечно, человек может тебя отблагодарить после. А с другой... Кто его знает, что у него на уме. Многие здесь не упустят случая поставить подножку или воткнуть нож в спину. И хотелось бы мне сказать, что я выражаюсь фигурально, но... В общем, как быть - решать тебе.
-Да, конечно, давайте пнём Морриса. Кто ещё не пинал Морриса сегодня? Кофе сегодня на голову мне уже выливали, острая булавка в сиденье стула была... Это же так весело! Толкнуть неуклюжего тюфяка Морриса и потешаться над тем, как он ползает и собирает бумаги... -Тихо бормотал себе под нос собирая документы.
-Давайте я помогу. -Мило улыбнувшись, Эван предложил свою помощь протягивая руки к разлетевшимся документам.
-Очень смешная шутка, молодой человек, ха-ха-ха...
-Я серьёзно. С удовольствием помогу вам всё собрать!
-С чего это вдруг? Вы не из нашего Министерства? Или новенький? -Очень удивлённо спросил Моррис, приподнявшись на колени.
-Сегодня мой первый рабочий день.
-Это многое объясняет. Интересно, сохраните вы такое отношение к людям дальше или станете, как остальные. В любом случае, большое вам спасибо, молодой человек. Неуклюжий Моррис - это, конечно, не тот человек, которого принято или выгодно иметь в друзьях, но... будьте уверены, я отблагодарю вас в меру своих скромных сил!
-Не стоит, это мелочи. -Отдав последний листок, Эван вернулся к немного удивлённому, но совершенно довольному Хемницу.
-Достойный выбор. Просто помни, что помочь всем ты не сможешь, как ни пытайся. Поверь мне, я побывал. Иногда лучший выбор - это не вмешиваться вообще.
Легонько приобняв Эвана за плечи, Хемниц довёл его до бронированной двери, которая вела в главный зал всех сотрудников первого этажа. После прохождения идентификации выжигающим глаза лазером, перед ними открылась стальная дверь.
Поражаясь архитектурой зала, Эван на секунду застыл в дверях, что его даже чуть не расплющило. Прямиком у входа в углу, расположилась вся та же, но уже небольшая статуя Мудрого Вождя. А рядом со статуей стояла довольно зрелая и немного полноватая женина в белом фартуке и в козырьке, скрыв свои плохо прокрашенные седые волосы. Торгуя свежей выпечкой и сладким киселем, она немного странно посмотрела на мимо проходящего Эвана что у неё немного покосились её чёрные брови.
-А вот и зал общей работы. Здесь ты проведёшь довольно много времени, работая или общаясь с коллегами. -Раскинув руки и встав прямиком в центре зала, Хемниц улыбаясь указывал на стеклянные кабинки и на единственную которая была пустая. -Вот твоё рабочее место. Можешь пока осмотреться, как только будешь готов, я выдам твоё первое задание.
Эван довольно оптимистично кивнул головой Хемницу, который остался около пустой кабинки, и прошёл немного вперёд зала, где общались пару десятков сотрудников. Медленно шагая по кафельному полу, Эван всё более заинтересованно вглядывался в лица своих будущих коллег. Прошагав немного дальше, Эван увидел ещё две кабинки со стеклянными дверьми. В первой сидела молодая девушка с белоснежными как первый снег волосами и в чёрном обтягивающем платье. А во второй был высокий мужчина с растрёпанными волосами и мятой рубашкой.
Около каждой кабинки была тележка со стопками документов, а в углу располагался небольшой фонтан, заполняющий мраморную чашечку, стоящий на одной ножке.
Пройдя ещё дальше, Эван увидел чуть правее, бесконечный коридор и бесконечное численность кабинок, а левее огромную коричневую дверь. Остановившись перед дверью, Эван развернулся и направился уже к заскучавшему Хемницу.
-Осмотрелся? Я покажу тебе твоё рабочее место и объясню, что тут у нас происходит. -Хемниц ненадолго замолчал чтобы протереть свои очки, серым шёлковым платком. -Итак, мы с тобой находимся в зале общей работы. Люди в этих кабинках распределяют всех посетителей по Министерствам и кабинетам. Считай, что это первая линия нашей бюрократической обороны, за которую могут прорваться только избранные.
-Это ты про нас? -Удивлённо спросил Эван приподняв немного голову что даже его зачёсанная чёлка, немного колыхнулась.
-Чувствуешь себя избранным? Люди часто думают, что они особенные. Но по факту мы все одинаковые... 2 квадратных метра кожи, 206 костей, 5 литров крови, если, конечно, ты не почётный донор и хорошо питаешься. И все мы рано или поздно умрём. Ну, кроме Мудрого Вождя, понятное дело. Но перед смертью надо хорошенько поработать. -С ярой улыбкой сказал Хемниц. -К тебе будут приходить посетители. Тебе нужно будет выслушать их обращение, выбрать подходящий бланк, Министерство и открытый кабинет. Нажимаешь нужные кнопки в терминале, печатаешь и отдаёшь готовое направление посетителю.
-Что за бланки? -Эван решил всё досконально расспросить.
-Сейчас у нас в обороте четыре формы бланка: запрос, жалоба, донос и информация. Выбор зависит от того, что говорит посетитель. Если у тебя возникнут сложности с определением типа обращения, в терминале всегда можно посмотреть подсказку.
-Какие есть Министерства?
-На самом деле, ежедневно появляется и упраздняется столько Министерств, что мы не успеваем обновлять данные в общем реестре. Но, к счастью, Министерства Порядка, Патриотизма, Социальной заботы, Труда, Культуры и Спорта, Науки и Техники всегда стабильны и никуда не денутся. Так что тебе нужно только внимательно слушать посетителей и решать, куда их отправить.
-О каких кабинетах речь?
-За каждым Министерством закреплено несколько кабинетов. В рабочем терминале ты увидишь расписание их работ. Если доступного кабинета нет - отказывай.
-Теоретически всё понятно… -Почесав голову ответил Эван.
-Сейчас проверим, насколько теория отличается от практики. Итак, начнём с самого простого - бланка обращения. Твоё задание на сегодня - обслужить 5 посетителей. За выполнения плана ты будешь получать очки авторитета.
-Авторитета? Я предпочитаю работать за деньги. -Усмехнулся Эван.
-Эван, авторитет в нашем Министерстве ценится гораздо больше денег! Деньги можно украсть или найти, а авторитет - только заработать! Без него забыть и о повышении, и о премии, да и о карьере вообще. Некоторые коллеги не станут с тобой даже разговаривать, если у тебя не будет достаточного весе в Министерстве.
-Как мне заработать авторитет? -Всё более интересовался Эван. -И кто все эти люди? -Спросил, указывая на матовое бронированное стекло в своей кабинке.
-Посетители? Это просто… люди! Не такие, конечно, как ты и я, мы всё-таки работаем в Министерстве! Это обычные люди с обычными проблемами. Когда они не могут решить их сами, они приходят к нам. Мы - их последняя надежда, Эван, и если не поможем мы - им не поможет никто, помни об этом! Они будут плакать, ругаться, смеяться и даже угрожать тебе. Они могут быть неприятными, грубыми, подлыми и даже жестокими. Но ты должен помнить, что они пришли к тебе за помощью. И твоя работа…
-Я понимаю. Моя работа - помогать им.
-Неверно! -Немного повысив голос, ответил Хемниц. -Твоя работа - корректно обрабатывать их запросы. А помогать им или нет - это как получиться. Ведь не будешь же ты помогать в ущерб себе, верно? Это только я тут, как белая ворона, переживаю за незнакомых людей.
Закончив свой диалог, Хемниц вольным движением своей руки пригласил пройти Эвана в его кабинку. Эван с радостью прошёл в каморку оставив его за стеклянной дверью.
Усевшись на не совсем удобное кресло, прибитое намертво в пол, Эван предстал перед своим рабочим местом. В левой части белоснежного стола, располагался довольно большой монитор как само железное окошечко для обращений. Прямо под окном стояла машинка, печатающая бланки для обратившихся граждан. А в самом столе был маленький ящик, но Эван не решился заглянуть в него оставив на потом.
Включив монитор, перед Эваном замигал значок Гос Аппарата, а после проявился ярко синий интерфейс и надпись: Приветствуем в терминале «Патриот». Так же в нижней части экрана высвечивалось знак письменного конверта, но пока что он был пуст.
Открыв железное окошечко, Эван увидел бесконечную очередь из людей, которые всё приходили и приходили в Министерство.
Первым клиентом Эвана стал мужчина средних лет в прекрасном смокинге и с чёрной бабочкой, а на голове красовался длинный цилиндр. Прогладив рукой свою великолепную ухоженную бороду, мужчина предъявил Эвану какой-то лист.
-Я принёс список служащих нашего завода, которые хотели бы записаться в добровольцы по охране порядка в городе согласно директиве №5873.
-Так много? -Удивился Эван, численности людей, которые были перечислены в списке.
-А чему вы удивляетесь? Как говорит Великий Вождь: «Быть добровольцем - святая обязанность!». И мы полностью его в этом поддерживаем!
Напечатав бланк, Эван передал его посетителю направив в нужный кабинет. Сразу после смокинга, к окну подошла немного полноватая женщина в тёплом кардане. Протянув снова какой-то листок, она вежливо приветствовалась.
-Здравствуйте! Я принесла объяснительную записку по поводу длинны юбки моей дочери. Её арестовали на 30 суток, якобы она нарушила декрет о мини-юбках, но девочка просто очень быстро выросла! Я не успеваю покупать ей новые вещи! Куда я могу передать бумагу?
Эван молча передал женщине бланк, который только что напечатал, указав нужный ей кабинет.
После женщины в кардане, Эвана ожидала молодая женщина в спортивном костюме и в синей кепке.
-Здравствуйте! Тренер по женской гимнастике, Энн Болтуэй, повесила в зале портрет чемпионки мира из Южной Бореи и заставляет всех девочек брать с неё пример!
-Положительный пример - хороший способ воспитания! -Мило улыбнулся Эван.
-Категорически не согласна! Девочки целыми днями занимаются, растягиваются, гнутся перед этим портретом, а разве для этого наша страна воевала чтобы наши девушки прогибались перед Южной Бореей? Эту Болтуэй необходимо изолировать от общества, чтобы она не прививала детям вредные идеи!
Эван с ещё большей удивительностью напечатал бланк для Доноса, и передал его недовольной женщине, которая вырвала банк из рук Эвана.
Выдав ещё два несуразных бланка, Эван захлопнул железный занавес своего окна и вышел из кабинки к терпеливо ожидающему, Хемницу.
-Я выполнил план. Что дальше? -Вежливо спросил Эван.
-Отлично, так держать! Собственно, мне больше нечего тебе рассказать о работе. Дальше - сам. Осваивайся, знакомься с коллегами, зарабатывай авторитет. Работая прилежно 8 часов в день, рано или поздно ты станешь начальником и будешь работать по 12 часов в день! Это ли не прелесть? -Мило улыбнувшись, ответил Хемниц.
-Я учту это. Спасибо, Джордж!
-Я запишу в журнал, что ты прошёл инструктаж. В тележке у стола лежат необходимые документы, возьми их и отнеси Магде Ракович, секретарше начальника. Я подожду тебя у статуи, нам ещё есть о чём поговорить.
Хемниц спешно удалился из зала, а Эван полез искать документы в тележку, которая стояла у его кабинки. В прочем, Эван не долго возился с поисками бумажек, так как на тележке лежала всего лишь одна немного потрёпанная, оранжевая папка на котором была странная печать.
С гордой походкой, Эван мило улыбаясь смотрел на своих коллег проходя мимо них, как вдруг он оказался около огромной коричневой двери. Толкнув одну дверцу, Эван оказался в небольшом кабинете для ожидания, чаще всего ожидали лишь саму секретаршу так как начальник редко кого принимал.
В конце кабинета Эван увидел точно такую же дверь как при входе, но уже больше внушающая доверия, она казалась намного тяжелее. В левом углу от двери начальника сидела секретарша лет пятидесяти, пристально рассматривая некие бумажки и изредка взглядывая на монитор. За ней был огромный коричневый стеллаж, забитый маленькими ящичками до самого потолка.
Одетая в строгий костюм, который подчёркивал её чёрные как кипящая смола короткие волосы, а также густые и хмурые брови. Она резко посмотрела на Эвана прожигающим взглядом как бы видя его на сквозь.
-Чего тебе надо? -Медленно проговорила секретарша басовым и низким голосом.
-Привет! -Растерянно ответил Эван.
-Кто вас так научил обращаться к женщине, которая старше вас? -Ещё больше нахмурив брови сказала секретарша.
-Извините... Джордж Хемниц попросил меня передать вам документы.
-Надеюсь, вы в них не заглядывали?
-Мне это не интересно.
-Я не спрашиваю, интересно или нет. Ознакомление с документами на которых стоит вот такая печать, без допуска к секретным документам может стоить вам свободы и даже жизни. -Взяв У Эвана папку, сказала секретарша. Я понятно изъясняюсь?
-Вполне. Но я предпочитаю не совать нос в чужие дела.
-Мне всё равно, что и куда вы суёте. Есть правила, регламенты и инструкции, которые необходимо соблюдать, если вы хотите задержаться в Министерстве больше чем на день. В случае ошибки вас не спасёт ничто, даже ваша фамилия.
-А что не так с моей фамилией? -Настороженно спросил Эван.
-Вы ещё здесь и продолжаете испытывать моё терпение?
-Извините, уже ухожу!
Быстро развернувшись, Эван в спешке покинул кабинет направляясь к выходу из зала, как вдруг Эвана остановила продавщица у белоснежной статуи Великого Вождя.
-Ты кто? Что-то я тебя не видела раньше? -Низким тембром спросила продавщица.
-Добрый день! Меня зовут Эван. Я тут новенький.
-Не такой уж и новенький, как я погляжу! А я - Серена Марвиц. И вот тебе мой совет, новенький: если рассудок и жизнь дороги тебе, держись подальше от торгового автомата!
Эван немного удивился, но поспешил удалиться быстро, выходя в холл. Пройдясь в центр зала, Эван услышал, как кто-то кричит в его сторону.
-Постойте! Это я, неуклюжий Моррис. Помните меня? Вы помогли мне собрать бумаги, когда все остальные игнорировали меня. Я обещал отблагодарить вас. Вот! Это немного, но всё, что могу... -Моррис вручил Эвану небольшую книгу в синей обложке. -Книга - лучший учитель, с её помощью вы сможете овладеть новыми навыками.
-Спасибо, Моррис! Я вам очень признателен. -Лёгким кивком головы, поблагодарил Эван.
-Это вам спасибо. За 15 лет, что я тут работаю, вы первый, кто не прошёл мимо.
Моррис радостно пожал руку Эвана и с неимоверным настроением ушёл в противоположную сторону пути Эвана.
Пройдя ещё раз через металлоискатель и выйдя на полную площадь людей, Эван в миг очутился у статуи Великого Вождя где его ожидал Джордж Хемниц.
-Эван, я хотел поговорить про твоего отца. То, что с ним произошло - ужасно, и я должен тебе кое-что рассказать.
-Я слушаю.
-То, что я тебе расскажу сейчас, знает не больше 20 человек в стране. И я сильно рискую, посвящая тебя хоть в какие-то детали, а потому очень прошу тебя: никому ни слова! Хорошо? -Настороженно спросил Хемниц.
-Выкладывай.
-Как ты знаешь, несколько лет назад меня назначили проверяющим по этажу. Но вместе с этим меня привлёк к работе Шестой Отдел.
-Шестой Отдел? -Удивлённо спросил Эван. -Это же сказка для обывателей, миф!
-Самая главная хитрость дьявола в попытке убедить людей, что его нет. Шестой Отдел считается вымыслом именно потому, что его руководитель так решил. Если быть точнее, так решил твой отец.
-Отец руководил Шестым Отделом?! И чем вы там занимались?
-Тогда был запущен секретный проект «Хеймдалль», которым руководил твой отец. Там мы и познакомились. Я всегда был очень хорош в цифрах, потому меня и привлекли... для оценки статистических погрешностей и возможных последствий... Он мало рассказывал о себе, но несколько раз упоминал о том, что у него есть сын. В эти мгновения у него так горели глаза! Он гордился тобой, поверь мне.
-«Хеймдалль»? Что это был за проект?
-Не здесь и не сейчас - это слишком опасно. Нужно выбрать тихое место и подходящее время. Как насчёт завтра? Я расскажу тебе всё, и ты сам решишь, что делать с этой информацией.
-Мы не общались последние 10 лет... -На лице Эвана проявилась тонкая нить грусти.
-Он упоминал, что вы не поддерживаете связь, но всегда надеялся, что когда-нибудь ты присоединишься к нему.
-Почему ты так считаешь?
-Потому что за несколько дней до смерти он написал тебе письмо. Такое чувство, что он знал, что с ним что-то случиться!
-Письмо? Оно у тебя с собой?
-Нет, оно дома, я не ожидал, что ты объявишься так скоро. Я отдам тебе его завтра и расскажу обо всём, что знаю, в каком-нибудь тихом месте. И ещё биометрический сейф, уж не знаю, что внутри, наверняка что-то ценное.
-Спасибо, Джордж, я не знаю, как тебя отблагодарить...
-Не стоит, Эван. Твой отец был добр ко мне, это меньше, что я могу для тебя сделать.
-Спасибо, что рассказал про отца, Джордж.
-У нас ещё будет время поговорить. До завтра.
Хемниц приобнял Эвана и поспешил скрыться в Министерстве.
Эван остался стоять у статуи, не спеша разглядывая разные лица. Кто-то весело прогуливался по площади, кто-то в спешке бежал в министерство неся кучу бумаг и документов, а кто-то как Эван, с грустью на лице смотрел на прохожих думая, как прошло его время как все эти люди, проходят мимо него.
Ближе под вечер, Эван без настроения пришёл домой которое ему организовали при приезде в Хельмер. Отворив свою дверь, которая была обшита мягкой коричневой тканью, Эван прошёл в прихожую. Квартира была не богата обстановкой, но было всё для удобства. В прихожей располагался телефон, а также маленький стол на котором лежали счета, которые нужно было оплатить. Пройдя дальше, Эван прошёл в общий зал, объединённый с кухней. По середине зала был поставлен обеденный стол, покрытый белой скатертью. А по середине стола была пустая зелёная ваза. В углу стоял белый, но уже довольно грязный холодильник и такой же чистоты электрическая плита. В другом углу располагался очень старый телевизор с маленьким экраном и торчащими на верх двумя антеннами, которые ловили всего лишь три канала. Пройдя по кафельному полу дальше, Эван вошёл в спальню где в углу стоял пустой книжный шкаф. Вспомнив о книге который подарил Моррис, Эван поставил его на первую полку коричневого шкафа, как вдруг он услышал, что кто-то стучится в дверь. Быстро пройдя в прихожую, Эван на мгновение заглянул в глазок двери. Он увидел широкое мужское лицо.
Открыв дверь, Эван увидел высокого и широкого телосложения мужчину в строгом чёрном костюме лет пятидесяти. В белой рубашке с галстуком и гладко зачёсанными назад волосами, он мило улыбнулся Эвану не смотря на своё грубое лицо.
-Эван, я так рад тебя видеть! Ты меня помнишь? -Это был Джеймс Каннингем.
-Я не помню вас. -Вежливо, но очень удивлённо ответил Эван прищурив свои глаза.
-Я давний друг твоего отца, Эван. Мы с ним работали бок о бок и дружили на протяжении многих лет. Я часто бывал у вас дома, неужели не помнишь? Твоя мать пекла невероятно вкусные пироги с ревенем!
-Она умерла много лет назад. -Опустив свои грустные глаза, сказал Эван.
-Я знаю. Я был на её похоронах... а теперь и на похоронах твоего отца тоже.
-Почему мне не сообщили? Почему лишили возможности попрощаться с ним?
-Боюсь, со смертью твоего отца всё не так просто, а потому кто-то на самом верху решил поскорее закрыть дело. Именно поэтому я пришёл к тебе. Нам нужно обсудить твою работу. Как твой первый рабочий день?
-Всё слишком быстро изменилось. Ещё неделю назад я планировал приехать к отцу в гости. Познакомить его с семьёй. А опоздал даже на его похороны.
-Понимаю, Эван. Вы с ним так и не помирились?
-Не успели.
-Сожалею. Если бы я заранее знал, насколько всё серьёзно, то устроил бы это назначение гораздо раньше.
-Так это вы устроили этот перевод в Министерство?
-Именно так. Но как ты догадываешься, сделал я это не за твои красивые глаза. Ты один? Где твоя семья?
-Всё хорошо, они сейчас в Рэддинге, у родителей Мириам.
-Реддинг? Не самое подходящее место для девушки с ребёнком, там же сплошные угольные шахты да агрессивные работяги.
-Я сам это понимаю, нужно поскорее подготовить квартиру для их приезда.
-Ладно, я готов ответить на все твои вопросы. -Вздохнув, сказал Каннингем.
-Джеймс, у вас есть хоть какая-нибудь информация по смерти отца?
-Почти ничего нет. В этом каким-то образом замешаны начальники этажей, это всё, что я знаю. И я не могу провести полноценное расследование.
-Но почему? Ведь расследование - это то, чем занимаетесь вы и выше ведомство!
-Эван, единственным миом человеком в Министерстве был твой отец. Видимо, он нашёл какую-то очень важную информацию, и они его убрали. Если мы зайдём через парадную дверь, они просто спрячут все улики. Так что расследование внутри Министерства и расследование смерти твоего отца - это одно и то же дело.
-Я хочу помочь вам!
-Рад это слышать. Ты найдёшь компромат на этих сволочей, выяснишь, кто виноват в смерти твоего отца, а я прослежу за тем, чтобы они понесли заслуженное наказание.
-С чего начать? Я не детектив, чтобы искать улики.
-Твоя главная задача — слушать, что они говорят, запивать всё, задавать нужные вопросы. Изучай профессию и коллег. Спешить тебе особо некуда, а потому вливайся в коллектив, узнавай, что им интересно. Говорят, сейчас все смотрят сериалы, так вот ты тоже начинай: будет, что обсудить с новыми друзьями. И кстати, вот тебе книга. Помимо общей информации об интерфейсах терминалов, там можно найти несколько способов взлома простых паролей. А ведь в терминалах коллег можно найти много полезного. Чтение, конечно, займёт время, но оно окупиться. -Каннингем передал Эвану книжку.
-Сегодня меня встретил коллега, Джордж Хемниц. Он рассказывал многое об отце. Насколько я понял, они были близко знакомы.
-Мне знакомо это имя. Кажется, они вместе работали. Этот Хемниц сообщил тебе что-то ценное?
-Сказал, что отец передал ему письмо для меня.
-Это очень интересно, Эван. Что за письмо? Покажи!
-Хемниц принесёт его завтра.
-Сообщи мне, когда получишь. Это важно! И постарайся узнать у него всё, что сможешь.
-Джеймс, что это за жильё?
-Обычная министерская квартира среднего класса. Я организовал её для тебя.
-Эта квартира принадлежит мне?
-Нет, Эван, ты живёшь в ней, пока работаешь в Министерстве. Ты обязан оплачивать все счета, иначе тебя выкинут, как собаку из конуры. Учитывая, что ты законспирированный работник ОВР, придётся играть по правилам, чтобы не привлекать лишнего внимания. Сегодня я оплачу твои счета, но с завтрашнего дня тебе придётся следить за этим самому. Ты знаешь, какое суровое у нас Министерство Жилищного распределения. Даже маленький долг ведёт к аресту. Уважение у труда и коллективной собственности и всё такое. Кроме того, в очереди на эту квартиру стоит 603 человека. В обед проверял.
-А что с имуществом моего отца?
-Имущество твоего отца арестовано, пока идёт расследование, и, знаешь, я бы на него не рассчитывал, Эван.
-И та квартира, где мы жили, пока мама была жива?
-Да, боюсь, в неё уже заселились новые жильцы... Прости, что приходиться говорить об этом.
-Стервятники... Почему я должен тут работать? Зачем вы перевели меня сюда?
-Видишь ли, мне нужен в Министерстве свой человек.
-Зачем? Если вы так легко можете выбить назначение туда, то у вас вполне хватает там «своих людей». Мой отец разве не был «своим»?
-Во-первых, направить тебя было как угодно, только не «легко». А во-вторых, мне нужен тот, кому я могу доверять.
-И для чего же?
-Я руковожу ведомством, которое занимается контролем органов власти. ОВР.
-Отдел внутренних расследований?
-Именно так. И моя главная цель - выяснить кто в верхних эшелонах власти служит на благо народа, а кто порочит имя Вождя. Получить эту информацию можно только путём внедрения туда своего человека. Поэтому мне нужен ты. Медленно и верно карабкаясь по служебной лестнице с самого низа ты выяснишь всю подноготную Министерства.
Каннингем пожал руку Эвана, пожелал ему доброго вечера и исчез, выйдя за дверь квартиры. Эван ещё раз переосмыслив сегодняшний день, решил выяснить что-же произошло с его отцом.
Послушав совета Каннингема, под оставшееся вечернее время, Эван перечитал взятые книги: «Работа с терминалом», том 1. и «Методы спасения гос. имущества». Так же уже под ночь, на Эвана напали тревожные мысли, и он решил посмотреть сериалы, которые крутили по телевизору: «Страсти по Вождю». Серия 1247 и «Ходячие борейцы». Серия 653.
Глава 2: Наследие Редгрейва.
На следующее дождливое утро, Эван в хмуром, но всё же хорошем настроение вышел на станции метро с чётким желанием выяснить что же происходит в этом Министерстве, а также что на самом деле случилось с его отцом.
Оглядываясь на сонных прохожих, Эван ненароком заметил, что каждый кто был по пути с ним в Министерство, не проявлял признаков радости или улыбки. Хотя, на самом деле здесь и нечему было радоваться, а тем более улыбаться кроме как Великому Вождю, ведь каждый день, а иногда и без выходных, нужно ходить на работу, где тебя могли запросто вышвырнуть за любые проделки или сами коллеги подсиживали, представляясь лучшими друзьями. А сама работа была не чуть не лучше погоды за окном.
Пройдясь по огромной площади, Эван всё никак не мог привыкнуть к статуе Великого Вождя, который протягивал правую руку наверх, введя всех в будущее. Всё более удивлённо, а со временем с отвращением, Эван поскорее удалился от статуи к входу в Министерство параллельно оглядываясь на бетонную плиту, на котором уже еле виднелась обведённая мелом человеческий блик. У Эвана внезапно дрогнуло в сердце, и он решил поскорее пройти внутрь.
Эван, вежливо кивнув головой сначала тонкому охраннику, а потом уже и толстому, в полном спокойствии и расслабленности прошёл через арку, а после в холл.
Оказавшись в холле, Эван услышал пронзительные выкрики, а также толпу работников и жалостливо стоящего на левом монументе красного цвета Хемница, закованного в наручники и окружённого полицейскими. Эван совсем не понимая, что же тут происходит, подошёл поближе к толпе. Внезапно разгорелся огромный экран над недовольной толпой, которая удивив лик Великого Вождя сразу начали визжать и хлопать. Немое лицо вдруг проговорило.
Уважаемые сограждане! Дорогие друзья! Сегодня мы собрались все вместе, рука к руке, плечо к плечу, и всё - ради особого случая! Мы хотим наградить человека. У нас огромная уникальная и прекрасная страна! Нас объединяют общие заботы и общие радости, объединяет давняя добрая традиция награждать по заслугам в кругу друзей, с надеждой на самое лучшее. Речь о вашем коллеге, товарище Хемнице! Главное - мы верим в себя, в свои силы, в свою страну. Мы работаем успешно, и у нас многое получается. Хотелось бы искренне поблагодарить вас, дорогие друзья за победы и достижения, за понимание и доверие, за настоящую, сердечную заботу о нашем Великом Государстве! Сегодня каждый из нас может стать немного лучше! Для этого просто нужно с любовью и благодарностью относиться к родителям, окружать вниманием и заботой своих детей, свою семью, уважать коллег по работе, беречь дружбу, защищать правду и справедливость, быть милосердными, помогать тем, кто ждём поддержки. Но главное, никогда нельзя предавать дело нашей Великой Нации! Ведь каждого ждёт награда соответственно его деяниям!
Немного засмотревшись, Эван неожиданно оглянулся на Хемница который был уже повешен прямо над огромным холлом, а его ноги всё ещё немного машинально дёргались от стороны в сторону. На Эвана напал холодный и дикий страх. Всё произошло так неожиданно что он даже не смог сообразить, а главное спросить людей что же тут происходит. А голос с экрана всё продолжать голосить.
Слава нашему Великому Государству! Мира и процветания нашей общей великой Родине! Счастья вами здоровья, благополучия! Ура!
Экран погас, а ликующая толпа, скрестив руки на груди выбросила их на верх, тем самым отдавая честь Великому Вождю. Через некоторое мгновение толпа в миг разошлась по своим рабочим местам. А Эван всё стоял как вкопанный с ужасом наблюдая на повешенного Хемница болтающегося у самого потолка.
-Хемница повесили у меня на глазах! -Мутно проговорил у себя в голове Эван. - Нужно спросить у кого-нибудь, что тут происходит. Магда Ракович должная знать.
Встревоженно, Эван побежал через весь зал пролетев мимо своих коллег, с которыми сегодня ему ещё предстоит познакомиться. Эван моментально оказался у двери секретарши. Отдышавшись и сделав глубокий глоток душного воздуха, смешанного довольно несвежими пирожками Серены Марвиц.
Толкнув тяжёлую дверь и сделав пору шагов от довольно большой очереди, Эвана неожиданно остановил старик с белоснежной бородой.
-Молодой человек, тут очередь, встаньте в конец и ждите.
-Хорошо подожду. -Вежливо ответил Эван.
Спустя некоторое время, очередь подошла к концу и Эван уже в немногом спокойствии подошёл к как всегда недовольной Ракович.
-Что ещё? -Немного грубовато спросила Ракович, но Эван уже начал к этому привыкать.
-Хемница казнили!
-И ты пришёл сюда только за тем, чтобы рассказать мне то, что все и так знают? -Немного приподняв глаза удивлённо ответила Ракович.
-Вы единственная, кого я знаю во всём Министерстве.
-Всё, что тебе нужно знать - это кто твои начальники и где твоё рабочее место. У меня от его смерти работы только прибавилось.
-А откуда столько работы?
-Хемниц мёртв, а значит, не может работать и должен быть уволен. Перед увольнением по инструкции он был должен: сдать гербовую печать, передать секретную документацию, расписаться в журнале о проведении инструктажа по технике безопасности, принести обходной лист с отметками из министерских библиотек о том, что он сдал все книги... Но самое главное - он не сдал свой пропуск. Все его вещи должны были остаться у Службы безопасности. Иди к охраннику на проходной, скажи, что тебя прислала я. Он даст тебе пропуск Хемница. Возьми карту Министерства. -Ракович передала Эвану пластиковую карту первого этажа. -Без неё ты не будешь шататься по залам до конца мира.
Эван взял пластиковую карту где было подробно показано какие коридоры ведут в тот или иной отдел. Немного успокоившийся Эван вышел в холл где до сих пор висело тело Хемница легонько покачиваясь от мелкого ветра. Эван с ещё боле жалостливостью посмотрел на тело как вдруг заметил тощего мужчину лет сорока в зелёном комбинезоне, который копался в кустиках. На его худом лице красовались серые усы подчёркивая его странный нос. Напевая патриотическую мелодию, он что-то собирал с зелёных кустов в мешок. Эван решил немного отвлечься и спросить его, что же он делает.
-Я вас слушаю. -Неожиданно повернулся мужчина, как будто бы знал, что к нему подойдёт Эван.
-Меня зовут Эван Редгрейв. Я здесь работаю. -Мило улыбнулся Эван протянув ему руку.
-Я тоже здесь работаю. Слежу за растениями. -Взаимно улыбнулся, что даже его усы немного приподнялись.
-И вас зовут?
-И меня зовут, когда растения сохнут. -Рассмеялся, пожав Эвану руку. -У вас что-то ещё?
-Чем вы занимаетесь? Не думал, что растениям нужна такая забота!
-На растения напали чёртовы жуки, и если их не собрать сейчас, через пару дней кусты превратятся в палки, у нас конкурс на лучшие озеленение этажа! Два мешка уже набрал, а они всё не кончаются!
Работник резко отвернулся от Эвана к своим кустам и продолжил складывать жуков приговаривая, «попался». Эван с прискорбностью вышел из холла в зал досмотра где совершенно случайно услышал разговор двух мужчин у лифта.
-Видел, как тебя обыскивала охрана. Что хотели?
-Да кто их знает? Говорят, лысого ищут.
-Но у тебя же есть волосы!
-А под ними-то я лысый! Пока разобрались...
Эван не стал досушивать, а сразу направился к огромному охраннику.
-Что вы хотите? -Прозвучал резко сломанный голос раздаваясь эхом в ушах Эвана.
-Меня прислала Магда Ракович, я пришёл за вещами Хемница.
-Забирайте, что осталось.
-Что осталось? Уже кто-то приходил за его вещами?
-Коллега. Порылся, забрал какую-то коробку и ушёл.
-Какой коллега?
-Не моё дело.
Сложив руки у себя на груди проговорил охранник. Эван с удивлением полез на полку с железными ящиками где обнаружил пропуск Хемница и то самое письмо от отца.
-А вот и письмо! -Эван, радостно достал его из ящика. -Можно было бы вскрыть его аккуратно, но... К чёрту конверт, нужно скорее узнать, что он написал!
Эван мгновенно разорвал белый конверт на которой было написано, Эвану.
Здравствуй сын, если ты читаешь эти строки, я, скорее всего, уже мертв. Прости за то, что оттолкнул тебя, за то, что последние годы мы не были так близки, как раньше. Вероятнее всего, ты не поверишь, но таким странным образом я оберегал тебя. И даже моя смерть служит этой цели - защитить моего сына... Я не знаю, в чьих руках окажется это письмо, а потому не могу рисковать, рассказывая всё, как есть. Потому всё важное я оставил в специальных ящиках по всему Министерству. Никто, кроме тебя, не сможет их открыть: замки настроены только на твою биометрию. Надеюсь, у тебя получится сложить всю картину воедино и принять верное решение в конце.
Вместе с этим письмом тебе должны передать первый ящик, остальные ищи сам. И главное, Эван, не доверяй никому. Хотел бы я оставить тебе в наследство что-то менее ужасное... Удачи. И.… я люблю тебя, сын.
По белоснежной щеке Эвана проскользнула кристально чистая слеза. Его душа на мгновение сжалось и превратилась в маленький клубочек грусти. Но вдруг, рядом стоящий охранник неожиданно кашлянул и перебил Эвана от воспоминания и тоски. Эван резко очнулся и быстро свернул письмо конверт при этом странно посмотрев на огромного охранника.
Взяв пропуск, Эван вернулся обратно к Магде Ракович по пути с ещё большим удивлением смотря на висевшее тело прямо над потолком, всё больше покачиваясь от попутного ветра.
-Я принёс пропуск Хемница. -Легонько проговорил Эван, немного побаиваясь Магду.
-Давай его сюда. -Всё так же хладнокровно и совершенно не поднимая глаза ответила Магда, протягивая свои гладкие руки. -Наконец можно будет его уволить. Хорошо, что он не был должен книги в библиотеку. У нас с этим очень серьёзно. Теперь его квота на повышение освободилась.
-Квота на повышение? -Удивлённо спросил Эван.
-Его должны были перевести на другой этаж, и теперь это место свободно. Каждая собака будет стараться занять его. Теперь личное дело Хемница готово к передаче в архив. Только вот...
-Только что?
-Только курьер опять не всё сдал в архив. Ему-то всё равно, в нас потом за утрату документов, содержащих гос тайну, «наградят». -Ехидно улыбаясь проговорила Ракович. -Посмотри в тележках у рабочих мест. Если найдёшь - неси мне.
Эван вежливо кивнул ей головой и не проронив ни слова вышел из кабинета. Озаряя весь рабочий зал, Эван решил взглянуть на своих коллег и познакомиться поближе. Эван постучался к самой ближней к нему стеклянной кабинке которая по счёту была самой первой начиная от зала ожидания где сидела миссис Ракович. На стук Эвана откликнулся довольно высокий и худощавый мужчина с растрёпанными волосами и мятой рубашкой, которая немного отдавала железной. Огромные и густые чёрные брови сразу подчёркивали скверный характер и недружелюбие.
-Вы гляньте, кого это к нам занесло! -Радостно, но в тоже время горделиво поприветствовал незнакомец Эвана. -Никак новенький, которого покойный Хемниц вчера таскал за собой по всему офису! Глаза горят, грудь колесом! Знаешь ли ты, новенький, какой самый важный вопрос решается в первые дни твоей работы в офисе?
-И какой же? -Удивлённо спросил Эван.
-Кто ты приятель? Вомбат или бируанг?
-Какие вомбаты, какие бируанги? О чём ты?! -Недовольно спросил Эван совершенно ничего не понимая.
-Это же элементарный вопрос, приятель! Ты толстое и безобидное сумчатое, которое живёт в норе? Или опасный и агрессивный медведь, способный дать отпор даже тигру? Эх, ну и тёмный же вы народ, офисные чайники! Никто из вас не был в Астрании или Налайзии?
-А ты сам-то был? -Приподняв брови спросил Эван.
-Ну-у-у.… нет. Там часто бывал отец и многое мне рассказывал... Он обещал взять меня с собой как-нибудь, но... Короче, приятель! Ты травоядное или хищник?
-Ну, наверное, хищник. -Нехотя ответил Эван на этот дурацкий вопрос.
-Как и я! Молодец! Мы, небольшие, но очень опасные медведи - вымирающий вид в этом офисе, полном вомбатов! Хищники должны держаться вместе, я так считаю. Чтобы контролировать популяцию травоядных.
-Я Эван Редгрейв. -Неожиданно протянул руку незнакомцу, Эван.
-Марко Легран. -Взаимно пожал руку Эвана нахмурив свои густые брови. Что? Редгрейв? Так ты сын Калеба Редгрейва? Вот это поворот! Даже не знаю теперь, держаться к тебе поближе или, наоборот, послать тебя подальше.
-Это ещё почему?
-Приятель, тебе не кажется, что вокруг тебя слишком много мёртвых людей уже на второй день работы в Министерстве? -Немного посмеявшись улыбнулся Марко.
-Кстати о мёртвых. -Размыслил Эван. -Что случилось с Хемницем?
-Сам не видел? -Приподняв свои брови спросил Марко.
-Видел, но не совсем понимаю... -Отчаянно вздохнул, Эван.
-Да что тут понимать... Может, план не выполнил, а может, шефу чем-то не угодил. Главное, что был твой Хемниц, и нет его.
-Не видел сейф у него в руках?
-Когда Хемница уводили, он попросил меня забрать письмо и биометрический сейф из его вещей. Но про письмо я только что вспомнил. -Задумчиво почесал свою взъерошенную голову.
-Где он?
-Не так быстро, приятель! Я тебе не почтальон, посылки бесплатно таскать. Мне пришла отличная идея! Бедняга Питер Донг, смотрю, переживает из-за Хемница. Гляди, вот-вот заплачет. А мы ведь чуткие коллеги, правда? Мне кажется, надо поднять ему настроение. Давай мы его разыграем!
-Мы? -Удивлённо улыбнулся, Эван.
-Ну, ты разыграешь, а мы посмеёмся! Ты же хочешь получить биометрический сейф? Вот давай! Разыграешь Донга - и он твой! Всё по-честному!
Мне очень нужен этот сейф, подумал Эван тяжело вздыхая.
-Чувство юмора у меня не такое тонкое, как у тебя.
-Главное - это эмоции. Найди слабости Донга и воспользуйся ими.
Марко закрыл за собой стрелянную дверь и уселся обратно за рабочий стол отворив окошечко для посетителей. Эван попятился назад и вдруг восполнил о каком-то документе которая просила принести Ракович. Обыскав рядом стоящую тележку с бумажками и папками, Эван обнаружил тот самый документ, на котором огромными красными буквами было написано из архива. Взяв документ, Эван прямиком направился к Ракович.
-Я нашёл папку. -Осторожно и тихо проговорил Эван.
-Давай её сюда. Я разберусь с ней и с тем, кто виноват в утере. Он у меня в шахтах сгниёт, паршивец! -Немного повысив голос сказала Ракович. -И на будущее - если найдёте ещё что-то подобное, немедленно несите мне, никому, не показывая и не заглядывая в содержимое. Так будет безопаснее и вам, и мне.
-Я вас понял. Так и поступлю. Спасибо!
Эван быстро развернулся и поспешил удалиться из кабинета Ракович. Тихо закрыв дверь, Эван был намерен продолжить знакомство с коллегами. Пройдясь немного дальше кабинки Марко, Эван постучался в соседнюю. На стук вышла довольна высокая девушка, лет двадцати восьми, с короткими и белоснежными волосами как первый снег. Взглянув на Эвана огромными как вселенная глазами, она вежливо улыбнулась.
-Добрый день. -Эван улыбнулся в ответ.
-Привет. Почему я тебя раньше не видела?
-Я недавно тут работаю. Меня зовут Эван.
-Эмма Харазер, очень приятно.
-Что случилось с Хемницем?
-Я не могу говорить об этом, извини. -Эмма неожиданно отвела свои прекрасные глаза и посмотрела на свои длинные ноги.
-Джордж мне помог в первый рабочий день. Я просто сильно удивился: он вроде славный малый был...
-Был... Был, да сплыл... -У Эммы неожиданно мелькнула слеза. -Хорошим парням в наше время везде тяжело, как Джордж, и подавно!
-Почему?
-Он был слишком правильный. Любил жену, детей, всем помогал. Мог денег занять до получки. Не лез в чужие дела, не строил козни. Умел слушать. С ним было спокойно, понимаешь?
-Не совсем... -Покачивая голову, ответил Эван.
-Ты мужчина, ты не поймёшь. А вот женщины это чувствуют. Он был просто хорошим... Не знаю, как это объяснить.
-У него были проблемы в Министерстве?
-Да какие проблемы? Он всегда был лучшим сотрудником, нам его в пример ставили!
-У него были враги на работе?
-Удивительно для нашего гадюшника, но нет. Джордж умудрялся со всеми дружить. Даже с Лерганом, хотя он тот ещё засранец!
-За что его наказали?
-Я не до конца понимаю. Вернее, я понимаю за что, ты и сам слышал. Но я не верю. Но ведь Министерство не ошибается... Выходит, я плохо разбираюсь в людях.
-Хорошего дня! -Эван ещё больше стал не понимать, что же тут происходит. Эмма с грустью вернулась за свой рабочий стол закрыв свою дверь. Эван развернулся и направился к своей кабинке как вдруг он заметил мужчину в департаментской форме с бляшкой на левой груди.
-Привет -Радостно поприветствовал Эван незнакомца в очках, который стоял около закрытой тележки. -Меня зовут Эван. Недавно тут работаю.
-Николос Пейдж. Курьер.
-Расскажи про работу курьером. -Заинтересованно спросил Эван.
-Так себе работёнка. Доступ к другим этажам есть, а толку от него - нет.
Николос неожиданно отвернулся и направился к выходу, резко оборвав нить разговора. Эван немного удивился этому повороту событий и почувствовав усталость, слегка облокотился на брошенную Николосом тележку. Разглядывая других коллег как, они суетливо носятся из кабинета в кабинет, таскают тяжеленые документы, без конца отвечают на одни и те же вопросы посетителей, как вдруг Эван увидел жизнерадостного Питера Донга. «Какой чудесный день, чтобы работать!», бормоча себе под нос, он шёл в сторону выхода как вдруг его перебил Эван.
-Привет!
-Ты ещё кто такой? -Вздрогнув прокричал Донг. -Я тебя тут раньше не видел! Охрана! Посторонний в зале! -Донг так сильно вскрикнул на весь зал, что все на него обернулись.
-Полегче, парень! Меня зовут Эван Редгрейв, недавно устроился. -Немного улыбаясь, Эван успокаивал возбуждённого Донга.
-А! Слышал, что к нам устроился новенький. Я Питер Донг. Что тебе от меня надо?
-Ничего, просто хотел познакомиться.
Донг, странно посмотрев на Эвана подкашивая своими голубыми глазами, поспешил быстрее покинуть зал. Ожидая пока Донг удалиться из зала, Эван мгновенно нырнул за дверьми кабинки Донга. Решив порыться в компьютере Донга, Эван думал хоть что-то найти чтобы подшутить по просьбе Марко.
Всё кабинки в Министерстве никогда не закрывались так как главное правило: «У всех, всё, на виду», но этот вид выходил только к Высшим Министрам. Но самое главное в каждой кабинке были установлены пары отслеживающих камер, чтобы всегда следить за работой работника.
Осторожно осмотревшись, Эван прикрыл стрелянную дверь и уселся на жестковатый стул Донга. Сделав пару кликов, Эван обнаружил на панели компьютера черновик, адресованный Эмме Хазер. Эван немного смутился и на него напала сию секундная дрожь, а после последующая сомнение, но желание заполучить сейф превышало всяких сомнений. Неохотно сделав слабый клик по избившейся мышке на панели открылась записка с неким стихотворением.
Ну что же ты забыла обо мне,
Ты хуже делаешь сама себе.
Своё ты счастье упускаешь,
Меня опять не замечаешь!
Удивившийся ещё больше, Эван ненадолго застыл в судорожной лихорадке и непроизвольно нажал на мышку тем самым отправив этот черновик всему Министерству. Чрез мгновение, Эван осознал, что сотворил, но было уже поздно. С бешеным сердцебиением, Эван пулей выскочил с кабинки Донга и спрятался в своей, делая вид что работает с бумажками.
Через пять минут по всему Министерству объявили незапланированную пятиминутку в холле, где до сих пор колыхался труп Хемница. Прямо у центра сцены стояли два огромных охранника с дубинками, а между ними до смерти перепугавшийся Питер Донг. Все работники с ухмылкой посматривали на Донга переговариваясь между собой. Вдруг из огромного экрана раздался монотонный голос диктора.
Сегодняшний герой - Питер Донг! Этот товарищ уверен, что всему Министерству есть дело до его личной жизни! Ты что, возомнил себя великим поэтом? Могу сказать, что таланта у тебя нет. Такое даже умственно отсталый напишет! Каждый сотрудник должен думать только о работе! Мужчинам запрещено думать о женщинах, а женщинам о мужчинах! За массовую почтовую рассылку тебе назначается: наказание в виде выговора с занесением в личное дело, пятикратный штраф и общественные работы по отмыванию рисунков на стенах метро. Слава Вождю! Все, разойдитесь по рабочим местам!
После затихания монотонного голоса, Питера отпустили и сняли с его рук, наручники. Он, совершенно не понимая, как этот черновик отправился всему Министерству, с огромным стыдом побежал в свою кабинку скрывая слёзы.
Тем временем Эван уже стоял возле кабинки Донга с тяжёлым грузом над душой.
-Я отправил с терминала Донга рассылку с признанием в любви к Хазер!
-О, да! Это было круто! Питер суть со стыда не сгорел, а я чуть живот не надорвал, так смеялся! -Улыбаясь во весь рот ухмылялся Марко. -А ты не так уж и плох. Но я всё равно лучше! Подходи завтра, я расскажу тебе, как надо шутить над Питером!
-Марко, мне нужен этот сейф! -С тяжким чувством вины перед Питером, Эван чувствовал себя немного не в духе.
-Лерган сказал - Лерган сделал! Держи! Заработал! -Марко передал Эвану тёмный квадратный пенал, на крышке которого виднелся сканер для большого пальца.
-Хорошего дня. -Кивнув головой, Эван направился на своё рабочее место.
-И тебе не хворать.
С настороженностью, Эван положил на сканер свой палец, и через секунду лёгким движением чёрный пенал приоткрылся. Внутри пенала лежала оборванная страница из дневника. Наверное, отец вёл дневник, подумал Эван и отчаянно погрузился в еле разборчивые строчки.
Это место способно изменить любого. С самого начала подняться наверх - было лишь первым шагом к тому, чтобы изменить всё к лучшему... Но где-то по пути я растерял самого себя, не полностью, но что-то важное, что-то основополагающее утекло, как песок сквозь пальцы. Быть может, человечность?
Оглядываясь назад, я часто задаюсь вопросом: а тот молодой и целеустремлённый я, который пришёл работать в Министерство с желанием помочь людям, он запустил бы «Хеймдалль»? Или ужаснулся от одной лишь мысли сотворить такое с живыми людьми?
Гореть нам всем в аду за это...
Бесчувственно скомкав лист в комок, Эван всё никак не мог избавиться от чувства вины перед Питером. С настроем, Эван резко встал с неудобного стула и направился прямиком к Питеру. Увидев лежачую и грустную на столе, физиономию, Эван тихо постучался в стеклянную дверь. Хныкающий Донг, еле поднял свою голову и неохотно открыл одну дверцу.
-Питер, я бы хотел поговорить о вас с Хазер!
-Нет никаких нас с Хазер! И вообще, не лезь в чужое дело!
-Питер, ты разослал всем любовное письмо. Теперь это общее дело!
-Но это не я! Хотя какая разница... Мамуля меня убьет...
-В смысле? -Эван прошёл внутрь кабинки Донга.
-Ты прав, Эван. Я ничтожество и жалкий ботаник...
-Я ничего такого не говорил!
-И не надо, я сам знаю! Я влюбился в Эмму в первую же секунду, как увидел, и с тех пор страдаю, как последний дурак.
-Ты знаешь, у нас вообще страна располагает к страданиям... Тут нечего стесняться: она очень хорошая девушка. И я считаю, что вы были бы прекрасной парой!
-Ты правда так думаешь? -Донг вдруг вытер свои слёзы, скатывающиеся по его гладкой щеке.
-Конечно! -Улыбнулся Эван.
-Ты видел, какая она красивая! Как с обложки журнала «Молодые патриотки»! А я... Я... Как я могу п-п-п-подойти к такой... -Питер неожиданно начал заикаться.
-Спорить не буду, Питер. На спортивного «плохого парня», каких любят девушки, ты не тянешь. Но есть множество других положительный качеств, которые ценят женщины. Со всех сторон ты позитивный персонаж, понимаешь? Нужно только сыграть на твоих сильных сторонах.
-К-к-каких?
-Ты работящий, непьющий, у тебя есть перспектива. И ты совершенно не похож на человека, который способен сделать девушке больно.
-И что мне делать? С чего н-н-н-начать?
-Пригласи её на свидание, но не в ресторан или клуб, а в театр или на выставку. Это покажет, что у тебя серьёзные намерения.
-С-с-с-свидание? -Вздрогнул Питер. -Т-т-т-ты с ума сошёл? Она же п-п-просто п-п-посмеётся надо мной, и всё!
-Тогда начни с цветов! Ты знаешь, какие цветы ей нравятся?
-Я недавно совершенно случайно нашёл страницу из журнала с цветами в её мусорной корзине. На странице были нарисованы красные и белые розы, фиолетовые фиалки, красные маки, жёлтые тюльпаны и белый ковыль.
-Вот это память! -На лице Эвана промелькнула тонкая улыбка.
-Ещё бы! Мамуля говорит, феноменальная! Я знаю наизусть все речи Вождя!
-Лучше бы ты знал, какие цветы нравятся твоей любимой девушке! -Усмехнулся Эван. -Ладно, я попробую это выяснить сам.
-О, Эван, это было бы великолепно!
Похлопав Питера по плечу, Эван тихо вышел за стеклянную дверь и прямиком направился к кабинке Эммы. Легонько постучав по еле державшийся двери, Эван непроизвольно попятился назад. На стук вышла Эмма, поправляя свои короткие волосы.
-Что случилось? -Как будто бы с небес, раздался ангельский голос Эммы.
-Какой у тебя любимый цвет? -Застенчиво спросил Эван, что у него даже покраснели щёки.
-Красный, конечно. Все любят красный. Такой же яркий, как на стягах у Министерства.
-А цветы?
-Все. Кроме маков. У меня на них аллергия. -Тихо засмеялась вежливо, прикрыв рот рукой.
Эван застенчиво улыбнулся Эмме как маленький ребёнок, и быстрыми шашками направился обратно к Питеру. Молниеносность заскочив за прозрачную дверь, Эвана начал допрашивать влюблённый Питер.
-Ты узнал, какие цветы нравятся Эмме?
-Думаю, красные розы будут в самый раз.
-Спасибо, Эван. Надеюсь у меня всё получится.
Питер протянул руку Эвану и счастливо направился к выходу из зала, попутно собрав свой коричневый и старый дипломат. Дело близилось к вечеру и к пяти часам в рабочем зале уже никого не было.
Эван тоже прямиком направился к выходу как вдруг в зале ожидания он остановился у торгового автомата. Внимательно осмотрев красивый и новый автомат, напичканный пончиками и пирожками выглядящее намного аппетитнее чем у той продавщицы. На панели цены были не такие уж и аппетитные, но намного интереснее Эвану показалась кнопка с надписью: «Оставить отзыв на работу автомата». Нажав на неё, Эван услышал странный роботизированный голос.
-Автомат обеспечения ПБЖМ-42 приветствует вас. Вы нажали «Оставить отзыв». Выберите тип отзыва.
Перед Эваном воцарились две кнопки с положительным и с отрицательным отзывом. С огромным интересом, Эван хотел узнать, что же будет за эти отзывы и нажал на отрицательный.
-Вы уверены, что хотите оставить отрицательный отзыв?
-Да. -С полной уверенностью ответил Эван и нажал на кнопку «Да».
-Вы нажали «Оставить положительный отзыв». Спасибо за ваш отзыв. Департамент научный изысканий любит вас!
-Но я нажал на отрицательный отзыв! -Возмутился Эван.
-Нет, не нажимали.
-Нет, нажимал.
-Нет. Не нажимали. -Передразнивал автомат.
-Я нажал «оставить отрицательный отзыв».
-Вы нажали на положительный отзыв. Автомат не может ошибаться. Я - автомат. Спасибо за вас отзыв. Департамент научных изысканий любит вас.
В полной растерянности и нежелании дальше спорить с автоматом, Эван вышел в холл где колыхался труп Хемница от мельчайшего сквозняка. Эван, вдруг почувствовал набегающий холод и паническую атаку сопровождающее резким удушением, как будто Хемниц приобнял его мёртвым холодом. Но Эвана всё равно не отпускала та мысль и резкое отчаяние, как же так произошло мгновенно и быстро, прямо на его глазах. Единственный человек, который мог бы помочь, единственный кто не озирался и не желал ему пулю, в этом Министерстве.
Ускоряя шаг, Эван быстрее хотел удалиться из холла. Выйдя в зал для досмотра и пройдясь через металлоискатель, Эван с улыбкой подошёл к охраннику, который стоял как каменный.
-Вы отвечаете за Бюро находок? -Вежливо спросил Эван.
-Ага. -Прохрипел охранник своим грубым и монотонный голосом.
-А откуда берутся вещи в коробке? Люди приносят?
-В основном - патологоанатом.
-Какой он сознательный.
-У него приказ. Если кто-то умрёт с секретными документами - они окажутся здесь.
-В чём заключается ваша работа? -Всё заинтересовывался Эван.
-Прихожу вовремя. Выписываю штрафы. Ухожу домой.
-И всё?
-Ещё кости ломаю.
-По описанию - прямо работа мечты!
-Угу.
-Вы целый день стоите на посту, наверное, и перекусить некогда?
-С едой проблема.
-И как вы выкручиваетесь?
-Не ем.
-Совсем?
-Иногда штрафую тётку Марвиц. На пирожки. Иногда конфискую.
-Не боитесь отравиться?
-Я ничего не боюсь.
-Как вам удаётся сохранять такую великолепную физическую форму?
-Регулярные занятия с резиновой дубинкой на свежем воздухе.
-И всё?
-Угу.
-У вас есть семья?
-Нет.
-И никогда не было?
-Была.
-А сейчас?
-А сейчас - нет.
-Честно говоря, я просто так спросил... -Немного прикусив губу проговорил, Эван.
-Да мне всё равно! -С чистой хладнокровностью ответил охранник.
-До свидания.
С ещё большей странностью, Эван вдруг подумал, что беседа с автоматом была намного содержательнее чем с охранником. С вежливостью, Эван кивнул головой охраннику и вышел на площадь полною людей. Летний ветер нежно пригладил волосы Эвана озаряя его теплом и обогнув проплыл дальше. Набрав полные лёгкие свежего воздуха, Эван с чистой головой спустился на площадь оглядываясь на статую Великого Вождя и на усталых людей, которые вышли прогуляться после тяжёлого рабочего дня. Солнце ещё не зашло за закат, а только начало наливать небо ярко оранжевым оттенком. Просунув руки в штаны, Эван опустив глаза прямиком спустился в метро.
По прибытию домой, Эван услышал трезвонящий звонок телефона, это был Каннингем.
-Здравствуй, Эван. Выяснил что-то интересное? Встречался с этим Хемницем?
-Не успел. Джеймс, сегодня на планёрке его повесили! Вот так запросто! Это просто какой-то чудовищный кошмар! Все аплодировали! Как такое может быть?!
-Эван, это нормально. При направлении на работу в Министерство наказания прописываются в параграфе номер 12. «Ответственная должность подразумевает повышенную ответственность» или что-то вроде того. Это очень подозрительно! Кто-нибудь слышал ваш разговор?
-Нет, он не захотел разговаривать в Министерстве, мы говорили у статуи Вождя. Я до сих пор не могу поверить!
-А ты думал, твоё задание будет похоже на лёгкую прогулку, а парке? Это осиное гнездо, Эван. И чтобы продвинуться по службе, ты должен стать гребаным осиным королём! Чёрт с ним, с этим Хемницем. Продолжай работу! Для начала возьмёмся за твоего непосредственного начальника, Пита Фергюсона. Он жалкий тип, который любит только деньги, скоро убедишься в этом сам. Что бы раскрутить его, ты должен втереться к нему в доверие. Собери о нём информацию - вытяни из него, поговори с коллегами, выполни несколько его просьб... если совесть позволит, конечно... Нам нужен компромат на этого зажравшегося сукина сына. Но не забывай, что Фергюсон - это лишь первый шаг, он не настолько важен. Главное для тебя - подняться выше. Сейчас ты работаешь на первом этаже и должен пробиться наверх. Так что или коми авторитет, или сливай своего босса, или убирай конкурентов внутри своей рабочей группы. Коллеги - твои конкуренты. Заставь их не быть ими.
-Мне что, обязательно нужно подсиживать коллег, стучать на них, подставлять, шантажировать, доводить до самоубийства? На войне все средства хороши? Неужели нет других способов?
-Если найдёшь другой способ - воспользуйся им. Попроси их снять свою кандидатуру, устрой перевод в другое ведомство или растопчи их. Мне нет никакой разницы, меня интересует только результат, только победа!
-А меня интересует, останусь ли я собой после это «победы».
-Выбор, Эван. Он есть всегда.
-А как получить повышение?
-Это стандартная процедура. Повышение происходит, если тебя заметят или ты победишь в программе "Конкурентная среда". Через служебный телефон в Министерстве, ты узнаешь все что тебе нужно. С этим я тебе помочь не смогу: работай, увеличивай силу Министерства и славу Вождя, убирай коллег с пути или дружи с ними.
Положив трубку телефона, Эван с неясностью в голове еле перебирая ногами до спальни, обвалился на кровать и уснул в беспамятстве.
Глава 3: Любовный трафик.
После бессонной ночи, выжитый как сок Эван уже как по привычке оказался у входа в метро и на главной площади. Неохотно перебирая ногами к Министерству и совсем не обращая внимания на таких же как сам Эван уже усталые с самого утра людей, как вдруг Эвана остановил высокий мужчина в черной шляпе.
-Извините, можно к вам обратиться? –Вежливо проговорил незнакомец.
-Слушаю вас. –Немного улыбаясь ответил Эван.
-Вы работник Министерства, я правильно понимаю?
-Да всё верно, но как вы догадались? –Удивлённо спросил Эван.
-Профессиональная наблюдательность, ничего особенного. Вы ведь работаете с Марко Лерганом, так? Передайте ему конверт, это очень важно.
-Да, конечно! Буду рад помочь! В конверте ведь нет ничего запрещённого?
-Нет, нет, что вы! Это просто записка. Дружеская болтовня! Ничего запрещённого!
Незнакомец в шляпе передал конверт Эвану и быстрыми короткими шагами удалился ко входу в метро. Эван проводил его взглядом и немного усомнился в его словах.
-Какой подозрительный тип… Что мне делать с конвертом? Лерган меня живьём съест, если я его вскрою. Но работать курьером я тоже не нанимался, тем более, когда меня используют вот так, вслепую… Я нем могу рисковать. Нужно посмотреть, что там.
Немного помяв потрёпанный и желтоватый конверт, Эван убедился, что там только какая та бумага. Оборвав конверт Эван увидел записку в которой было написано следующее:
Марко, у нас проблема! Наш канал перекрыли, того придурка, что проносил товар в Министерство в своей заднице, поймали. Думай, как нам проносить таблетки в обход охраны. Думай быстрее.
Эван не на шутку испугался, оказывается Марко был замешан в наркотическом трафике в Министерстве. Немного поразмыслив, у Эвана родилась замечательная, но одновременно подлая идея. Разузнать по подробнее что за тёмные дела ведёт Марко, а после донести на него тем самым избавится от одного конкурента на повышение.
Пройдя через охранный пост, холл, Эван прибыл на своё рабочее место. Как увидел Питера Донга, покупающего пирожки у Серены. Эван с приветствием подошёл к Питеру.
-Как твой букет для Эммы? Произвёл впечатление?
-Наверное. –С отчаянием ответил Питер.
-Ей понравились цветы?
-Мне кажется, что это провал… -Вздохнул Притер.
-Но ты же подарил их? –Настырно спрашивал Эван.
-Да, как и договаривались, положил утром на стол. Но что с того? Она лишь посмеялась…
-Посмеялась или улыбнулась?
-Улыбнулась, но какая разница? Всё кончено!
-Питер, ты… уникальный человек! Улыбнулась-это значит, что ей понравилось! Теперь приглашай её на свидание!
-Ты с-с-с-с ума с-с-с-сошёл? Мне н-н-н-никогда не хватит на это смелости!
-Давай я попробую найти что-нибудь, что придаст тебе решимости. –Улыбнулся Эван.
-Что найти? –Удивлённо спросил Питер.
-Не знаю пока. Нужно попробовать найти какую-то инструкцию для тебя или поспрашивать у коллег. Может кто-то подскажет, как раскрепостить тебя.
Эван похлопал по плечу Питера и направился к кабинке Марко как вдруг заметил у телефона Эмму Хазер. Когда она увидела Эвана то сразу спросила.
-Эван, ты смотрел вчерашнюю серию?
-Да, у меня возник вопрос. Как может Брэд любить Катрин больше, чем свою родину?
-Это было в недавней серии. Оказывается, Брэд – шпион Вальверде, и прибыл в страну, чтобы убить Вождя, но встретил Катрин и забыл про свою миссию!
-А, ясно! Жаль, что я не видел прошлых серий.
-Ничего страшного, раз в год они показывают сокращённый пересказ предыдущих серий. Представляешь! 24 часа без перерыва! –Восторженного говорила Эмма.
Эван улыбнулся ей в ответ и вспомнил о Питере.
-Эмма, как ты относишься к Питеру Донгу?
-Недавно мне кто-то подарил цветы. Я уверена, что это был он. Красные розы – мои любимые.
Эван ещё раз улыбнулся и пожелал ей хорошего дня. Направившись к кабинке Марко, Эван неохотно, но одновременно с большим интересом хотел выяснить все делишки Марко Лергана. Подойдя к стеклянной двери, Эван увидел в кабинке, высокою и скрючившее тело которое лениво обрабатывало бланки. Эван легонько постучал по стеклу, Марко обернулся и открыл дверь со словами.
-Чего тебе? –С грубым тоном спросил Лерган.
-Марко, тут тебе конверт просили передать, вот он. –Эван протянул порванный конверт в худощавые руки Марко.
-Ты его вскрыл? Значит, ты в курсе моих дела. –Злобно спросил Марко. –Хочешь, поработаем вместе? –С ухмылкой на лице спросил Марко.
-Рассказывай!
-В общем так, старик! Есть такие вещества, которые снимают усталость и делают людей бодрыми. Не совсем легальные, конечно, зато весьма эффективные. У нас тут полно потребителей – видишь, как люди пашут? Мой продавец – на улице, мои покупатели здесь. А на входе стоит охрана. Улавливаешь связь? –С паузой Марко посмотрел на удивлённого Эвана. -Нет? Пронеси стимуляторы в Министерство.
-Но как я это сделаю?
-Подумай! Договорись с кем-нибудь, или сам попробуй, если не трусишь. Деньги заплачу хорошие, не обижу!
Марко захлопнул стеклянную дверь перед Эваном оставив ему пищу для размышления. Эван недолго думав сразу направился к Серене Марвиц которая торгует выпечкой около входа. Ведь она единственная кто сможет ему помочь.
-Кофе пирогами! Кофе с пирогами!
-Не знаете, какая температура на улице? –Вежливо спросил Эван заходя с далека.
-Я тебе термометр, что ли? –Грубо и одновременно удивлённо ответила Серена. –Что тебе интересно?
Эван недолго думая сразу спросил напрямую. –Слышали новость? В Министерстве кто-то торгует наркотиками!
-Вот молодец какой! Сама хотела заняться, да не разбираюсь в этом ни черта!
-А хотели бы разобраться? –С ухмылкой спросил Эван.
-Ой, не искушай меня! Только-только с ополаскивателем для рта завязала!
-Но у меня есть идея, которая вам может понравиться.
-Говори?
-Мне нужно пронести кое-что мимо охраны. Вы мне поможете, я-вам…
-Так вот кто у нас такой шустрый! Не успел появиться, а уже дело мутишь! Далеко пойдёшь!
-Если вы мне поможете – возможно. Ну так как?
-Пройти мимо охраны – дело нехитрое. Но тут такое дело – на одних пончиках далеко не уедешь. В торговом автомате продаются батончики и портят мне весь бизнес. Вот бы он сломался так, чтобы починить нельзя было… Намёк понял? –Прищурив один глаз сказала Серена.
-Более чем! Посмотрю, что смогу сделать!
-Ну вот и замечательно. Я слышала, что единственная часть автомата, которую нельзя заменить – это реактор. Принеси его мне, и мы с тобой поладим. И кстати, советую кисель из клюквы, хорошо бродит и немного расслабляет.
Эван сразу вспомнил Питера, которому нужно немного расслабиться. –Можно одну бутылочку.
-Всегда пожалуйста за ваши деньги. –Мило улыбаясь, Серена отдала бутылочку забродившего киселя Эвану.
Эван прямиком направился ко своей кабинке чтобы взять инструменты чтобы вскрыть торговый автомат.
-Кто тут их оставил –Подумал Эван прихватив собой универсальную отвёртку.
Пройдя в зал с бесконечными очередями, Эван подошёл к автомату с батончиками и притворившись что он его чинит, залез в самый его низ. Эван заметил крышку энергоблока на нижнем корпусе, который крепился на четырёх винтах. Приложив немного усилия Эван быстро разобрался с заржавевшими винтами и с лёгкость снял крышку. Перед Эван открылась вся инженерная гениальность и одновременно наплевательская сборка этого автомата. Эван снял какой-то чип, так как он в жизни не видел, как выглядит этот самый реактор, но со спокойной душой вернулся к Серене.
-Холодные пирожки покупайте! Всего три дня лежат. –Странным образом Серена заманивала покупателей, наверное, она тоже ничего не смыслила в бизнесе, как и в незаконных делах.
-Как идёт торговля? –В шуточной форме Эван обратился к Серене.
-Это ты мне скажи, как она должна идти, если торговый автомат до сих пор работает! Ты будешь с ним что-то делать, или мне посмелее кого найти?
-Не надо никого искать. Вот ваш реактор. –Радостно, Эван протянул зеленоватую микросхему Серене.
-Да ты же мой марципановый! Век тебя не забуду! Нужно будет что-то пронести – обращайся! –Улыбаясь смотрела Серена на Эвана, одновременно торгуя пирожками. –Готовьте мелочь, молодой человек!
После взаимной улыбки, Эван прямиком направился к Марко который распивал горький кофе как сама его душа.
Ну что, договорился с кем-то? Или, может, решил сам рискнуть? –Марко первым обратился к Эвану своим хриплым и басистым голосом.
-Я договорился с Сереной Марвиц, лоточницей. Она пронесёт то, что нам нужно, между булок. –С презрением, но с одолённой шуткой ответил Эван.
-Между своих или между тех черствых, которые у неё под юбкой? Ах-ха-ха! Впрочем, без разницы – лишь бы дело было сделано. Подойди завтра, обсудим, как всё пройдёт.
Марко с довольным выражением лица направился в сторону своей кабинки оставив Эвана одного у небольшого пьедестала Великого Вождя, который был изготовлен из белого мрамора. Иногда казалось, что выделяют денежных средств на эти статуи больше чем на поддержание малоимущих, хотя если ты малоимущий, то в чём виноват Гос Аппарат?
Дело близилось к обеду и Эван опять вспомнил про Питера Донга которому он обещал помочь его раскрепостить, пройдясь по коридору рабочего холла, Эван заметил тележку с разными брошюрами который стоял брошенный прямо по середине коридора около главного телефона. Порывшись в старых брошюрах, которые от времени уже рассыпались на руках, и которые наверняка были бля утилизации, Эван обнаружил интересный экземпляр, который прекрасно подходил для Питера. Сдув с него пыль, Эван увидел название небольшой книги, «30 способов разговаривать». Аккуратно положив к себе в карман и по пути заглянув в свою кабинку, прихватил забродивший кисель, Эван прямиком направился к Питеру. Легонько постучав по толстой стеклянной двери Питера, Эван радостно помахал на немного отчаянного клерка в очках.
-Ну, чего тебе? –Без всякого энтузиазма ещё раз Питер поприветствовал Эвана. –Что ты мне принёс?
-Вот тебе брошюра «30 способов разговаривать». В неё куча способов начать разговор с кем угодно. Это должно помочь. –Эван протянул брошюрку Питеру.
-Обожаю читать! –Радостно воскликнул Питер, в его сияющих как бесконечная вселенная глазах, просматривалась огромная благодарность Эвану, так как он единственный которому не безразлично на его бессмысленную жизнь. –Но какая польза от этой брошюры, если я два слова выдавить из себя не могу?
-Я нашёл лучшее средство для придания храбрости. –Эван вынул из внутреннего кармана жилета небольшую бутылочку забродившего киселя, и отдал её Питеру.
-Думаю подойдёт. –Неуверенно ответил Питер. –Но я никогда не пил…
-Всё когда-то бывает впервые! Главное, закусывай побольше! –Улыбчиво сказал Эван.
-А сколько пить?
-Пары глотков будет достаточно.
-Чего не сделаешь ради любви? Так и сделаю, когда прочитаю брошюру.
Питер быстро вернулся в свою стеклянную кабинку полотно закрыв за собою прозрачную как невинная слеза дверь, и принялся постигать просторы изучения разговора.
Эван с небольшой улыбкой направился уже в свою кабинку оставив открытую стеклянную дверь. Хотя обычно тут ничего и никогда не крадут, особенно если рабочего нет за рабочим местом, так как на каждом углу были развешаны камеры. А охрана находилась лишь у главного входа в Министерство и никогда не патрулировала в коридорах.
Усевшись поудобнее на старом и потрёпанном кресле клерка, Эван открыл на экране заявки на обращения. Первым на сегодняшний день клиентом Эвана стала молодая женщина лет двадцати пяти, с короткими, как чёрный уголь волосами.
Здравствуйте! У меня есть кошечка, её зовут Агата. Вчера я отпустила её погулять на улицу, а кто-то привязал ей хвосту консервную банку! Бедняжка так намучилась, что разбила витрину магазина, еле-еле её поймала! До сих пор не может успокоиться! Я прошу найти хулигана и покарать его по всей строгости военного времени!
Эван, обработав несколько таких же заявок и доносов, кое их было до тучи, и выполнив дневной план, вышел в коридор под конец рабочего дня, где как раз Питер закусывал пирожками у Серены. Эван подошёл к Питеру и задал неудобный вопрос.
-Как тебе наш начальник? Он суров?
-Я не обсуждаю начальство и тебе не советую! –С насторожённостью ответил Питер.
-Но хоть пару советов дай? Как найти к нему подход?
-Советы? Я всего добился сам! Мне никто не помогал, и я не собираюсь! До всего нужно доходить своим умом, так мне мама говорит!
-Я не пытаюсь собрать на тебя компромат, Питер. Мне просто интересно, какой он.
-Товарищ, Фергюсон – отличный начальник. С огромным авторитетом. Недавно мы чуть не провалили план по обработке обращений для Министерства Патриотизма, так он приказал остаться всем сверхурочно и даже бровью не повёл! И никто не смел с ним спорить, представляешь?!
-Представляю, что было бы, если кто-то поспорил…
Эван пожелав удачи Питеру, который уже немного развезло от забродившего кислого киселя, и вежливо кивнув головой Серене, прямиком направился к выходу из Министерства. Проходя мимо огромной статуи Великого Вождя, Эван ненароком взглянул на уставших людей, которые были измотаны от этой тяжёлой, но всё-таки счастливой жизни, в этой великой тоталитарной стране. Быстро завернув ко входу в метро дабы не промокнуть от назойливого дождя, Эван без какого ли бы настроения, вернулся в тесном и душном метро, домой.
Пройдя в прихожую, Эван заметил на полу счета, который вежливо оставил почтальон. Неохотно подняв бумажки с грязного кафельного пола, Эван с ужасом взгляну на содержимое жёлтых потрёпанных бумажек. В них была половинная суммы от дневного оклада Эвана, которые нужно было оплатить в ближайшие дни, иначе из-за малейшей просрочки могли запросто выкинуть на улицу. Отложив счета на завтра, Эван быстро перекусил что было в старом холодильнике, который издавал странные звуки как будто в нём был установлен двигатель от танка.
В последние часы вечера Эван был занят какой-то книгой, которую он нашёл на пыльной на книжной полке. Ближе к девяти часам ночи, Эван даже сам не заметил, как уснул на старом и грязном от кофейного пятна кресле.
На следующее утро Эван в полных силах и в хорошем настроении, уже раньше всех в Министерстве обрабатывал заяви посетителей, которые по мере обработки наоборот увеличивались в геометрической прогрессии. Иногда Эвану казалось, что он обрабатывает и направляет одни и теже заявки, одних и тех людей с одинаковыми доносами, заявками и предложениями.
После продолжительной работы, Эван вышел в коридор где встретил Питера Донга, который нёс какие-то документы. Эван с улыбкой на лице остановил Питера.
-Пригласил Эмму на свидание? –Вежливо спросил Эван.
-У меня так ничего и не вышло… -С отчаянием проговорил Питер, положив документы на ближайший стеклянный письменный столик.
-Но почему? –С удивлением ответил Эван.
-Когда я пытаюсь с ней разговаривать, я полностью теряюсь. Не могу выдавать из себя и слова! Как только я вижу её прекрасную улыбку, её очаровательные глаза, её. –Питер ненадолго замолчал и опустил свои грустные глаза.
-Питер?
-Я? Ах, да… В общем, когда я её вижу – у меня словно белая пелена в мозгах, ни одного слова на ум не приходит!
-И что? Ты будешь и дальше молча пожирать её глазами и страдать?
-У меня есть план. Но мне потребуется твоя помощь. –Радостно воскликнул Питер.
-У тебя есть план? Питер, ты делаешь успехи!
-Я хочу, чтобы ты подсказал мне, что говорить.
-Отличный план… Что? То есть я буду стоять рядом и подсказывать? Не думаю, что после такого представления Эмма пойдёт с тобой на свидание.
-Я всё продумал. Я давно влез в систему безопасности и слегка подправил свои права доступа. Когда Эмма пойдёт домой, я «случайно» встречу её в приёмной. –Улыбнулся Питер. – Там куча экранов. Можно будет подключиться к одному и выводить на него слова, которые мне нужно будет говорить.
-Ты влез в систему безопасности? Зачем?
-Эм… Сейчас это не важно. Подключайся с терминала к камерам экранам.
-Ты уверен, что подсказки помогут тебе?
-Если и это не сработает…
Питер немного усомнился в своём плане, но Эван его поддержал сказав, что он его не бросить в трудную минуту. Пожав руки, Эван направился к своей кабинке чтобы вернуться к нудным обработкам заявок как вдруг его остановил Марко Лерган.
-Ты что-то хотел? –Спросил Эван.
-Как насчёт того, чтобы немного поправить своё финансовое положение?
-О чём ты? –Эван заподозрил что-то неладное.
-Тебе нужны деньги или нет? Есть непыльная работка даже из Министерства выходить не нужно.
Эван вдруг вспомнил о вчерашних счетах, которые нужно было оплатить в кротчайшие сроки, и заинтересовался в предложении Марко.
-Что надо сделать? –Осторожно спросил Эван.
-Слушай сюда. Наши дорогие коллеги – люди хорошие, но с точки зрения бизнеса – полный крах! Ведут правильный образ жизни, не пьют, не курят, Вождя любят.
-Я тоже люблю Вождя. –Немного солгав ответил Питер. Так как он относился скептически ко всему этому Государственному Аппарату, а тем более в большой любви к Великому Вождю, который уже преобразовался в тоталитарном государстве как религиозная неразбериха.
-Да все любят Вождя! Но у меня зависла целая партия веществ, которые не должны здесь храниться долго, понимаешь? –Странно подмигивая левым глазом проговорил Питер.
-И в чём проблема?
-В том, что наши трудоголики боятся их пробовать. Мне нужно, чтобы ты рассказал им, как волшебно изменится мир, если употребить хотя бы одну дозу.
-Мне что, развесить рекламу?
-Почти. Как ты знаешь, мой папаша – большая шишка в угольном бизнесе, и работаю я тут по его протекции, поэтому нахожусь под большим присмотром. Ты – другое дело. Тебя никто особо не знает, лицо у тебя располагающее, взгляд честный. Хоть сейчас на плакат «Вождь-отец зовёт!». Поговори с коллегами, расскажи пару историй о том, как витамины помогают улучшать работоспособность и размер груди…
-Витамины?
-Да хоть мармеладные мишки! Лепи им всё, что угодно! Мне нужен рынок сбыта, и я надеюсь, что ты мне его обеспечишь, старик. Если кто-то заинтересуется – продай им, а потом отправляй к садовнику. Деньги оставь себе. Всё, дальше – сам.
Марко передал Эвану три штуки разноцветных таблеток, которые были запечатаны в прозрачные пакетики и быстро направился к своей кабинке. Эван с недопониманием взял эти пакетики, но он знал, что он идёт на это ради одной цели, выяснить что же произошло с его отцом, и так же что бы оплатить счета. Эван быстро положил их в себе карман, и так же быстро вернулся в свою кабинку чтобы выполнить дневную норму по обработке заявок.
Провозившийся почти целый день Эван с разно макулатурой и нескончаемыми обращениями граждан тоталитарного Государства, Эван за час до окончания рабочего дня наконец-то выполнил дневную норму и даже немного с превышением.
Что-бы немного подзаработать, Эван вышел в коридор с мыслью как бы быстрее продать эти таблетки и так же быстро избавиться от Марко путём донесения на него доноса. Первых клиентов Эван обнаружил сразу около входной двери к начальству где стояли двое мужчин. Один с овальными очагами и в странной чёрной шляпе, другой с густой как чёрный кофе бородой и в цилиндре. Эван с неимоверной улыбкой поприветствовал их.
-Добрый день!
-Дурацкая работа! За день устаю так, будто вагоны с углём разгружаю! –Проговорил первый незнакомец в овальных очках.
-Да уж! Ещё и нагрузка растёт с каждым кварталом. Я даже начал настойку на желудях пить, на вкус – гадость редка, но говорят, что помогает лучше соображать. –Ответил второй незнакомец с бородой.
-Мне доктор вообще антидепрессанты прописал, да где ж их найдёшь! В наших аптеках пластыри – и те по талонам!
-А я тут слышал о новом препарате… Секретном, сами понимаете! В общем как-то так действует на мозг, что ты начинаешь соображать, как будто ты чёртов гений! –Проговорил Эван. –Никаких противопоказаний, никаких побочных эффектов – чистый стимулятор для мозга! Говорят, что его уже тестируют на добровольцах.
-Вот бы попасть их число! –Удивительном ответил незнакомец в очках.
-А ты сам-то откуда знаешь про препарат? Он же секретны? –Настороженно спросил незнакомец с бородой.
-Троюродная сестра моей первой жены работала на заводе, где эти таблетки делают. Она с конвейера одну штучку умыкнула и проглотила тут же, так за полдня месячную норму выполнила! –Эван лихо выкрутился из неудобного вопроса. –Их потому и не дают всем подряд, чтобы премий за хорошую работу много не платить.
-Ничего себе! А она одну таблетку может умыкнуть? Я бы купил, а то у меня отчет стоит на месте, а я просто зашиваюсь! –Пришёптывая спросил незнакомец в очках.
-Надеюсь, ты понимаешь, что это не так просто, и, как бы это сказать… совсем небезопасно? Мне вовсе не улыбается из-за вас шею подставлять…
-Да я – могила! –Ответил незнакомец в очках.
-Я – тоже! –Приложив руку к груди проговорил незнакомец с бородой. –Клянусь Вождём!
-Ты бы ещё на уголовном кодекс поклялся, дебил!
-А почему это я дебил? –Ты сам дебил!
-Вы специально так орёте, чтобы нас охрана услышала? Если хотите получить таблетки, держите язык за зубами и готовьте деньги. Одна таблетка будет стоить как один рабочий день простого клерка.
-Ничего себе!
-А ты как думал?! Надеюсь, мне не нужно вас предупреждать, что если об этом узнает полиция – на рудники мы поедем все вместе? Я вас выгораживать не собираюсь! –Немного шёпотом сказал Эван передавая им все три таблетки.
-Я – могила! –Ответил незнакомец в очках кладя в руки Эвану пару банкнот с иллюстрацией Великого Вождя.
-Я – тоже! Клянусь…
-Я это уже слышал. Всё, разбежались...
Незнакомцы немедленно испарились из коридора, а Эван подчитывая банкноты спокойно, но одновременно с тревогой прошёл мимо кабинки Марко направляясь к главному телефону. Подойдя к трубке, Эван немного задумался о правильности этого поступка, который он сейчас совершить. Но сопоставив все за и против, Эван снял трубку телефона и набрал номер который был указан рядом.
-Анонимная служба доверия приветствует вас. –Прозвучал тонкий и одновременно звонкий, женский голос.
-Хочу сдать нарушителя. –Оборачиваясь по сторонам сказал Эван.
-Назовите нарушителя.
-Марко Лерган, клерк, работник первого этажа кабинки девяносто девять, ведёт себя непатриотично и нарушает директивы государства! А точнее торгует наркотиками.
-Ваш рапорт принят, спасибо за бдительность!
Эван положил трубку телефона, как друг через несколько минут в зал обработки заявок ворвались полицейские с каучуковыми дубинками и собакой. Вытащив Марко Лергана за шиворот и выкинув коридор на всю публику рабочих. Полицейские начали поочерёдно избивать уже окровавленную физиономию Марко. Последовательные удары каучуковой дубинкой по голове и животу, вырубили Марко. После избиения, полицейские приподняли кровавое тело Лергана и потащили его в зал с огромным монитором для исполнения приговора. После пяти минут тишины и шока, произошло всеобщее собрание. Марко заковали в наручники и держали его над красными пьедесталом приклонив его голову на алтарь. Недовольная толпа фыркала и выкрикивала своё недовольство крича, казнить! Казнить!
Вдруг загорелся огромный экран, и как всегда высветилось огромное как монолит лицо, лицо Великого Вождя. Толпа рабочих увидев Вождя, сразу начала хлопать, визжать и выражать всякие благодарные эмоции за прекрасный от части Государственный Аппарат.
Лицо с экрана ожило и проговорило монотонным голосом:
Дорогие друзья! Когда мы смотрим вперёд, перед нами открывается невероятное будущее нашей страны! Фантастические картины прекрасного, великого мира, в котором мы с вами будем жить, сможем увидеть каждый кто честно работает на своём месте и любит свою страну. Именно поэтому мы должны калёным железом выжечь тех, кто хочет отвлечь вас от этой мечты, кто подменяет грезы о будущем грезами наяву, кто отвлекает сограждан от нашего великого дела! Среди нас нет места наивным мечтателям и их пособникам! Только тяжёлый самоотверженный труд на благо Родины приведёт нас труда, куда смотрим! Слава нашему Великому Государству! Мира и процветания нашей общей великой Родине! Счастья вам, здоровья и благополучия! Ура!
Толпа рабочих радостно подняла руки наверх с криками ура, как вдруг из-за спин полицейских вышел палач с острой и блестящей секирой. Приподняв секиру, палач ловка махнул рукой по шее Марко, заточенный топор, разрезая молекулы воздуха и набирая неимоверную скорость за мгновение отделил голову Марко от его туловища. Голова Марко покатилась на середину зала оставляя за собой кровавый след, который олицетворял непоколебимость Государственного Аппарата перед не законниками. Такая демонстрация была вынужденно необходимая, так как нужен был живой пример того, что будет если мешать светлому пути к Великому Государству.
Эван стоял словно каменный смотря как уносят отрубленную голову, так как он совсем не хотел причинять Марко большого зла, а тем более лишать его жизни. Он думал, что Марко отправят всего лишь на исправительные работы или что-то в этом духе, но получилось другое.
Немного осмыслив всё происходящее и заткнув свою вину перед Марко тем, что он делает это всё ради своего отца, пусть и прокладывая свою лестницу наверх и находя истину через кровавый путь.
Рабочие начали расходиться, а Эван всё ещё стоял перед окровавленным пьедесталом, у которого уже убирались уборщики, как вдруг Эвана потревожил Питер что пора осуществлять план, который он задумал. Эван неожиданно проснулся от глубокого штурма своих мыслей и кивнув головой Питеру направился к своей кабинке.
Войдя в кабину Эван обнаружил на своём терминале новую функцию, камеры. Войдя в программу Эван увидел как Питер и Эмма уже встретились в зале ожидания около сломанного торгового автомата, где почти на каждом углу стояли экраны с Государственной рекламой. Камера была расположена прямо на Питера и Эмму и было отлично слышно, что они там говорили.
-Эмма… -Осторожно начал разговор Питер с Эммой.
-Да? –Мило улыбаясь спросила Эмма.
Питер посмотрел на соседний экран и увидел подсказку от Эвана. Будь вежливым, спроси, как дела.
-Рад тебя видеть, Эмма. Как у тебя дела?
-Нормально! Работы, как обычно, много, а ещё девочка из соседнего отдела в декрет ушла, пришлось ей помочь и взять работу на себя…
Питер ещё раз кинул косой взгляд на экран и прочитал: скажи, что она молодец.
-Побольше бы таких людей как ты, и мир станет лучше!
-Ой, да брось ты! Я обычная девушка! Работа, дом – ничего интересного!
-А чем ты любишь заниматься в свободное время? –Питер самостоятельно проявил инициативу, что даже немного удивило Эвана.
-Если бы оно было! Но если выдаётся – смотрю сериалы, хожу в парк или библиотеку. А ты?
Питер снова бросил взгляд на экран и прочитал, что ему нужно соврать что он смотрит сериал «Страсти по Вождю».
-Мне нравится сериал «Страсти по Вождю». Ещё люблю гулять и читать книги.
-Это же мой любимый сериал! Как бы я хотела иметь такую же крепкую семью, чтобы рядом бегала куча детей! Ну, хотя бы двое… Мальчики. У одного родинка - вот, тут, но её можно свести. –Показывая на нижний левый край губы улыбнулась Эмма.
-Я обожаю детей. Правда, пока не нашёл ту единственную, с кем хотел бы их завести…
-Серьёзно? Невероятное совпадение! Дети такие милые, такие чудес тыне! Но ты прав, найти достойного человека очень сложно!
Питер ещё раз посмотрел на ближайший экран и увидел подсказку от Эвана: Вежливо пригласи её на свидание.
-Ты не против встретиться ещё раз? Может быть, сходим куда-нибудь?
-Я не против! Мне понравилось с тобой поболтать! –Мило улыбаясь согласил Эмма.
-Мне тоже! Ты удивительная девушка!
-Ну-ну-ну… Побереги комплименты для свидания! Сообщи, как всё организуешь. Всё, сне пора бежать!
-До свидания!
-До свидания ещё нужно дожить! Ха-ха-ха… Пока, Питер! И убери эту счастливую улыбку с лица, пока слюна не потекла!
-Да-да, конечно…
Питер проводил Эмму до выхода из Министерства и вернулся к Эвану невероятно счастливый, Эвану казалось, что он никогда не видел такого счастливого человека в этом Государстве.
-Как поговорили?
-Эван, спасибо тебе ещё раз! –Питер обнял Эвана и начал его сильно сжимать. –Мы с Эммой так счастливы, этого не передать словами! Она – восхитительная! Она – чудо! Я готов жизнь отдать за неё! Я просто вне себя от счастья! Даже заикаться стал реже! Даже с цветами угадал, благодаря тебе, конечно же. Я твой должник, Эван. Без шуток! Если я могу тебе чем-то помочь, ты только скажи!
«Должник значит», подумал Эван.
-Мне неловко просить об этом, но речь о карьерном росте…
-Мы как раз с Эммой обсуждали, когда я её провожал до выхода, что эта гонка за повышением ни к чему хорошему не приведёт. Работать на разных этажах, быть вдалеке друг от друга. В общем, Эван, если для тебя это важно, мы не будем соперничать с тобой за место наверху!
-Спасибо, Питер.
Питер ещё раз обнял Эвана, взял свой чемодан и прошёл к выходу из Министерства. Эван остался в зале для обработок совсем один, вспомнив сегодняшний день и ещё раз его переосмыслив, Эван не задерживаясь в этом одиночном коридоре тоже прошёл к выходу из Министерства.
Пройдя охранный пост и толкнув тяжёлую дверь Министерства, Эван увидел на улице прекрасную вечернюю погоду, которую не встретишь каждый день. Ярко оранжевое солнце почти скрылось за высокими этажами доходных домов и странных металлических вышек. Все люди вокруг почти были счастливы, неспешно гуляли по площади в эту прекрасную тёплую погоду. Дети бегали вокруг огромной статуи вождя, пускали бумажные кораблики на центральном фонтане, и просто наслаждались детству, не замечая взрослых проблем, которым им вскоре придётся принят.
Глубоко вдохнув полной грудью и ощутив свежий воздух, Эван начал спускаться к фонтану, ветер легонько обнимал его волосы, а тёплая вода фонтана омыла его лицо, как вдруг Эван услышал странный разговоров двух очаровательных девушек.
-А я ему говорю: «С таким авторитетом, как у тебя, я лучше с курьером встречается буду!».
-А он что?
-Пошёл зарабатывать! В карательную команду записался, этих, как их… в общем, шпионов ловить.
-Ну ты стерва!
-Я себе цену знаю!
Ещё раз омыв лицо из фонтана, Эван незамедлительно направился к входу в метро. Через несколько мгновений Эван очутился дома и сразу оплатил счета у управляющего дома. Поднявшись на свой этаж, Эван вставив ключ в дверной замок и сделав несколько поворотов, с спокойно душой прошёл домой. К ближе ночи, Эван плотно поужинал и с огромными планами на завтра отравился спать.
Глава 4: Пир на весь мир.
На следующее утро Эван Редгрейв вновь оказался раньше всех на рабочем месте разбирая полный завал в документах и заявок граждан тоталитарного государства, как вдруг его вызвали к начальнику Питу Фергюсону.
Подойдя к секретарше начальника Эван с улыбкой на лице сделал Магде Ракович комплимент.
-Магда, вы очаровательно выглядите!
-Приберегите комплименты для дурочек вроде Эммы Хазер. На меня они не действуют. –Не поднимая глаза из документа ответила Магда.
-Я не имел в виду ничего плохого!
-Но и ничего хорошего из этого не выйдет!
Эван молча прошёл к двери начальнику как его окрикнула Магда.
-Вас что, стучаться не учили?!
Эван в спешке легонько постучал в огромную дверь начальника как тут же услышал гневный и монотонный голос Пита. «Да кто ещё там!». Эван открыл дверь и прошёл в середину кабинета и встал как в копанный. Пит заметив Эвана сбавил свой пыл.
-Эх, Редгрейв… Вот ты думаешь нам, начальникам, легко? Ничего подобного! Мещанские домыслы!
Эван ничего не понимая просто промолчал.
-Да-да, не надо корчить такую рожу! Мы тоже люди! Получше, чем вы, конечно, но люди!
Эван вновь промолчал на паузу начальника.
-И знаешь, как душа просит праздника! Чтобы без пафоса, простенько: селёдочка там, бутерброды с колбаской, самогон из опилок, или из чего там нынче гонят… Хорошей выпивки у меня хватает. Всё Министерство напоить хватит. А вот чего-то простого, народного, не хватает…
Эван вновь ничего не понимал к чему клонит начальник.
-Ну что ты на меня смотришь, как школьница на Вождя? Чего непонятного? Твой начальник хочет отдохнуть! Организуй!
-Я вас понял, товарищ Фергюсон! Будет сделано!
-То-то же! А то стоит тут, выпендривается! Уйди с глаз моих!
Эван быстро развернулся и пулей выскочил из кабинета начальника, как тут же хотел вернутся в свою кабинку, но Эван заметил, что на месте погибшего Марко работает уже другой клерк. Эван с большим интересом постучался в стеклянную дверь. На стук обернулся довольно полноватый мужчина в простом смокинге с белой рубашкой, но без галстука. Открыв стеклянную дверь, незнакомец проговорил всего одну лишь фразу.
-Сотрудник 962, имя Карл. Извините, я должен вернуться к работе согласно служебной инструкции.
Карл 962 быстро закрыл стеклянную дверь перед Эваном и вернулся к своей работе. Удивлённый Эван пожал плечами как вдруг его потревожил Питер.
-Представляешь, работаю как всегда, ответственно. Принимаю заявку у гражданина, а он мне вместо «Спасибо» бутылку настойки в окошко сунул и ушёл. Что с ней делать – ума не приложу. Я ведь не пью, мама не разрешает! Может, товарищу Фергюсону отдать? Всё равно ведь найдёт…
Эван с радостью ответил, что он сам отнесёт настойку начальнику.
-Спасибо, Эван, ты меня выручил! Я его побаиваюсь, честно говоря…
Питер передал бутылку и вернулся в свою кабинку, Эван подумал: «Какой сегодня счастливый день, проблемы решаются почти сами собой. Так пол дела сделана, остались лишь закуски!». Засунув бутылку во внутренний карман жилета, Эван направился к Серене.
-Деньги не меняю! Тут вам не там! –Кричала Серена какому-то странному мужчине.
-Здравствуйте, Серена! У вас есть какие-нибудь закуски?
-А зачем? Я не закусываю!
-Я имел в виду, на продажу! Мы с коллегами хотим устроить небольшую вечеринку.
-Это всегда пожалуйста! Есть бутерброды с красной рыбой, с колбасой и с сыром. Тебе каких?
-Давайте всё что есть.
-Приятно погулять! Только если кого будет тошнить – сначала на беременность проверьте, чтобы ко мне претензий не было!
Серена передала Эвану целую тарелку разных бутербродов завёрнутые в прозрачную плёнку. Эван ещё взяв дополнительно поднос направился к кабинету начальнику, но уже постучав уверенно в его дверь.
-Чего пришёл? –Всё так же грозно спросил Пит, не поднимая глаза на Эвана. –Редгрейв! –Наконец приподняв один глаз Фергюсон заметил Эвана. –Где тебя носит, чёрт возьми? Ты выполнил моё поручение?
-Так точно, товарищ Фергюсон! –Ставив поднос и бутылку на стол начальника ответил Эван. –Всё готово, самое лучшее, свежее и без пафоса, как заказывали!
-Отлично! И это… найди ещё пару девиц, что ли… Посговорчивей.
-В смысле?
-В коромысле! Праздник должен быть не только для души, но и для тела! В общем, давай так: тащи одну блондинку, настоящую такую, с ногами от ушей, типа тех моделек из Дома патриотической моды. А вторую, наоборот, помясистее, чтоб было, за что ухватиться.
-Так точно, я понял. Товарищ Фергюсон расскажите, пожалуйста, про этот этаж.
-Мне что, больше заняться нечем?
-Как первому этажу удается выполнять все планы? Они ведь постоянно растут, а число работников не меняется.
-Первому этажу? Да я тут один работаю! Пашу как конь, пока они, бездельники, штаны просиживают в своих кабинетах Первый этаж – это основа всего Министерства. И я докажу, что без меня у всех ничего не выйдет!
-Чего не выйдет?
-Не твоё дело! А да Редгрейв, тут у меня под столом сейф есть, похоже от твоего отца, забирай чтоб я его не видел!
Эван взял биометрический сейф и вернулся в свою кабинку, приложив большой палец к сканеру отпечатка пальца, сейф открылся, а внутри лежала вырванная страница из дневника и какое-то письмо.
Столько лет ушло на подготовку, столько сил потрачено, столько жертв принесено. Через месяц первый тестовый запуск. Возможность всё изменить к лучшему обретёт плоть через каких-то тридцать дней. Даже не верится, что так скоро. И я наконец-то смогу увидеть сына! Встретиться без опаски за его жизнь и жизнь его семьи.
Но пока ещё рано мечтать и праздновать победу, нужно многое проверить. Главное, чтобы стабильность сигнала не нарушила альфа-ритмы на 9 Гц…
Я хочу попросить у тебя прощения, Эван. Я был плохим отцом, меня не было рядом, когда ты нуждался во мне. Меня нет рядом и сейчас, когда ты оказался посреди этого водоворота дерьма, по среди грызни за власть в Ближнем Круге. И ты оказался здесь из-за меня. Мои амбиции и неуемная эгоистичная жажда справедливости привели к тому, что твоя жизнь в опасности. Не строй иллюзий, сын. Министерство – это прореха в нормальности, чёрная дыра, засасывающая твою душу и тянущая её в центр бури, обитель полностью извращённых представлений о добре и зле.
Но я прошу прощения не за то, что натворил я. Нет. Я лишь надеюсь, что ты найдёшь в себе силы простить меня за то, что по моей вине натворил ты, или за то, что тебе ещё предстоит натворить. Мне очень жаль.
На Эвана нахлынула неожиданная грусть и некая обида на себя, ведь он всё время винил отца за все его дела. Эван постоянно думал, что его отец променял семью на свою работу, но оказывается он их просто защищал. Немного погрузившись в раздумья, Эван уселся поудобнее за терминал и начал работать, почти целый день Эван обрабатывал заявки и доносы граждан и отправлял их в нужные ведомства.
По истечению рабочего времени и перевыполнении плана, Эван оделся и вышел в коридор где все рабочие уже собирались домой. Эван так же направился к выходу из зала обработок как вдруг остановился у Серены.
-Что продаёте? Хорошо берут? –Окликнул Эван, уже собирающуюся Серену домой.
-В ассортименте пирожки с разнообразными начинками! Берут отлично! Свежие пирожки по пять, вчерашние по три, позавчерашние по полтора.
-Из чего беляши?
-Из мяса!
-Мясо хоть хрюкало? –С улыбкой спросил Эван.
-Мяукало! Меньше знаешь – крепче спишь!
-Какая начинка у пирожков?
-У меня любые есть! Какая нужна?
-Я люблю с ливером.
-С ливером нет, возьми с макаронами!
-Пирожки с макаронами?
-Здорово, правда? Сама рецепт придумала! У нас в столовой мясо домой забирать – очередь целая, а макароны остаются. Надо же хоть чем-то торговать, правда?
-Почему пирожки с мясом стоят дешевле, чем пирожки с картошкой?
-Ситуационный маркетинг!
-Что?
-Не может картошка дешевле картона стоить. Так надо, в общем. Не мешай собираться домой!
-Ассортимент планируете расширять?
-Мне и пирожков хватает!
-Но ведь чем больше товаров, тем больше выгода!
-Всех денег не заработаешь! И так с утра до ночи на ногах!
-Где вы берёте с столько начинок?
-Это коммерческая тайна!
-А если серьёзно?
-На рынке после закрытия. Знаешь, сколько всего вкусного там остаётся!
-Кроме выпечки что-то есть?
-У меня-то? Конечно! Ревматизм, трое детей и цветной телевизор!
-А в продаже?
-А в продаже только выпечка.
-Куда уходят пирожки, которые никто не купил?
-На лотерею! –Серену уже немного бесил Эван с его допросом.
-Какую лотерею?
-Беспроигрышную! В понедельник покупаешь пирожок и участвуешь!
-А приз? –Эван вот-вот сейчас рассмеётся!
-Либо наешься, либо пойдёшь на больничный, отдыхать пару дней! Тут, главное, в удачу верить!
Эван ещё раз улыбнулся Серене и пожелал ей хорошего вечера. Выйдя на главную площадь, Эван вдохнул полной грудью свежего вечернего воздуха и ощутил лёгкую свободу, как будто его ничего не держит и ничего не напрягает. Но эти ощущения сразу пропали, когда Эван ощутил на себе несколько капелек дождя. Чтобы не промокнуть, Эван быстро ринулся ко входу в метро и через мгновение оказался у себя дома.
Открыв входную дверь, Эван услышал трезвонящий телефон в прихожей. Эван снял трубку, это был Каннингем.
-Как продвигается расследование?
-Фергюсон не очень разговорчив, особенно если качается темы моего отца.
-Я недавно узнал, что Фергюсон готовит какой-то праздник. Просто так на него не попадёшь. Никто не знает, что там происходит.
-Скучный министерский раут с отчётами о проделанной работе? –С насмешкой спросил Эван.
-Может быть. Это хорошая возможность вытянуть из Фергюсона что-то ценное. Мне на такое мероприятие не попасть, поэтому я хочу, чтобы ты установил камеру. Я должен знать, что там происходит.
-Где я возьму камеру?
-Договорись с управляющим своего дома. Или с охраной. Установи камеру в кабинете Фергюсона, а после праздника забери и передай мне.
-Откуда вы знаете, что у него есть камеры наблюдения?
-Если у него нет камер – значит, он их все уже установил в твоей квартире.
-С чего охране давать мне камеру?
-Потому что каждому сотруднику положена камера, если он собирается наблюдать за своими коллегами!
-Почему вы просто не выдадите мне камеру?
-Что за глупый вопрос, Эван! Чем меньше нас связывает –тем ниже вероятность, что тебя раскроют.
Вдруг Эван услышал гудки, но в тоже время услышал стук в входной двери. Эван положил трубку телефона и аккуратно взглянул в глазок двери. Снаружи стоял высокий и мускулистый мужчина с бородой и шляпой, лет так сорока. Эван открыл дверь.
-Эван Редгрейв?
-Да, а вы кто?
-Нас прислали ваши друзья. Они хотят, чтобы вы помогли нам нанести сокрушительный удар по бюрократии.
-Это что, розыгрыш какой-то? Какие друзья? Какой удар? Вы о чём?
-Мы давно наблюдаем за вами. «Новое завтра», слышали про нас?
-«Новое завтра»? Это те, кто борется с Великим Вождём?
-О да, им хотелось бы выставить нас убийцами, трооститами и вождененавистниками. Но мы боремся против олигархии, бюрократии и нарушения прав человека!
-Откуда у нас олигархия?
-Видите, мы работам эффективно!
-О каком ударе по бюрократии идёт речь?
-Мы собираемся взорвать новое крыло здания Министерства! Когда его откроют, там будет работать тысячи новых бюрократов, и их работе невозможно будет помещать, не навредив людям! Мы не звери, Эван, и никого не убиваем зря. Поэтому взрывать надо именно сейчас, пока крыло ещё пустое! Нам нужно, чтобы вы встретились с нашим человеком в Министерстве и передали ему микросхему и пароль для запуска бомбы. Я уже говорил, что мы наблюдали за вами. Вы сильная личность, Эван, и способны на настоящие поступки. Вы можете многое изменить в Министерстве, Эван! Реально изменить, понимаете? Нам нужны такие люди! Вам что, нравиться бесконтрольное разрастание бюрократического аппарата с одновременным усилием его тоталитарных функций?
-Честно говоря – у вас планы тоже так себе…
-Но мы можем заплатить! Недельный ваш оклад!
-Ого! Солидная сумма! Хорошо, я согласен! –Конечно Эван согласился не ради денег, а скорее всего, ради, Государства, наверное.
-«Новое завтра» даёт деньги сегодня и не жалеет денег на завтра! Рад, что нам удалось договориться. Вот микросхема, а пароль – «Над всей статуей Вождя голубое небо». Вам нужен Николас Пейдж, он работает курьером. Запомнили?
-Запомнил.
-Не подведите нас, Эван! Новое завтра зависит от вас!
Незнакомец передал Эвану некую микросхему и испарился в лестничном проёме. Как только Эван закрыл дверь, он вновь услышал стук. Эван с удивлением ещё раз открыл дверь, в проёме стоял управляющий дома Каспер Пуллман.
-Здравствуйте, Эван! Вы, случайно, не видели кошку вашего соседа снизу? Такая белая, пушистая, ласковая?
-Но ведь правилами запрещено содержать домашних животных?
-А вас не проведёшь… -Улыбнулся Каспер.
-В каком смысле?
-Я могу вам доверять?
-Решайте сам!
-Вы выглядите надёжно… В общем, я подозреваю, что у вашего соседа снизу есть кошка.
-Это я понял. Но вы ведь можете войти в любую квартиру? Неужели не можете проверить?
-Проверял, неоднократно! Но он её хорошо прячет. В общем, Эван, мне просто нужен свидетель, который скажет, что видел кошку.
-А зачем вам это?
-Опять же, между нами… У меня есть знакомый, готовый платить за эту квартиру в два раза больше. И если вы мне поможете, честное благодарное слово, я снижу вам квартплату! Ну так как, вы видели кошку у соседа?
-А кошка точно есть?
-Сто процентов! Мамой клянусь! Я сам слышал, как она мяукает!
-Хорошо, я помогу вам!
-Замечательно Эван! Я знал, что на вас можно положиться! Я уже всё подготовил, подпишите вот здесь, что вы видели кошку своими глазами… -Эван с неким недоверием подписал документ.. -Ага… Огромное спасибо!
-А что насчёт…
-Эван, всему свой время! -Улыбнулся Каспер уже собираясь уйти, как вдруг его окликнул Эван.
-Товарищ Пуллман, вы мне можете помочь? Мне нужна камера видеонаблюдение.
-Это зачем это вам камера? У меня нет камер!
-Не верю, что у такого образцового управляющего, как вы, нет камер! Это же основа безопасности! -Улыбнулся Эван.
-Рад, что вы это понимаете, товарищ Редгрейв! С вами очень приятно иметь дело! Я готов продать вам камеру но за двойную цену! –Эван скрипя зубами достал из кармана несколько купюр, еле досчитавшись нужную сумму и отдал их Касперу. Через несколько минут Каспер вновь стоял перед дверями с неприметной коробочкой. –Камера отличная, картинка очень чёткая, ещё и автоматическая фокусировка! Всего доброго.
Эван закрыл дверь, и уселся в кресло тяжело выдохнув рассматривая микросхему и камеру. Отложив всё в сторону и еле перебирая ногами от усталости даже не замечая дикий голод, уложился спать.
На календаре уже было двенадцатое мая. Эван проходя через металлоискатель изрядно удивился что микросхема, а тем более камера не просигналила. Но его удивление больше усилилось тем что его срочно вызывают к начальству.
Через несколько секунд Эван уже стоял на середине кабинета Пита Фергюсона.
-Вызывали? –Осторожно спросил Эван.
-А, Редгрейв! Ты что творишь?! Торгуешь наркотическими средствами у меня под носом!
-Продавать стимуляторы – это идея Лергана.
-Я уже понял, что он решил заработать, а меня обвести вокруг пальца! Против Фергюсона пошёл, щенок. Я бы устроил этому дерьмоеду. Пусть радуется, что так легко отделался. Убирайся с моих глаз!
Эван незамедлительно вышел в коридор обработок заявок и увидел курьера около кабинки Пита. Эван в спешке направился в сторону Николаса.
-Николас, у меня есть кое-что для вас…
-Конечно, товарищ Редгрейв! В какой отдел передать?
-Мне кажется, что это лично для тебя.
-Я вас слушаю.
-«Над всей статуей Вождя голубое небо».
-Над какой… А! О!
-Тише, Николас!
-Извините… Я понял! У вас должно быть ещё кое-что?
-Держите. –Эван передал Николасу микросхему.
-Отлично! Значит, время, пришло…Да здравствует «Новое завтра»!
-Ну да, ну да…
Николос ринулся с тележкой в сторону нового крыла, а Эван как ни в чём не бывало вернулся в свою кабинку. Через несколько минут прогремел мощный взрыв в новом крыле Министерства. Эван выбежал в коридор где уже все бежали в сторону выхода из Министерства. Люди в панике бежали, а полиция сопровождала рабочих. Эван подошёл к одному полицейскому.
-Что происходит?
-Эвакуация! Сработало взрывное устройство в левом крыле, сектор 4,7. Расходитесь домой!
Эван немедленно вышел на главную площадь где бушевала паника из толпы людей. А левый корпус тридцати семиэтажного Министерства горел и полыхал. Немного пожалев о содеянном и думая, что никто не пострадал, Эван не хотел здесь оставаться, и он отправился в сторону метро.
Добравшись до дома, Эван уселся в кресло и совсем не хотел думать о своём поступке. Чтобы развеять плохие мысли Эван решил пройтись по району, ведь не каждый день можно было получить такой выходной на весь день.
Эван гулял долго и плохие мысли его совсем уже не преследовали, и он даже совсем не заметил, как начало темнеть, чтобы сократить себе путь до дома, Эван решил немного срезать через дворы. Эван незаметно для себя оказался в квартале «красных фонарей». В одном из переулков на узком тротуаре дорогу Эвану перегородила ярко накрашенная девица в непатриотичной мини-юбке. Она предложила Эвану приятно провести время в её комнате неподалёку. Эван немного удивился, но наотрез отказался. После отказа Эвана возле девушки возник сутенёр, который довольно настойчиво заинтересовался причиной отказа. Эван объяснил ему что его не интересуют такие услуги. Мужчина засунул в карман пиджака Эвана визитку и предложил позвонить, когда появится интерес.
Это происшествие и гнусная улыбка сутенёра испортила всё настроение Эвана, и поэтому он поспешил вернуться домой. По прибытию в свой двор Эван уселся отдохнуть на скамейку. Кое-где орут дети, из немытых окон квартир на первых этажах доносятся запахи ужина. Не заметив ничего интересного Эван решился зайти домой. Дверь в подъезд сорвана с петель, на стене свежая надпись: «Вождь в моей…», а дальше закрашено. На лестнице первого этажа путь Эдгару преградил шикарный кожаный диван. Рядом суетится полный мужчина с красным лицом. Он пытается в одиночку затащить диван наверх. Сосед обратился к Эвану за помощью.
Эван с радостью принял предложение помочь. Пыхтя и поругиваясь, они заносят диван на пятый этаж. На последнем повороте спину Эвана пронзает резкая боль. Хорошо, что сосед оказался не полной скотиной и подарил Эвану за работу бутылку хорошего виски. Эван взял бутылочку виски и вернулся с дикой болью в спине домой. Поставив бутылку на стол, Эван вспомнил что ему нужно найти двух девушек для вечеринки начальника, Эван вдруг обратил внимание на карман пиджака. Там торчала ярко жёлтая визитка с непатриотичной женщиной. Эван не немедля набрал номер телефона и услышал гудки.
-Я вас слушаю! –Ответил низкий голос на конце другого провода.
-Извините… У меня тут есть визитка и… в общем…
-Хороший мой, ну что ты мнёшься, как третьеклассник в женской бане? Говори быстрее, время дорого!
-Мне нудна девушка! Точнее, даже две.
-В определённом возрасте все мужчины проходят через этот этап.
-Вы можете мне помочь с этим?
-Конечно, могу, иначе ты бы не звонил по этому номеру. Где ты находишься, сладкий?
-Я встречу вас завтра с утра на проходной Министерства.
-Оу, да ты непростой мальчик! Я люблю работать с такими! Чао, скоро увидимся!
Эван вновь услышал монотонные гудки. Повесив телефон Эван от боли в спине немного присел на кресло и даже сам не заметил, как он уснул.
На следующее раннее утро, Эван уже находился около входа в Министерство, где его уже встречала пятеро прекрасных на свой лад девушек и худощавый бородатый мужчина в странной шапке.
-Здравствуй, мой сладкий! Это ты мне звонил?
-А вы кто? –Настороженно спросил Эван.
-Я тот, кто может выполнить любую, даже самую смелую фантазию! Не сам конечно… Хотя ты милый! –Улыбнулся странный мужчина по имени Дон Хаун.
-Нет, спасибо!
-Ну так что, красавчик? Ты вызывал скорую сексологическую помощь?
-Да, я звонил вам насчёт двух девушек.
-Всего двух? Малыш, ты меня разочаровываешь! Такой красивый, сильный парень – и всего две девушки!
-Мне хватит! Точнее, это не мне…
-Ну да, ну да… Это не тебе, это одному твоему другу…
-В общем, хватит и двух!
-Ну, как знаешь! Выбирай, кто тебе нравится, потом обсудим детали.
Эван пригляделся и увидел средь красавиц одну стройную блондинку и одну немного полную девушку.
-Ну что, выбрал? –Торопливо спросил Дон Хаун.
-Да, вон те две.
-Уверен в выборе?
-Да, давайте этих. И ещё, насчет денег…
-Не беспокойся малыш, я знаю, как у вас тут всё устроено. Проведём девочек по отчётности, как наёмных грузчиков, счет я уже отправил в вашу бухгалтерию. Ну, удачно тебе отдохнуть, шалунишка! –Дон провёл пальцем по носу Эвана и ушёл в сторону огромных загрузочных ворот Министерства.
Как только Эван вошёл в Министерство, прозвучала всеобщая сирена: «Внимание! Всем сотрудникам отделов обработки обращений граждан пройти на общее собрание!». Эван незамедлительно направился в огромных зал с монитором где уже собралась толпа из рабочих.
Вдруг экран загорелся ярким светом и в середине экрана появился Мудрый Вождь в белом пиджаке увешанный наградами. Прозвучал монотонный голос:
Дорогие друзья! В скорбный час обращаюсь к вам! Враг, подлый и коварный, проник в самое сердце нашего государства, в его святая святых – в Министерство. Он нанёс свой предательский удар, который унёс жизни 8 наших сограждан и покалечил судьбы ещё нескольких десятков из них. В связи этим я объявляю о создании Национального Фонда поддержки борьбы с врагами народа, цель которого станет тотальное уничтожение всех, кто против. Не забудем! Не простим! Слава нашему Великому Государству! Мира и процветания нашей общей великой Родине! Счастья вам, здоровья и благополучия! Ура!
Мудрый Вождь закончил свою речь и поднял обе руки наверх, после этого вся толпа в зале заликовала и тоже подняла руки наверх, как бы они тянулись к солнцу. Эван услышал, что при взрыве погибло 8 человек и на него напала какая-то тревога и злоба на себя. Эван в смутном разуме пошёл в зал обработки как друг он встретил Питера Донга, который покупал пирожки у Серены.
-Питер, ты слышал про взрыв? Говорят, там люди погибли…
-Это к-к-кошмар! А знаешь, к-к-кто п-п-пронёс бомбу?
-Кто?
-Н-н-николас П-п-пейдж, наш к-к-курьер! Я в-в-в шоке!
-С чего бы ему взрывать людей?
-В-в-вот и о том же! Это н-н-наверняка п-п-подстроили н-н-негодяи из «Н-н-нового завтра», а с-с-свалили всё на Николаса!
-Да уж… -Эван немного опустил глаза.
-Н-н-но со мной этот фокус н-н-не п-пройдёт! Я уже з-з-записался на п-п-профилактический тест на д-д-детекторе лжи. Не хочешь п-п-пойти со мной?
-Нет, Питер, как- нибудь в другой раз!
-К-к-как хочешь!
Питер взял пирожки у Серены и вернулся к себе в кабинку, Эван тоже направился в строну своей кабинки как увидел у тележки курьера Николаса. Эван протёр свои глаза, но ничего не поменялась, удивившись этому явлению Эван подошёл к нему.
-Николас, ты выжил! Как тебе удалось?
-Что? А, ты, видимо, говоришь про моего брата. Он погиб. Меня зовут Майк Пейдж. Привет!
Эван сильно удивился и без всяких слов направился в сторону рабочего места. Чувство вины так его и не покидала до того момента как Эвана отозвали что бы он явился к начальнику. Эван без всякого настроения явился в кабинет начальника.
-Редгрейв, чертяга, поди-ка сюда! –Эван поближе подошёл к огромному столу Пита. –Ну что ж, выражаю тебе благодарность.
-Спасибо, товарищ, Фергюсон! А за что?
-Не за что, а от кого, Редгрейва! От наших общих друзей!
-Я тут новенький, товарищ Фергюсон, у меня в Хельмере нет друзей!
-Ошибаешься, Редгрейв! Я про тех друзей из-за которых вчера взорвалась новое крыло министерства! Ух, как бабахнуло! Аж до фундамента развалилось!
-Эм… товарищ Фергюсон… понимаете… я тут ни при чём…
-Да не мямли ты! Я всё знаю! Я же Фергюсон! Эти друзья мне уже много лет помогают.
-Помогают вам? В чем?
-А вот в том самом, Редгрейв! Крыло надо будет построить заново? Надо! Бетон и кирпич для него надо? Надо! А кто у нас единственный поставщик кирпича и бетона для Министерства?
-Кто?
-Концерн «Фергюсон энд Сонс»! То есть я!
-Так вы придумали эту идею со взрывом? Как вы могли?! Мне говорили, что в крыле никто не будет, а там десятки жертв!
-Ты не сильно-то тут горячись! Это не я придумал, а террористы из «Нового завтра», а потом – ну умерло там несколько канцелярских крыс, подумаешь, беда! В Министерстве Труда очередь таких стоит! Заодно и безработица уменьшится.
-Но это… это…
-Это выгодно, Редгрейв! И когда проверишь свой счёт, ты в этом убедишься! А если будешь распускать нюни или проболтаешься – пожалеешь! Всё, иди работать!
-Товарищ Фергюсон…
-Я знаю, что я товарищ Фергюсон! Ты всё ещё здесь?!
-Я нашёл двух красавиц, как и договаривались! Они жаждут с вами познакомиться!
-Ещё бы! Возможно, это будет их звёздный час! Я, когда, сытый – добрый!
-Всё готово для вечеринки, время зажигать! Ты как, Редгрейв, готов зажигать!
Эван не особо хотел принимать участи во всей этой бюрократической анархии, но ради повышения, Эван готов был пойти на всё, почти на всё.
-Всегда, готов, товарищ Фергюсон!
Эван развернулся и вышел из кабинета Фергюсона и остался в зале где сидела секретарша. Через несколько минут Фергюсон вышел из своего кабинета, не закрыв его на ключ. Эван моментально воспользовался этим случаем и незаметно мимо секретарши проник в кабинет начальника, достав из своего кармана камеры, Эван установил её на статуе Великого Вождя, который стоял на против огромного стола и от куда был хороший вид на происходящее.
Эван со спокойной душой так же не заметно, как и вошёл в кабинет, вышел из него тихонько пройдя мимо секретарши. Сказать, что она его конечно заметила, ничего не сказать.
Эван работал до самого вечера у себя в кабинке пока не услышал громкую музыку в стороне кабинета начальника. Приподнявшись с терминала и закрыв окно для обращения железной дверью, Эван направился в сторону кабинета где игра довольно непатриотичная музыка.
Эван постучал в дверь, и через несколько минут ему открыл Пит Фергюсон уже немного навеселе, с расстёгнутыми штанами и мятой грязной рубашкой. Пройдя в ярко озарёнными разноцветными стробоскопами кабинет, Эвана поразила вся сущность того что тут происходит. Высшие чины и всех этих сословий погрузились в разврат с непатриотичными женщинами, танцевали в немом сознании, лежали убитыми на полу в том, что было у них пять минут назад в желудке, одним словом веселились.
-Привет, Эван! Держу пари, ты ожидал увидеть тут низкобюджетный вариант шахтёрской помойки? Ха-ха-ха! –Промямлил Фергюсон еле стоя на ногах. –Пит Фергюсон не мелочится, запомни это. Я много времени трачу на подготовку. Например, в этот раз я очень долго думал, какую тему выбрать для гулянки.
-И какие были варианты? –Совсем без интереса спросил Эван.
-Сначала возникла мысль сделать что-то про кладбище, но я вовремя опомнился. Лопаты, трупы, говорящие черепа и ослы – это, конечно, смешно. Но для вечеринки нам нужно что-то поживее. Понимаешь, о чём я? –Ха-ха! Потом пришла идея «Ударного клуба». Только представь: драки, кровь, зубы на полу, женщины визжат от восторга и мгновенно выпрыгивают из одежды!
-Звучит интересно! Почему же отказались?
-Выяснилось, что у нас драться никто не умеет! Полицейские умеют только избивать, а гражданские только лежать и скулить. Это зрелище мы и так наблюдаем ежедневно по дорогу на работу, верно? Так что сегодня у нас просто Party Hard! Море алкоголя, наркотиков и виагры в напитках дадут о себе знать – у кого-то точно сорвёт башню. Вот тут и посмеёмся! Как тебе идея? Нравится?
-Я в восторге! Очень круто! –Солгав Эван ответил Питу, думая, как бы поскорее от сюда уйти.
-Ещё бы! Погоди, мы ещё добавим сюда беспредела! Что стоишь столбом, Редгрейв? Осмотрись вокруг, пообщайся с людьми, убеди их сделать что-нибудь сумасшедшее. Я хочу, чтобы градус веселья увеличивался, понимаешь?
-Что конкретно вы хотите?
-В прошлом году три пьяных стриптизёрши утонули в ванне, полной красной игры. Правда, тогда же кто-то перепутал главный сейф с биотуалетом, пришлось заказывать новый. А годом ранее, мы накачивали гелием карликов и из большой рогатки стреляли по ним замороженной курицей. Аха-ха-ха-ха! Накормили народ, так сказать! Главное, не повторяй наших ошибок: не приводи на вечеринку козла. Тупое животное не делает разницы между начальством и чернью – бодает всех одинаково. В общем, Эван. Я жду, что ты вдохнёшь жизнь в эту вечеринку. Давай зажжём! Можешь понимать меня буквально.
Фергюсон вернулся к непатриотичным женщинам, а Эван совсем не понимая, что тут и как делать, он просто быстрее хотел пойти домой. Эван никогда не был на таких мероприятиях и не выносил шумные гулянки и тем более такие как здесь. Шляясь от угла до угла Эван не хотел ни с кем контактировать и разговаривать, хотят тут и не было кто бы мог внятно что объяснить и донести свои мысли.
После получаса Эван подошёл к ди-джею и уже думал о плане чтобы незаметно пойти домой. Как вдруг его потревожила пара, они были с ног до головы мокрые и пахли каким-то дешёвым виски.
-Эй! Старик, дай прикурить, а? Я тут сигару у шефа из стола стащил, всегда мечтал попробовать. –Отозвал Эвана незнакомец, еле прожевав слова.
-Почему вы все мокрые? И пахнет от вас…
-Товарищ Фергюсон устраивал конкурс «Кто сможет заняться непатриотичным делом в бочке с виски». Ну и мы вот победили.
-Ого! И каково это?
-Не так круто, как звучит. В основном всё щиплет… везде… до сих пор… ну ты понимаешь… Но, главное, мы справились, и теперь нас точно ждёт повышение! Хватит расспросов! Не знаю, как тебе, а мне после непатриотичного дела всегда хочется курить. Ты дашь мне огня нет?
-Не хочу показаться грубым, указывая на очевидные вещи, но… Вы же оба в алкоголе, с вас на пол течёт. Хотите сгореть на работе, что ли?
-Ты к чему это, старик?
-Если я поднесу зажигалку, вы загоритесь. И речь не о том, чтобы загореться работой или идеей. Вы загоритесь буквально. Я не знаю, как ещё втолковать это двум пьяным людям.
-Че-е-ерт! А ведь ты прав! Спасибо тебе! Пожалуй, мы пойдём хотя бы переоденемся.
Незнакомцы направились к выходу, а за ними и несколько других людей в непатриотичном состоянии.
Эван уже собирался уходить как его за руку дёрнул Пит Фергюсон еле стоя на ногах.
-Ну что же, Эван. Вечеринка закончится сама собой, не переживай. Рано или поздно все завалятся спать прямо там, где стояли. Давай пока прикинем, как ты справился. Ты бессмысленно потратил моё время и всё испортил! Никто не просил помогать этим идиотам! Всё безумие вечеринки потонуло в твоём гребаном здравомыслии! Иди домой. И помни, ты мне не нравишься!!! После решу, что с тобой делать.
Пит отпустил руку Эвана и завалился на диван ежесекундно уснув. Эван немного удивился такому повороту и собирался уже уходить с этого безумного вечера, как вдруг вспомнил про камеру, которая запечатлела всю анархию, которая здесь происходила. Эван незаметно подошёл к статуе вождя где была расположена камера, и так же незаметно забрав её, но на самом деле на Эвана никто не обращал внимания так как уже все почти лежали там и где стояли как говорил Фергюсон.
На улице уже стояла полнейшая тьма, Эван уже находился прямо на середине площади, бросая взгляд на мелькающие фонарные столбы и размышляя всё то что он увидел за этот вечер. Вспомнив всё в подробных деталях, у Эвана пробежали мурашки по телу и некое отвращение ко всем этим людям. Эван посмотрел на огромную статую, Великого Вождя которая была освещена десятками прожекторов и обернувшись на такое же огромное здание Министерства которая уже была освещена сотнями фонарей и прожекторов, Эван направился к входу в метро на последнее метро на сегодняшний день.
Пробираясь в кромешной тьме по лестничному пролёту и еле-еле вставив ключ в замочную скважину, Эван наконец-то попал к себе домой. Включив свет в прихожей, Эван незамедлительно поднял трубку телефона и набрал Каннингему.
-Алло? –Прозвучал на конце другого провода монотонный голос. –Здравствуй, Эван. Как всё прошло? У Фергюсона была вечеринка?
-Назвать это вечеринкой – всё равно, что сказать, у человека с оторванной головой небольшая мигрень.
-Всё настолько ужасно?
-Джеймс, почему при слове «ужасно» из ваших уст мне видится, что вы радостно потираете руки? Но да, вы правы. Это было самое разнузданное мероприятие, которое я видел.
-Надеюсь, всё заснято на камеру?
-Запись у меня.
-Молодец! Значит, утром я арестую этого упыря! Встречу тебя у метро ровно в семь, пойдёшь со мной. Думаю, ты заслужил присутствовать при этом. Отличная работа, Эван!
Джеймс Каннингем пожелал Эвану доброй ночи и положил трубку телефона. На Эвана напала внезапная усталость, ведь он почти ничего не ел целый день. Немного перекусив, Эван как мёртвый лёг на кровать и уснул в беспамятстве.
На следующее прекрасное солнечное и тёплое утро, Джеймс Каннингем уже ожидал Эвана около метро с двумя полицейскими.
-Привет, Эван. Ну что, готов?
-Готов, Джеймс. –Собрав все силы в кулак ответил Эван, так как он впервые участвовал в задержаниях.
-Отлично, пойдём, арестуем этого ублюдка.
Через несколько минут в кабинет Пита Фергюсона ворвались полицейские и моментально скрутили толстенького и немного пьяного начальника. После наручников в кабинет вошли Джеймс и Эван.
-Кто вы такие? Чего вам надо? Пошли вон немедленно! –Кричал и брыкался Пит.
-Пит Фергюсон, вы арестованы за растрату государственного имущества в особо крупных размерах. –Спокойно и умеренно проговорил Джеймс Каннингем.
-Что?! Да вы знаете, с кем разговариваете? Я – министр распределения ресурсов!
-И у нас есть отличные записи того, как вы распределяете ресурсы на алкоголь, доступных женщин и прочие радости жизни.
-Это было во внерабочее время! Это были мои личные деньги! Это моя личная жизнь, вы не имеете права!
-Имею, Фергюсон! И право, и доказательства. Вы запустили руку в государственный карман. Вы опорочили кодекс чести чиновника, не говоря уж про то, что вы нарушили заветы Мудрого Вождя… Поэтому вы понесете справедливое наказание.
-Да кто ты такой, чтобы мне указывать?! Одно моё слово, и вас всех тут перестреляют! Да я вас…
-Хватит! Уведите его! –Немного громче своего тона проговорил Джеймс Каннингем.
-Нет, вы не посмеете! Уберите руки! –Пит Фергюсон кричал и брыкался, пытаясь освободиться от крепких как монолит рук полицейских, но у него ничего не получалось.
Джеймс Каннингем с улыбкой посмотрел на удивлённого Эвана и проговорил.
-Спасибо за помощь, Эван. Конечно, этот жук Фергюсон давно был у нас на крючке, но мы никак не могли поймать его с поличным. Скользкий тип… Был.
-Был? Неужели его… -Приподняв брови спросил Эван.
-Я не знаю, Эван, это уже не моя забота.
-И что мне делать теперь?
-Запрашивай повышение. Когда получишь согласование, позвони мне – попробую устроить тебя повыше.
-Начальником? –Улыбнулся Эван.
-Нет, Эван, начальником в Министерстве просто так не становятся. Я имею в виду этажи. Чем выше этаж, тем важнее должность и больше риск.
-Я уже понял, что здесь выживают хитрейшие.
-Верно подметил. Позвони мне, не забудь!
-Договорились!
Джеймс Каннингем вышел из кабинета уже бывшего начальника Пита Фергюсона и оставил Эвана одного в этом огромном кабинете, где уже было начисто всё вымыто и пропылесосено от прошлой ночи. Эван незамедлительно так же вышел из этого кабинета пройдя в зал обработки. Немного постояв на середине коридора и рассматривая всех рабочих, которые из-за дня в день ходят на одну и туже работу, суетятся и просто живут счастливой жизнью. Вдохнув полную грудь воздуха и набрав немного храбрости, Эван подошёл к главному телефону и набрал номер чтобы запросить повышение должности. На удивление Эвана, ему незамедлительно одобрили заявку.
-Поздравляем, вы отлично работали на благо страны. Мудрый Вождь, видит это, и в рамках программы по увеличению нагрузки для отличных работников вы будете повышены на 12 этаж! Пропуск на этот этаж будет доступен завтра. Не забудьте личные вещи, иначе они будут конфискованы.
Эван положил трубку телефона и не мог поверить тому, что его повысили уже спустя нескольких недель после поступления на должность обычного клерка. Ведь другие люди добиваются этого годами, а иногда всю жизнь.
Собрав все личные вещи, Эван ещё раз взглянул на уже привычные лица своих коллег и на него немного нахлынула волна грусти. Подняв картонную коробку, Эван направился к выходу и проходя мимо лифта взглянул на него, и представил, как он поднимается не только на двенадцатый этаж, а на самый вверх, тридцать седьмой.
Эван вышел на главную площадь, и ненадолго присел на лавочку напротив огромной статуи Великого Вождя. Поставив рядом с собой свою коробку с личными вещами, Эван всё ещё грустил, не только по тем, кому он уже он разрушил и наладил судьбу, а по своей семье, жене и сыну. Ведь он совсем погрузился в работу как его отец.
Опустив глаза на бетонный пол Эван просидел так немало времени погрузившись в размышления. Так как ему завтра придётся опять знакомиться с новыми коллегами, друзьями и врагами. Сколько ему ещё придётся раз наступить на горло и сколько придётся помочь людям. Бегать опять на побегушках начальника и снова искать на него компромат.
Эван внезапно подняв свои глаза, собрал все свои мысли в один большой комок и словно с каменной душой просто направился к входу в метро забрав с собой коробку. По прибытию домой, Эван сразу набрал номер Джеймса.
-Алло, Джеймс? Это Эван.
-Слушаю тебя.
-Я получил повышение! Меня перевели на 12 этаж.
-Это отличные новости, Эван! Отец бы тобой гордился! Но рано почивать на лаврах, теперь все станет ещё сложнее. Задача та же: тебе предстоит найти компромат на следующего начальника, познакомься с ним, войди в доверие и найди на него что-нибудь. Или просто наплюй на всё, убери со своего пути коллег и поднимайся вверх по карьерной лестнице на следующий этаж. Чем крупнее дичь, тем интереснее охота.
-Я вас понял, Джеймс.
-И будь предельно осторожен. Я слышал, на этом этаже не всё так просто: судя по табелям, там какая-то чудовищная текучка кадров. Так что держи ухо востро!
Джеймс пожелал удачи Эвану, и положил трубку телефона. Эван услышал гудки и с мыслями о важности завтрашнего дня, уселся на кресло приводить свой разум в порядок.
Часть II: Этаж 12.
Глава 1: Чем выше тем хуже.
Неохотно открывая глаза, Эван проснулся с глубокими мыслями о сегодняшнем дне. Двенадцатый этаж, новое рабочее место, новые коллеги, новое начальство и не дай бог, новые жертвы.
Встав как полумёртвый с кровати, так как последнее время Эван спал не очень хорошо, ведь его мучали постоянные кошмары про отца, и постоянные размышления о тех людях, которым он сломал судьбу.
Развеяв бредовые мысли, Эван совершенно не заметил, как он машинально приготовил завтрак, умылся, оделся и уже стоял на главной площади перед Министерством. Эван вдохнул воздух полной грудью и прямиком направился к входу в Министерство, совершенно с чистой головой, размышляя что же его ждёт на двенадцатом этаже.
Толкнув тяжёлую дверь парадного входа, Эван прошёл в проходную как вдруг его остановил большой охранник всё с той же физиономией кирпича.
-Доброе утро. –Улыбнулся Эван.
Охранник, не меняя выражения лица протянул Эвану пластиковую карточку с цифрой двенадцать и внезапно проговорил. –Жаль, отпуск не скоро. –Ненадолго замолчав, грубее чем обычно добавил. –Никогда!
-Вы чем-то расстроены? Выглядите злым. –Взяв пропуск, спросил Эван. «Хотя он всегда злой», подумал про себя.
-Мне нужен напарник.
-Он же у вас был? В чем проблема?
-Напарника нет.
-Попросите, чтобы вам дали напарника!
-Мне нужен мой напарник.
-И где его взять? –Приподняв брови спросил Эван.
-Дома. Мне нужно застать его дома. Не могу отлучиться. Злюсь.
-Попросите кого-нибудь! Вы человек влиятельный, вам не откажут!
-Сходишь? –Физиономия охранника как бы сменилась в лучшую сторону, но всё равно что-то проглядывалась в ней злое. А может быть он в душе совсем не такой как с наружи, ведь как говорили: не суди человека по внешности, а суди по поступкам. Хотя если вспомнить его поступки сразу же хочется их забыть.
-Вам действительно не откажешь! – Удивленный Эван такой наглостью, согласился помочь охраннику.
-Мержице, 10. Это адрес.
-Я постараюсь найти его.
Эван пройдя металлоискатель машинально чуть не прошёл мимо лифта, вспомнив то что ему наверх. Встав перед дверями, Эван приложил карту к сканеру как вдруг услышал звук спускающегося к нему кабинки лифта. Через несколько секунд перед ним открылись двери и Эван с осторожностью прошёл внутрь кабинки. Двери закрылись и моментально понесли его наверх. Эван в совершенном непонимании что же его ждёт когда откроется дверь, стал томно ожидать. Через пару секунд перед Эваном открылись двери лифта, и он увидел необычную картину.
Это был зал по опечатывании бланков, которые приходили с первого этажа и направлялись в Министерства или просто уничтожались в огромном измельчителе. Лифт был расположен в центе огромного зала, который по высоте ещё был выше на несколько этажей. Сразу напротив лифта находились кабинки со знакомыми стеклянными дверями.
Пройдя немного направо, Эван заметил, как меж стройного ряда кабинок располагался огромный красочный экран с большой надписью наверху «СУПЕРИГРА». А ниже, раунд 189. Команда «Совесть» 430. Команда «Честь» 480. Цель: 500. И толпу людей, скопившихся около этого экрана.
Эван невзначай услышал какой-то монотонный гул работающего двигателя с левого конца зала, хотя изначального вроде бы его и не было, а возможно он тут был постоянно и Эван просто не обратил на это внимание. А вот на что он точно обратил внимание, это всеобщее объявление по громкоговорителю. Сначала был какой-то писк, а после прозвучал нежный женский голос.
-Внимание! Сегодня последний день 189 раунда СУПЕРИГРЫ! Команда «Честь» лидирует! Итоги будут подведены завтра!
Ангельский голос замолк, а Эван продолжал тем временем стоять по середине огромного зала смотря в разные стороны, и на проходящих мимо него будущих коллег, или врагов, как вдруг его растерянность потревожила высокая и стройная женщина с чёрными волосами под каре. В строгом костюме и с квадратными очками на стандартной физиономии лет сорока. Она только что хотела что-то проговорить, но Эван её опередил.
-Здравствуйте! Меня зову… -А Эвана уже она перебила с более точной информацией.
-Эван Редгрейв. 27 лет. Женат, есть дочь. –Эван никогда не слышал такого более спокойного и чистого голоса как у неё. Это даже было лучше, чем голос из громкоговорителя.
-Какая осведомлённость! –Улыбнулся Эван.
-Сюда никто не попадает без моего участия. Я – Роуз Эвердин, секретарь товарища Де Сальво, для вас – товарищ Эвердин. Я отвечаю за работу в этом отделе, за соблюдение правил и достижение результатов. Ничто из того, что вы будете делать, не останется без моего внимания. Вам провели инструктаж по прибытии на новую должность?
-Нет, я ещё не… -Неуверенно ответил Эван.
-Здесь мы работаем с обращениями граждан, которые нам распределили эти недоумки с 1 этажа. Внимательно следите за инструкциями. Если будете делать всё по инструкциям – будете молодцом и проживёте дольше предшественника. Пойдёмте, я покажу вам ваше рабочее место.
Товарищ Эвердин отошла от экрана с результатами суперигры немного влево, к самой первой кабинке со стеклянными дверями, и остановилась прямо перед входом. Эван в ту же секунду догнал её.
-Вот ваше рабочее место. –Эвердин показала рукой на кабинку. –Ключ у уборщика, он должен был там всё отмыть.
-Что случилось? –Настороженно спросил Эван.
-Нервный срыв и несчастный случай. Найдите уборщика, он или у кабинета Де Сальво, или у Измельчителя.
Эван развернулся в сторону откуда раздавался монотонный гул двигателя, и не спеша пошёл, разглядывая свой будущий рабочий зал. Рабочие кабинки были разделены на секции, в каждой секции были по четыре рабочих места, где работали коллеги Эвана. Над каждым входом в кабинку был изображён золотой орёл с повёрнутой головой влево. А между кабинками было углубление в стене где располагались уже знакомые фонтанчики или треугольный куст.
Пройдя секцию кабинок Эван увидел небывалую картину величественного инженерного замысла и стойкости великого тоталитарного режима. Следующий зал представлял из себя огромную Измельчительную машину которая была по размерам не меньше самого Министерства. В этот зал ввёл маленький мост, а после моста была колонна, которая уходила на десятки метров ввысь, а на самой колонне находился главный телефон этого зала.
Эван не спеша прошёл в середину зала с измельчителем и ещё больше поражался на сколько он огромен. В высоту более тридцати метро, а вниз два раза больше, но самое главное это шум, который ни на миг не утихал.
Дойдя почти до конца зала и не заметив тут уборщика, Эван выдвинулся далее и прошёл ещё через один мост, который был оборудован совсем не большими перегородками с надписями на них: Не облокачиваться, не прыгать. Эван на секунду задумался над этими предупреждениями и осторожно подошёл к крою моста. Эван увидел, как в самом низу крутятся огромные вращающиеся зубья Измельчителя, куда сбрасывались всякого разного рода документы или иногда непослушных работников этого Министерства.
Со странными чувствами Эван отошёл от края и в спешке прошёл этот мост. Оказавшись на другом островке и заметив огромную дверь, которая вела к начальнику. А слева от двери располагалась картотека, а рядом с ней был уборщик, который мыл полы напевая себе под нос гимн великой родины.
Эван уверенно подошёл к молодому человеку в зелёном комбинезоне со синяками на лице и с ярым перегаром.
-Привет меня зовут Эван! –На лице Эвана проявилась улыбка.
-О привет, Эван! –Оперившись на швабру и вытирая пот со лба, ответил уборщик. –Я Артур Митчел, первый день тут, буду работать уборщиком.
-Что с твоим лицом? Откуда эти синяки? –С уважением спросил Эван.
-А что заметно, да? Это мы вчера с друганами мою новую работу обмывали. Они меня так накачали, что не помню, как до дома дошёл. –Немного покачиваясь и улыбаясь рассказывал Артур.
-Хорошие у тебя друзья, я погляжу! Могли бы и помочь!
-Да, ерунда! Я, наверное, упал где-то, пока шёл… Или полицейскому патрулю попался… А может, и подрался с кем-то – челюсть просто отваливается, и пары зубов нет.
-Ты бы не пил так больше!
-Ничего, до свадьбы заживёт! Главное, чтобы начальник не заметил. Я сегодня вечером к нему иду уборку делать. Представляешь, какая честь? В первый-то день?
-Да представляю… -На немного замолк Эван. –Ах да, Роуз сказала, что у тебя есть ключ от моей рабочей кабинки.
-Ключ? О, точно! Я ж как раз нашёл сегодня в кармане! Ещё подумал, откуда он у меня… Вот, держи! –Кряхтя от боли, Артур передал ключ Эвану.
-Спасибо!
Взяв в руки ключ, Эван поспешил вернуться к Роуз.
-Товарищ Эвердин, я принёс ключ. –Показывая его в руках уже заждавшуюся Роуз проговорил Эван.
-Открывайте двери и приступайте к делу! Сегодня вам надо обработать 10 бланков. Надеюсь, в отличие от вашего предшественника, из вас выйдет толк, и вы принесёте пользу Министерству. Ваша работа – ставить печати на обращения граждане. Разберётесь по ходу.
Эвердин развернулась и скрылась в толпе рабочих. И вновь Эван остался наедине с огромной машиной тоталитарного режима. Вставив в хлипкую замочную скважину ключ, Эван лёгким движением открыл дверь своей кабинки.
Пройдя во внутрь своей рабочей коморки два на два, Эван увидел стол на котором слева находился монитор с мышкой. Справа около стены было вертикальное отверстие откуда появлялись бланки, а около этого отверстия находись десятки печатей разного содержания, начиная от направления в Министерства, заканчивая уничтожением документа или расстрелом обратившегося.
Усевшись по удобнее на неудобном круглом стуле без спинки, Эван незамедлительно начал обрабатывать свой первый бланк. После первого обработанного бланка, Эван не заметил, как уже опечатал второй, затем и третий бланк, так как по инструкции почти каждый второй бланк шёл на уничтожение. После десятого бланка, Эван немного задумался о лёгкости этой работы и немного усомнился, а всё правильно ли он делает, или так и задумано что из десяти обратившихся граждан тоталитарного государства, всего лишь один может получить помощь от Министерства. Ведь все люди, которые обратились в Министерство простояли километровые очереди, а некоторые даже не смогли дойти до окна обращения.
Обработав десять бланков, Эван вышел с своей рабочей кабинки к товарищу Эвердин.
-Я закончил. –Вежливо сказал Эван, внимательно наблюдавшей за рабочей обстановкой Роуз.
-Отлично, дальше сами. У вас ещё есть вопросы? –Не сводя глаза с работников ответила она.
-Давно вы работаете секретарём у товарища Де Сальво?
-Я была одной из первых, кого товарищ Де Сальво призвал к служению. –С удивлением ответила Роуз.
-К служению чему? –Настойчиво продолжал спрашивать Эван, на нерабочие вопросы.
-Идеалам нашего государства и лично Великому Вождю, конечно, да будет его здоровье непоколебимым! И да Эван, у меня есть для вас кейс от вашего отца, держите.
Роуз передала Эвану биометрический кейс и направилась в измельчительный зал. Ещё раз осмотрев рабочий зал и незнакомых ему людей, Эван зашёл обратно в свою рабочую кабинку закрыв за собой стеклянную дверь. С неким страхом, Эван приложил свой большой палец на сканер отпечатка пальца. Кейс открылся, в нём лежали вырванные страницы из дневника его отца. Эван с пристрастью взглянул на два желтых и принялся их читать.
Я не успею всё уничтожить – они всё восстановят из резервных копий… Но кое-что я сделать всё же смог!
Я полностью переписал процедуру входа. Теперь она не только завязана на биометрию конкретного человека. Большинство функций можно будет открыть только с помощью ключей шифрования. Пусть попытаются собрать все коды к «Хеймдаллю». Ха!
Я стараюсь убедить себя, что эти ящики – не просто блажь старого безумца, не просто способ задержать их ненадолго. Это небольшой, призрачный шанс всё исправить.
И если у кого и должно быть право, то это… моя кровь, мои гены, моё наследие, моё продолжение, мой сын. Эван сделает выбор.
Свой.
Я – чёртов старый трус, перекладывающий ответственность на своего ребёнка…
Дочитав первый лист, Эван ненадолго задумался над написанным. –Получается, что управлять разработкой отца, то есть «Хеймдаллью», могу только я? Надо быть более осторожным. –Проговорил Эван про себя доставая второй потрёпанный желтый лист.
Ближний Круг. Кто придумал назвать так горстку людей, реально управляющих страной, но прячущихся за образом Мудрого Вождя?
Я часто задавался этим вопросом поначалу, пока не пришёл к выводу, что в этом смысла не больше, чем в обращениях граждан, приходящих в Министерство.
Потому что в Ближнем Круге не оказалось ни одного достойного человека… Когда-то мне казалось, что один из них достоин доверия. Но он оказался самым скользким и изворотливым из всех. Иногда я даже сомневаюсь, человек ли он.
Смяв все листки в один комок, Эван всё больше погрузился в раздумье, всё больше и больше уходя в тупик мыслей. –Ну почему нельзя было сразу оставить все ответы и раскрыть карты в одном письме, или же хотя бы оставить целый дневник, а не разбрасываться кейсами где лежат пару листков, вырванных из контекста. Хотя отец никому не доверял в этом Министерстве, и он точно не хотел, чтобы все ответы разом попали в лапы врагу. Может и поэтому он оставил мне подсказки в виде абсурдных писем, которые смогу понять лишь я. –В неведении размышляя Эван, совсем не заметил, как наступил полдень, и в рабочем зале наступил обед. Это было идеально время для знакомств с новыми коллегами.
Выйдя из кабинки, Эван сразу увидел, как из соседней кабинки вышел мужчина лет сорока с огромным телосложением. Он был одет в строгий чёрный костюм. Эван с улыбкой протянул руку.
-Привет, меня зовут Эван Редгрейв.
-Джон Смит. –Протягивая в ответ руку, ответил грубым и монотонным голосом. –Из новеньких? Сколько я вас повидал…
-Да, недавно перевели на этот этаж.
-Морские узлы умеешь вязать?
-Что? –С недоумением спросил Эван.
-А ловушку из кнопок сделать сможешь?
-Какую ловушку? –Ещё больше удивляясь приподнимая брови спросил Эван.
-Ну хотя бы самострел из карандаша и резинки смастеришь?
-Но зачем?!
-Всё понятно. Не жилец! –Похлопывая по плечу Эвана усмехался Джон. –На этом этаже тебя уничтожат в первую же неделю!
-За что меня уничтожать, я ведь ещё ничего не сделал!
-Вот в том-то и дело! Надо что-то делать, понимаешь? Иначе… -Оглянувшись в разные стороны продолжил Джон. –Вот скажи мне, что ты сделаешь, если увидишь человека, которого затягивает в Измельчитель?
-Я помогу, конечно, это же человек!
-Неправильный ответ! Может быть, всё так и задумано?
-Что задумано?
-Чтобы его затянуло в Измельчитель?
-Это же преступление! Мне что, стоять и смотреть, как человека убивают?
-Нет, сначала ты должен узнать, из какого он отдела. И только после этого принимать решение, помогать ему или нет. Понял?
-Нет! –Решительно ответил Эван.
-Ну ничего, ничего… Всё приходит с опытом! –Ещё раз похлопывая Эвана по плечу посмеялся Джон.
-Джон, раз уж начал про Измельчитель, расскажешь про него?
-На твоём месте я бы обходил его подальше. Ты поскользнёшься, свалишься, а то и поможет кто-нибудь…
-Как такое возможно?
-Здесь возможно всё, Эван! Чтобы выжить, тут нужны опыт и стальные причиндалы, как у меня.
-Стальные причиндалы?
-Да, это плата за опыт! Так что держись подальше от Измельчителя.
-Спасибо за совет. –Улыбнулся Эван.
Пожав руку Эвану, Джон направился к лифту, а Эван прошёл немного дальше к третьей кабинке около которой стояла немного грустная женщина лет тридцати семи.
-Здравствуйте! Меня зовут Эван. Похоже, мы с вами работаем в одной команде. –С улыбкой на лице поприветствовал Эван.
-Здравствуй! Меня зовут Глория. Надо же, ты так похож на моего сына Малькольма! Я даже издалека подумала ты – это он, представляешь?! Ха-ха. –На лице Глории проявилась мимолётная улыбка, которая сразу же превратилась в грусть.
-Глория, а чем вы занимаетесь в этом отделе? –С большим удовольствием спросил Эван.
-Как и все в нашем секторе, обрабатываю бланки с обращениями посетителей. Эти прохвосты в приёмнике на первой линии заполняют их, как попало! –Смотря в другую сторону от Эвана, ответила Глория. –Я очень люблю, когда всё идёт правильно! Каждый раз, когда ставлю одобрительную печать, получаю удовольствие… Значит, кто-то до меня хорошо поработал! Хотя… кого я обманываю? Отказывать ещё приятнее! Будут знать, как ошибаться!
Немного смеясь и отводя глаза от Эвана, Глория начала понемногу отдаляться к своей кабинке, как бы не желая продолжать дальше разговор.
-Она ведёт себя немного странно. –Подумал Эван. Взгляд пустой, почти ни одной эмоции кроме неуловимой грусти, и потеря нити разговора сопровождающийся лёгким психическим отклонением.
Стоя по середине зала размышлял Эван как истинный дипломированный психолог, как вдруг его прожигающий взгляд на Глорию потревожил громкий, но одновременно хриплый голос.
-Чёрт, как башка трещит… -Это был невысокий и неопрятный мужчина в мятом костюме, от которого яро пахло перегаром. Третий из списка коллег Эвана.
-Привет, я тут новенький, меня зовут Эван Редгрейв… -С неким отвращением протянул руку нетрезвому мужчине.
-Чего тебе, Эван Хренгрейв?
-Ну… просто познакомиться!
-Просто даже кошки не родятся, в курсе?
-А как вас зовут?
-Хэнк Райт, чёрт возьми. –Держась за голову презрительно смотрел на Эвана. –Если ты не заткнёшься, я тебя чем-нибудь ударю… Займи двадцатку!
Эван немного подумал, сумма копеечна, да и отношения портить в первый же день ему не хотелось. Пошарившись ненамного по карманам, Эван вручил пару монет Хэнку.
-Держи!
-Вот только не надо мне тут одолжений! Всё, аудиенция окончена!
Взяв монеты, Хэнк, немного покачиваясь с стороны в сторону, прямиком направился к лифту. А Эван замечая, что обед подходит к концу, вернулся в свою кабинку для опечатывания бланков.
Весь оставшийся рабочий день Эван провел, погруженный в новую должность, но со знакомыми ему бланками, половина из которых исчезала в огромном Измельчителе через пневматический туннель, который простирается через весь зал, и заканчивался огромной трубой, ведущей к жерлу железных и титановых зубов механического монстра. Время от времени, Эван бросал взгляд на камеру в левом углу кабинки, размышляя, следят ли за ним постоянно или только тогда, когда он опечатывает бланки или отправляет их по трубе.
Освоившись с своей должностью от и до, он совсем не заметил, как уже наступил конец рабочего дня, и по звонку весь рабочий зал построившись по шеренге, ринулись к главному лифту. Рядом с Эваном неожиданно оказался Джон Смит. Эван немного удивительно посмотрел на Джона, а потом задумчиво спросил.
-Ты же знаешь Хэнка? Можешь мне кое-что пояснить?
-Что, старина Хэнк послал тебя куда подальше? Или попросил одолжить пару монет? –Ехидно улыбаясь, посмеялся Джон.
-Ага! Я ему вообще ничего не сказал, а он…
-А с ним и не надо говорить, когда он с похмелья! Толку все равно ноль – либо обругает, либо с кулаками бросится…
-И как вы с ним работаете?
-Ждём, когда он выпьет!
-Прямо на работе? Это же опасно!
-А кому какое дело? Свалится в Измельчитель – сам виноват! Но когда он пьяный с ним хотя бы говорить можно!
Джон похлопал по плечу Эвана, и сел на обратную ветку метро, которая уходила вглубь центра города. Эван остался в гордом одиночестве, как вдруг в диком шуме грохочущих колёс он мельком услышал разговор двух проходящих мимо его людей.
-На тебе лица нет! Что случилось?
-Мы с братом попали в разные команды на следующий розыгрыш Суперигры…
-Ничего себе! Ну ты это… держись!
Эван прошёл в свой вагон и уселся в самом углу развернув свежую государственную газету которые всегда раскладывались в вагонах пачками, как ненароком он опять подслушал разговор двух незнакомцев которые, уселись неподалёку от Эвана.
-Надеюсь моя ставочка сыграет!
-Ты опять играешь на тотализаторе?
-Да тут беспроигрышный вариант! Суперигра заканчивается завтра и отдел, на который мы с коллегами ставили, уже не догнать!
-И много поставили?
-Месячное жалованье!
Эван настолько увлекся чтением статьи об увеличении производства снарядов для фронта, что не заметил, как доехал до своей станции и оказался около дома. В подъезде, как обычно, пахло какой-то зловонной похлёбкой, на полу валялись обрывки плакатов, окурки и даже дохлая мышь. Но один плакат, с изображением Великого Вождя, всегда был на своём месте.
Взгляд узколобого мужчины со смуглым лицом, на котором в некоторых местах виднелись рябинки, был устремлён прямо в душу. Зачёсанные назад волосы, густые усы и безжизненные глаза, словно излучали саму неотвратимость.
Взбираясь на свой этаж, Эван чувствовал, что на него нацелился взгляд не только с плаката. Он знал, что эти глаза не скрыты даже за камерами, а скорее в замочных скважинах соседей или отражены в глазах у управляющего домом. Шагая к своей двери, Эван услышал, что зазвонил телефон в его квартире, напоминая о постоянном наблюдении, которому подвержен каждый шаг граждан этого государства. Все в этом доме казалось налаженным и контролируемым до мельчайших деталей, словно каждое действие жителя было предопределено инвизибильной нитью власти.
-Алло, Эван? Привет, это Джеймс. Я проверил твоих коллег, они занятые люди!
-Слушаю. – Эван настороженно облокотился на письменный столик.
-В целом – ничего необычного, но обрати внимание на Джона Смита.
-А что с ним не так?
-У нас нет на него информации, а это подозрительно.
-И что я должен сделать?
-Не думаю, что это серьёзно, но на твоём месте я бы узнал о нём всё, что можно узнать. Сделай запрос в архив и сообщи мне, если что-то найдёшь, хорошо?
-Попробую!
Джеймс положил трубку, а Эван начал искать в телефонном справочнике номер Министерства Информации.
-Здравствуйте, Министерство Информации слушает вас, что вы хотите узнать? –Гудки прервались обаятельным женским голосом. Иногда казалось, что на службу операторов берут лишь молодых девушек с ангельским баритоном.
-Здравствуйте, я хотел бы получить информацию о сотруднике Министерства Джоне Смите, 12 этаж, должность документовед. –Неуверенным тембром проговорил Эван.
-Ожидайте. –Эван провисел на трубке около пяти минут, что даже от усталости уселся на табуретку, чувствуя неимоверную боль в колене после изнурительного дня. Услышав вновь голос, Эван немного оживился. -Имя – Джон Смит. Возраст – данные отсутствуют. Семейное положение – данные отсутствуют. Образование – данные отсутствуют.
-Что значит «данные отсутствуют», как такое может быть? –Эван был в смятении.
-Спасибо за обращение в Министерство Информации.
Послышались гудки. Эван с выражением удивления на лице и поднятыми бровями, медленно набрал номер Джеймса.
-Алло Джеймс? С Смитом явно что-то не так!
-Ты тоже заметил?
-В архиве нет ничего, кроме его имени. Все графы пустые, ни родителей, ни близких, ничего.
-Хм… Этому может быть только одно объяснение – кто-то подчистил его дело!
-Но зачем стирать информацию о простом служащем?
-Не знаю, Эван, не знаю… -Джеймс на немного замолк. –Похоже, этот Джон Смит не так уж прост…
-И что мне делать дальше?
-Он не выглядит крепким орешком и у него явно есть какая-то тайна… Думаю, ты можешь слегка припугнуть его той информацией, что у нас есть. Глядишь, он и расколется.
-Хорошо, я попробую.
Эван вновь услышал гудки, как вдруг в его памяти мелькнула просьба Большого охранника, выяснить что же случилось с его напарником. Недолго думая, он вынул из кармана записанный адрес, и вышел во двор.
Мрак окутавший улицу, обшарпанный и обломанный асфальт, разваливающиеся на куски здания доходных домов, разбитые окна где виднеются что-то похожее на жизнь, подозрительные пьяные субъекты и неистребимый запах нищеты. Всего лишь часть что мог увидеть Эван. Но по меркам этот район где выделили ему квартиру, считается не самым дурным.
Дом охранника располагался всего лишь через улицу, но и это расстояние для Эвана в тёмное время суток далось довольно тяжело. Подойдя поближе к дому, по пыльным цементным следам и свежей краске на фасаде, было видно, что хозяин пытается следить за внешним видом здания, возможно под предлогом выделения из общей серой толпы. Эван остановился перед рассохшейся, но всё ещё довольно крепкой дубовой дверью. Постучав пару раз, Эвану открыл небритый здоровяк, почёсывая пузо под майкой. Несмотря на свою грозную внешность, он приветливо улыбнулся Эвану и жестом пригласил его внутрь. В немного сырую, грязную и замызганную берлогу где в дальней комнате проглядываются несколько стриженный детских голов.
Эван тепло отказался и сразу перешел к делу. Но как только он упомянул охранника, который его отправил, здоровяк начал хмурится и скрипеть зубами. Почёсывая дальше пузо, он перебил Эвана и сказал, что не собирается помогать этому негодяю, и что тот может поцеловать его в…
Ведь до того, как стать охранником, он был сборщиком долгов у местных мафий. Когда шефа убили, он устроился в Министерство, где стал приторговывать конфискованными вещами, чтобы оплачивать карточные долги и пьянки. Всё шло хорошо, пока новый напарник не узнал об этом и не приговорил его раскрыть. Ему пришлось вернуться к привычной деятельности – вышибать из бедолаг долги, и если бывший напарник пошлёт к нему ещё кого-то, то пусть пеняет на себя.
Эван поблагодарил его за информацию и поскорее решил вернуться домой, пока вовсе не выключили фонари на улице. Придя впопыхах к себе в квартиру, Эван наконец-то устроился не совсем конечно в самой мягкой кровати, но после такого дня, даже бетонный пол был бы периной. Перед тем как отправиться спать, Эван ещё договорился с Джеймсом, по поводу Хэнка. Джеймс обещал достать ему бутылку виски на 12 этаж по пневматической трубе, ведь она как раз подходила по диаметру, совпадение ли это?
Прекрасное утро следующего дня, чтобы завершить расследование двух таких разных, но одновременно таких похожих охранников. Но радость Эвана длилась так же не долго как разговор у металлоискателя.
-У вашего напарника… Э-э-э… Некоторые претензии к тому, как вы с ним обращаетесь. Вероятно, вам следует быть с ним мягче. Позвоните ему! –Дрожащим и неуверенным голосов проговорил Эван.
-Ясно! –Как всегда, грубо и коротко, как удар каучуковой дубинкой, ни спасибо, ничего.
Впрочем, Эван не возлагал никаких надежд на вознаграждение, а тем более слов благодарности от этого дюжего охранника. Однако он был совершенно не готов к тому утреннему представление на двенадцатом этаже. Чествование победителей Суперигры, и уничтожение проигравших. Весь отдел собрался у подножья моста, прямо у железной пасти Огромного Измельчителя. В центре платформы прямо над пропастью, где не было никаких ограждений, на коленях стояли 3 сотрудника, а рядом с ними огромные приматы в униформе. Один за другим эти тела, исчезали прямо в пасти огромного механического монстра, их крики были слышны на всё Министерство, но эти крики заглушали радостные возгласы, свисты и кличи сотрудников, которые кричали после каждого трёхсекундного полёта в цепкие и окровавленные зубы.
После того как все проигравшие были съедены стальным Чудовищем, все кто есть в этом зале восхвалили Великого Вождя, а в конце церемонии дружно выкинули обе руку наверх под Гимн Великого Государства.
Ошарашенный Эван таким жестоким представлением совсем не заметил, как все уже разместились по рабочим местам, как друг он будто очнулся из комы и быстрым взглядом заметил Глорию Мелфи, которая радостно напевая какую-то мелодию шла к своей кабинке совсем с пустым взглядом, но быстро оживилась, заметив Эвана.
-Доброе утро, Эван.
-Глория, они что, просто взяли и запихали всех проигравших в Измельчитель? Как такое возможно? Это ведь была просто… просто игра? –С ужасом и с какими-то нотками страха проговорил Эван.
-Так они ведь проиграли! –Посмеялась Глория, махнув рукой. –А победителям вручили почетные грамоты! Это не просто игра, а Суперигра!
-Но…
-У меня уже две грамоты, кстати! А у моего сына целая стена ими увешана, я их собираю с детского сада! Твои родители хранят твои награды?
Вдруг неожиданно, но в прочем, как и всегда, Глория потеряла нить разговора и вновь с пустыми глазами оставила Эвана в гордом одиночестве. Сумасшедшая, подумал Эван, не успев войти в свою кабинку как он увидел Джона.
-Джон, что это, чёрт побери, было? Они убили отдел! Весь гребаный отдел скинули в Измельчитель!
-Ну не весь… -Определённо спокойно ответил Джон. –В начале игры там было на 3 человека больше! Меня приятель попросил помочь его отделу. Старался, как мог!
-Но что нам делать? Я не хочу становиться фаршем! –С неким испугом и дрожью проговорил Эван.
-Что делать тебе – я не знаю, а у меня уже есть пара идей… У тебя, случайно нет яда?
-Зачем?! Нам просто надо победить в этой дурацкой игре!
-«Просто победить в игре»… Если бы это было просто, её бы не называли «Суперигрой». Здесь нужны храбрость, хитрость и стальные нервы!
-Но я вообще не хочу участвовать в этом!
-А что поделать? Нет стальных нервов? Отращивай чугунную задницу!
-В смысле? –Удивлённо спросил Эван.
-Работай, Эван! –Закрывая стеклянную дверь, прокричал Джон.
Немного растерянный и испуганный, Эван вернулся к своей стеклянной двери, как вдруг услышал, что в его кабинке прибыл круглый футляр, в котором находился обещанный предмет от Джеймса. Эван незамедлительно взял этот подарок в надежде что именно в данный момент за ним никто не наблюдает в камеры. Положив в черный кейс, Эван направился к кабинке Хэнка.
-Привет, Хэнк, я тебя искал! –Мило улыбался с кейсом в руке Эван.
-О, Хренгрейв! Нашёл? Вот и на хрен пошёл! –Немного посмеиваясь ответил Хэнк, открывая свою кабинку.
-Ну, как знаешь! Пойду, отдам бутылку кому-нибудь другому…
-Стоп! Бутылку? Какую бутылку? –Хэнк, мгновенно оживился.
-Да вот эту, но, раз ты не хочешь, то я, пожалуй, пойду?
-Что ж ты молчал, Хренгрейв? Давай её сюда скорее, сам заходи… Не сивуха?
-Держи… -Эван отдал бутылку Хэнку, а тот, не теряя ни секунды начал опустошать прямо на глазах у Эвана и камеры которая висела прямо в углу. –Ты что, хочешь прямо здесь?! Ты же на работе! Ну не всю же бутылку, Хэнк!
-Ик… -Икнул Хэнк, допив последний глоток. –Я всегда на работе! И вот что я скажу, Хренгрейв, те работают зазря… ик… кто не выпил пузыря! Если выпил ты пузырь… ик… В общем, там тоже стихами, не важно… -Хэнк резко развалился на рабочем кресле.
-С тобой все в порядке? –Держа за плечо Хэнка спросил Эван.
-Слушай, а почему я тебя раньше не замечал? Ты же классный мужик! Вот спроси меня что хочешь – я тебе всё скажу!
Эван немного задумался, но всё же решился спросить.
-Слушай, Хэнк! Извини за вопрос…
-Валяй! –Уже навеселе, размахивая руками говорил Хэнк.
-Почему ты пьёшь на работе? Ведь это запрещено?
-А тебе не пофиг? Ну засунут меня в Из… Изм… зараза.. Из-мель-чи-тель… Тебе же одним конкурентом меньше!
-Хэнк, я просто переживаю за тебя!
-Друг! Дай, я тебя поцелую! Я тебя так люблю! –Неожиданно Хэнк начал лесть к Эвану обниматься.
-Подожди, Хэнк! Ты не ответил!
-Братишка мой пропал. Родной. Неделю как уже. Вот я и пью…
-Как – «пропал»?
-А как пропадают люди в Министерстве? Оп, и нету! Мы вместе работали тут… А потом он пропал… -Хэнк так начал переживать что чуть не расплакался.
-Ты сообщил об этом в полицию?
-«Сообщил»! «В полицию»! Можно подумать, им есть дело до меня! Приняли заявление, сказали, перезвонят… И не звонят!
-Это ужасно, Хэнк! Ты пробовал, искать его сам?
-Да я всё облазил! В каждую дурочку залез! Тьфу… В дырочку!
Эван решил помочь Хэнку с поисками его родного брата.
-Давай, я тоже поищу?
-Серьёзно? –Хэнк вытер свои слёзы.
-Как его зовут? Как он выглядит?
-Посмотри на меня! Вот точно так же, как я, но только если месяц не пить! Зовут его Робиндранат…
-Как, как? Робиндранат? –Эван немного удивился.
-Мама любила необычные имена… А ты че, над братишкой моим смеёшься, да? Смешно тебе гад, да? –Хэнк немного разбушевался, что аж встал с кресла и направился в сторону Эвана.
-Тихо, тихо, Хэнк! Я – друг! Я просто уточнил! Робиндранат, так Робиндранат!
-Я везде искал! Везде, понимаешь? К начальнику только не ходил… Но мы в той стороне и не бывали никогда… -Хэнк вновь уселся в кресло и снова начал выдать.
-Ладно, я попробую что-нибудь узнать.
Эван похлопал Хэнка Райта за плечо и незамедлительно вышел и кабинки, и не теряя ни секунды вернулся к своей, чтобы наверстать упущенное время, как вдруг он услышал какой-то крик на весь зал что-то про Измельчитель, но не обратил на это внимание.
Всё оставшееся время до обеда, Эван не отрывая глаза от рабочего стола и не поднимая головы, трудился не покладая рук дабы улучшить свой рабочий рейтинг и набить руку для завтрашней «Суперигры».
Время близилось к обеду и Эван опечатывал уже сто тридцать второй бланк. Ровно в двенадцать ноль ноль, Эван вышел в главный холл и до сих пор слышал какие-то крики про Измельчитель, Эвану стало невероятно интересно, и он побрёл направо к Измельчителю.
-ИЗМЕЛЬЧИТЕЛЬ – ЭТО БЕЗДУШНАЯ МАШИНА! ИЗМЕЛЬЧИТЕЛЬ НЕ МОЖЕТ БЫТЬ СУДЬЁЙ! ИЗМЕЛЬЧИТЕЛЬ – ЭТО ЗЛО!
Это оказался мужчина в чёрном костюме и с смешными усами, который выкрикивал разные лозунги по средине холла, демонстрируя свой одиночный митинг. Совершенно никто не обращал на него внимание, просто проходили мимо. А часть того чего он кричал, перекрывал нескончаемый шум от механизмов Измельчителя, по сути его даже не было слышно. Эван даже удивился своим слуховым свойствам, и тому что этого мужчину до сих пор никто не скрутил и не бросил гнить в тёмный карцер.
-Привет! И не надоело тебе тут стоять орать одно и то же? –Проговорил Эван протягивая ему руку.
-ОСТАНОВИМ МАХОВИК НЕСПРАВЕДЛИВОСТИ НАСИЛИЯ!!! СДЕЛАЕМ НАСИЛИЕ СПРАВЕДЛИВЫМ! –Не обращая внимания на Эвана продолжал голосить во всё горло.
-А что конкретно ты предлагаешь? –Эвану уже принципиально стало интересно.
-Я требую остановить Измельчитель! –В одно мгновение что Эван даже немного испугался, мужчина перестал орать и вдруг перешёл на шёпот наклонив свою голову к уху Эвана. –Пора уже задуматься, почему механизм, предназначенный для утилизации отходов, утилизирует перспективных сотрудников?! Не все люди – мусор, а лишь некоторые! ИЗМЕЛЬЧИТЕЛЬ – ЭТО ЗЛО! –Так же неожиданно как он начал говорить шёпотом, он начал орать.
Вновь получив пищу для ума, Эван немного отошёл от этого мужчины и совершенно случайно немного толкнул уборщика, который мыл полы спиной к нему.
-Прошу прощения Артур, я тебя не заметил! –Эван протянул руку в качестве извинения.
-О, привет! А откуда ты знаешь моё имя? –Он совсем даже не заметил, что его только что бортанул Эван, а тем более он не понял кто с ним здоровается.
-Я – Эван! Мы же с тобой уже знакомились! –Эван немного удивился.
-А, понял! Ты, наверное, вчера был в том баре, где мы с друганами отдыхали. Не видел, кто меня так разукрасил? –Указывая на свой синяк под глазом, улыбчиво говорил Артур. –Как я сегодня вечером к начальнику в кабинет пойду прибираться? И это в первый-то день!
Немного посмеявшись, Артур взял в руки швабру с ведром и направился в центр рабочего зала, оставив удивлённого Эвана в состоянии полного шока. Спустя пару секунд Эван очухался от того что уборщик совершенно его не помнит, не говоря о том, что он работает с того дня как Эвана перевели на этот этаж.
Не успев опомниться, Эван вдруг заметил высокого, худощавого человека в чёрном кардигане, который стоял у монитора управления Измельчителем. Поправляя свои причудливые очки и что-то записывая в свой блокнот, он немного испугался от резкого появления Эвана перед ним, что даже обронил ручку.
-Привет, меня зовут Эван Редгрейв, меня недавно перевели на этот этаж. –Поднимая упавшую ручку, проговорил Эван.
-Привет. Я – Отто, Отто Вернер. Ты из чьих будешь? –Протягивая свою худощавую руку, настороженно спросил Отто.
-В смысле – из чьих? –Это опять какая – то дурацкая проверка, подумал Эван.
-Ну, ты бумажки перекладываешь или руками умеешь работать?
-Вообще бумажки, но могу и руками…
-Понятно. Руками он может… -Посмеялся Отто. А я – техник 6 уровня, и, если ты со своими руками подойдёшь к моей ласточке, я тебя сам ей скормлю.
-Это ты про Измельчитель? –Удивлённо спросил Эван приподнимая правую бровь.
-Сам ты Измельчитель! –Поглаживая рукой верхнюю часть монитора Измельчителя прокричал Отто. –Эта машина – самое лучшее, что есть в этом поганом Министерстве!
-А ты не боишься говорить такие слова здесь? –Настороженно, но совершенно спокойно спросил Эван.
-А чего мне бояться? Я этот, как ты говоришь, «Измельчитель» с закрытыми глазами перебирал два раза и теперь знаю его, как вот эти три пальца на этой руке! –Указывая на левую руку в которой отсутствовали, мизинец и безымянный палец. –Где они найдут другого такого механика?
-Понятно! –холодно ответил Эван. –А расскажи про Измель… -Эван прикусил язык. –Твою ласточку? -Эван на мгновение подумал, что Отто сможет ему помочь с поиском Брата Хэнка.
-О! –Оживился Отто. Как будто он ждал этого вопроса четыре, нет пять тысяч лет! –Это самая крутая вещь, что я видел за свою жизнь! –Глаза Отто загорелись от счастья. –Нигде в мире больше такого нет! Ее собирали по частям тысяча инженеров! Она занимает три этажа! Скорость переработки – десять тонн в минуту! Лезвия самозатачиваются, а мощность такая, что можно перемалывать металл и камни!
-А вы пробовали? –Ехидно улыбнулся Эван.
-По молодости бывало, конечно… Всё хотел найти такое, чтобы ей не по зубам оказалось.
-И нашли?
-Я нашёл любовь на всю жизнь! А вот остановить мою ласточку так никому и не удалось!
-Я очень рад за тебя Отто, но у меня есть ещё один вопрос. Ты помнишь Робиндраната Райта, брата Хэнка?
-Робиндрана тарайта братахэнка… ты на каком языке вообще говоришь? –Ломая язык морщил лицо Отто, будто он сейчас проглотил целый лимон.
-Я имел в виду брата того парня, что приходит каждый день плакать возле твоей ласточки?
-А у него был брат? Никогда бы не подумал.
-Ну да, и он думает, что брат упал в… -Эван почесал затылок.
-Договаривай! В ласточку?
-Ну да.
-Что я тебе могу сказать? –Отто тоже почесал свой затылок в след за Эваном. –Такое бывает. С теми, кто не соблюдает правила безопасности, а я за этих дураков отвечать не хочу. Поэтому у ласточки есть блок памяти, в котором учтено всё, что в неё попало.
-Ух ты! –Обрадовался Эван продвижению расследования по поиску брата Хэнка. –А ты можешь дать посмотреть его данные?
-Он у меня один. Найди блок на замену, и я смогу его снять.
-А где можно взять эти блоки памяти?
А вот в этом и состоит твой подвиг, боец! Ты думал, пришел и вот так просто всё получил? Ищи! –Улыбнулся Отто.
-Хорошо, я попробую.
Эван оставил в покое Отто, который принялся дальше записывать какие-то данные с экрана. И погрузившись в раздумья побрёл на другую сторону моста где оказался около огромной и массивной двойной двери начальства. Они излучали властное спокойствие, и были выполнены из высококачественной стали, обработаны узорами в виде перевёрнутых треугольников, словно таинственные символы прошлого. Рядом с этими величественными дверьми с права от них тянулась огромная картотека, а неподалёку от него стояла фигура, которая казалось знакомой Эвану – человек с тележкой, прежде всего запечатлённый как мужчина в департаментской форме с бляшкой на левой груди. Неужели покойный Николос или его брат Майк, но как он попал на этот этаж. Подумал Эван, подходя к тележке.
-Привет, меня зовут Николай Пейдж! –Радостно протянул руку Эвану Николай.
-Знакомая фамилия! –Ответил Эван.
-Брат! У нас династия курьеров – дет, отец, я и десять братьев. И все курьеры, представляешь, как повезло? –Радостно восклицал Николай.
-Ты прости, но звучит, как выдумка. –Эван немного засомневался в словах Николая.
Но его всё не покидало странное чувство того, что он разговаривает с одним и тем же человеком, который работал и работает на первом этаже. Ведь они похожи как две капли воды. Ладно, Николос и Майк близнецы и оба курьеры, но третий! «Совпадение, не думаю!» Проговорил у себя в голове Эван.
-В жизни такое случается, что у людей не хватает фантазии придумать что-то другое. Уж поверь мне. –Улыбнулся Николай.
-А ты помнишь Робиндраната, брат Хэнка? –Эван внезапно сменил тему разговора на более важную.
-Конечно, помню, у меня отличная память! –Протирая свои очки, припоминал Николай.
-Круто! Может, ты помнишь что-то про тот день, когда он исчез?
-Прекрасно помню! Я отвозил тележку с бланками из сортировки, а он шел по мосту в сторону кабинета начальника с какой-то папкой в руках. Я нагнулся подобрать упавший лист бумаги, а когда снова посмотрел туда – на мосту уже никого не было.
-Как-то маловато информации.
-Погоди, это ещё не всё! Он должен был подписать мне пару бланков, так вот – я его ждал до самой ночи, но он так и не появился.
-То есть как – не появился? Может, просто домой пошёл?
-Посреди рабочего дня? Сомневаюсь… Если тебе интересно, поговори с охраной на проходной или с техником Измельчителя, может, они знают больше.
-А вот как раз про техника, не знаешь где можно достать блоки памяти для, Ласт… -В голове Эвана опять что-то перекосило. –Измельчителя?
-Сомневаюсь, что можно достать их легально, но можно купить из-под полы. Но я знаю что в нечётные дни вечером после восьми часов, на улицу Крушвице 6, приходит торговец, но торгует он не простыми вещами, скажи, что он Пейджей, он поймёт. Но будь аккуратен, у стен есть глаза и уши.
-Спасибо, Николай!
Эван на прощание пожал руку Пейджу и направился в сторону рабочего зала, так как время уже подходило к рабочему часу, как вдруг увидел мимо проходящую Роуз.
-Роуз, можно вам задать вопрос? –Эван окликнул Эвердин Роуз.
-«Товарищ Эвердин», Редгрейв! –Воскликнула Роуз.
-Да, извините, товарищ Эвердин! –Эвану стало жутко стыдно. -Я хочу спросить про Робиндраната Райта, брат Хэнка Райта. Вы слышали, что он исчез?
-Не исчез, а злостно нарушил дисциплину! -Товарищ Эвердин продолжала находиться в возбуждённом состоянии, что Эван начал ругать себя, что вообще начал этот разговор.
-С ним такое раньше случалось?
-Никто их тех, кто нарушает дисциплину, не повторяет такой ошибки впредь, Редгрейв.
-Может, вы знаете, что с ним?
-Мне не важны причины. Как только он появится, так сразу будет уволен. Уж это я гарантирую!
-И на том спасибо! –Вздохнул Эван.
-Иди работай, Редгрейв.
Покончив с наставлениями Редгрейва, Товарищ Эвердин решительными шагами направилась дальше к мосту. А Эван ощущая неловкость быстро скрылся за стеклянной дверью своей кабинки и принялся усердно опечатывать бланки до самого вечера, пока не раздался звонок, отмечающий окончание рабочего дня. Все сотрудники Министерства уже машинально выстроились в пары по 2 человека и направились к главному лифту. Рядом с Эваном неожиданно оказалась Глория, вновь напевая себе под нос странную мелодию. Эван решил поинтересоваться у неё о брате Хэнка.
-Глория, ты помнишь Робиндраната Райта? Он тут работал до меня.
-Конечно, это брат Хэнка. Но я давно его не видела. –Пожимая плечами Глория, зашла вместе с Эваном в лифт.
-Расскажи про него!
-Ну он, был обычным, ничем не выделялся, с братом постоянно шутил. Работал нормально. Потом он перестал выходить на работу, я думала, заболел или перевели. Хэнк что-то рассказывал, но мне не до этого было. А потом он запил и начал хамить.
-Это всё? –Пропуская Глорию первой через металлоискатель, спросил Эван.
-Хм, ещё чуть раньше Робиндраната награждали за перевыполнение плана по утилизации обращений и его вызывали к начальнику.
-Спасибо, Глория.
Эван попрощался с Глорией, которая оставила Эвана около охранного поста, а сама покинула Министерство. Эван подошёл к знакомому бабуину. Который командовал шеренгой сотрудников.
-Проходим, не толпимся!
-Товарищ охранник, можно задать вопрос? –Набравшись сил, спросил Эван.
-Задавай. -Как всегда в грубой манере.
-Скажите, ведётся ли учет выходящих из Министерства сотрудников?
-Ведется. –Не отводя глаза от толпы, отвечал бабуин.
-А можно ли его посмотреть?
-Можно, журнал у тощего! –Бабуин указал на другого охранника, который сидел за центральной консолью.
Эван подошёл к консоли, а тощий открыл журнал на экране за последнюю неделю. Просмотрев все фамилии и не найдя там брата Хэнка, поблагодарил толстого и тонкого, а после покинул Министерство.
Глава 2: Победа или Смерть!
Это утро наполнило сердце Эвана тревогой, ведь именно сегодня ему и его коллективу предстояло сразиться с противоположным персоналом в Суперигре. Стиснув зубы и собрав всю свою волю в кулак, Эван вышел из лифта и увидел собрание всех участников Суперигры, которую курировала бесстрашная и безжалостная Эвердин Роуз.
-Эван! –Прокричала на весь зал, Товарищ Эвердин. –Ты где ходишь? Ждём только тебя! -Итак. –Продолжала Эвердин, но уже обращаясь ко всем, кто находился в зале. –Сегодня я торжественно объявляю старт нового раунда в Суперигре! Представляю команды – участницы! Команда «Верность»: 1. Кайл Брофловски 2. Нина Крауз 3. Сердик Кражевич 4. Фин Бром. Команда «Отчизна»: 1. Эван Редгрейв 2. Джон Смит 3. Глория Мелфи 4. Хэнк Райт. Подсчет очков начнётся сегодня, с началом новой рабочей смены. Как обычно, победит команда, которая сделает для пользы Министерства больше, чем остальные. Ну, а проигравшие получат уникальную возможность изучить устройство Измельчителя изнутри. –Улыбаясь говорила Роуз. -Счастливых вам Суперигр, и пусть удача, всегда будет с вами!
В одно мгновение как по сигналу, все участники разлетелись по своим рабочим местам, а Эван застыл как вкопанный, оставшись наблюдать за огромной и красочной таблицей Суперигры. Как вдруг он почувствовал сильный удар по плечу и громкое: «Иди работай Эван!». Это был Джон Смит. Эван очнулся от ступора и незамедлительно направился к своей стеклянной двери.
Руки Эвана дрожали, на него напала дикая паническая атака, он еле перебирал бланки. Сердце его бешено колотилось, готовое вырваться из груди. Он испытывал настоящий ужас – перед поражением, перед экскурсией по внутренним частям огромного Измельчителя, перед Эвердин Роуз, наблюдающей как хищник за добычей.
Эван осмотрелся по сторонам, Джон беспрерывно перелистывал страницы, словно его жизнь зависела от каждого движения его пальцев. Глория как будто это обычный рабочий день, вела себя совершенно спокойно. А пьяный Хэнк изредка что-то печатал на бумажках.
Эван начал терял силы с каждым опечатанным бланком, ошибки накапливались как снежным ком, слова расплывались в чёрные нефтяные пятна, каждый новый бланк становился непреодолимым вызовом. Ему казалось, что он тонет в потоке цифр, букв и печатей, что его разум поглощён этим бесконечным морем, что оттуда со дна ревёт огромный Измельчитель.
Время казалось нереальным, несуществующим и абстрактным, оно тянулось как медленная смерть, и каждая секунда была каплей крови, вытекающей из сердца Эвана. Но в этой атмосфере отчаяния и напряжения зарождалась искра надежды. И вот, посреди хаоса Эван вдруг вспомнил свою семью – красавицу, заботливую жену и маленькую дочь, чьи улыбки стали его светилом во мраке. Эван вспомнил, как хранил их он в своем сердце, как утешал его теплом и любовью, пусть и на расстоянии, когда он просыпался каждое утро совсем одинокий в этом ужасном городе, готовый к новым испытаниям Министерства.
Он вспомнил своего отца, чья тень тяжелым бременем ложилась на его плечи. Из-за чего отец ушел из жизни? Что привело к его смерти? Эван чувствовал, что этот вопрос был корнем его стремлений, корнем его страхов и сомнений. Он пришел в Министерство, чтобы найти ответы, чтобы понять, была ли вся эта борьба напрасной, были ли все жертвы и страхи, которые он понес, были бесполезными.
Эти воспоминания пробудили в нем скрытую силу - силу надежды и решимости. В его глазах засверкал огонь решимости, он поднял голову и снова принялся за работу, опечатывая бланки с решительностью, которую он давно не чувствовал. Его семья дала ему силы, они были его опорой, его движущей силой. И с каждым правильно опечатанным бланком Эвана, которая давала по одному баллу, искра надежды в команде становилась ярче и ярче, словно факел, освещающий путь к победе. Джон, Глория и даже пьяный Хэнк почувствовали перемену в атмосфере, они почувствовали новый поток энергии, который начал пронизывать команду, делая их единой и непобедимой.
Соперники Эвана и его команды не были недосягаемыми гениями или хладнокровными стратегами. Они были простыми сотрудниками, такими же, как и он, боявшимися непредсказуемого будущего. Они тоже не хотели быть брошены в Измельчитель, они тоже боялись поражения, как и Эван. Их руки дрожали от страха, когда они приступали к опечатыванию бланков, их сердца бились быстрее, их дыхание было тяжёлым и неровным. На их лицах отражалась тень тревоги, а в глазах сверкала искра страха перед неизвестностью. Они старались скрыть свою слабость за маской спокойствия, за маской уверенности, но внутри горели те же самые огоньки страха и сомнения. Они стремились к победе не только ради себя, но и ради своих семей, своего будущего, своего прошлого. И хотя они были соперниками в этой жестокой игре, в их сердцах тоже тлел огонь надежды на верный исход событий, на победу, которая могла изменить их жизни к лучшему.
Ближе к вечеру и к концу рабочего дня, когда Эван опечатал последний бланк с чувством уверенности, что все будет хорошо, он взглянул на свою команду и увидел в их глазах отражение своей собственной надежды. Эван и его команда боролись, как львы, за каждый бланк, за каждую печать. Их руки работали как волшебство, опечатывая бланки с чуть ли не безупречной точностью. Каждый правильно заполненный бланк был шагом к победе, к победе, которую они так страстно желали. И когда наконец зазвучал звонок, объявляющий победу команды Эвана, радость озарила лица Джона и Глории. Они обняли Эвана, поздравляя его с победой, благодаря которой им удавалось избежать страшной участи, которая грозила им в случае поражения. Но к их удивлению, пьяный Хэнк стоял в стороне, его лицо было полным тоской и горем. Ему было все равно. Его брат пропал, и победа в игре не смогла затмить его глубокую боль.
Между тем, команда противников умоляла, трясясь от страха, не сбрасывать их в огромный Измельчитель. Они вопили, моля о пощаде, обещая все, что угодно, лишь бы им пощадили жизнь. Но их мольбы были напрасны — толпа охранников безжалостно тащила их к краю огромного Измельчителя, игнорируя их крики и слезы.
И в этот момент страшная правда пронзила сердце Эвана. Ему было жалко этих людей, он чувствовал сочувствие к ним, он понимал, что ничего не сможет изменить. Он победил их, лишив их жизни, и с этим знанием на душе было тяжело. Но он сделал то, что было необходимо для своей команды, для своей семьи. И кто, спрашивал себя Эван, решает, кому жить, а кому нет? Кто дает суд над чужими жизнями? Во всем этом смешалось чувство облегчения за свою команду с горечью за проигравших, сомнения и непонимание перед жестокостью этой игры, где ставки были единственным, что имело значение.
Все четверо из противоположной команды были сброшены в пасть огромного механического монстра, Эван не смотрел на это зрелище, на его душе образовалась чёрная дыра, которая медленно поглощала всё во что он верил.
После того как все разошлись, Эван собрался уже уходить как его остановила Роуз.
-А вот и Эван Редгрейв! Герой дня! Я вас искала! –Улыбалась Эвердин. -Вы отлично поработали! Продолжайте в том же духе! Мотивирующая награда уже выписана! –А проигравшая команда уже упаковала свои вещи и покинула Министерство. –Рассмеялась Эвердин.
-Разве? Я не видел… -Холодно и не поднимая глаза ответил Эван.
-А вы хотели что-то другое увидеть Редгрейв? –Повышая тон спросила Роуз.
Но не дождавшись ответа, она оставила в покое печального и подавленного Эвана. Но не успев совсем впасть депрессию Эван, как вдруг к нему подошёл Джон.
-Ну что такой кислый? –Хлопая по плечу спросил Джон. –Ты один их уделал, я думал нам крышка, а у тебя оказались не только стальные причиндалы, но и железные нервы.
Эван лишь молча кивнул, не желая говорить о своей роли в победе. Однако Джон не сдаваясь начал настаивать по предложению похода в бар, чтобы немного расслабиться после такого дня, да и за одно отпраздновать второе день рождение. Эван остановился, обдумывая предложение. Он понял, что это может быть его шансом разузнать больше о настоящем Джоне, понять, что скрывается за его грубостью и строгостью. С невыразимым чувством любопытства он согласился, и они двинулись к ближайшему бару.
Бар имел мрачную обстановку, словно поглощенный тенью надзора и контроля. За стойкой стоял худой бармен с холодным взглядом, наливая всего одно пойло, безразлично относясь к тому, что происходит вокруг.
Присев за столик, Эван с готовностью принял рюмку, хотя его душа была еще тяжела от происшедшего. Он молчал, погруженный в свои мысли, давая Джону возможность говорить. Но с каждой выпитой рюмкой Эван становился все более открытым, все более склонным к разговору.
Джон и Эван говорили обо всем, но при этом скрывали от друг друга многие тайны. Их разговор был словно игрой, где каждый из них пытался выиграть, не раскрыв свои истинные намерения. Но когда Джон начал изрядно напиваться, его слова стали более невнятными, его стереотипные ответы расплывались в бессмыслице.
Эван, почти трезвый в сравнении с опьяневшим Джоном, начал задавать вопросы, на которые ранее не осмеливался.
-Джон, можно задать вам один вопрос?
-Конечно, Эван! –Шатаясь за грязным и не убранным столом, выпив ещё одну рюмку, промямлил Джон.
-Кто вы? –Этот вопрос стал поперёк горло Джона.
-В каком смысле? Я Джон Смит! –Размахивая руками прокричал Джон на весь бар, но никто не обратил на него внимания, так как в этом место было всем всё равно на всех, ведь сюда приходят утолить свою жажду состоящие из обыденных проблем.
-А вот информационная система Министерства не знает, кто такой Джон Смит, хотя там есть информация обо всех сотрудниках! Ни вашего возраста, ни биографии – ничего! Как такое получилась, Джон! –Теперь Эван по-настоящему почувствовал, что такое иметь стальные причиндалы.
-А тебе никто не говорил, что если много будешь знать – окажешься в Измельчителе? –Джон мгновенно протрезвел, и нахмурился, если бы они были бы около Измельчителя, Джон бы наверняка скинул бы Эвана.
-Может, хватит мне уже лапшу на уши вешать? –Эван ради храбрости навернул ещё одну рюмку и почувствовал на себя всю тяжесть взгляда Джона. На секунду Эван уже был готов ощутить своим лицом всю силу удара Джона, но Джон скосил свои глаза на пустой стакан и выругался на итальянском.
-«Diavolo!» Я говорил этому «cretino», что так будет, и так стало! –Пробормотал Джон себе под нос. –Моё имя Энтони Солерно, но друзья зовут меня Толстый Тони.
-Погоди-погоди! –Раскрыл глаза Эван. –Ты и есть тот мафиози, который сдал своих подельников и сеть торговли оружием и наркотиками? Чёрт, я читал про тебя в газете лет так 5 назад. Я думал, что тебя посадили и расстреляли! –Говорил шёпотом Эван.
-Не посадили и не расстреляли. Я рассказал всё, что знал про «mafia», а мне дали новое имя, внедрили в Министерство и сказали ждать, пока всё уляжется!
-Так ты здесь по программе защиты свидетелей?
-«Si!» Они дали мне куратора, который должен был держать меня в курсе дела, но вот уже 2 года я звоню этому «cretino», а в ответ – тишина!
-Так почему ты не пойдёшь и не узнаешь, что случилось?
-Я не могу покинуть центр без документов! –Делая очередной глоток ответил Энтони.
-Вот это да! –Наливая себе полный стакан удивился Эван. Ведь город Хельмер поделён на несколько секторов, чтобы покинуть или наоборот войти в один из секторов нужен доступ.
-Эван, «caro amico», ты не выдашь секрет Толстого Тони? –
-Не волнуйся, Джон… То есть Тони…
-Толстый Тони, «per favore!» -Они чокнулись стаканами.
-Хорошо, Толстый Тони! Я не выдам твой секрет! –Опустошив стаканы, они протёрли оба свои рты.
-«Va bene!» Эван, а мог ты мне помочь? Я хочу узнать, куда делся этот «cazzone», мой куратор! Я пытался выяснить в архиве, но мне отказали в доступе. –Взявшись за голову левой рукой, облокотился на грязный стол Толстый Тони.
Если что-то узнаю – обязательно сообщу! –Похлопал по плечу Толстого Тони, Эван вышел с бара немного покачиваясь, оставив его одного за столом.
Еле успев забраться в последний уезжающий вагон метро, Эван с облегчением вздохнул, усевшись на потрёпанное и обветшалое сиденье. Эван начал размышлять о том, что произошло за сегодня, что его голова начала ныть от многочисленной информации и от стресса, который он сегодня испытал. На что Эван просто закрыл глаза и просто слушал гул мчащегося поезда и ночные разговоры незнакомых его людей.
С трудом управляя своим телом, Эван осмотрелся и не узнал свою станцию. Немного остолбенев, Эван испугался что он только что потерялся, так как город ему не был так хорошо знаком. Опьянённый разум Эвана, почему-то повёл его на выход из метро, вместо того чтобы вернуться на обратную ветку.
Бродя по туманным улицам, которые окутали в себе жестокий тоталитаризм, где бедность и уныние стали повседневностью, Эван шатался по узким переулкам, пытаясь найти путь в центр улицы. Глухая тишина и холодный ветер проникали сквозь его одежду, а разруха и постоянный мусор на пути Эвана становился всё настойчивее.
Наконец, вдали загорелась мерцающая лампа осветительного фонаря на главной улице, и Эван прищурив глаза, увидел надпись «улица Крушвице». Эван внезапно остановился по средине дороги, и удивившись стечению таким обстоятельствам, что он мгновенно вспомнил про шестой дом, торговца, Николая и Хэнка с его братом.
Еле перебирая ноги и покачиваясь с стороны в сторону, Эван немного побаивался мимо проезжающих машин, так как находится в нетрезвом состоянии в такое время было запрещено. Из любой машины могли выскочить бабуины в форме и с каучуковыми дубинка, и забрать Эвана на принудительные работы. Подходя к указанному дому, Эван во мраке с трудом разглядел две еле заметные фигуры. Они стояли около обшарпанного угла дома. Толстый и с цилиндром на голове, потягивая трубку стоял около закрытой железной тележки. А второй совсем молодой курил папироску, он был похож на смотрящего над доходным домом, так как был одет в униформу.
С осторожностью подойдя к ним, Эван не подавая виду своей нетрезвости поздоровался и представившись что он от Пейджа, объясняя свою цель визита. Торговец затянул трубку, выпустив огромный клубок дыма и радостно улыбнулся приходу незнакомца. Это был Натан Кехлер, весьма вежливый и харизматичный мужчина, как показался на первый взгляд Эвану.
Натан никогда не отказывался от любых путей для заработка денег, невзирая на опасность своей незаконной деятельности. Натан имеет за собой множество связей и каналов информации, которыми он также не стесняется пользоваться ради своей выгоды. Но на самом деле он был весьма сентиментальным и лиричным человеком в монокле.
Натан сходу начал спрашивать Эвана как идут семейные дела у Пейджей, задавая вопросы об их благосостоянии. Эван выражался достаточно кратко и не совсем внятно, стыдясь самого себя.
Толстый Натан не стал долго мучить Эвана вопросами, так как он был уже предварительно осведомлён Николаем. Достав из-под чёрного фрака такой же черный пакет в который был завёрнут блок памяти, он отдал пакет Эвану. Расплатившись, Эван сунул пакет под подмышку и отправился обратно к метро, неся с собой надежду на новые пути и загадки, упрямо маяча намерением не сдаться перед лицом опасности.
Не с первой попытки, но всё же открыв дверь, Эван прямиком направился в уборную. Избавив себя от бурлящей гадости в животе, Эван посмотрел на часы, ещё не было и десяти часов. Он не хотел оставлять дело Толстого Тони на завтра.
-Здравствуйте. –Как-то невнятно и оперившись на письменный столик проговорил Эван. –Я хотел бы получить информацию об Энтони Солерно. –Дальше информацию, Эван прочёл по бумажке.
-Ожидайте. –В ответ Эван услышал прекрасный и нежный голос.
-Энтони Солерно, так же известен как Толстый Тонни. Бывший глава мафиози группировки «Спагетти». Находится под программой защиты свидетелей. Распределён в Министерство, в Отдел обработки обращений граждан. Куратор: офицер полиции Джейкоб Хьюз. Убит два года назад. Новый куратор не назначен. Спасибо за обращение в Министерство Информации.
Икнув, Эван положил трубку телефона и заснул в жёстком жёлтом кресле который стоял около письменного стола.
За безрассудно проведённый вечер, всегда накажет утро, и чем старше ты, тем больше с тебя оно спросит. Оно окатит тебя холодной водой, напомнив о том, что заботы никуда не ушли.
С тяжёлым похмельем, как темная тень после вчерашнего, Эван проснулся в холодном поту и с головной болью, которая казалась неистовым оркестром в его голове. Единственным желанием Эвана на это утро было лишь одним, лежать и не двигаться. Сдаться и принять поражение, забыть про существование Министерства и вернуться к своей любимой жене и прекрасной дочке.
Собрав последние осколки воли, Эван отправился в Министерство. В вагонах метро было как всегда – тесно, шумно, грязно, то есть ничего особенного что бы могло удивить Эвана. На него постоянно смотрели уставшие взгляды людей потерянные в суете повседневности.
Площадь перед Министерством олицетворяла само убранство и чистоту. Но на самой площади можно наблюдать лишь без эмоциональные физиономии, направляющиеся на обыденную работу или за обращением в Министерство. Они шли, словно марионетка в чужой игре, безучастные и не имеющее никакое отношение к окружающему.
Величественная статуя Великого Вождя, возвышающаяся над площадью перед Министерством, отражала лишь тоталитарность и власть. Но для Эвана, который уже прошёл этот путь много раз, она стала чем-то обыденным, чем-то незаметным. Он просто проходил мимо, испытывая безразличие у символа тоталитарного режима, который диктовал свои правила и угнетал свободную душу.
-Эван Редгрейв! –Не успел Эван выйти из лифта, как сразу его имя прозвенело на весь зал. –Вы мне нужно. – Это была товарищ Эвердин.
-Я? –Держась за голову, испуганно ответил Эван.
-Речь про Патриотическую Викторину Имени Вождя. Глория Мелфи записала в команду сына, а он не пришёл! Я уже выписала ей выговор. Но меня обеспокоило, что на мои вопросы она отвечала уклончиво. Я считаю недопустимым лезть в личную жизнь коллег. Но вам, как новому человеку в коллективе, полезно будет поближе познакомиться с новой семьёй.
-Семьёй? –Удивился, Эван. Так как в этом Министерстве нельзя доверять никому, тем более называть семьёй.
-«Коллеги – это семья! Это соратники! Это верные товарищи на пути в светлое будущее!» - это слова нашего Великого Вождя.
Эвердин вновь неожиданно покинула Эвана, что он даже не заметил, как она была уже около Измельчителя. Испытывая неимоверную боль в голове и большое желание не работать, Эван уставился на бумаги перед собой, словно пытаясь пронзить их взглядом. Его веки были тяжелыми, а голова раскалывалась от боли, которую он чувствовал каждый раз, когда приходилось сосредотачиваться на чем-то. Он медленно протянул руку к чашке кофе, но даже запах напитка вызывал в нем тошноту. Теперь каждый звук казался ему громом, каждое движение усиливало боль в голове. С его стола несло запахом бумаг и чернил, а звуки множества голосов в зале казались Эвану приговором. Он вздохнул тяжело и начал механически перебирать обращения граждан, ставя печать одну за другой. Каждое движение казалось невыносимо медленным, словно время замедлило свой бег, чтобы издеваться над ним. Эван прикусил губу, стараясь сконцентрироваться на работе, хотя каждый момент казался ему пыткой. Но даже сквозь туман похмелья он понимал, что ему придется продержаться до конца рабочего дня. Он вздохнул, сжав зубы, и снова принялся за работу, давая себе обещание больше никогда не допускать таких излишеств, которые могли испортить ему весь день.
Так Эван провозился до обеда опечатав лишь четверть от нормы. С каждым часом ему становилось всё легче. Так в обед, когда он вышел в главный зал, Эван почувствовал некое облегчение. Немного осмотревшись, Эван заметил Глорию которая шагала к лифту.
-Глория. –Окликнул её Эван. –Ты записывала своего сына для участия в патриотической викторине? Роуз сказала, что он не пришёл на репетицию.
Глория резко переменилась с немного сумасшедшего выражения лица, на немного потерянную.
-Мой сын – известный виолончелист, и, как главный ответственный за выведение новых сортов картофеля, был на заседании комитета по этике городского зоопарка. Естественно, он не смог прийти! –Нахмурив лицо проговорила Глория.
Эвана ошарашила бессмысленная и без связанная речь Глории, которая совершенно не имела логического смысла.
-А зачем ты его тогда записала в команду?
-Ой, не спрашивай! –Отмахнулась Глория, заходя в только что прибывший лифт. –У меня тут весь день такая суета, голова кругом!
Глория исчезла в потоке сотрудников, которые шли на обед, но сегодня у Эвана не было никакого аппетита, так что Эван побрёл к товарищу Роуз, чтобы доложить о Глории и её сыне.
-Вы узнали, почему сын Глории Мелфи не пришёл на викторину? –Не поднимая глаза и перебирая документы с красной обложкой обратилась Роуз к Эвану, который только что зашёл в её кабинет.
Эван в мгновение растерялся, думая сказать ли правду что её слова не имеют никакого логического подхода и выхода, или помочь Глории. Недолго думая Эван решился на отчаянный поступок.
-Он очень занятой человек! У него так много работы в последнее время. ОН можно сказать, живёт на работе. –Улыбнулся Эван.
-Ясно. –Всё так же не поднимая головы, говорила Роуз. –Значит, не придётся запрашивать его личное дело в архиве. С этим всегда много возни.
-А как запросить личное дело в архиве? –Эван заинтересовался делом Глории.
-Проще всего – позвонить с служебного телефона.
Эван развернулся и вышел с кабинета товарища Роуз, прямиком направившись к главному телефону, который располагался в центре зала около огромного Измельчителя.
-Здравствуйте. –В телефонной трубке, Эван вновь услышал ангельский голосок. –Министерство Информации слушает вас, что вы хотите узнать?
-Здравствуйте, я бы хотел получить информацию о сотруднике Министерства Глории Мелфи.
-Ожидайте. –Эван стоял, облокотившись об столб, на который был прикреплён телефон. –Глория Мелфи. –Вновь ангельский голос. –Возраст 45 лет. Работает в Министерстве в Отделе обработки обращений. Разведена. Сын Малькольм скончался 17.05.1979. С 1980 года наблюдалась в психиатрической лечебнице «Восхождение» у доктора Альфреда Бине, телефон больницы 24-66-80. Спасибо за обращение в Министерство Информации.
Эван почувствовал, как дрожь пробежала по его телу. Он подозревал что Глория насовсем здорова, но на столько, чтобы продолжать думать, что её сын жив, Эван не мог поверить. Он настоятельно решил ей помочь, но сперва нужно позвонить доктору Бине и разузнать все подробности.
-Здравствуйте, мне нужно поговорить с доктором Альфредом Бине!
-По какому вопросу? –На другом конце линии телефона прозвучал молодой мужской голос, что напрочь разрушило теорию Эвана о том, что в канцелярию и приёмную берут лишь девушек с ангельским голосом.
-Это по поводу его пациентки.
-Одну минуту!
-Да? Слушаю вас! –Трубку взял доктор, и Эван услышал брутальный и басистый голос.
-Доктор Альфред Бине? Меня зовут Эван Редгрейв, я работаю с некой Глорией Мелфи. Вам знакомо это имя?
-Глория Мелфи? Конечно! А в чем дело? –Неожиданно оживился доктор.
-Мне кажется, что она слегка не в себе. -Оглядываясь по сторонам и прикрывая трубку телефона рукой, прошептал Эвана.
-Ещё бы, такой тяжёлый случай! –Усмехнулся доктор. –Мы лечили её четыре года назад.
-Я звонил в архив, мне сказали, что в катастрофе погиб её сын. Это могло стать причиной её болезни?
-Так оно и было! Я попытался рассказать ей о случившимся, но вместо принятия у неё случилась истерика – мозг отказывался принять новость о сыне. Мы два года лечили её препаратами, у неё наметилась положительная динамика, и она пошла на поправку. Вскоре её выписали. А почему вы о ней спрашиваете?
-Дело в том, что она постоянно говорит о своём сыне так, как будто он жив, и это доставляет нам некоторые проблемы.
-Печально это слышать. Значит, ей снова стало хуже? Скажите: она, случайно, не путала вас с ним?
-Да, такое было несколько раз.
-Значит, дело совсем плохо!
-И что же нам делать? Может, вы возьмёте её к себе обратно?
-Увы, места в палате психиатрии расписаны на годы вперёд, но вы можете попробовать решить вопрос самостоятельно, если хотите.
-Как это? –Удивительно, но настоятельно спросил Эван, уверенный что он сможет помочь Глории.
-Это экспериментальный метод, у него возможны побочные эффекты, но, если подыграть ей и притвориться её сыном – может сработать. Нужно войти к ней в доверие и постепенно вытащить её из её бреда. В таком случае есть шанс, что она примет его смерть и излечится.
-Притвориться сыном?
-Да, но есть нюанс: если она заподозрит неладное, её психика может не выдержать, и тогда может произойти все, что угодно!
-Что вы имеете в виду?
-Она может напасть на того, кто её обманул. Или убить себя, потому что её терзает жуткое чувство вины и одиночества.
-Как этого избежать?
-Тот, кто возьмёт на себя эту ответственность, должен узнать, как можно больше о её сыне и безукоризненно сыграть свою роль.
-Звучит как-то сложно! –Эван немного задумался и начал сомневаться, что он сможет помочь Глории.
-Ну, вы можете подождать, когда она окончательно съедет с катушек и её отправят в дом негодных. Это может произойти завтра, через год или не произойдёт никогда, и она проживёт остаток жизни в своих галлюцинациях.
-Хорошо доктор, я попробую! –Неуверенно ответил Эван.
-Чем могу, как говорится! Мой племянник учился с сыном Мелфи в школе №261. Я знал её до этой трагедии и заинтересован в её выздоровлении. Повторяюсь прежде чем вы притворитесь сыном Глории – узнайте о нём как можно больше. Удачи вам! А меня ждут мои пациенты.
Доктор положил трубку, а Эван на секунду задумался. Стоя около колонны уставившись на Измельчитель который поглощал пачками документы и макулатуру, как вдруг он заметил инженера Отто, который шёл по мосту. Эван достал из пиджака чёрный пакет и окликнул Отто.
-Ну что, нашёл? –Пожал руку Отто Эвану.
-Да, я нашёл новый блок памяти. –Передавая чёрный пакет, Эван ответил взаимностью Эван.
-Битый, наверное? –Раскрывал пакет Отто. -Хм… Хорошая модель, ласточке понравится. –Открыв пакет полностью, Отто принялся откручивать железную пластину, которая находилась внизу экрана, на котором настраивался Измельчитель.
-Ты покажешь мне журнал? -Спросил Эван, пристально глядя через плечо Отто, который углубился по пояс в блок управления, где переплетались микросхемы и яркие провода.
-Сейчас, поменяю и прочитаю данные… -Отковыривая и переставляя блоки, Отто извлёк старый, затем вставил в него переходник и на экране появились имена. –Что тут у нас? Ага… Вот список органических объектов, прошедших через ласточку в период, когда пропал этот ваш кто-то там… -Отто начал перечислять список имён.
1. Билли Миллиган.
2. Джейкоб Кох.
3. Станислав фон Байер.
4. Валерия Синкх.
5. Инесса Блюм.
6. Джон Кирмахер.
7. Николас Макбрайд.
8. Эмил Харт.
9. Лилиан Габей.
10. Оливер Свист.
11. Мистер Пушистик.
12. Ребекка Вальде.
13. Эдвин Димарио.
14. Кент Кент.
15. Отто Отто.
-Это всё? –Удивительно спросил Эван, удивляясь не тому что он не услышал именно то имя, а от количества, имён.
-Ну да. Как твоего звали? –Поправляя очки, спросил Отто.
-Рабиндранат Райт.
-Ну вот, нет его тут! –Указывая на монитор, пожал плечами Отто.
-Спасибо!
Эван пожал руку Отто и направился в сторону моста небольшими шагами, будто он гуляет по зелёному парку. Схватившись за голову, Эван начал размышлять и радоваться тому, что Рабиндраната нет в списке утилизированных. Значит есть некая надежда что он всё ещё жив.
Нужно проанализировать всё сначала. Эван крутил в голове все возможные варианты, показания свидетелей, которые видели его в последний раз. И все ссылаются что он был около кабинета директора или как раз направлялся к нему. Значит с этого стоит и начать, подумал Эван и как раз он приблизился к массивным дверям, которые скрывали за собой тёмную и неизведанную территорию. Эван ни разу не видел, как выглядит директор, да и как звать он сейчас не мог вспомнить. Это его и пугало.
Время близилось к часу, и все сотрудники Министерства возвращались со столовых, как вдруг Эван увидел выходящего из лифта Тони.
-Джон, то есть Тони… -Протянул руку Эван чтобы поздороваться.
-Толстый Тони, «per favore!» -Тони вместо того чтобы пожать руку, приобнял Эвана.
-Да, прости. –Удивился такому повороту Эван. –Я узнал, что случилось с твоим куратором. Он мёртв, его делами никто не занимается. Похоже, про тебя просто забыли!
-Забыли? –Тони чуть не прокричал на весь зал. –Они про меня забыли? –Тони всё больше начал краснеть и злиться. -«Bravo!» «Mascalzone!» «Canaglia!»
-Тише, Тони, успокойся.
-Толстый Тони, «per favore!» Ты не понимаешь! Они обещали, что будут охранять мою семью тоже! –Держась за голову начал нервничать Тони.
-Так у тебя всё же есть семья?
-«Madonna!» Конечно, у каждого мафиози есть семья! А у меня ещё есть жена и ребёнок. Только я не знаю их нынешнего адреса, эти «canaglia» не говорили его даже мне! Ты можешь узнать, что с ними случилось?
Эван на секунду задумался. Ведь уже поздно пятиться назад, когда стоишь по колено в болоте.
-Хорошо, я попробую что-то узнать!
-«Madonna!» Эван, ты святой!
Толстый Тонни ещё раз приобнял Эвана, да так что он почувствовал, как его кости сыграли все семь нот. Поставив Эвана на ноги, Тонни ушёл в свою стеклянную кабинку. Эван так же проследовал за ним, но завернув уже в свою кабинку.
Вечер шестого часа, Эван сидел в грязном жёлтом кресле перебирая счета, которые нужно будет оплатить в течении трёх дней, иначе его будет ждать путёвка домой. Но его сейчас совсем это не волновало. Голова Эвана была забита Глорией, Хэнком и Тони. Если посмотреть из далека, то Эван помогает всем им бескорыстно, просто от того что он так воспитан. Но если капнуть глубже, то можно узнать главную цель: пробиться в самый верх, даже если придётся пройтись по головам. Ведь не зря при первом рабочем дне на двенадцатом этаже он вступил в игру «Конкурентная среда». Но также нельзя забывать о том, зачем он здесь на самом деле.
Нужно решать проблемы по мере их рентабельности, сидя в абсолютной тишине размышлял Эван. Комната была наполнена невидимой напряжённостью, но эту напряжённость Эван разорвал телефонным звонком.
Эван слегка задержал дыхание, когда услышал на другом конце провода Каннингема.
-Алло?
-Каннингем? Мне нужна ваша помощь. –Обратился Эван, пытаясь не подавать дрожь в голосе.
-С чем могу помочь?
-Вы помните Глорию, мою соседку в Министерстве?
-Конечно, помню. –Ответил Каннингем словно его голос был непроницаем.
-Она до сих пор верит, что её сын жив. –Вздохнул Эван. -Но он погиб пять лет назад.
-Что ты предлагаешь?
-Я должен притворится её сыном, чтобы помочь ей принять правду. Мне нужно, чтобы вы собрали всю информацию о её сыне.
-Хорошо, я попытаюсь собрать всё что смогу, до завтра.
-Спасибо!
Эван услышал монотонные гудки, которые впивались прямо в ухо. Если послушать их определённое время, можно даже сойти с ума, подумал Эван. После того как Каннингем обещал ему достать всю информацию о личной жизни сына Глории, Эван вспоминал свои же наставления самому себе. Проблемы нужно решать по мере их рациональности. Так что Эван принялся набирать номер Министерства Информации, чтобы выяснить где укрывается семья Толстого Тони. Интересно, что он сам бы мог узнать о своей семье, подумал Эван, но если бы он был бы на его месте, то он тоже же бы сидел ниже травы и тише воды, не подавая никаких признаков жизни. А так Эван как сотрудник Министерства, может узнать любую информацию, которая ему доступна.
-Здравствуйте, Министерство Информации слушает вас. –Вновь нежный голос.
-Здравствуйте, я хочу получить информацию о семье Энтони Солерно.
-Ожидайте. –Спустя некоторое время, за которое Эван уже успел заскучать, нежный голос вновь вернулся в трубке телефона. –Семья Энтони Солерно: жена – Розабелла Солерно, сын – Виктор Солерно. Находятся под программой защиты свидетелей. Проживают по адресу: улица Вождя, 31. Спасибо за обращение в Министерство Информации.
Эван вновь услышал гудки. Должной информации он не получил, оставалось только поехать на другой конец города по указанному адресу.
Улица Вождя, на которой стоял дом Энтони Солерно, располагался в зелёной зоне. Судя по тому, что там разрешалось селиться только важным чиновникам и военным в чине не ниже генерала – бывший мафиози неплохо устроился.
На счастье, Эвана в час пик, в вагоне метро осталось одно свободное место в самом конце, на котором Эван даже немного подремал, обдумывая поиски брата Хэнка. В голове Эвана витала неугасающая мысль что его нужно искать именно в кабинете директора Альберта Де Сальво.
Выйдя из метрополитена, Эван не на шутку удивился. В тенистом уголке улицы простирались узкие улицы, усеянные переплетающимися виноградными лозами. Мирно журчали фонтаны, выбрасывая вверх переливающиеся брызги, словно играя в забаву с лучами солнца. Вдоль тропы величественные деревья, выстриженные до идеала в форме перевернутого треугольника, создавали живую стену из зелени. Прохожие, важные чиновники и украшенные медалями военные, шествовали по улицам с вытянутыми спинами, взгляды, направленные к вершинам небес. Их лица сверкали улыбками, словно драгоценными самоцветами, отражающими свет и тепло этого законного убежища.
Хрустящие листья под ногами создавали мелодичную симфонию, наполняя воздух невероятным ароматом свежести и процветания. Дома в этом районе были подобны жемчужинам, идущим вдоль извилистых улиц – каждый фасад был аккуратно ухожен, а окна блестели, отражая лучи солнца, словно бриллианты на ладони щедрой королевы.
Вдалеке замелькали фигуры в парадной форме, звено за звеном, их шаги звучали ритмично, создавая гармонию в этой симфонии порядка и высокопарности. Нигде не было видно следов бедности или разрухи, по углам не шастали маргинальные личности. Эвану казалось, что здесь солнце светит по-другому, как-то теплее, нежнее.
Вдали послышался звон колоколов, а запах свежеиспеченного хлеба и пряностей лениво плыл в воздухе, приправляя всю картину этого рая ароматом изобилия и благополучия. Прохожие шептались между собой, улыбки не сходили с их лиц, словно защитная маска, за которой скрывалась их непоколебимая вера в могущество Тоталитарного режима.
Где-то в глубине сознания, за мерцающими занавесками благополучия, Эван ощутил тень сомнения, как промелькнувший взгляд, испортивший идеальную картину. Прекрасный особняк в классическом стиле, в котором жил Толстый Тони, теперь зияет пустыми оконными проёмами и закопчёнными стенами.
Совсем недавно здесь был пожар – полицейские всё ещё стоят в оцеплении и не пускают зевак в здание. Стоя перед сгоревшим домом, Эван очень вежливо и не делая резких движений, спрашивает толстого полицейского адрес этого дома. Удостоверившись в правильности его места пребывания, Эван интересуется у него произошедшим. На счастье, Эвана им оказывается здоровяк с простой деревенской физиономией, который рассказал ему что произошёл пожар по неизвестной причине, а в доме погибли женщина и ребёнок.
Новость о пожаре заставила сердце Эвана замереть от ужаса. Он стоял перед опустошенным домом, в котором еще вчера смеялись дети счастливо жили жители, не зная горя. Теперь здесь царила лишь пепельная пустота, напоминая о беспощадной силе огня, пожирающего все на своем пути. Печальное известие о гибели женщины и ребенка отозвалось в его груди, словно отзвук траура, наполняя сердце тяжестью и скорбью.
Слова толстого полицейского отзвучали в его ушах, как тяжелый монолог, напоминая о хрупкости человеческой жизни и непредсказуемости судьбы. Поджог… Мысль о возможном преднамеренном акте насилия поджигала его разум, заставляя размышлять о темных тенях, скрывающихся в уютных уголках этого сурового мира. Как передать эту весточку Толстому Тони? Как открыть ему грозную правду, что их близкие больше не вернутся, их счастье прервано огнем и страстью к разрушению? Тоска сдавила горло у Эвана, заставляя его прислониться к стене, чтобы удержать внутренний пыл горящих чувств.
Эван не хотел покидать этот уголок рая, где каждый камешек был на своем месте, где воздух пропитан был благодатью и гармонией. Но реальность не ждала его на пороге забытой утопии – таинственная сила несла его обратно, вниз, в бездонную пучину городской суеты и безысходной бедности, которая тяжело ложилась на его душу, как клеймо тьмы и отчаяния.
Глава 3: Конкурентная среда
Просунувшись сквозь толпу пассажиров, Эван старательно изучал каждую запись на листах с информацией, которую передал Каннингем. Сердце его бешено колотилось в груди, он чувствовал, как напряжение нарастает с каждой секундой. Все детали были важны: день и место рождения, школа, которую посещал сын Глории, его увлечения, даже любимое блюдо на завтрак. Ни одна мелочь не должна была выдать его.
Когда поезд замедлил ход перед станцией, Эван причесал волосы и поправил воротник своей рубашки. Он глубоко вдохнул и ступил на платформу. Люди мчались в разные стороны, безысходность и печаль наполняла воздух станции метро. Но для Эвана существовал только один цельный замысел: подойти к Глории, прикинувшись её сыном.
Он заметил ее сразу же как только вышел из метро. Глория стояла неподалеку, сосредоточенно разглядывая величественный монумент Великого Вождя, словно видит его в первый раз. Эван подошел ближе, напрягаясь и нервничая из-за мыслей что ничего не получится, и она сразу его узнает. Но собрав все силы в кулак, Эван решился на отчаянный шаг.
-Привет, мам! Как твои дела? –Изображая неимоверное счастье, улыбнулся Эван, будто он не видел свою маму десятки лет.
-Малькольм, это ты? –Счастье и радости Глории не было предела, она сражу же узнала своего сына. –Вот так сюрприз! Как ты тут оказался? У тебя выходной? –Глория поправляла причёску Эвана и его воротник на свой лад.
-Я попросил у товарища директора выходной на один день, он разрешил мне. Здорово, правда? Наконец-то я увижу, чем ты занимаешься! –Продолжал улыбаться Эван, обнимая Глорию будто она его мать.
-Малькольм, я так рада! Пойдём, я тебе тут всё покажу! –Взяв Эвана за руку, Глория потянула его в сторону Министерства приглашая его на экскурсию. Они медленно направились к входу, Глория рассказывала Эвану план работы на день, а он улыбнулся, зная, что с каждой секундой его миссия приближается к великому или фатальному завершению.
На проходной Эван немного стал нервничать, ведь он должен был пройти через турникет под своим именем. Иначе если его раскроют под чужим, то его ждёт вся прелесть ощущений от каучуковых дубинок и кирзовых сапог, продолжительные допросы и в лучшем случае путёвка в лагерь. А еще хуже если Глория узнает, что он не её сын.
Когда они подошли к проходной, Эван почувствовал, как его сердце забилось еще сильнее. Он попытался сохранить спокойствие и последовал за Глорией. Охранник пристально посмотрел на них обоих Эван почувствовал, как напряжение накапливается в его груди. Он не мог назвать чужое имя предъявив свой же пропуск. "Эван Редгрейв" – выдавил он из себя, стараясь звучать тише чтобы не услышала Глория.
Но на счастье Эвана, она совершенно не обратила на это внимание, ведь была опьянённая от счастья что сможет показать своему сыну величественное творение Тоталитарного режима: тридцати семиэтажное Министерство. Вздохнув облегченно, Эван не мог не улыбнуться, слушая увлекательные рассказы Глории.
Глория сияла от гордости, провожая Эвана по коридорам Министерства. Она восхищенно рассказывала о работе Министерства, о сложностях и важности миссии, выполняемым каждым сотрудником. Эван слушал ее с улыбкой, выражая внимательность, вглядываясь в каждую деталь интерьера от которой Эвану было уже тошно.
Оказавшись на двенадцатом этаже Глория всё так же продолжала вводить Эвана, точнее своего сына в курс её дела. Она водила его по секторам обработки и опечатыванию бланков, рассказывала всё о том, что Эван и так уже знает. Но он как истинно благодарный сын, развесив уши, внимательно вслушивался в каждое её слово.
После того как Глория показала Эвану своё рабочее место и пообещав познакомить его с самим собой, она повела его к самой гордости Министерства, к Огромному Измельчителю.
-Смотри, Мальком, какой у нас тут красавец-Измельчитель есть! Он работает круглые сутки, сюда попадают испорченные и обработанные обращения граждан. –Не спуская улыбку и не отводя глаза от Эвана говорила Глория.
-Вот это да! -Эван пытался подделать свои же радостные чувства. –Никогда не видел ничего подобного!
-А вам разве не рассказывали про это на уроках бюрократии в школе? –Глория на секунду задумалась, глядя Эвану прямо в глаза.
-Конечно, рассказывали, но увидеть вживую гораздо интереснее! –Эван занервничал.
-Они же собирали деньги на экскурсию в Министерство, они должны были вам всё показать! –Глория нахмурила брови.
-Мам, ну ты же знаешь, как это устроено… -Эвана бросило в жар, а ещё стало хуже, когда коллеги по цеху начали приходить в свои кабинки кивая Эвану приветствуя его. –Деньги брали, а нас отправляли на экскурсию за город, брюкву копать. –Еле выкрутился, подумал Эван. Хотя это была чистая правда и очень увлекательное детство Эвана.
-Что?! Я об этом не знала! Я напишу на них жалобу! –Интересно, куда она напишет жалобу? Уже лет как двадцать все школы перестроили в пансионат, а школа у нас у всех одна: Школа Великого Вождя. Немного просмеялся Эван у себя в голове. –Напомни, какой там номер у твоей школы был? –В голосе Глории проявились некоторые сомнения.
-Двести шестьдесят первая. –Как по бумажке, ответил Эван. –И как «не знала», мама? Ты же помнишь, что та брюква спасла нас от голода?
-Извини, сынок… -Глория как-то грустно улыбнулась, облокотившись на панель управления Измельчителем. –Конечно, помню! Просто что-то с памятью моей стало…
-Ничего, мамуля, главное, что сейчас все хорошо! –Выражая своё тепло, Эван положил правую руку на плечо Глории.
-Слушай, а давай после работы сходим в кино, как раньше? –Грустное выражение Глории резко сменилось на радостное.
-Сейчас все фильмы про войну, а я их не люблю… -Нечаянно ляпнул Эван, говоря про себя.
-Можем попробовать найти гражданский сеанс! –Довольно интересно, где же она решила найти другой фильм, который не был бы установлен Великим Государством? –Помнишь, какой у тебя был любимый фильм в детстве? Мы ходили на него сто раз, кажется! –Глория на секунду потерялась в пространстве и взялась за голову левой рукой.
-Конечно же «Настоящий стукач». –С лица Эвана не переставала сходить улыбка от того, что он отлично вжился в роль сына Глории.
-Точно! –Воскликнула Глория. –Ты был влюблен в главную героиню, прятал ее фото под подушкой и разглядывал по ночам.
-Ну мам… -Протяжно проговорил Эван.
-Да ладно, Малькольм, это делают все мальчики в таком возрасте. Вот заведешь своих детей и сам узнаешь. Надеюсь, я доживу до того момента, когда смогу рассказывать им смешные истории про папу!
Глория и Эван начали по не многу шагать по мосту в сторону картотеки, а все окружающие вокруг начали смотреть на них косо. Глория смотрела на Эвана невинными и такими счастливыми глазами, что даже в ее зрачках можно было заметить нескончаемый океан кристально чистых слез, которая она не успела опустошить, при смерти своего настоящего сына.
-Еще вспомнила про кино… -Добавила Глория. Помнишь, как ты забыл на сеансе свою любимую книгу, мы искали ее до позднего вечера, а нас арестовали за нарушение комендантского часа! Забыла название книги…
-«Великие цитаты Мудрого Вождя». –Добавил Эван, вспоминая все свое утро за проведенным листком данных.
-Да, точно! Помнишь, он говорил: «Чугун тяжелый, но хрупкий!».
-Это ты к чему? –Удивительно спросил Эван, когда они дошли до огромных дверей директора.
-Да не знаю, вспомнилось почему-то… -Вяло ответила Глория, таща Эвана обратно на мост, представляя, что она гуляет с своим маленьким сыном по старой аллее как в те давние времена, когда трава была зеленее. –А вообще, жаль, что мы так мало общаемся в последнее время. В детстве мы часами гуляли, и ты рассказывал мне обо всем на свете…
-Это было так давно! –Холодно ответил Эван, понимая, что он слишком вживается в роль ее сына. Эвану на секунду показалось что он начал ее жалеть и сомневаться о затеянном плане.
-А однажды ты через смог разглядел закат и сказал, что теперь это будет твое любимое место для прогулок! Помнишь, где это было? –Глория резко остановилась около своей рабочей кабинки и взяла за руки Эвана.
-Вокзальная площадь. –Опустив глаза на пол, проговорил Эван совершенно не замечая великодушно счастливую Глорию, которая прямо светилась небесным светом, возможно именно он смог бы пролить на это свой правдивый свет.
-Точно! –Продолжала Глория. –Правда, потом мы узнали, что это был не закат, а отблески пожара на складах, но было красиво. Я помню каждое мгновение!
Внезапно у Эвана неимоверное закололо сердце, словно тысячи иголок. И что-то сдавило его душу, будто что-то изменилось, словно перед ним стояла не Глория, а его мама.
-Глория, мне кажется, что пора это прекратить! –Отпуская ее руки сказал Эван.
-Малькольм, почему ты называешь меня по имени? Это ведь я, твоя мама! –Глория ощутила неистовый холод в руках Эвана, которая она так не хотела отпускать. Но обжигающее ощущение заставило ее отшатнуться от Эвана.
-Глория! Посмотри на меня! –Эван поправил волосы. –Я не Малькольм, я – Эван! Извини, что пришлось соврать, но я переживал за твое здоровье!
-Эван? –Глория внезапно открыла свои глаза. -Но… Подожди-ка! Ты и вправду Эван! А где Малькольм? Он ведь только что был здесь!
-Глория! Не было никакого Малькольма!
-Как же не было, он был, он мой сын… Он… Был мой сын… -Глория стала как стеклянная, совершенно прозрачная, будто ее оболочку только что стерли.
-Ну же, вспоминай!
-Катастрофа… Я помню катастрофу… О, нет! Я вспомнила! Мальком погиб в катастрофе, а я выжила! –Стеклянная оболочка Глории начала наполнятся маленькими кристаллами из слез, которые вероятно смогут восполнить тот недостаток, который ей так не хватал.
-Мне очень жаль, Глория! –Кладя свою руку на ее плечо, проговорил Эван, будто он сейчас извиняется.
-Все, как в тумане… Мне было так плохо… Я… я была в больнице? Я помню врачей!
-Да, Глория, ты была в больнице и тебя лечили лучшие доктора! У тебя были видения, как сейчас, но благодаря лечению ты избавилась от них и даже вернулась на работу!
-Но я же видела Малькольма, как тебя! О Боже… Неужели опять началось?
-Глория, тебе нужно снова пройти курс лечения!
Когда пустая чаша Глории восполнилась, она поняла, что была будто в коме. Ее выражение лица сменялось на непонимание, отрицание, гнев и наконец через секунду в удивленную благодарность.
-Вот почему все смотрели на меня, как на сумасшедшую… Вот почему я никак не могла дозвониться до сына… У меня сейчас словно пелена с глаз упала… Эван, я должна вернуться в больницу…
-Это правильное решение, Глория! Я рад за тебя! –Эван искренне улыбнулся.
-Здесь нечему радоваться, Эван! Я в полном замешательстве. –Растерянно ответила Глория, а после молча посмотрела на Эвана словно она снова увидела Малькольма в его лице, развернулась и направилась к своей кабинке. Немного ее приоткрыв, Глория добавила. –У тебя большое сердце, Эван Редгрейв! Жалко, что таких людей осталось так мало! Пойду звонить доктору Бине, может быть, у него есть свободное место в палате…
-Удачи тебе, Глория! Выздоравливай!
После звонка Глории доктору Бине, она не колеблясь написала заявление об увольнении. Собрав всю свою личную утварь, оставив лишь парадное платье госслужащего, Глория остановилась на миг. Она оглядела рабочий зал, словно собираясь запомнить его до мельчайших деталей. Взгляд её стеклянных глаз словно впитывал последние мгновения, полные недосказанности и отчуждения. Кристаллы эмоций, запертого внутреннего мира, сверкали в тусклом свете офисных ламп отдавая дань.
На прощание она помахала рукой Эвану, его ответный жест обрел непредсказуемую теплоту, а искренне растянувшаяся улыбка словно вырывала из безмолвия обыденность их существования. Это была тихая протянутая ниточка к тому, что осталось позади, и тому, что ожидало впереди. И этот миг, полный тонкого соблюдения границ между прошлым и будущим, оставался в памяти, подобно последним лучам заходящего солнца, пронзающим облака на горизонте.
Ее путь впереди был мрачным и загадочным, полным ожидания, которое хранило в себе обаятельное обещание новой жизни. С каждым шагом по коридору её ноги соприкасались с полом, осязаемой реальностью, которая медленно, но верно отрывала её от привычного мира. Глория уже не слышала звуков офисной суеты, смех кажется, оказался на другом конце вселенной.
После того как Глория растворилась в воздухе, словно её и не было, всё снова вернулось в привычное русло. Работники сосредоточенно трудились в своих кабинках, их руки неустанно погружались в рутину. Один за другим они выполняли планы, словно механизмы, запрограммированные на беспристрастное исполнение приказов. Но среди них находились и такие, кто стремился к большему – им предстоял полет, и, вскоре, одна из команд направится в недра железного монстра, ожидающего своей жертвы.
В углах района прокрадывались шепоты, сквозь низкий гул офисного труда доносились задорные насмешки. Одни потирали руки, смеясь, как будто находили в чужих неудачах утешение, в то время как другие с замиранием сердца наступали на мины интриг и зависти. Четвертые прислонялись к столам, еле сводя концы с концами, их лица были натянутыми, как у стариков, понимавших, что завтра может не принести ничего, кроме тяжелых разочарований.
И стоило лишь взглянуть в угол, чтобы заметить того, кто готов был подсиживать место другого, выискивая каждый шанс выиграть в беспощадной игре «Конкурентная среда». Эван, имея в своем окружении не меньше интриг, как раз избавился от одной из таких проблем. Он сам не совсем понимал, освободил ли он место для себя или избавил её от постоянного стресса. В этом супруге мелочных манипуляций не было времени на размышления. Всё бытие ощутимо металось между эгоизмом и добродетелью, где первое сжимало сердца до изнеможения, а второе становилось забытым концептом.
Система Гос Аппарата продолжала работать. Внутреннее масло безжалостно скрипело под давлением той же самой рутины, искры конфликта лишь стучали вперемешку с механическим ритмом исполнения заданий. Каждый знал своё место в этой великолепно выстроенной и коварной машине. Она функционировала, как часовой механизм, будто никто и не замечал, что определенная свежесть и энергия ушли в небытие вместе с Глорией. Надежды на перемены погрузились в серый пелёнку негодования и равнодушия.
Галереи кабинок, отделенные стенами и перегородками, были полны шепотов о стремлениях и расчётах, но никто не говорил о том, что же будет завтра. В предвкушении желаний для достижения карьерного роста не хватало чего-то важного. Все работали, но только как винтики в системе, забыв о том, что за пределами четырех стен манила настоящая жизнь.
Эван смотрел на окружающих, пытаясь понять их истинные намерения, но ответы прятались за масками обычных рутинных лиц. Словно каждая улыбка была приправлена недоверием, как злые языки начало съедали по одному кусочку дружбы, оставляя лишь отладку для новых ссор. Он не ощущал себя защитником, а скорее хотел избегать этого тягостного чувства, что его затягивают в ту же спираль ненадежности, что пожирала других.
Часы продолжали двигаться. Время неумолимо шло вперёд, как и всегда, но теперь тянуло за собою что-то большее. Каждый стук механических стрел создавал волнение, которое ожидало своего часа, словно река, предвкушающая ураган. Эван вздохнул, его желание разузнать всю правду об его отце, переросло в необходимость. Определив, что пора делать следующие шаги, Эван думал о Брате Хэнка и об Толстом Тони.
Неожиданно перед Эваном появился Толстый Тони.
-Джон… То есть Тони… -Немного удивленно проговорил Эван от неожиданного появления Тони.
-Толстый Тони, per favore! –Проявляя нечто похожее на улыбку, протянул руку Эвану Тони.
-Я узнал, где живет твоя семья… Точнее, где она жила… -Эван опустил свои глаза на кафельный пол.
-Mamma mia! Они что, опять переехали? Ты видел мою Розабеллу и Виктора? –Схватив Эвана за плечи, Тони смотрел на него с нарастающим страхом.
-Мне очень жаль, Толстый Тонни, но… -В душе Эвана вспыхнул некий огонек надежды. – В доме был пожар, там ничего не осталось…
Лицо Толстого Тонни в миг сменилось на безысходность, печаль и нечеловеческий гнев. –Клянусь Мадонной, я убью тех, кто это сделал!
-Но как ты покинешь этот район.
-С твоей помощью, Эван. Я рассчитываю на тебя, caro amico. –Вытирая свою единственную скупую лезу, Тони приобнял Эвана. –Но сначала мне нужно узнать, не ждут ли меня эти крысы. Уверен, они разнюхали, где я, и уже устроили засаду.
Толстый Тони, некогда строгий и мужественный мафиози, ныне выглядел смятым и подавленным. Его широкая фигура затмила свою же силу, он как орел, который потерял свои перья. Он словно искал опору, будто каждый шаг выедал остатки уверенности. Узкие глаза с глубокими темными кругами предательски блестели, ореол тревоги окружал его, когда он смотрел в спину Эвану который направлялся к лифту, на разведку.
Эван, ощутил тревогу и напряжение, когда вышел на улицу, внимательно смотрел на площадь перед Министерством. Она была заполнена людьми, но среди этой живой картины ощущалась и угроза. Отдельные фигуры выделялись на фоне обыденности: строгие мужчины с углом рта, который выдает лишь суровость взглядов, они сидели на скамье около входа в метро и внимательно следили за всем происходящим. Заварившись в своем собственном бдительном коконе, Эван попытался уловить каждую деталь в этом водовороте.
Столпотворение людей напоминало раскачивающееся море, но на его поверхности прятались тайные глубины. Часть них, казалось, придерживалась одной цели, и мысли Эвана стали предостерегающими. Мужчина в сером пальто, стоявший чуть в стороне, хотя и выглядел совершенно ненавязчиво, вдруг обратил внимание на Эвана, его хмурая физиономия выражала холодную решительность. Эван почувствовал, как у него в груди что-то сжалось: «Неужели это кто-то из его старых знакомых?»
Эван наблюдал за чувством настороженности, захватившим его, сминая свой и так неопрятный галстук. Неподалёку, у фонтана, собралось несколько застывших фигур, с черными куртками и жесткими выражениями лиц, которые могли бы вызвать воспоминания о предательствах в старом мире Тонни. Он сжался, как зверь, когда к нему подошел один из них.
-Добрый день, сеньор Редгрейв! –С неимоверной улыбкой, здоровяк, перекрыл дорогу Эвану.
-Кто вы? Откуда вы меня знаете? –Стараясь сохранять спокойствие, проговорил Эван дрожащим голосом, будто он тут совершенно не причем.
-Это не важно! –Улыбнулся здоровяк. –Мои друзья просили передать вам деловое предложение.
-Ваши друзья? О чем идет речь?
-До нас дошли слухи, что вы проявили интерес к дому Энтони Солерно.
-Как вы узнали? –До Эвана дошло что скрывать уже не к чему.
-Сеньор Редгрейв, мои друзья – очень щедрые и очень влиятельные люди. Они могут хорошо заплатить тем, кто им помогает. –Здоровяк подмигнул Эвану, не избавляясь от своей безумной улыбки ни на секунду. –Мы знаем, что Энтони Солерно, он же Толстый Тони, находится в Министерстве. Нам очень нужно встретиться с ним по одному важному делу. Сделайте так, чтобы он вышел из Министерства.
Эван ни на секунду не задумываясь, отказался от удивительно выгодного предложения здоровяка. Ведь невозможно променять человеческую судьбу на пару зарплат.
-Ваше дело, сеньор Редгрейв! Мы все равно его достанем. У нас длинные руки! –Здоровяк похлопал по плечу Эвана и вновь ему подмигнул.
Мгновенно сменив выражения лица на бескрайнюю жестокость и одновременно дикую без эмоциональность, Здоровяк покрутив пальцем в небе, удалился в кромешной тьме вестибюля метро, утянув за собой пару дюжин таких же здоровяков как он.
Немного успокоившись, Эван вытер пот со лба и с невозмутимым лицом вернулся на двенадцатый этаж.
-Эван, caro mia! Ты проверил площадь? Как поживают мои старые друзья? Надеюсь, они сдохли? –Встревоженно, но одновременно улыбчиво, Толстый Тони встретил Эвана у лифта.
-У меня две новости – хорошая и плохая! С какой начать, Тони? –Тревожно улыбнулся Эван.
-Толстый Тони, per favore! Начни с хорошей!
-Твои старые друзья помнят о тебе!
-Merda! Что тогда плохая новость?
-Прямо на площади ко мне подошел жуткий мафиози и предложил деньги, если я сдам тебя им.
-Cazzo! И что ты сделал? Ты ведь не сдал Толстого Тони? –На его лице проступил холодный пот. И несколько капель упали прямо на белоснежную рубашку Эвана.
-Успокойся, я друзей не сдаю! А вот кто-то другой может. Они знают о тебе почти все! –Эван и Тони оглянули протяжным взглядом весь рабочий зал.
-Мне нужно отсюда выбираться. –Тихонько шептал Тони на ушко Эвану, направлялась в его рабочую кабинку. –Ты сказал, что мы с тобой друзья, amici? Тогда помоги Толстому Тони последний раз, si? Мне нужна… camuffamanto… маскировка!
-Маскировка говоришь? –Эван повторял слова Тони, придумывая очередной геройский план. –Есть у меня идея! –Воскликнул Эван. –Глория перед увольнением оставила свое парадное платье, размер мелковат, но думаю, чтобы выйти от сюда достаточно, а парик точно должен быть у Николаса.
Эван оглядываясь по сторонам, вышел из своей кабинки и направился прямиком через мост, оставив переодеваться Толстого Тони.
-Меня интересует парик. –Немного застенчиво проговорил Эван, Николасу Пейджу. –Обычный, женский, не особо вычурный.
-Что, намечается веселье? –Улыбнулся Николас.
-Да мне не для себя!
-Да все нормально. –Махнул рукой Николас, ковыряясь в своей тележке. –Каждый человек может быть, таким, какой он есть! А парик есть. Совершенно случайно, конечно же 300.
-Давай, для хорошего товара денег не жалко! –Скрипя зубами, и неохотно расставаясь с бумажками Эван, скомкал парик в виде каре в карман.
-Носи на здоровье. –Продолжал улыбаться Николас.
-Да это не мне! –Проговорил оборачиваясь, Эван.
-Все так говорят, брат! –Пробубнил, улыбаясь в его спину.
Эван вернулся к Толстому Тони, держа в руках парик — искусственный взрыв цвета, который вызвал бы улыбку на любом приеме. Тонни, тем временем, успел переодеться в женское платье, которое выглядело несколько обтягивающим для его мощной фигуры. Несмотря на это, его новый облик внезапно окутал уникальной симпатией: он стал напоминать крупную, уверенную леди, готовую смело встретиться с миром. Эван не мог не улыбнуться, глядя на своего друга, который, казалось, обрёл уверенность в своей новой роли.
На часах было около двенадцатого — идеальное время для побега. Большая часть служащих Министерства направилась на обед, заполнив площадь, оставляя Толстого Тони в относительном уединении. Из-за толпы прохожих и звуков человеческих разговоров милая дама сливалась с потоком, она решительно двинулась к главному входу, делая шаги, которые должны были выглядеть безмятежно в женском платье.
С каждым шагом, который он делал, его "новая прическа" колыхалась, словно принятое новое имя, а платье слегка подскакивало, подчеркивая его силу. Казалось, что никто не мог заподозрить, что эта «дама» когда-то носила тяжелую судьбу мафии на своих плечах. Эван одновременно гордился своим другом и чувствовал острое волнение. Он невольно наблюдал за Тонни, стараясь подмечать любую реакцию окружающих. Никто не обращал внимания на «милую леди», дающую четкие сигналы мужественности.
Когда Толстый Тонни покинул здание, он с лёгкостью укрылся среди выходящих на обед, заслоняясь толпой, которая любезно окутала его, создавая роскошный защитный щит. Эван наблюдал, как его друг исчезает в глотке будней, растворяясь в городе, который безразлично продолжал жить своей размеренной жизнью.
Тонни, покинув площадь, вскоре сдвинулся на одну из задних улиц, укрываясь от глаз. Он безостановочно шагал, стараясь не оборачиваться, будто вся жизнь, которую он вел раньше, осталась позади. Теперь этот персонаж с новым именем за спиной стремился к безопасности, к свободе, к чему-то, что нельзя потерять.
Тем временем, в голове Эвана раздумья накрывали его, как морская волна: «Правильно ли я делаю? Я спас две души, но остался Хэнк...» Он понимал, что меры, которые он принимает, являются двусторонней разменной монетой, и лишь через свои усилия он мог добиться правды. Но у него все же была уверенность, что даже одна спасенная душа имеет значение в этом букете мрака.
Как только Толстый Тонни направился к своей судьбе, его имя, вместе с Глорией, тут же пропали в Огромном Измельчителе будто их и не было, безжалостно изрезая все воспоминания о былом. На их рабочие места быстро нашли замену: два однотипных работника по имени Карл — 503 и Карл — 13. Они выглядели так, будто сошли с одного конвейера.
Эван почувствовал холод, когда встретил взгляд этих Карлов. Они были идеальны, как две капли воды. Будто-то не живые, без эмоциональные, их глаза не сияли живым светом — лишь бездушный холод. Они не ели, не пили, не спали и действовали, как идеальные механизмы Гос Аппарата, выполняя заоблачные показатели нормы. Эта механическая синхронизация охватывала Эвана тревогой, и в тот момент его не покидало ощущение, что что-то ужасное происходит с этим миром, который когда-то был полон живых эмоций.
Может быть, именно эти Карлы стали символом будущего, в котором не оставалось места для таких, как Тонни, и Глория, Хэнк, не смея себя обмануть, Эван понимал, что следующее действие в этой огромной игре — спасти брата Хэнка. И все подозрение падали на кабинет директора. Он знал, что уже не имел права на ошибку.
Глава 4: Гекатомба
Всю ночь Эван был на связи с Каннингемом. Он понимал, что время не ждало, его цели продолжали блуждать над горизонтами, с каждым часом он всё дальше и дальше отдалялся от брата Хэнка. Всё время, которое Эван работал на этом этаже, он следил за огромными дверьми. Эван выявил один важный факт: директор – фигура, о которой ходили легенды, выходил из своего кабинета каждый день ровно в десять часов дня и уходил до обеда. Уходя он всегда запирал эти огромные двери оставляя надежду, что его секреты защитят эти неприступные монолиты. Это был идеальный шанс для Эвана чтобы разгадать все тайны.
Количество ключей всегда было три, один у директора, второй у товарища Эвердин и у пьянчуги – уборщика, который каждый раз после очередных вечерних посиделок в баре, на утро совершенно не мог вспомнить откуда он заработал фингал и как же ему в первый рабочий день, убираться в кабинете у директора. Именно он был идеальной целью, для Эвана.
-Привет! –На лице Эвана проявилась не добрая улыбка.
-О привет! –Уборщик немного испугался от неожиданности, но выдохнул с спокойствием, когда увидел простого клерка. –Я Артур Митчел, первый день тут, буду работать уборщиком.
-Откуда эти синяки? –Спросил Эван.
-А что заметно, да? Это мы вчера с товарищами мою новую работу обмывали. Я так вчера набрался, что не помню, как до дома дошёл. –Немного покачиваясь и улыбаясь рассказывал Артур.
-Хорошие у тебя товарищи, я погляжу! Могли бы и помочь!
-Да, ерунда! Я, наверное, упал где-то, пока шёл… Или полицейскому патрулю попался… А может, и подрался с кем-то – челюсть просто отваливается.
-Не пей так больше!
-Ничего, до свадьбы заживёт! Главное, чтобы начальник не заметил. Я сегодня вечером к нему иду уборку делать. Представляешь, какая честь? В первый-то день?
-Да представляю, кстати Роуз сказала, что у тебя есть ключи от кабинета директора, она меня послала к тебе за ними.
-Ключи? О, точно! Я ж как раз нашёл их сегодня в кармане! Ещё подумал, откуда они у меня… Вот, держи! –Кряхтя, Артур передал ключ Эвану.
Было совершенно не сложно подумал Эван, замечая одним глазом как директор покинул своей кабинет, закрывая его на три щелчка.
Через пару минут, Эван стоял перед массивными дверями кабинета директора, как перед врагом, который держал все тайны в своих цепких руках.
Каждый элемент массивной двери кричал о власти: мраморные колонны, отражающие свет, будто сам свет боится попасть в это святилище тирании; фрески, изображающие знаковые события, о которых никто не осмеливался шепнуть даже в тени. В этот момент в его груди разразилась вьюга противоречивых эмоций - нарастающее волнение смешивалось с неистовством решимости.
Он не мог не почувствовать, как сердце колотится, словно дикий зверь, когда его пальцы касались холодной стали, и к секретам, которые были надежно спрятаны от всего мира. Его разум метался между страхом и восхищением; он понимал, что каждое движение может стать решающим. Подобно актёру на сцене, ожидающему своего выхода, Эван ощущал всю тяжесть ответственности, давящую на его грудь.
Едва открыв двери, он столкнулся с просторным кабинетом, который раскрывался перед ним, как великое таинство. Внутри был мраморный пол, сверкающий в свете мощных люстр, обнимающих потолок. На стенах располагались фрески, подобно стражам, сохраняющим память о героических личностях, сошедших с ума. Их лица вызывали у него трепет, и он на мгновение ощутил себя как нарушитель, осмелившийся ворваться в этот священный мир.
Обширные стеклянные колонны, полные стрелкового оружия, создали образ грани между красотой и тиранией. Эван сбился с мысли, когда его взгляд остановился на огромном чучеле медведя, которое в первое мгновение испугало его – Эван помешал себе представить, что это мог быть бугай охранник с каучуковой дубинкой. Присутствие медведя, будто воскрешённого из далекого прошлого, напоминало об уязвимости и мощи одновременно; он был не только стражем кабинета, но и символом неукротимой власти, которая простиралась на все уголки этой жизни.
Рабочий стол, исписанный документами, строго и внушительно, возвышался как трибунал. Проникаясь атмосферой величия, Эван погрузился в раздумья и начал обшаривать всё вокруг: он перебирал бумаги, щелкал по клавишам компьютера, но все его усилия не принесли результата. Ни одного намека, ни одного шороха, который мог бы подсказать, что за фасадом этого благородного кабинета скрываются мрачные секреты. Он ощущал пустоту, растущую в груди, ту самую, что предвещает, когда кто-то на предельной грани открытия нечто огромного.
Но внезапно мысли Эвана сосредоточились на крупной центральной плите, всплывшей в его сознании, как длинный миг, сжатый в молчании. Может, это касалось какого-то секретного хода? Волнение и надежда смешались - вот она, настоящая загвоздка! Каждый момент, каждый вдох ощущался как острие этого самого напряжения, пока он не заметил, как рука медведя, вечно затертая, привлекала его внимание. В это же время обострялось чувство приближающегося открытия.
Его сердце билось быстрее, и с каждым движением Эван чувствовал, как холодный пот медленно пробегает по его спине. Пальцы дрогнули, когда он, собрав всю смелость, нажав на руку медведя, почувствовал, как тот - словно рычаг - опустился вниз. И как только это произошло, в центре кабинета открылась потайная дверь, как раз та, которую он так долго искал. Теперь новый путь звал его, убаюкивая таинственными шорохами из глубины.
Эван замер на мгновение, осознавая всю тяжесть момента. Он сделал шаг назад, осмысливая, что этот, казалось бы, просто задуманный переход мог кардинально изменить его судьбу. Подумал о последствиях, которую его действия могут иметь не только для него, но и для всех вокруг. Этот подвал таил в себе экзотические обещания и угрозы уже знакомого ему мрака.
Собрав свою решимость, Эван сделал глубокий вдох, вспомнив о тех, кому он помог и кому ещё нужна его помощь. Он знал, что это не просто его внутренние страхи, это было что-то большее. На грани величайшего открытия он осторожно ступил на каменные ступени, к которым тянуло читанное предвкушение ощущения. Каждое движение вызывало дикие чувства - первобытное любопытство и жгучая угроза одновременно, когда темнота, как сырой туман, охватила его в своих объятиях. Куда он направлялся, оставалось тайной, но Эван был готов разгадать её, даже если мир вокруг отгораживал его от света.
Эван спустился по каменным ступеням в темный коридор, который был еле освещен маленькими фонарями на стенах, его мысли не оставляли его. В тишине, окружавшей его, гремели громкие дурные воспоминания, как отголоски шагов зловещего прошлого. Наконец, его глаза адаптировались к полумраку, и он начал осматривать просторы коридора, заполненные старыми ящиками и пыльными архивами. Однако среди мертвых теней, повсюду окружавших его, всплыл один неожиданный объект: старый деревянный стол, на котором лежала стопка писем. С любопытством и легким трепетом Эван подошёл ближе. Каждый конверт был адресован ему - его имя, написанные таким знакомым, но одновременно чужим почерком, вызвало дрожь в его сердце. Письма, которые когда-то были голоса из прошлого, источали ауры того, кто их сочинял. Сердце забилось быстрее, когда он взял один из конвертов, разрывая его, чтобы пролить свет на давно забытые теплые воспоминания.
Это обращение к тебе, сын. Я не знаю, прочитаешь ли ты его когда-нибудь, возможно, это просто исповедь в пустоту... Но я должен рассказать тебе самый омерзительный свой секрет. Твоя мама... Она... Это я убил ее. Нет, я не был человеком, который нажал курок или что в этом роде. Но именно я подписал тот циркуляр, в котором разрешил использовать пестициды в фруктовых рощах страны. Ее убили мое безразличие и готовность заключать сделки с совестью. В тот день, когда она погибла, я должен был забрать ее с работы, заехать за ней... Но я был слишком занят, столько всего важного...
Если бы я плюнул на эту карьеру в Министерстве, я мог бы легко получить направление на непыльную работу в любой точке страны. Я часто искал себе оправдание, думая, что без меня эти негодяи наверху не оставили бы ничего от нашей страны... но это лишь оправдания... лишь я сам, был тем беспринципным идиотом, который разрешил травить население... А твоя мама всего лишь купила яблок у какой-то старушки, по доброте душевной желая поддержать пенсионерку. Я каждый день благодарю небеса за то, что в это время ты был в пионерском лагере. ...все эти последующие "запреты" на продажу яблок моих рук дело, отчаянная глупость, которая ничего не исправила...
Словно замершие мгновения, каждое письмо отзывалось в его душе, как отголоски давно утерянного времени. Он читал строки, полные неудовлетворённости и жгучих переживаний. Отец оправдывался, излагая свои мысли с безумным сокрушением, написанные слова словно ударяли в его голову, как гром с ясного неба.
Слова резали, как нож: искренние признания, брошенные в давно заброшенный путь, заставляли Эвана колебаться между гневом и градом слез. Он сглотнул, но не смог подавить волну эмоций, накатывавшую на него с непредсказуемой силой, как шторм, вырывающийся из глубины моря. С каждым словом, которое он читал, он понимал, что его отец, предавая его в детстве, был подавлен своими собственными демонстрациями.
Время и раны, которые он пронёс, словно тени, кровоточили его раны, и вот, сидя на полу, окружённый старым хламом, Эван не мог больше сдерживать себя. Кристально чистая слеза скатилась по его щеке, словно само небо понимало ту боль, которую он переживал. В этот момент он заметил, как все чувства, накопленные за годы, вышли на поверхность, и он стал одним с полутёмной атмосферой вокруг.
Но внутри своего горя Эван принял решение, которое изменило его -никогда больше не оставлять правду в бездне молчания. Он пообещал себе, что сколько бы ни стоило, он добьётся истины о своих родителях, раскроет затмение, окутывающее его прошлое. В его сердце расцвела решимость: горечь и любовь, объединённые в одно целое, стали источником его силы. Он знал - это не просто борьба за себя, но и за свою семью, за то, что когда-то было разрушено.
Эван поднялся, обрисовывая старые письма с удовольствием и пониманием. В тусклом свете подвала они стали не просто бумагами, но символом того, что обещал отцу, его душе. И хотя вчерашняя боль все ещё грызла его, он чувствовал, что теперь у него есть цель. Он предстоял перед назначением, которое стало его судьбой.
Когда Эван распахнул дверь, на него обрушился не просто холод, а сама суть неподдельного ужаса - густая атмосфера зла и страха. Огромный зал, некогда наполненный жизнью, теперь стал неприступной крепостью мук. Мрачные тени лагеря для пыток плотно окутали его, и каждый угол, казалось, шептал о недопустимом - об изуверских играх, о человеческой жестокости на пороге бездны. Невыносимы и гнетущий запах смерти, окутывал Эвана, и он почувствовал, как сердце сжалось в комок от страха; воздух казался пропитанным страхом и лихорадочным отчаянием.
Его взгляд, блуждая по залу, наткнулся на ужасающее зрелище, занятая наслаждением и болью. На хирургическом столе перед ним, скованный верёвками и цепями, лежал мертвый мужчина. Его тело было изрезано в тысяча местах, как будто кто-то нарочно пытался записать истории страданий на его плоти, пронзенные шрамами, сплетёнными в слова, которые никто не осмеливался произнести. Лицо мертвеца остановилось в ужасе - застыло, как остаток боли навсегда впечатывается в его черты. Глаза безжизненно смотрели, будто прося о помощи, врываясь в сознание Эвана и заставляя его душу сжиматься от невидимого давления.
Стены будто сжимались вокруг, пряча в себя злое множество мертвецов, развешанных на крюках, как трофеи. Каждый мёртвый, казалось, таил в себе свои истории, разбросанные в этом адском зале без ликования, а их молчание резало как лезвие. Один из них был не просто повешен, а замурован в колонну, осыпан слоем пыли и грязи. Толстое стекло стало барьером между Эваном и тем, кто, возможно, когда-то жил, дышал, имел надежды и мечты. Теперь его живот был искусан без видимых внутренних органов, словно это было подлое произведение искусства, созданное силой бездушного гения.
Бросив взгляд на дальний угол, Эван заметил огромный саркофаг, цилиндрической формы, угрожающе возвышающийся на три метра. На его верху было вырезано лицо Альберта Де Сальво, лицо, которое повисло в воздухе, как угроза. Каждая черта этого лица выглядела, как камень, отлитый от злобы - глаза казались пустыми колодцами безумия, рты закрыты в предвкушении страданий, которым этот человек предавал своих жертв. Эван чувствовал, как этот взгляд безумия пронизывал его насквозь, и бесконечное чувство страха захватило его, словно холодные руки.
Постепенно гнетущая атмосфера стала невыносимой. Забирая себя в мысли, Эван с трудом управляется с рвотными позывами, его ноги дрожали от ужаса, словно деревья под порывом шторма. Подходя к саркофагу, он заставлял себя продолжать, стискивая в руке холодный металл кнопки. Наконец, нажав на неё, он ощутил, как в жилах его замерла кровь.
С открытием двери стены, вколоченные в ад, раскрыли жуткое нечто. Изнутри вырвалось потоком нечто ужасное: сгусток крови и крошечные косточки, словно облако невидимого урагана. Это не была просто утробная месть, это была центрифуга, метая человеческие страдания в ничто, перетирая малые и беззащитные жизни, словно они заготовки для своих неописуемых извращений. Эмоции захлестнули его, как приливная волна. Он больше не мог сдерживаться. Крик вырывался из его горла, порождая мысли, родные для всех, кто когда-либо чувствовал бездной предательства: «ТВОЮ МАТЬ! НЕТ! Де Сальво, больной ублюдок! НЕТ! Это же... Дети…»
В тот момент, когда его голос сливался с адом, он вдруг услышал ослабевший голос: «Кто здесь? Спасите!» Эти слова проникали в его душу, как тоненькая нить надежды, переплетая его внутренний мир с новой реальностью. Эван, на миг позабыв о страхе, чувствуя вырвавшиеся назад мысли, стремительно побежал в конец зала. Вот там, в мрачных тенях, между морем страданий, висел ослабший и изрезанный в разных местах мужчина. Надежда мерцала где-то в глубине сознания, но путь в тьму был однозначен - ему доставалось спасти того, кто все еще был способен дышать, пока время не ускользнуло в бездну страха и мук.
-Умоляю вас, вытащите меня от сюда! Я больше не выдержу. –Рыдая молил о помощи, совсем потерявший веру в свое спасение истерзанный Робиндранат.
-Вы кто? Что тут происходит? Что это за странное место? –Нервно поглядывая по сторонам, Эван в ужасе смотрел на брата Хэнка.
-Робиндранат Райт! Хватит уже любезностей! Прошу, вытащите меня от сюда, пока этот маньяк не вернулся! –Скрипя зубами прокричал Райт.
-О, да, извините! –Замешкался Эван.
-Возьмите на столе скальпель, разрежьте ремни! А то я даже пошевелиться не могу!
-Одну минуту, не дергайтесь, я боюсь вас задеть! –Дрожащими руками, Эван резал кожаные ремни, время от времени роняя скальпель на пол.
Робиндранат рухнул на холодный и окровавленный пол, не теряя ни секунды. Его ноги еле двигались, и, как марионетка, стремительно отправился к выходу из этого адского кошмара, оставив своего спасителя позади. Эван, охваченный схватившей его паникой, тоже не желал оставаться в этом ужасном месте ни мгновения дольше. Он бросился следом за Робиндранатом, ощущая, как беспокойство просачивается в каждую клеточку его тела, подгоняя его к цели.
После того как Эван закрыл потайную дверь кабинета директора, он ступил на мост. Внезапно его взгляд упал на неожиданный и весьма трогательный момент - Робиндраната встретил его брат Хэнк. Сцена развернулась как из фильма: искренние эмоции, заключённые в их братском объятии, переливались в воздухе, обнажая всю чувственность и любовь, которой они были полны. Хэнк, с выражением накатившего счастья, обратился к брату:
-Брат, где ты был? -Его голос дрожал от волнения.
-Лучше тебе не знать, брат, я такое пережил! - Робиндранат едва дышал, его взгляд был пронзительный и сверкающий.
-Как же я рад, брат, что ты жив! - Хэнк вновь обнял его, и в его голосе звучала не только радость, но и искренность, как заразительная мелодия, трогавшая сердца всех вокруг.
-Я тоже рад, брат! -Ответил Робиндранат, и его слова стекались в капельки счастья. Но этот момент теплоты и воссоединения внезапно прервал Эван, словно гром среди ясного неба.
-Хэнк, извиняюсь, что прерываю ваше воссоединение, но вам лучше поторопиться уволиться и больше никогда не появляться здесь. -Произнёс он, его тон был настойчивым и серьёзным. Друзья, все еще окруженные обаянием своих чувств, смотрели на него с легким недоумением.
-Пойдем домой, брат! Лучше нам уволиться и больше никогда не возвращаться! -Предложил Хэнк, глаза его блестели от облегчения.
-Пойдем, брат! -Робиндранат покачал головой, как будто освобождаясь от тяжести, которая угнетала его. Эван, наблюдая за этой сценой, не мог не почувствовать смешанные эмоции. Он стал тем, кто встал между двумя братьями, и в этот момент понимал, что на его плечах лежит большая ответственность.
-Спасибо, Эван, мы в долгу перед тобой! -Произнёс Хэнк, поглаживая плечо своего брата с благодарностью, которая была в нем.
После этого, как только они подали документы на увольнение, в рабочем зале Эвана вновь воцарилась тишина. Он избавился от трех конкурентов на повышение и выиграл в программе «Конкурентная среда», но каким способом? Эта мысль пронзила его, обуревая сомнения. Верно ли он поступил со всеми, вмешиваясь в их судьбы? Но он знал лишь одно, завтра его ожидал пропуск на двадцать пятый этаж
Мысли крутились в голове как осенние листья на ветру, но Эван откинул их в сторону. Оставалась последнее задание, которое больше всего его беспокоило: он должен был позвонить Каннингему вечером и донести все, что увидел, став свидетелем против Альберта Дэ Сальво. Внутри него поднималась решимость. С каждым мгновением он всё больше чувствовал, что это - его единственный путь к правде.
С приходом вечера, когда небо окрасилось в темно багряные тона заката, Эван шагал по пустынно разбитым улицам к своему дому, охваченный мощью решимости и одновременно тёмным предчувствием. Каждый шаг отзывался в его сознании колебаниями неопределённости, как волны, накатывающиеся на берег в бурю. Он прислушивался к трепету собственного сердца, которое, казалось, стучало в ритме паники.
Заходя в двери своей квартиры, Эван будто переходил грань между двумя мирами - одним, полным неподдельной любви и тепла, и другим - мрачным, о котором он только что узнал, наполненным ужасами и тёмной правдой. Чувство страха, подобно невидимой тени, витало вокруг него. Это не был страх за себя; его мысли блуждали вдоль линий судьбы, касаясь самого дорогого - дочки и жены. Испытывая эту душевную боль, он с тревогой вспомнил о том, как скучает по ним, но внутренний голос настаивал: «Звонить рискованно! Да к тому же Каннингем запретил, слишком опасно!».
Собрав волю в кулак, Эван поднял трубку телефона, нежно к ней прикасаясь, словно к жизни. Его пальцы дрожали, когда он набрал номер Каннингема. Неожиданно в голове возникли сцены, которые он днём пережил – пережёванные и безжизненные лица, искалеченные судьбы и бездушный взгляд Де Сальво. Этот ужас обжигал его изнутри, заставляя трепетать под холодным покрывалом реальности, которое сжимало горло.
-Это Редгрейв, -Произнёс он, и голос его звучал так, словно не принадлежал ему.
-Эван, ты нашёл что-то на Де Сальво? -Раздался напряжённый голос Джеймса, в котором проскользнуло нечто большее, чем просто профессиональный интерес.
-Когда я брался за это дело, Джеймс, я и предположить не мог, что столкнусь с таким… -Слова текли у него, как густой тёмный поток, и он едва мог сдерживать слёзы. -Меня до сих пор тошнит…
-Что ты видел? -Настойчивый вопрос раздался с той же тревогой.
-У этого ублюдка целый дворец пыток под его кабинетом. И говоря "дворец", я преуменьшаю! -Эван сжался, снова увидев в своих мыслях ту картину. Комнаты, полные мук и стонов, вопли, которые разрывали бесконечное молчание в его голове. - Там настоящее царство кошмаров, где он пытал и убивал людей десятками и сотнями!
-Вот сукин сын… Но… он умен. Он просто представит всё так, будто уничтожал врагов народа или что-то в этом роде… -Голос Джеймса звучал с едва скрытым негодованием.
- Черта с два! Я нашёл немыслимое, Джеймс… Он… сволочь… там были дети… -Слова застряли в горле, и вместе с ними повисла тишина, удушающая своим гнетущим присутствием. Долгая пауза, наполненная неподдельным ужасом, разделила их, как бездействующая стена.
-У меня нет слов. -Наконец произнес Джеймс, и в его тоне чувствовалось, как мир перевернулся.
-Вы должны остановить этого монстра! Иначе я больше пальцем не пошевельну для вас! Слышите?! -Напряжение в голосе Эвана достигло предела
-Именно для этого я тебя и отправил. Мы с тобой сделаем этот мир чуточку лучше. Завтра встречаемся у метро, этот урод получит по заслугам.
-Тон Каннингема окутал Эвана обещанием, ледяным, но необходимым.
Положив трубку, Эван почувствовал, как гнев нарастает до молниеносной силы и на сердце нависает тень страха. Это был не страх за себя, а за тех, кто мог оказаться под ударом - за семью, за свою любимую дочку и жену. Мысли о них разрывали его душу, но возможность связаться с ними лишь накладывала новый уровень риска, и внутренний голос изо всех сил уговаривал: «Избегай контакта».
Пронизывающий страх наполнил его, поднимая всплески паники, и он задавался вопросом: «Почему это так?». У него уже был опыт ареста начальства, но в этот раз всё чувствовалось иначе, как будто мрак самого Де Сальво нашёл способ проникнуть в его душу. Наверняка тот был в курсе, что его заключённый сбежал. В Министерстве уж точно витали слухи о “обычном клерке”, который молниеносно поднялся на двенадцатый, а затем и на двадцать пятый этаж. Одновременно с его карьерными скачками возникали сплетни - арест начальника Пита Фергюсона.
Эван бросил взгляд в окно, надеясь, что ужас дня останется там, за пределами стекла. Но тени, флотировавшиеся в его разуме, не отпускали. Эта череда слухов указывала на его незамеченное внимание и неожиданную опасность, которая поджидала за углом. На лице Эвана застыли тени тревоги. Решимость была сильна, но мрачные облака подозрения не отпускали его в этот вечер.
Эта ночь тянулась словно бездонная пропасть, и Эван, прижавшись к подушке, лишь раз за разом втыкал взгляд в потолок. Мысли, как неумолимые волны бурного океана, накатывались на него, накрывая с головой. Он изо всех сил пытался уловить хоть каплю покоя, но вместо этого страх перед неизвестностью сжался в комок внутри, создавая тяжесть, мешающую дышать. Арест начальника, с которым он виделся всего пару раз и то через призму стекла, теперь оборачивался для него мрачной тенью. Новые этажи, новые лица - каждый раз Эвану приходилось заново пробиваться в этот запутанный лабиринт карьерной лестницы.
Утро нашло его измученным, с измождённым лицом, словно он пережил несколько ночей без сна вместо одной. Он выглядел таким, словно тёмные круги под глазами стали его неизменными спутниками. Холодный утренний ветер, стараясь встряхнуть его, лишь добавлял духоты в его груди; ему казалось, в этом простом физическом акте отсутствовала свобода, а его тело сжималось в железных цепях волнения. Внутри кисло бродило предчувствие, что день, который только начался, станет кошмарным.
Когда Эван вышел из павильона метро, его взгляд мгновенно упал на три темные фигуры, которые возвышались на вершине лестницы, как три стража подземного царства. Он прекрасно узнал Каннингема - тот был спокоен как удав и с привычным решительным выражением лица. Рядом с ним находились двое агентов, знакомых Эвану с прошлого ареста. Их огромные фигуры и напряжённые позы излучали уверенность и готовность к действию.
-Привет, Эван. Ну что, готов? -Произнес Каннингем, вытянув руку, словно протягивая спасительный круг в бурное море.
-Готов, Джеймс. -Уверенно ответил Эван, почувствовав, как гнев и решимость начинают переполнять его.
-Отлично, пойдем, арестуем этого ублюдка. -Произнес Каннингем, и в его словах слышалась искра нетерпения, как будто он ждал этого момента всю свою жизнь.
Они направились к Министерству, уверенно шагая среди толпы. У входа охрана поджидала их, как бдительные соколы, и, увидев Каннингема с документами на ордер и арест Де Сальво, они пропустили их без лишних слов. Эван чувствовал внимание всех вокруг - на него пытались уставиться, словно раскрывая суть его роли в этом спектакле. Каждый видел в нем застывший вопрос: случайно ли он оказался здесь с Каннингемом? Его окружающие пытались вывести свои теории о том, что это означает, но их любопытство лишь усиливало накал обстановки. Почему он вместе с этими людьми? Его поднимал лифт с этой компанией, в то время как любой другой просто бы избег этого контакта, зная, что это может принести неприятности.
Когда Эван оказался в лифте рядом с Каннингемом и его двумя помощниками, его поджигало чувство странной значимости. Каждая стена вокруг него чувствовалась не только как физическая преграда, но и как символ тех множеств забот и страхов, которые он не мог оставить позади. Мгновение, когда двери лифта закрылись, напоминало гулкую тишину, нависающую между ними. Он заглянул в отражение своих собственных глаз и вдруг увидел нечто большее - отражение силы, готовое разорвать оковы страха, угнетающего его на протяжении долгих дней.
Когда лифт с глухим стуком открылся, три мощные фигуры выдвинулись в коридор, освещённый неестественным светом, а за ними шагал Эван. Его шаг был уверенным, голова высоко поднята, словно он двигался к свершению подвига. Каждое его движение выражало решимость. Проходя мимо сотрудников, которые замерли и обернулись, Эван чувствовал их взоры, полные ожидания и недоумения. Все внимательно следили за ним, их шёпоты о событиях дня касались его как острые ножи.
Когда они подошли к огромным дверям кабинета директора, раздался оглушительный хлопок, словно гром, сотрясавший стены здания. В кабинет вломились два крепких агента, и в одно мгновение налетели на Альберта Де Сальво, который что-то старался скрыть на столе, как будто бы это могло его спасти. Он заслуженно оказался лицом вниз на столе, а Каннингем опрокидывал документы об аресте и ордер, словно грозный жрец, озвучивающий приговор.
-Альберт Дэ Сальво, вы арестованы. -Произнёс Каннингем без тени эмоций, как будто находился при исполнении.
-Вы уверены, что поступаете правильно? Я - начальник этого этажа! -Альберт, казалось, не ощущал угрозы, его улыбка не исчезала, словно он был вне пределов реальности.
-Мы знаем, кто вы. Мы долго за вами наблюдали. Мы могли бы и дальше закрывать глаза на ваше... «хобби», но вы перешли грань. Вы убиваете детей! -Это было не просто обвинение; в его голосе звучал гнев и неподдельная решимость. Де Сальво покачал головой, словно недостойный на суде. Его глаза блеснули от презрения.
-Чушь. У вас нет доказательств! -Его голос стал резким и высокомерным.
-У нас есть всё, что нам нужно. Плюс показания свидетеля. -Указал Каннингем на Эвана, который тихо встал в сторонке, как призрак.
-Свидетеля? Редгрейв! -За мгновение Альберт пришел в ярость, его лицо исказилось в безумной гримасе. Он пытался вырваться из стальных захватов агентов, словно дикий зверь. - Я знал, что тебе нельзя доверять! Когда я доберусь до тебя, то сдеру с тебя кожу, потом достану кишки, потом…
-Уведите этого психа! -Прокричал Каннингем своим подчинённым, отрезая слова Де Сальво ножом.
-Я вырежу тебе глаза, Редгрейв! -Продолжал орать Де Сальво, его голос громыхал, отражаясь от стен, будто зловещая настройка музыкального инструмента. -Я переломлю тебе все кости! Я - Альберт Де Сальво! Я - начальник…
Крики его гремели даже в уезжающем лифте, словно финальная сцена спектакля. Эван оставался в кабинете с Каннингемом, и этот момент давил на него как вулкан, готовый к извержению. Джеймс, положив руку на плечо Эвана и проговорил произнёс:
-Эван, ты проделал отличную работу.
- В жизни бы к ней не прикасался… -Его выражение лица отражало внутренние раздумья и негативные эмоции.
-Я понимаю. Этот ублюдок перешел все границы.
-Что мне делать дальше, Джеймс? -Спросил Эван, создавая образ невидимой тени, дразнящей его. -Чем дольше я здесь работаю, тем больше мне хочется отсюда сбежать.
-Работа ещё не окончена, Эван. Если на этом этаже такой... экземпляр, представляешь, что творится выше? -Смотрел он на Эвана с настойчивым вниманием, словно искал в нём ответы.
-Сомневаюсь, что хочу работать дальше...
-Эван, разгадка тайны смерти твоего отца находится на самом верху Министерства. Если ты хочешь узнать, что с ним произошло, нужно идти дальше. Ты справишься! -Настойчиво убеждал Джеймс, словно стравливал переполненный воздушный шар.
-Но до чего же паршиво… -Эван тяжело вздохнул, ощущая, как тёмный свет не оставляет ему шанса. -Но, хорошо, Джеймс! Я уже получил повышение.
-Я не сомневался в тебе ни секунды. Молодец! -Джеймс поднял руку, хлопнув Эвана по плечу. - Еще немного, и ты окажешься на олимпе. Бери в разработку следующего начальника. Познакомишься с ним, войди в доверие и найди на него что-нибудь. Или просто наплюй на всё, убери со своего пути коллег и поднимайся вверх по карьерной лестнице. Я не знаю, что происходит в этом департаменте. Начальник там Вайнберг, а он человек скрытный и фанатично преданный работе. Будь осторожен. Сегодня у тебя выходной, отдохни, прогуляйся, сходи куда ни будь.
-Хорошо, Джеймс. -Снова вздохнул Эван, и на его лице отразились усталость и тень печали.
Словно в невидимом пространстве, где эмоции переплетаются с реальностью, Каннингем ободрив его, с лёгкостью растворился в лифте. Затем, как разрывная волна, в просторный рабочий зал валили сотрудники из отдела следствия, экспертизы и правды. Их цель была очевидна - расставить все акценты, найти обоснование тому, что произошло. Без лишнего шума и вопросов, без журналистов и корреспондентов, которые могли бы пробраться в запутанные хитросплетения правды. Эта новость навсегда останется в стенах Министерства, как далекая тень, которую никто не рискнет прогнать. Лишь Эван знал, кому назначена встреча с чернью, и почему Де Сальво исчез из их жизни.
Собирая свои вещи в картонный ящик, Эван всматривался в пространство, которое когда-то казалось ему домом, заполненным собой. Рабочий зал был полон лиц, каждая из которых отражала свои собственные чувства: уважение, отзывчивость, но и зависть, и фальшь. Вдруг грусть вновь крепко свила его сердце в своих стальных щупальцах; это была та самая неведомая досадная грусть, оставляющая осадок, как слезы, еле высохшие на покатых щеках. Неуверенность в своих силах снова обернулась воробьиным полетом внутри него, щемящее чувство, что он мог бы сделать больше, лучше.
Эван медленно вышел из рабочего зала, держа картонный ящик в руках, как грешник на суде. Он чувствовал на своей спине взгляды своих бывших коллег. Эти глаза были как раскалённые угли, способные расплавить все его старания. Они смотрели с чем-то похожим на зависть, а может, и ненависть; это было не просто сложно, это било в самом сердце. Он буквально ощущал, как тянутся к нему их мысленные нити, пытаясь уязвить и вытоптать его достоинство.
Как только он покинул здание Министерства, в груди почувствовался облегчённый вздох, будто он только что выбрался на свет после дня, проведённого в подземелье. Освобождение напоминало глоток свежего морского бриза, который наполнял его лёгкие надеждой и лёгкостью. Но этот миг радости резко прервался, когда в нос ударил едкий химический запах с близлежащего завода по производству полиэтилена. Эван сморщился, но всё же с силой улыбнулся. Яркий солнечный свет, окружавший его, казался особенным - не каждый день небеса были безоблачными и ясными. Солнечные лучи плескались, искрясь, и он чувствовал, как непонятная лёгкость поднимает его на ноги.
Переполненный противоречивыми эмоциями, Эван направился в парк имени Великого Вождя, где зелёные деревья колыхались на лёгком ветру, словно картина для прогулки. Каждый шаг ощущался, как загадочная река, уносящая его в другую реальность, отдаляя от тяжести, оставшейся за дверями. Сложности и заботы растворялись в живительной свежести природы, и его шаги шли все более уверенно.
Парк имени Великого Вождя, где Эван оказался, представлял собой аккуратно ухоженную территорию, загражденную вдоль ухоженными живыми изгородями и пышными цветами. Деревья, как стражи времени, поднимались ввысь, их кроны образовывали естественный навес, который щедро рассеивал солнечные лучи. Стволы деревьев покрывало нежное одеяло зелени, а глаза окружающих радовались упругим оттенкам природы. В воздухе витал лёгкий аромат весенних цветов, смешиваясь с привычным запахом сирени, создавая ауру ожидания и простого счастья.
Каждая аллея парка была словно отдельный мир: одна с коваными скамейками, где пожилые пары сидели и обменивались нежными взглядами, другая предлагала детские площадки, полные смеха и возгласов радости, где малыши скакали со смехом, покоряя каждую деталь. Некоторые взрослые, словно дети, присаживались на край горок, довольные тем, что могут вспомнить о потерянном детстве. Их потехи распускались в яркие звуки, доносящиеся до самого сердца Эвана, как гимн беззаботности.
В центре парка стоял памятник, посвящённый Великому Вождю, имя которого гордо увековечили на мраморной плите. Фигура вождя, запечатлённая в мощной стойкости, возвышалась над пешеходами, словно побуждая их к размышлениям о своих делах. Это было не просто почтение к исторической фигуре, это давало возможность целым поколениям обретать уверенность. Вокруг памятника всегда происходила жизнь: кто-то фотографировался, кто-то оставлял цветы, а кто-то просто останавливаться, впитывая атмосферу.
Полицейские, следящие за порядком, плавно проходили мимо, с дубинками на поясах, они источали уверенность. Их взгляды были внимательными, следили за тем, чтобы каждый человек чувствовал себя защищённым в этом уголке, где, казалось, само бытие говорило о спокойствии. Эван обдумывал, как быстро они могли бы отреагировать на что угодно, если возникнет какая-либо проблема. Их присутствие несомненно добавляло уверенности отдыхающим, но ему вдруг вспомнилась старая мудрость: «Твой враг может быть ближе, чем ты думаешь».
В парке, на пересечении аллей и зелёных насаждений, его мир наполнялся яркими красками. Это место, где жизнь разрывалась на время, казалось, призывало его к себе, словно предлагало пространство, в котором можно было почитать и мечтать без страха. Эван мягко опустил картонный ящик на скамейку, обняв её взглядом, словно искал в этом мгновении покой. Подувший ветер шевелил листву, а весёлые крики детей доносились издалека, создавая атмосферу беззаботности. В этом тихом уголке мира ему хотелось оставить тени прошлого, унесённые прочь, и сделать шаг в будущее, заставляя неуверенность улетучиваться, как облака, накрывающее свет.
Он наблюдал за парком с лёгким намёком на улыбку, что-то внутри него начинало приходить в норму, словно звуки смеха и веселья восстанавливали его внутреннее спокойствие. Люди вокруг были беззаботными, их жизнь шла своим чередом, и каждый из них заполнял этот момент светом. Это контрастировало с тревожными мыслями, которые преследовали Эвана в Министерстве, как тень, не желающая уйти.
Гуляя по аллеям, Эван отмечал, как вокруг него появляется множество людей: молодые пары с пёстрыми пикниковыми корзинами, озабоченные офисные работники, искренне смеющиеся дети с родителями. Каждый из них, описывая свои радостные моменты, как будто позволял себе забыть о трудных обстоятельствах за пределами парка. В этом месте пойманный момент становился драгоценным, и Эван чувствовал, как он наполнялся теплом и вдохновением.
Люди отдыхали на зелёных лужайках или занимались спортом, выполняя легкие пробежки, словно отправляясь в бой с повседневностью, оставляя все переживания позади. Они напоминали ему о том, как важно ценить каждый миг. Эван не мог не задуматься: может быть, он тоже способен найти свой путь среди этой беззаботной жизни, чтобы забыть о своих тревогах, хоть бы даже и на краткий миг, порадоваться простым удовольствиям, провести время среди зелёных газонов и тёплого солнечного света, где каждое мгновение дышит надеждой и свободой.
Когда лучи солнца мягко ложились на бетонные джунгли Хельмера, Эван решил, что именно сегодня он пройдется пешком до дома. Его шаги направились в сторону выходного, хотя сам по себе день уже подходил к концу. Парк имени Великого Вождя остался позади, и это место, наполненное беззаботностью и радостью, скоро уступало место тяжёлой реальности его злополучного города.
Хельмер, оплот тоталитаризма, он представлял собой мрачное и однообразное место. Стены серых зданий, высоченные и угловатые, словно забытые побрякушки, терялись в густом облачном тумане, словно зловещая угроза, нависавшая над каждым из жителей. Улочки, вымощенные грубо отесанным камнем, казались лабиринтом без света, заполненным шумом двигавшегося транспорта, гудением завода и изолированными призраками, блуждающими по закоулкам. Каждый шаг Эвана отдалял его от счастья, чувствовавшегося в парке, и приближал к суровым реалиям повседневной жизни.
Пока он прогуливался медленно, разглядывая пыльные вывески магазинов и ателье, Эван заметил, как небо постепенно темнело, а улицы наполнялись угрюмым шёпотом людей, которые вели обычные разговоры о своих делах. Вдруг его шаги прервались звуками, резко прорывающими спокойствие - проезжающий патруль, популярно известный горожанам как бобик, остановился рядом с доходным домом. С любопытством Эван замер на месте, наблюдая, как полицейские в явно строгой форме выламывали дверь. Сталкиваясь с сопротивлением, они, казалось, не обращали внимания на то, что делали, местами они явно преувеличивали свои полномочия, но кто осмеливался на них пожаловаться или даже на это намекнуть.
Резко распахнувшись, дверь открылась с оглушающим треском, а после того как полицейские вбежали, через мгновение на пороге появился избитый мужчина, его лицо было исцарапано, а глаза полны страха. Полицейские вытащили его за шиворот, словно игрушку, выдергивающуюся из детских рук. Он, казалось, не знал, каким образом оказался здесь, в этот ужасный час, когда жизнь сама забирала кормильца или просто невинную душу. Как и многие другие, Эван, наблюдая за этой сценой, испытывал шок и горечь, но уже был достаточно осведомлён, чтобы принять это как данность.
Скорее всего, на этого человека донесли, или же он просто стал жертвой обстановки, которой себе не принадлежал. Возможностей было множество, скрывающихся в мраке, когда жизнь в Хельмере проходила под бдительными оковами системы. Каждый день в этом городе люди исчезали без следа, пополняя ряды лагерей, и в то время как одни с этим смирялись, другие считали это естественным ходом дел, полным патриотизма.
Бобик уехал, оставив на улице лишь поднимающуюся пыль и холодное предчувствие, смесившиеся с вечерним воздухом. Эван, немного подавленный, вновь тронулся в путь, краем глаза рассматривая витрины магазинов, заполнившихся привычно серым ассортиментом: работающие ателье, игрушечные магазины, где куклы смотрели пустыми глазами, и бары, где люди боролись не за развлечение, а за мгновение беззаботности в этом строгом мире. Он проходил мимо мясных и продуктовых лавок, где толпились очереди, отмечая всем известный слоган: "Поддержим наш местный бизнес".
Дома он оказался лишь тогда, когда за окном начали чуть виднеться огоньки вечернего света, размывая день. Эван вошёл внутрь, снисходя по лестнице, усталость, как мелкая пыль, осела на его плечи. Без лишних слов он приготовил ужин, и мир вокруг снова погрузился в мирное молчание, звуки шипящих сковородок стали единственным фоном в его одиночестве. Ужин был простым: жаренная картошка с зеленью и лёгкий салат, но Эван сделал это для себя с той надеждой, что даже простые моменты могут нести в себе радость.
Сев за стол, он задумался о завтрашнем дне. Он знал, что его ждёт новый этаж, новые коллеги и новый начальник. Вместе с этим, он размышлял о том, что ждет его в сердце Министерства. Они все ещё уверенно шли в своем круговороте, погруженные в мрачные дела, и лишь миг на мгновение давал надежду на новую страницу в его жизни.
Закрывая глаза, он вновь почувствовал, как усталость наполняет его, придавая ему непривычную тяжесть. Но на фоне этого бремени светились искры желания соединить разорванные нити, вырваться из серых улиц Хельмера и открыть новую главу своей истории. Завтра новый день, и он намеревался быть готовым к встрече с тем, что его ждало.
Часть 3: Этаж 25
Глава 1: Под лежачий камень...
Новый день в Хельмере встретил Эвана неким контрастом: солнечный свет раннего утра ярко боролся с дождевыми тучами, собирающимися в темном углу горизонта. Он не ожидал, что утренняя прогулка в общую столовую будет не менее бурной, чем проливной дождь. Волнение о предстоящем, пристальное внимание к деталям, такая прагматичная необходимость проверить все мелочи, как будто они могли решить кардинальные вопросы его жизни. Эван молча гладил рубашку, стараясь избавиться от нахлынувших мыслей и общих забот. В то же время, абсурдные счета, подобные «налогу на мир», хотя государство все время с кем-то воевала, висели у него на уме, и часто приходилось корить самого себя за просрочку.
Он шатался по квартире, перебирая бумажные квитанции, муниципальный налог на облачность, и выражение местных властей о «кондиционировании общественного счастья» не оставляли Эвана равнодушным. Ведь он еле сводил концы с концами, как бы стараясь сохранить хоть какую-то каплю надежды на будущее. Улыбка вырвалась на его лице, когда он напоминал себе, что это всего лишь маленькие помехи в большой игре, и, скрепя зубами, он с решимостью вышел на улицу, полную влажного свежего воздуха.
На входе в Министерство по-прежнему ждал крепкий охранник с подозрительно безразличным взглядом, как будто размышлял о том, сколько дней осталось до следующих выходных. Его ухмылка не предвещала ничего хорошего, но Эван, маневрируя между поверхностными мыслями охраны и личным мироощущением, вежливо принял пропуск на двадцать пятый этаж. Проходя сквозь металлоискатель, он позволил легкому вздоху облегчения вырваться за пределы своей грудной клетки. Опять же, очередное препятствие преодолено.
Вдохнув полную грудь с дразнящими запахами формальдегида и концентрата человечности, Эван остановился перед лифтом. Он знал - подниматься на новый этаж всегда было немного волнующе, как окунуться в незнакомый мир, полный неожиданностей. Впереди был еще более высокий уровень, даже большинство работников Министерства не могли представить, чтобы оказаться на месте него. Эван приложил карточку к панели, и в тот момент лифт заиграл своей мелодией, звучавшей как прелюдия к чему-то неизвестному.
Лифт пронзил тишину, когда двери распахнулись и Эван шагнул в невиданный взор; научно-технологичный мир, гордость и будущее государственного аппарата. Его охватило одновременно ощущение тревоги и завораживающий восторг. Просторный этаж уходил вдаль, охваченный ярким полумраком, где едва заметные неоновые огни мерцали, создавая ощущение неземной атмосферы. Стены были выложены гладким металлом, отражая свет ламп, напоминающих звёзды, выбивающиеся из мрака. Через размытое стекло кабинок виднелись контуры остальных будущих коллег, стремящихся занять свои места среди механизмов и технологий, которые значениям человеческой жизни придавали совершенно иной смысл. Этот холл был настоящим храмом науки, где тайны жизни и смерти переплетались в бесконечном цикле.
На конвейере, который растянулся вдоль всего зала по обе стороны, как живое дыхание, находились клоны, одетые в однообразные белые комбинезоны, которые казались почти безжизненными. Их лица - пустые реплики, выражающие то же отсутствие, излучаемую синтетическим сходством. Эван бесконечно размышлял о том, в чём заключалась их судьба; в горькие минуты своих размышлений он вспоминал, что за их существованием стояло предопределение, и в этом залитые светом девушки и парни становились участниками одной мрачной судьбы, управляемой желанием укрепить власть Государства.
Зал занимал несколько уровней, и чтобы достать до верхних, ему нужно было вновь глянуть на стеклянные кабинки, где работали ученые. Мониторы мигали столь ярко, что казались причудливыми фейерверками идей и данных, но их содержимое было лишено человечности. Эван почувствовал, как мрак затягивает его восприятие. Работники, удивительные в своей столь пристальности, сосредотачивались на моментах, когда клонирование переходило на следующий этап, где жизнь рождалась, только чтобы пройти этот бесконечный цикл.
В центре зала, возвышалась колба, словно капсула будущего. Синяя жидкость колыхалась, когда внутри тела плавал исходник клонов, усыпанный проводами и устройствами, которые стерегли его жизнь, словно охранники в плену одновременного прогресса и уничтожения. Его лицо было искажено, остановлено в моменте, когда он знал, что его судьба невольно связана с этими клонированными созданиями. Это был живой эксперимент, и его присутствие вызывало у Эвана дискомфорт, напоминая о том, что за научными достижениями простирается сложная этика, не поддающаяся пониманию.
Клоны, перемещающиеся по конвейеру, казались мелкими механическими игрушками, лишь затем выполняющими свои образцы и стоя в ожидании своей судьбы. Они были созданы для одной задачи - выполнять приказы, обладая всего лишь закодированным набором реакций и недостатком уверенности. Каждый из них, как Картонка, вынужденная повторять одно и то же, чтобы жить в пределах поставленных задач, - становился невольным свидетелем механизации своего собственного существования.
На дальней стороне зала протянулись монолитные двери, явно служащие входом в кабинет директора. Возвышаясь в торжественном молчании, они были охраняемы атмосферой тайны, ограничиваясь любыми попытками разгадать их намерения. Когда Эван на них смотрел, он ощущал, словно душа самого правительства находилась за этими дверями.
Неожиданно его бурное удивление от происходящего на этом этаже, потревожила высокая стройная девушка, обладавшей непревзойдённой красотой. Ее короткие тёмные волосы подчеркивали строгий, уверенный стиль, а с каждой её эмоцией она исходила таинственной энергией. Она излучала силу, которая притягивала внимание. Зная, что её красота могла бы вызвать искушение, Эван понимал, что под ней лежит нечто большее, чем просто привлекательность - целеустремлённость, о которую он мог бы только мечтать.
Такой быстрой, как мгновение, мысли сворачивались вокруг Эвана, когда он, наконец, сделал шаг вперед, готовясь встретиться с новым и незнакомым внутри этого зала клонирования, понимая, что именно здесь начинается его путь в неведомое, как девушка радостно поприветствовала его.
Эван немного смутился, когда она протянула ему руку. Её теплое прикосновение прошлось по руке, оставляя за собой легкое волнение. Она появилась, словно яркая искорка, в этой холодной действительности, и он почувствовал, как его сердце слегка замерло от неожиданной радости.
-О, привет! Это тебя перевели недавно на этот этаж? Э... -Её голос звучал мелодично, наполняя пространство свежестью, чему Эван был готов порадоваться.
-Эван. Эван Редгрейв, -Он улыбнулся в ответ, ощущая, как расслабляется, и уверенность вновь наполняет его.
-Точно, Эван! А я - Амелия. Девичья фамилия Вайс -Она нахально подмигнула, и его уверенность только укрепилась.
-А сейчас? -Не удержавшись, спросил Эван, поднимая бровь и намереваясь шутливо установить тон общения.
-И сейчас Вайс, хи-хи, -Произнесла она, как будто делая ставку на соперничество между фамилиями. В её глазах плескалась искорка, будто у неё было на уме нечто большее, чем просто разговор о работе.
-Понятно! -Вымолвил Эван, улавливая её настрой, готовясь к дальнейшему диалогу.
-А ты уже знаешь, чем мы тут с тобой будем заниматься? -Её голос был приподнятым, как будто она не просто задавала вопрос, а испытывала его на готовность к новой реальности.
-Нет. Вообще ни разу не слышал, чтобы тут проводили инструктажи до перевода на новую должность, -Честно признался Эван, присмирев под напряжением ожидания.
-Вот зараза... Ну... В общем, у нас тут клоны. -Амелия продолжала улыбаться, и в её тоне Эван уловил лёгкую загадку, как будто под улыбающимся видом пряталась леность или, возможно, усталость от рутинной работы.
-Это я понял! -С лёгкой иронией отозвался Эван, всё ещё удивляясь и тому, что его перебрасывают в столь странный контекст.
-Ну вот... И ты будешь в них загружать там ерунду всякую, настраивать... -Она, казалось, сама не была уверена в значении этой "ерунды". -В общем, чтобы они не совсем дураками были и могли работать, -Произнесла она, и её лицо чуть потемнело, как будто она предлагала ему знать нечто темное об этом.
-И всё? -Эван нахмурился, не веря, что это всё, на что он надеялся в своей новой роли.
-Прикинь! В общем, вот твоё рабочее место, -Её рука обводила пустующую стеклянную кабинку прямо перед лифтом, и Эван заметил, что в ней даже задорно сверкали огоньки нежного света, пробивающегося сквозь стекло. -Думаю, разберешься, что к чему.
-Ты мне не поможешь? -Он ожидал, что она, как минимум, потратит чуть больше времени на объяснение.
-Я договорилась с уборщицей с семнадцатого этажа, что она мне борейский маникюр сделает. Как думаешь, что мне интересней: твои клоны или мой маникюр? -Её игривый смех взлетел над нервным ритмом работы.
-Сложный вопрос! -Он не мог не улыбнуться, когда именно в этот момент её кампанейская непринуждённость создаёт вокруг лёгкую атмосферу.
-Невероятно сложный! Пойду на семнадцатый этаж, подумаю над ответом. А ты приступай к работе! -С этими словами она быстро юркнула к лифту, словно лиса, и Эван ощутил, как её тень исчезает за металлическими дверями, оставляя его одного с множеством невзаимосвязанных мыслей.
Эван остался стоять у своей новой стеклянной кабинки, и ему в тот же момент стало ясно, что, несмотря на её слова, это не будет просто. Эта атмосфера, наполненная безмолвными клонами, требует размышлений, вопросов и, возможно, даже ответов, которые он ещё не готов был найти. Улыбка Амелии оставила за собой легкий след надежды и веселья, который потянул его вперед, но этот новый этаж обещал быть не только интересным, но и невероятно сложным. Технологии, способности и моральные вопросы переплетались в одном пространстве, и в этом вращении все предстояло принимать свою судьбу.
Эван разглядывал своё рабочее место, проникаясь пониманием, что здесь ему предстоит сформировать вопросы, на которые он даже не знал, что ищет ответы. Клоны, их возможности, и головоломка, стоящая за научным прогрессом, требовали от него мгновенного сосредоточения и готовности к действиям. Это было место, где каждый шаг мог изменить ход механизма. Он вздохнул, собрал мысли и увидел перед собой безмолвных, полупрозрачных существ, готовых к тому, чтобы их наполнили новыми идеями и запустили в жизнь.
Рабочий зал, где находилась кабинка Эвана, напоминал нечто среднее между лабораторией и высокотехнологичным производственным помещением. Стены кабинки были выполнены из прозрачного стекла, создавая впечатление, словно из них растет целая галерея жизни, где каждое мгновение оживало новыми возможностями. Здесь царила атмосфера бесконечного ожидания, как будто каждый клон, производимый в этом пространстве, уже был запрограммирован на выполнение своих задач. Напряжение сквозило в воздухе, пронизанном лёгким ароматом антисептика и металла.
Кабинка Эвана была аккуратная, с легким синим светом, который мягко освещал рабочую поверхность. Легко заметные панели управления во всю длину стола позволяли ему вносить изменения в настройки, адаптируя клоны под конкретные профессии. У каждой такой установки была своя специфическая профессиограмма, она обеспечивала заложенные навыки клонов для четырех основных профессий: операторов производственных линий, техников-наладчиков, исследователей и менеджеров по качеству. Каждый клон был подготовлен выполнять свою роль на заводах и в государственных учреждениях, но Эван мог вносить в их базу небольшие изменения, чтобы они могли лучше соответствовать меняющимся требованиям.
Процесс клонирования в этом зале начинался с первичного образца, который болтался в огромной стеклянной колбе. Особенно впечатляющее зрелище разворачивалось, когда процесс активации клонов начинался. Тонкие частицы синтетического материала вытягивались из резервуаров, постепенно формируя новое человеческое тело. Затем, по мере насыщения организма в капсуле необходимыми питательными веществами, включался процесс кодирования - каждая профессия имела четкий набор алгоритмов, который исходил от команд, требующий анализа и адаптации. Так как эти клоны проходили обучение в виртуальной симуляции, они могли «вдыхать» знания и навыки, как воздух. Все происходило ровно в то время, пока Эван следил за окружающей его средой, стараясь продолжать держать фокус на работе.
Приступив к работе, Эван неожиданно осознал, что справляется с задачами легче, чем ожидал. Внести корректировки в базу под разные нужды было элементарно: он просто вносил параметры в систему, устанавливая или изменяя приоритеты в зависимости от назначения клонов. Чувство волнительного контроля заполняло его, когда он наблюдал, как его изменения отражаются на каждой новой копии.
К началу обеда, после нескольких часов сосредоточенной работы, Эван вышел из своей кабинки, стремясь прогуляться по залу клонирования. Он чувствовал необходимость познакомиться с коллегами, отчасти прежде всего для того, чтобы развеять сомнения, пока ещё сидящие в его душе и провести разведку. Он осознал, что каждый из них, независимо от своей профессии, делал что-то важное для большого механизма Министерства.
Зал был насыщен разными звуками: хлопком клавиш, тихими разговорами, и свистом аппаратов, немного стилизованных под движения прирученных механизмов. У каждого рабочего был свой ритм, но все вместе они составили звук, который напоминал симфонию новых возможностей, стремящихся стать явью. Эван понимал, что этот зал - это нечто большее, чем просто производственное пространство. Это была экосистема, в которой смешивались разные жизни, каждая из которых, несмотря на свои обязательства, искала возможности для роста.
Первым, с которым Эван решил познакомиться, это со своим соседом по кабинке. Это был невысокий полноватый старикашка лет пятидесяти пяти лет, с седыми короткими волосами и бородой. Еле перебирая ногами, он вышел из своей кабинки наткнувшись на Эвана.
-Привет! -Сказал Эван, протянув руку для приветствия.
-И тебе не хворать... -С хриплым голоском ответил старик, пожимая руку Эвана. В его манере общения звучала нотка усталости, но также и тёплая поддразнивающая ирония, как будто он знал, что в подобной работе всё тоже довольно рутинно.
-Меня зовут Эван, я сегодня сюда перевели. Вот, хожу знакомлюсь с коллегами». -Объяснил Эван, надеясь, что этот разговор станет более приятным, чем разговор с Амелией.
-Меня зовут Стивен Докинг. -Представился старик, останавливаясь у кофейного автомата, чтобы налить себе чашку смолянистого кофе. Его движения были медлительны, но уверенные, как у опытного человека, который слишком долго работал на одном месте. Эван воспользовался моментом, чтобы задать вопрос.
-Я не думал, что несколько этажей в Министерстве отдали под клонов! -Стивен посмотрел на него с усталой усмешкой.
-Ну так ведь это наше с тобой будущее!
-В смысле? -Не без любопытства уточнил Эван.
-Эти клоны потом заменят тебя, меня и всех, кто работает в Министерстве. -Произнес Стивен, поднимая чашку к губам и делая глоток. Эван задохнулся от неожиданности.
-Это тебя не пугает? -Старик, выпуская пар от горячего напитка, произнес.
-Я надеюсь, что это случится после моей смерти. А пока что я просто занимаюсь наукой, как и все тут. -Его голос прозвучал уверенно, хотя в глазах читалось что-то иное: листья пессимизма, пожирающие его уверенность. Эван, чувствуя, что разговор немного зашел в тупик, стараясь изменить направление, спросил.
-Как вы думаете, клоны - это люди?
-Клоны - это клоны. Мясная болванка, в которую мы запихиваем мозги. -С ехидцей ответил Стивен, словно ужимая всё, что связывает человека с человечностью, до предела. Эван задумался и вопросительно подсолил.
-А разве люди не болванки с мозгами?
-Ты быстро соображаешь! -Доброжелательно хмыкнул Стивен. -Но, если будешь жалеть клонов, долго тут не проработаешь. Это звучало не как предупреждение, а как предупреждение о том, что важно сохранять эмоциональную дистанцию в их работе.
Несколько секунд они молчали, поглощая горький кофе, когда вдруг Эван решил узнать больше о жизни своего сослуживца.
-У вас есть семья? -Осторожно спросил он.
-А почему ты спрашиваешь? -Осведомился Стивен с настороженностью.
-Так принято за кофеем говорить про семью, погоду, работу...
-Слушай, я тут на особом счету и у меня двойной план по работе. Так что некогда мне болтать про семью, работу, погоду и прочие глупости. –Холодно ответил Стивен, выбрасывая пластиковый стакан в мусорное ведро. Резкий уход старика оставил Эвана в недоумении и легком смущении: он не знал, что мог сделать не так, и почему разговор завершился столь неожиданно.
Словно в ответ на его замешательство, обеденное время притянуло к стойкам других коллег. Эван стоял, чувствуя себя потерянным, пока его внимание не привлек охранник, скучающий возле последней кабинки. Там трудилась девушка с тёмными волосами, и Эван почувствовал в себе внезапное любопытство.
-Здравствуйте. -Обратился он к мускулистому охраннику, который выглядел угрожающе.
-Чего тебе? -Грубо отозвался охранник, его голос был низким и резким, как удар металла о металл.
-Чем вы тут занимаетесь? -Эван решился задать вопрос, но моментально пожалел о своей смелости, когда увидел, как охранник достает дубинку.
-Не твое дело! -Ещё более грубо ответил тот, указывая дубинкой, чтобы Эван отошел. Удар по морде не вышел из его уст, но волнение росло в Эване, как ртуть, заполняя греющийся градусник. Он выдохнул, отошел в сторону и направился обратно к кофейной стойке, немного испуганный.
Как вдруг его взгляд поймал другого коллегу: высокого парнишку в очках и в уютном кардигане. Эван почувствовал, как в нем разгорелось желание узнать о новом человеке, который мог стать его союзником в этом мире.
Эван вновь подошел к кофейной машине, надеясь, что свежеприготовленный кофе привлечет внимание его нового коллеги. Он наблюдал за тем, как напряженные брови сослуживцев расслабляются в моменты душевной беседы, и ему хотелось стать частью этого жизнеутверждающего потока.
- Привет! Я Эван, сегодня первый день! -Произнес он, подавая дружелюбные сигналы.
Очкарик, поправляя свои круглые очки, оценил его словами с недоверием, делая глоток несладкого кофе.
-Так. Ты ученый или обслуга?
Слово «обслуга» ударило, словно гром в ясный день. Эван на секунду замер.
-В смысле - обслуга?
- Понятно. Значит, обслуга. -Без тени сомнения ответил собеседник, уверенно произнося каждое слово. - Так как тебе придется работать со мной, я готов потратить немного своего драгоценного времени и объяснить тебе, чего я от тебя хочу.
-Подождите! -Попытался прервать Эван, но было уже слишком поздно.
-Начну с главного. Меня зовут доктор Горацио Ньюпорт. Мне двадцать лет. Я здесь главный гений. После Вайнберга я тут главный администратор. В научных вопросах - просто главный. -Произнес доктор с такой самодовольной уверенной интонацией, что казалось, будто он действительно верит своим словам.
-Я понял. Вы главный. -Произнес Эван, стараясь иронично подшутить, но его попытка не произвела никакого эффекта.
-Да. Ты - обслуга, я главный.
Внутри Эвана закипала раздраженность. -Окей... Почему вы решили, что я обслуга?
-На этом этаже люди делятся на ученых и обслугу. Ученые творят, а обслуга лишь копирует их открытия и помогает совершать новые. Я думаю, тебе не надо объяснять, кто важнее. Или надо?
-Нет, спасибо! - Холодно ответил Эван, ощущая, как на него наваливается груз невыносимого Дежавю. Он оставил Горацио за кофейным столиком и направился к огромной колбе, в которой медленно болтался исходник клонов. Его мысли путались, как шматок проводов: неужели, все знакомства окажутся такими мрачными и тяжелыми?
Вокруг колбы располагался терминал - комплексный прибор управления и жизнеобеспечения. Внимание Эвана привлек мужчина с такой же шевелюрой, как у него, и квадратными очками.
-Я Эван Редгрейв. -Представился он с наивной улыбкой, надеясь на положительный поворот событий.
- Я Оливер Вертински, смотритель главного терминала и всех остальных терминалов Министерства. -Ответил тот с улыбкой, искренне радуюсь знакомству. Его дружелюбие воодушевила Эвана.
- Расскажи про терминалы. -С интересом обратился к нему Эван.
-О, это настоящее чудо! Ты знаешь, что я принимал участие в разработке почти каждой модели? -Его взгляд заискрился от гордости.
-Нет, не знал! А ты можешь рассказать про них подробнее?
-Да сколько угодно! -Завелся Оливер, его энергичное настроение заразило Эвана. -Что тебя интересует?
-Зачем так много разных моделей терминалов? Не проще было в кабинки поставить везде одинаковые?
-Что значит - одинаковые? Каждая модель предназначена для определенных целей, настроена на определенного сотрудника с определённым уровнем доступа. Это тебе не шутки!
-А защита у них есть? -Догадывался Эван, полагая, что каждый аспект важен.
-Естественно! И физическая, и внутренняя! Несколько уровней, с перепроверками, ложными данными и даже... Хотя, что я тебе рассказываю! Я же книгу написал про это! Хочешь почитать?
-Конечно! -С надеждой ответил Эван, протянув руку к книге, которую вручил ему Оливер.
-Держи! Раритет, единственный экземпляр! Такой только у меня и Вождя! Дизайн разрабатывал настоящий гений! Гений! Знаешь что-нибудь про Иванито Чиккурито?
-Нет, первый раз слышу. -Признался Эван, искренне недоумевая о том, о чем шла речь.
-Это потому что ты мракобес и не разбираешься в искусстве формы! Не ценишь красоты материального мира! -Как гром превозмог ветер, прервал Оливер, резким движением отвернувшись от Эвана, тем самым обрывая их разговор.
Снова оставшись в недоумении, Эван с удивлением осознал, что происходит, что-то странное с его сегодняшними знакомствами. Все они словно разрушались на полпути, оставляя его отвергнутым и ненужным. Как вдруг неожиданно, он наткнулся на женщину, которая вышла из блажащей кабинки, около которой стоял бугай. Её уверенная походка и яркий взгляд наполнили Эвана новой надеждой. Может быть, это будет его шанс на нормальный диалог!
-Здравствуйте! -Улыбнулся Эван, стараясь вложить в свое приветствие всю искренность, на которую был способен. - Меня зовут Эван Редгрейв, я работаю на этом этаже с вами.
-Мария Кюри, лоасдэы фомдлыво. -Ответила женщина с легкой улыбкой, в голосе её звучало что-то музыкальное, но слова до Эвана не доходили; язык был незнакомым и странным. Она поглядела на охранника, будто отмечая его присутствие, и это придавало весомости её словам.
-Очень приятно! -Сморщив лицо, удивился Эван. У него возникло ощущение, что это не будет простое знакомство.
-Жфьарыв длоаржыв лоаслдэы фомдлыво! -Продолжала Мария, всё так же на своём непонятном языке, что-то в её интонации сейчас изменилось, она становилась более эмоциональной.
-Извините? -Эвану стало не по себе. Он чувствовал, как брови охранника хмурятся всё сильнее.
-ЖОРЛЩЩ! ОРЛРВЛ! Цлод аываыаыв афвмкколдж… -Кюри не на шутку рассердилась, её голос звучал резче, и в его глубине сквозила недовольство.
-Простите, но я вас не понимаю! -Улыбнулся Эван, пытаясь сгладить напряжённую ситуацию, хотя его улыбка казалась сейчас лишь символом растерянности.
В этот момент Мария нахмурилась и без слов отошла прочь, направившись в сторону картотеки. Эван снова оказался один, взгляд охранника не оставлял его в покое. Бугай смотрел на него прямо, как будто сейчас готов был выхватить дубинку и показать, кто тут лишний.
Сжавшись от стыда и унижения, Эван решил, что всё это совершенно не к лицу ни ему, ни этому месту. Он вернулся в свою кабинку, как щенок, которого прогнали с двора.
К концу рабочего дня Эван успел почти освоиться с клонами, понимая их особенности и превращая их в идеальную рабочую силу. Но время от времени в его голове пролетали мимолетные мысли: почему этих клонов не отправляют на войну? Почему до сих пор гибнут невинные люди в бессмысленной бойне? И эти вопросы разрывали тишину его мыслей, как камни в бурлящем потоке.
Прозвенел звонок в пять часов вечера, и все разом направились к главному лифту. В этот момент рядом с Эваном оказался старикашка Стивен Докинг, который, казалось, вообще забыл о прошлом смущении, и был рад видеть его.
-Стивен, а что с Марией Кюри? -Спросил Эван, все еще терзаемый воспоминанием об их неудачном диалоге и странной эмоциональной реакции женщины.
-А что рассказывать? Ходит, лепечет что-то по-своему, ничего не понятно! -Произнес Стивен с широкой улыбкой, будто в обед ничего не произошло. -Говорят, она была крупным ученым у себя в стране, вот наша разведка её и умыкнула. Правда, толку от неё - ноль.
-Почему? -Спросил Эван, пропуская Стивена первым, чтобы выйти из лифта, пытаясь уложить в голове все эти новые факты.
-Так говорю же. -Никто понять не может, что она там бормочет! А переводчиков в Министерстве сейчас днём с огнём не сыщешь. -Стивен усмехнулся, словно это было чем-то смешным, а не огорчительным.
Когда они вышли на площадь, Стивен повернул в сторону парка, оставаясь в своем привычном русле, в то время как Эван направился в сторону метрополитена. Он вновь погрузился в собственные мысли, а рядом бродили люди, которые разговаривали на понятном ему языке, и от этой мысли становилось слегка легче. Но в голове крутился один и тот же вопрос: действительно ли все эти устои и привычные нормы такие надежные, как он рассчитывал?
Еле перебирая ноги и переводя дух на каждом лестничном пролете, Эван жаловался себе, что давно не занимался зарядкой, а тем более спортом. Каждый шаг давался с трудом, ноги наливаются свинцом, дыхание сбивалось, а мысли о случаях на работе мелькали, словно призраки. В груди растёт тяжесть, но какая, к чертям, тут зарядка с такой жизнью?
Тревожные размышления о своей запущенности вдруг рассеялись, когда он заметил приоткрытую входную дверь в свою квартиру. Сердце колотилось, в голове закружились сотни мыслей, нагнетающих страх в сознании. Неужели это засада? Ловушка? Западня? Может, его раскрыли или кто-то мстит? А возможно, это просто управляющий зашёл, чтобы разобраться с долгами?
Собрав все мысли, Эван наконец успокоился, налил в себя решимости и медленно повернул ручку двери. "Будь что будет", - прокралась в его мысли, когда он отворил проём. И тут в коридоре предстал высокий пожилой мужчина в очках, отдаленно напоминающий Горацио Ньюпорта.
-Здравствуйте, Эван! Вы меня не знаете. Точнее, знаете, но не сейчас. Точнее, сейчас тоже знаете, но не знаете, что это я. -Заговорил незнакомец с улыбкой, будто показывая его фразу на языке тлеющего безумия.
-Что вы несёте? -Эван чувствовал, как его недоумение растет.
-Я - Горацио Ньюпорт.
-А ведь, я знаю одного Горацио Ньюпорта! Подождите, вы его отец? Что вы хотите? -Запрашивал Эван, хотя каждый звук из его уст звучал всё глупее и глупее.
-Нет, я не его отец. Я и есть Горацио Ньюпорт. Но только из будущего.
Эван чуть не рассмеялся во весь голос и уже собирался вышвырнуть его за порог, но разом терзавшие его сомнения начали сменяться любопытством.
-Продолжайте! -Сказал он, чуть наклонив голову.
-Я буду говорить коротко, у меня мало времени. В клонах есть ошибка. Точнее, в их прошивке. Эту ошибку допустил я, когда мы с тобой работали вместе на одном этаже.
- Какая ошибка?
-Это не важно! Важно то, что клоны сохранили подавленную агрессию и в будущем начнут убивать людей, потому что посчитают их несовершенными.
-А что вы хотите от меня?
-Ты должен не дать мне совершить ошибку! -Эван чуть вновь не рассмеялся, но сдержал эмоции, решив подыграть этому цирку.
-Чем вы докажете, что вы из будущего?
-Я знал, что ты захочешь проверить. Кажется, кто-то стучит в дверь. Откроешь?
В этот самый момент, словно по команде, в дверь постучались. Эван уже не на шутку испугался, его сердце забилось быстрее. Открыв дверь, он тут же ошарашился. На его пороге стоял точно такой же пожилой Горацио Ньюпорт.
-Поэтому вернулся в ваше время ещё раз, но на пять минут позже, -Произнёс Горацио, который был в дверях.
-Эм... а... а как...
-Я могу сделать и третью свою копию в этом времени.
-Нет, спасибо... Достаточно двух.
Горацио, который второй, закрыл за собой дверь и исчез на лестничной площадке. Эван, не понимая, что здесь сейчас происходит, повернулся к оригиналу с широко открытыми глазами. Невозможность происходящего игриво колебалась между разумом и странным ощущением, что мир точно не так прост, как ему казалось.
-Почему вы не сделаете сами?
-Мы придумали машину времени, но её мощности хватает на прыжок длительностью в пятнадцать минут. Я не успею добраться до себя за это время и всё объяснить.
-До меня же добрались?
-Я нынешний живу в охраняемом пансионате для молодых гениев, туда не попасть.
Эван вдруг засомневался, не встав на кривую тропинку фантазий. Он даже не мог представить себе подобное место - пансионат, где собираются гении, чем-то схожие с мифами. Разве могла его жизнь когда-либо стать похожей на реальность этих людей? Вопросы накатывались один за другим, душа требовала правды, но разум ревностно прятал её за безумными историями о времени и пространстве.
-А на работе? -Вновь задал вопрос Эван, пытаясь дотянуться до правды. Каждый его вопрос напоминал ему о бессмыслице происходящего, что делало обстановку все более абсурдной.
-А на работе я даже разговаривать с собой не буду. Я был ещё тем заносчивым придурком! -Стараясь сдерживать эмоции, Горацио поморщился, что в глазах его зажглись огоньки встревоженности.
-А как так получилось, что клоны сошли с ума? -Эван задавал вопросы с мрачной настойчивостью, словно сжатие времени заставляло его давить на старика, надеясь достать из него одну из редких жемчужин правды.
-Прошивка накладывается поверх подавленной личности клона. Если не закрыть дырку - личность носителя прорвётся. А Карлам давно надоело подчиняться... -Горацио задумался, теребя оправу своих очков, как будто этот жест помогал ему собраться с мыслями.
-Как вы спаслись? -Эван не отводил взгляда от его лица, каждое слово извивалось в его голове, словно нота в неведомой мелодии.
-Я работал на укреплённом секретном научном объекте. У нас в работе не использовались клоны - они были слишком тупыми для наших нужд. Поэтому мы выжили. -Горацио, опустил глаза, словно вновь переживал тот страх и ужас.
-А остальные? -Настойчивость Эвана обнажала его внутренние страхи.
-Не знаю. Связь рухнула почти моментально. А потом клоны начали нападать на нас. Один антрополог сказал, что это значит, что у них не осталось других целей. У нас есть сторожевые башни с пулеметами, но этих тварей с каждым днём становится всё больше. - Горацио вздохнул, а его потрёпанные руки задрожали.
-Неужели в будущем нет технологий, чтобы исправить ошибку? -Волнение Эвана уже начало перекрывать все другие чувства.
-Технологии есть! Но для начала надо справиться с теми клонами, кто уже сбрендил! А их слишком много! -Громкий голос Горацио пересекал пространство, его испуг звучал как предостережение.
-Почему? -Эван почувствовал, как его голос стал тоньше, как если бы он сгорал от внутреннего жара.
-Технологии клонирования казались нам решением большинства проблем. Клоны заменили всех, кого можно было заменить ради улучшения. Но мы слишком поздно опомнились. -Вдобавок к его словам шло несчитанное количество разочарований, излучая тёмные оттенки на его лице.
-А как отреагировал Великий Вождь? Неужели власти ничего не сделали?
-Не думаю, что ему сообщили. Да даже если бы и сообщили - после 138 пересадки сердца он уже был плох, а после 167 вообще сдал и вряд ли что-то понял. Да я и не знаю, жив он или нет. Мы не получали никаких вестей извне после происшествия. -Слова старика звучали как звучание колоколов, воскрешая мрачность событий.
Эван опустил глаза, его разум погружался в пучину неведомого. Ситуация казалась абсурдной, но что-то во всей этой истории укоренилось в его сознании.
-Если всё так, как вы говорите... Я согласен помочь! -Решительно произнёс он, готовясь к возможному достойному исходу.
-Я знал, что ты не откажешься! Моё время уже кончается, поэтому - быстро. Ты должен получить доступ к терминалу и выбрать там правильную комбинацию.
-Почему вы просто не скажете мне пароль от своего терминала? -Настойчивость Эвана вновь всплыла, как бы он сам не хотел этого.
-Потому что пароль постоянно менялся... Меняется. Бюро пропусков выдаёт новый пароль каждый день. Извини, мне пора! Время кончается! Я надеюсь, что вернусь не в тот мир, который покидал. -Горацио быстро обошёл Эвана, пробираясь к двери, в его движениях была неведомая подозрительность. -Да, кстати! В терминале правильный ответ - "В", запомни! -Быстро прокричал он, когда почти уже исчезал.
-"В"? -Эван пытался записать это в своей голове, но всё где-то проваливалось.
-Всё, пора! -С этими словами Горацио резко захлопнул дверь.
В этот раз Эван услышал, как Горацио быстро шлепает своими ногами по лестничной площадке, будто бежит за своей судьбой. Легко опустившись на потрёпанное кресло, он схватился за голову, пытаясь осмыслить произошедшее. Головная боль сжимала его сознание, ясно понимал, что его жизнь быстро уходит в никуда.
Пробормотав себе под нос: "Утро вечера мудренее", он положил книгу, которую ему дал специалист по терминалам, на стол и улёгся в постель. Утомление сжало его, как цепи, и в одно мгновение он погрузился в сон, оставляя за собой мир безумия и непонимания. Каждая мысль о будущем сводила с ума, но его вновь потянуло в мрак, где всё растворилось.
Глава 2: Тимбилдинг
В это утро грусть серого дня зависла в воздухе, и Эван вышел из метрополитена не совсем в привычное время. Он вышел раньше, чем обычно, с осознанием мрачной задачи, которая жаждала немедленного выполнения. Обуревавшее его беспокойство началось пока он читал книгу от Оливера, внимательно изучая сложные схемы и инструкции по работе с терминалом. Каждый поворот страницы в полупустом вагоне метро был как шаг в неизвестность, и теперь эти знания сосредоточились в его сознании, как идеальное оружие для предстоящей битвы.
На площади, куда вышел Эван, почти не было людей. Тонкий моросящий дождь писал на асфальте ритмичные ноты, а огромная статуя Великого Вождя, возвышающаяся над пока еще дремлющими доходными домами, казалась сном, застывшим в камне. Лица прохожих, появлявшихся из-за углов, затухали в непривычном раннем времени, и лишь Эван ощущал важность своего предназначения. Каждый шаг по промокающему тротуару отдавался в его душе, как призыв к действию.
Он прошёл в огромные двери Министерства, и, увидел, как словно моментально сгенерированная в одном кадре картина, все охранники одновременно уставились на него. В их глазах читалась недоумение и подозрение. Все они вероятно планировали выспаться, зная, что впереди ожидал долгий и изнуряющий день. А он, Эван, ворвался в этот мир, как глоток свежего воздуха в прошедший шторм.
Миновав множество недружелюбных взглядов, он решительно поднялся на свой этаж, сердце колотилось в такт его шагам. В то время, как он прочь отстранялся от стальных дверей лифта, в его сознании разрисовывались образы, если его поймают в чужом кабинете, дубинка, холодный пол, карцер и так далее. Зайти в чужую кабинку, словно открыть дверь в другую реальность, было как дыхание откровения.
Кабинка Горацио была такой же, как у всех служащих на этаже: строгая, немного угловатая, с серыми стенами и простым полом. Но вот только на столе его неприметного терминала располагались заметки о клонах, пухлые документы и загадочный проект под названием "Аполлинария". Эван замер на мгновение, его внимание было приковано к чертежам - на них была изображена изящная женская модель клона, с длинными волосами, струящимися, как водопады, спускающиеся по её удивительным формам.
Им овладела мысль: Горацио действительно хочет создать идеальную для себя женщину. Эван на секунду поймал себя на том, как его собственные мысли превращаются в мрак. Мысленно он откинул эту озабоченность, будто сдувая с себя пыль, и углубился в терминал. На главном экране, к его удивлению, уже была открыта программа по загрузке протокола. Ничего искать не пришлось - словно кто-то предвидел этот момент, всё уже было готово.
В глубине души Эван ощущал огромный груз ответственности. Держа в голове слова старого Горацио, он уверенно выбрал протокол с именем "B". Каждый щелчок клавиши напоминал битье сердца, время сжалось, оставляя его на грани паники.
Неожиданно раздался звук зевающего лифта, прерывающего тишину кабинета. А значит пришло рабочее время, и сотрудники ринулись в зал. В этот момент Эван, как будто под гипнозом, выскочил из кабинки, быстро и грудным порывом захлопнул стеклянные двери за собой. Секунды системы с мерцанием ушли в прошлое - "чуть не попался!" - только этот тихий шёпот остался с ним, пока он успел незаметно скрыться в своей кабинке.
Пока он сидел, глядя на стройные ряды клонов, во мгновениях напряжения, ему казалось, что само время устремлялось в хаос, а его жизнь располагалась на грани. Но сигнал лифта и лёгкие звуки утреннего зала снова напомнили ему о наступившем рабочем времени.
Где-то до одиннадцати часов Эван пребывал в замешательстве, дотошно возясь с клонами, когда внезапно пронзительный голос громкоговорителя разорвал тишину рабочего зала. Ангельски нежный, но в то же время властный, она произнесла имя Эвана, словно приговаривала к казни. Сердце его забилось быстрее, наполняясь вневременным страхом. Ощущение, что его поймали с поличным, смешивалось с другими темными предчувствиями. «Камеры! Они же могли видеть все!» - мысли вертелись в его голове, накаляя обстановку.
Собрав всю волю, Эван, уже с дрожащей рукой, потянулся к дверной ручке и открыл дверь своей кабинки. В тот самый момент он столкнулся с Амелией Вайс, и его охватил миг страха - сначала показалось, что это мог быть бугай-охранник, пришедший за ним. Но улыбка Амелии, как яркий луч солнца в сером офисе, заставила его сердце немного успокоиться.
- Привет, как дела? -С доброй искренностью спросила она, глаза её сверкали, как звёзды, несмотря на неприветливую атмосферу этого места.
-Вроде всё хорошо, работаю с клонами. -Ответил Эван, стараясь скрыть волнение под маской спокойствия.
-Ты просто умничка! Будешь работать так же - получишь денежку! -Её голос звучал как мелодия, весело заполняя пространство вокруг.
-А дальше что делать? -Поинтересовался он, всё ещё сомневаясь в своих планах.
-Ну я не знаю... - Нахмурилась она, надолго задумавшись. - Можешь ещё поработать, если хочешь - больше денежек заработаешь... Честно говоря, не задумывалась над этим вопросом. До встречи! -С лёгкостью бабочки, Амелия незаметно упорхнула к лифту, оставив его одного.
Теперь Эван остался наедине с каждым тёмным предчувствием, нарастающим в его груди. Едва переставляя ноги, он прошёл мимо стеклянной колбы, вокруг которой скопились клоны, будто они созидали своего священного, нулевого Карла. Их безжизненные лица, лишённые выражения, вызывали у Эвана необходимость скрыться. Так он не знал, что его ждёт впереди, но никакие ужасы, что он встречал раньше, не пугали его так, как предстоящая встреча с директором.
Подойдя к стальным дверям кабинета, в голове его крутилось только: «Я не могу это делать. Я не должен это делать!» С тревожностью как у юного мальчишки, который всегда попадает в неприятности, Эван тихонько постучал.
Двери автоматов отворились с характерным шипением, перед ним возникла вся картина высокотехнологической науки Хельмера. Гладкие поверхности, яркое освещение и множество сложных приборов создавали атмосферу глубочайшего дразнящего невежества. Кабинет был просторным и обширным, его стены украшали огромные чертежи, на которых невозможно было сразу различить: то ли следы чего-то страшного, то ли продукт блестящей инженерной мысли.
За рабочим столом, заваленными приборами и проводами, сидел Исаак Вайнберг. Высокий мужчина с лысой головой, облачённый в белый халат. Он выглядел как альтернатива самого строгого ученого, будучи полон авторитета и глубокой мудрости, но также и отстраненности. Его круглые очки придавали ему вид человека, знающего о многом, но никогда не делящегося этими знаниями.
Осторожно подойдя к столу, Эван собрался с духом. Его голос дрожал, когда он произносил слова, кажущиеся ему мучительно глупыми, как будто он готовился к допросу.
-Здравствуйте, Я Эван Редгрейв. Недавно повышен и переведен на этот этаж, прибыл по вашему вызову. -Произнёс он с такой же нерешимостью, как и юный шкодник, попавший в серьёзные неприятности.
В этот момент весь мир вокруг него словно замер, а тело его наполнилось тревожным ожиданием. Каждое мгновение ожидания затягивалось в бесконечность, как если бы сама реальность вздрагивала от напряжения. В этом кабинете будущее Эвана находилось в руках Вайнберга, и его собственные решения, бессознательно принятые в кабинке Горацио, могли изменить всё.
-За заслуги или за авторитет? –Не поднимая глаза, совершенно спокойно и монотонно спросил Исаак.
-За заслуги. –Удивленно ответил Эван, выждав некую паузу.
-Это правильно. -Вздохнул Исаак. -Всякое существо должно оцениваться по его деяниям, а не субъективному впечатлению, согласны?
-Наверное… -Эван до сих пор не мог понять, зачем и что от него хотят, но напряжение как-то само по себе медленно растворялось, будто в пробирке с кислотой.
-А вот это неправильно. -Все так же спокойно говорил Исаак, возясь с распылителем. -Человек не должен сомневаться, занимая правильную сторону. Верно?
-Да! -Смутные мысли Эвана, о его проделках в мгновение сгинули, как и тревожность.
-Ты быстро учишься. –Исаак поднял глаза, и снимая очки внимательно посмотрел Эвана с ног до головы, будто сканировал его. –Ну что ж, давай знакомиться! Я Исаак Вайнберг, хороший друг твоего отца и главный здесь, на этаже.
-Вы знали моего отца? -Улыбнулся Эван, будто он наконец встретил человека, у которого есть все ответы.
-Да, Эван, мы были близки с Калебом. –Глубоко вздохнул Исаак. –Два светлых ума, два гения, два научных светила… Конечно, нам было и о чем поговорить, и о чем поспорить… Он частенько забегал ко мне посоветоваться – я никогда не отказывал.
-Может, вы знаете, что с ним произошло? –С надеждой спросил Эван.
-Знаешь, в последнее время твой отец был слишком задумчивым, я бы даже сказал угрюмым. Может быть, он понял, что его способ исправления реальности не так хорош, как мой, и не смог то принять?
-Его способ?
-Ах, да… извини. Тебе про это знать не положено. И ещё одно. –Исаак начал копошиться в бумажках и через некоторое время после бурного обыска рабочего стола, сопровождая научными ругательствами, он достал биометрический сейф. –Это вроде для тебя Эван. –Проговорил, передавая ему вытянутую коробочку.
Протянув руки к коробке, Эван спросил.
-Для этого вы меня вызвали?
-Нет, у меня для тебя будет важное задание. На тебя можно положиться? –Исаак спросил Эвана смотря прямо в глаза.
-Сделаю что смогу, товарищ Вайнберг. –Эван насовсем понимал, что он от него хочет.
-Как ты знаешь, на этом этаже мы подчиняем природу себе, переделывая человеческую натуру по своему разумению. Ты, наверняка спросишь – зачем?
-Зачем? –Улыбнулся Эван.
-Для того, чтобы исправить ошибки, конечно! –Исаак как-то воодушевился, что даже начал ходить по кабинету. -За время эволюции в людях накопилось столько генетического, биологического и социального мусора, что продолжать поощрять хаотическое развитие человечества уже невозможно!
-Но мы же не можем на это повлиять? –Приподняв брови спросил Эван, наблюдая как Исаак описывает круги.
-Ошибаешься! –Выкрикнул, выстрелив пальцем в потолок. –И вот именно с этим и связано твое задание. Мы научились дистанционно стимулировать отдельные участки мозга, вызывая у реципиентов нужные нам реакции. Отдел РГД-9 по заказу Министерства Патриотизма разработал портативные излучатели, тебе нужно установить их в Министерстве.
-Что это за излучатели? –С осторожностью спросил Эван, внимательно разглядывая небольшие приборы, которые лежали на столе где уже стоял Исаак.
-Побочная разработка от нашего с твоим отцом основного проекта. Работают на физиологическом уровне: стимулируют патриотическую железу и выработку адреналина.
-Патриотическая железа? –Эван в первые в жизни услышал что-то подобное.
-Да, есть такая. Потом покажу. Министерство решило добавить служащим любви к Родине и работоспособности.
-А так можно?
-Эван, я же говорил – мы пришли к моменту, когда можем исправлять ошибки природы. А их в человеке очень много! –Проговорил Исаак возясь с излучателями. –И да – мне можно тут все. –Некой ухмылкой он посмотрел на Эвана.
-А людям это не вредно?
-Людям это полезно, Эван! –Эван уже начал действовать на нервы Исаака. –Они стали ленивыми и забыли, кто делает их жизнь счастливее.
-А куда ставить излучатели? –Заметив, что он уже перебарщивает с вопросами, сам того, не понимая он согласился на это дело.
-Процедура обработки требует, чтобы реципиент определенное время находился в зоне действия излучателя. Поэтому излучатели патриотизма нужно разместить в статуях и бюстах Вождя. Нам как раз хватит времени на процедуру, пока люди будут салютовать.
-Понятно!
-На нашем этаже ставить не нужно.
-Ясно!
-Вот излучатели, по ходу разберёшься.
После разговора с Исааком Вайнбергом Эван ощутил легкость, которая, подобно облаку пыли, рассеивалась вокруг него. Он вышел из кабинета с небольшой коробкой, заполненной излучателями, а также, потёртым сейфом, который уже он видел многократно. Этот почти архаичный артефакт хранил в себе важную информацию. Такое грузное бремя воспоминаний о его отце не покидало Эвана, когда он устремлялся к рабочему месту, понимая, что ему потребуется разместить эти патриотические устройства среди памятников и бюстов Великого Вождя. Как предвестника осуждения судьбы, в этом действии скрывалось нечто зловещее.
Мысли о планах Вайнберга внезапно прервались злобными криками Оливера Вертински. Эван почувствовал, как напряжение мгновенно вернулось, как если бы он снова столкнулся с одной из тех противоречивых реальностей, что витали в этих стенах.
- Чёрт, черт, черт! -Выдавал из себя Оливер, явно находясь в состоянии бешенства.
-В чем дело, Оливер? -Осведомился Эван, стараясь сохранить спокойствие в его голосе.
-Наш этаж чертовски отстает от плана! И всё потому, что набрали балласта, который ни черта не работает!
- Ты про кого?
-Да понятно про кого, про эту Марию Кюри, будь она неладна. Все держат её за учёного, а по мне она курица-курицей! Кудахчет и кудахчет, а чего хочет - не понять. А главное - все показатели к чертям!
Эван, включаясь в разговор, попытался предложить разумное решение:
-Может, попробовать поговорить с ней на её языке?
-Ну ты умник! -Отреагировал Оливер, пренебрежительно усмехнувшись. -Вот иди и поговори!
-Я не знаю её языка, и к тому же в Министерстве наверняка есть переводчики.
-Нет переводчиков, расстреляли их по подозрению в шпионаже. У Вайнберга в кабинете я видел самоучитель южнокорейского для самых маленьких - возьми, попроси, укради, но поговори с ней!
-Но…
-Умоляю, Редгрейв, заставь её работать! Если ты, конечно, хочешь задержаться на этом этаже!
-Ладно, я попробую что-то сделать!
-Не "попробую", а "сделаю", Эван! Мы учёные и любим точность.
Оливер хмыкнул, развернулся, и сразу покинул Эвана, намереваясь направиться к клонам, которые столпились у колбы, словно в объятиях страха перед истиной. Растерянный и замешанный, Эван вздохнул, чувствуя грусть своего положения. Он понимал, что должен остаться сегодня допоздна, чтобы разместить излучатели, так как вечером в Министерстве обычно не так многолюдно.
Провозившись ещё какое-то время и совершенно забыв пообедать, Эван решил достать биометрический сейф, который ему передал Исаак. С шершавыми пальцами он коснулся сканера, и вдруг, с угрюмым щелчком, сейф открылся. Внутри лежали вырванные страницы дневника его отца и письмо.
Эван замер, его сердце забилось быстрее, как будто оно напоминало ему о невидимых цепях, связывающих его с прошлым. Страницы были пожелтевшими, выцветшими на краях, и каждая из них была пронизана затерянной ноткой времени. Письмо, написанное неразборчивым почерком, обрамляло не только его личные переживания, но и тайны, которые, вероятно, могли навсегда изменить понимание Эвана о своей семье и о том, каково быть частью этой тёмной системы.
Он колебался, прежде чем начать читать. Словно приближая момент истинного познания, он знал, что в этих строках могло скрываться больше, нежели просто воспоминания - возможно, это были предупреждения. Это ещё один шаг к тому, чтобы понять, как он оказался в этом лабиринте неумолимого механизма.
Каждое слово могло стать как ключом к освобождению, так и тёмной ямой, из которой не выбраться. Эван понимал, что, врываясь в эти записи, он углубляется в мир, где каждый поворот может привести к неожиданным последствиям, в этом мире манипуляций и желаний. С собранной волей, он открыл письмо, его сердце колотилось в смешанных чувствах ожидания и страха, зная, что это будет лишь началом длинного и трудного пути к истине.
Оглядываясь по сторонам и легонько посмотрев на камеру, которая висела как спелая вишня в углу кабинки, Эван аккуратно развернул письмо.
Мне вспоминается тот день, когда мы с твоей матерью поехали на побережье. К моменту твоего рождения, все изменилось, но тогда у нас еще было побережье, которое не залило мазутом из потопленных военных танкеров.
Тогда туда еще не выносило обожженные трупы юношей - и наших, и борейских с раздробленными головами, погибших в этой бессмысленной войне.
В тот солнечный день мы с твоей мамой выпили три бутылки вина, купались, пока губы не посинели и не стали похожи по цвету на чернику, а после грелись в объятиях друг друга под большим шерстяным пледом. Я помню этот день настолько ясно, как будто это было вчера. Потому что день, когда мы тебя зачали второй самый счастливый день в моей жизни. А первый день твоего рождения.
Эван вновь погрузился, воспоминая своего девства пытаясь сдержать слезу, но его чувства взяли вверх над ним. Сквозь темень памяти, он продолжил изучать уже вырванные листки из дневника отца.
Джеймс был прекрасным человеком. Он был таким надёжным и сильным, что рядом с ним ты сам становился уверенным в себе. Мне очень жаль, то мы с ним уже не столь близкие друзья, как раньше. Наверное, мое недоверие распространяется на всех. Казалось бы, он не давал повода, но моя мания преследования умудряется находить подозрительные детали везде: в каждой ничего не значащей фразе или в изучающем взгляде.
Как говорится, если у вас паранойя, это еще не означает, что за вами не следят. И мне кажется, что за искренним желанием Джеймса помочь, за его праведным стремлением прижать к ногтю Ближний Круг стоит что-то еще. Точнее, кто-то. Кто-то из начальства ОВР копает под Ближний Круг. И как бы я ни хотел призвать всех своих "коллег" к ответу, наличие еще одной фигуры на шахматной доске меня пугает. А потому Джеймсу я не доверяю.
Принято считать, что альфа-ритмы отсутствуют у людей с врожденной слепотой или атрофией зрительного нерва. Вопрос об этой особенности встал довольно остро, когда Де Сальво вместе в Вайнбергом предложили попросту снабдить всех слепых в стране билетом на посещение Блаженного сна. Черт бы их побрал! Этот проект разрабатывался как раз для того, чтобы никому больше не пришлось умирать! И хвала небесам, пришли последние данные, согласно которым альфа-ритмы не являются главным показателем восприимчивости реципиента...
Но меня в очередной раз поразило, как легко они решают любые затруднения! Нет человека нет проблемы! Это просто омерзительно. Еще один повод крепко задуматься об ограничении доступа к терминалу управления.
Чем ближе окончание работы, тем больше начинает накаляться обстановка вокруг. Ощущение надвигающейся грозы меня не покидает: воздух вокруг как будто наэлектризован. Вчера было предотвращено очередное покушение на Вайнберга. Причем Фергюсон уже даже не скрывает своей досады по поводу этой неудачи. Они похожи на свору псов, которые дерутся за кость, висящую на веревке над их головами.
Все, что мне остается взять пример с Хемница и погрузиться в работу, чтобы не видеть происходящего. Иногда я напоминаю себе, что страус, пытающийся спрятать голову в песок в Министерстве - рискует разбить эту голову о бетонный пол... Но я должен закончить этот проект, тогда у меня будет шанс на искупление...
После того как Эван пробежался глазами по строкам, написанным отцом, его душа наполнилась горьким знанием - доверие, как оказалось, было сладким ядом. В частности, это относилось к Исааку, с которым Эван когда-то делился ожиданиями и надеждами, ошибочно полагая, что тот был добр и склонен к сотрудничеству. Теперь же, погрузившись в написанное, он прочитал между строк холодную правду: окружающие - это не более чем механизмы в бездушной машине, а доброта часто может скрывать подлость.
В оставшиеся часы своей работы Эван занимался накачкой клонов знаниями, присланными с фабрики «Кодекс Прогресса», производившей нечто вроде технологических манекенов, способных обучаться и адаптироваться. Эти устройства, созданные для того, чтобы превращать пустоту в подобие человеческого разума, были запущены в массовое производство, как детали нового автомобиля, что позволяло пренебрегать их индивидуальностью. Это было время, когда алгоритмы и программы забирали на себя то, что когда-то было прерогативой человечества.
Внезапно резкий звуковой сигнал разорвал поток его мыслей. Все рабочие быстро ринулись к стальным дверям лифта, беспокойно бросая взгляды на Эвана, который, казалось, не спешил следовать их примеру. Вопросы пересекали их лица: неужели этот новобранец пытается всех обмануть, перехитрив систему, чтобы завоевать себе иллюзорные преимущества? Даже коллеги с недоверием провели его взглядом, внимая злость, которые возникали в их головах в связи с его непокорным созданием.
Игнорируя звуковой сигнал, Эван ощутил давление в воздухе, которое вовлекло его в затмение. «Как бы вам не угодить», - думал он, открывая новые коварные схемы, которые могли бы спровадить его с этого обременённого этажа. Он уже зарегистрировался в программе конкурентной среды, но у него не было ни малейшего подозрения, что дальше никто уже не забирался, это была как бы конечная точка в карьерной лестнице Министерства, и что только на этом уровне остальных кто-то мог загнать в бездну.
Когда Министерство постепенно опустело, остались только уборщики, охранники и такие же умники, как сам Эван, того же племени, думая, что искренность и честность - это оружие, но здесь стали лишь соблазном. Некоторые граждане, не дождавшись своей очереди, решили остаться на ночь, чтобы продолжить стоять в длинных очередях, подставляя себя под сомнительные практики бюрократии.
Выйдя из своей кабинки, Эван внимательно посмотрел вокруг и заметил лишь толпу клонов вокруг стеклянной колбы. Они стояли неподвижно, как будто в их программном обеспечении произошел какой-то сбой; они ждали презентации своих задач, охваченные делом, однако их движения были безжизненны, мрачны.
С картонной коробкой с излучателями в руке Эван спустился на первый этаж. Никого, ну почти. Проходя мимо обелисков и статуй, он теперь с замиранием сердца стал расставлять излучатели патриотизма. Внимая каждой детали, Эван обнаружил линии проводов, которые были прикреплены ко всем памятникам. Внезапно его осенила идея, что эта монументальность служит лишь поверхностным прикрытием: под ней могли скрываться камеры, которые следят за каждым движением сотрудников и граждан, выражающих свои чувства.
Радость, печаль, недовольство - все эти эмоции стоило контролировать, чтобы сомнение не разложило систему на молекулы. Как будто к камням и металлу были привязаны детекторы чувств, чтобы ежесекундно фиксировать, что происходит в душах пристрастных граждан.
Когда всё это завершилось, Эван намеревался направиться к выходу, но путь его преградил гробовщик с толстым телосложением около металлоискателя, охранник, который с настороженностью смотрел на него, будто предвкушая его ложные шаги.
-Что ты тут шныряешь в позднее и нерабочее время? -Спросил он, сверкнув в глазах недовольством, будто Эван был священным нарушителем спокойствия Министерства.
Эван глубоко вздохнул, стараясь обуздать нарастающее волнение. Он знал, что сейчас его поведение может иметь весомые последствия. Все присутствующие затемнённые коридоры Министерства внезапно стали настоящей ловушкой, наполняя воздух неоднозначностью. Словно прочный оков, его окутывали вопросы, которые ещё недавно казались далекими. Внутри него нарастала напряженность, как будто он стоял на краю бездны, и его сердце колотилось в унисон с быстрой мыслью о бегстве.
-Это Редгрейв? –Где-то вдалеке, около будки раздался басовый вопрос. Это был тот толстый охранник, с которым каждое утро встречался глазами Эван.
-Так точно! –Прокричал бугай, который остановил Эвана.
-Пропусти его! –Все так же перекрикивались охранники.
-Так точно! –Вновь повторил бугай, хмуро смотря на Эвана.
Вздохнув с облегчением, Эван направился к будке где стоял его спаситель.
-Спасибо! –С благодарностью сказал Эван, проявив свою искреннюю улыбку в угрюмую душу, где мелькал тусклый свет добра.
-Ты помог мне! Я помог тебе! Все! –Как всегда, не меняя тембра своего голоса, проговорил толстый машинально указывая ему немедленно покинуть Министерство.
Эван почувствовал, как его плечи освободились от бремени. С облегчением, но всё ещё демонстрируя самодовольство, он решил направиться к выходу.
На улице вечер уже наполнил пространство мягким светом. Тени зданий сплетались с теплым светом фонарей, создавая образы, полные жизни и надежды. Ноги Эвана, забившись от напряжения, теперь не могли избежать шага столь долгожданной свободы. Он вышел на вечернюю площадь, где обрушившийся свет создавал ауру спокойствия. Здесь, вдали от серых стен и подземелий Министерства, разгорелся светлый мир.
Тепло окутывало Эвана, словно старинным одеялом, и в воздухе витал едкий запах дыма от ближайшего завода. Он заметил детей, которые стройными рядами шли с патриотической школы напевая гимн Великой Родины, а также пожилых людей, которые направлялись в центр Эвтаназии. А рядом прожженный кабак, где половина посетителей уже утонула в Великой Ржаной Водке.
Среди этого обыденного уюта его обманчивое доверие вновь отозвалось в сердце. Эван понимал, что всё это, благодаря трудам Министерства. Ведь серые стеклянные здания и оберток, засовывают все чувства людей куда-то в тайник. Он отстранённо наблюдал за жизнью вокруг себя, и этой жизни было так много, что как будто тени его страха, укрывали его полностью. Эван хотел бросить всё, но ему не позволяли условия этого мира, да и он сам.
И вот, сделав шаг к метрополитену, Эван почувствовал себя мертвым как никогда. Как вдруг его смутные мысли, потревожил какой-то знакомый возглас мужчины, который выкрикивал лозунги в центре площади. Подойдя к нему поближе, Эван узнал его, он встречал его на двенадцатом этаже, на котором он тоже что-то агитировал. Эван думал, что его давно повязали или того хуже.
-Услышьте слово Вождя! Откройте для него душу! Приходите к нам в «Слово Вождя», чтобы получить ответы на все вопросы! –Раздавая разноцветные фляеры, агитировал невысокий мужчина.
-Прям на любые? –Усмехнувшись, спросил Эван подойдя к нему поближе.
-Мудрость Вождя не знает границ! –Все так же продолжал кричать, не сбавляя темпа. –Не нужно больше думать, не нужно мучиться с выбором – у Вождя есть ответы на все вопросы жизни и существования! Просто приходите к нам и узнайте! –Агитатор резко замолчал, и тихим вопросом обратился к Эвану, говоря прямо на ушко. –Какой вопрос вас мучит?
Эван улыбнулся и с ухмылкой ответил.
-В чем смыл жизни?
-О! Это замечательный вопрос! Скажите честно, вы уже искали ответ на него в других метах? В книгах, фильмах, спектаклях? Может быть, у вас есть друг – философ?
-Философы – враги народа! Нет у меня таких друзей! –Это что, какая-то проверка? Подумал Эван, хотя он отвечал, по правде.
-Упс, проверочка! –Улыбнулся человек с фляерами. –Не обижайтесь, работа такая. Так вот, ответ на этот вопрос вы не найдете нигде, кроме трудов Вождя. Хотите его узнать?
-Конечно! –Обманчиво улыбаясь, ответил Эван.
-Приходите на собрании нашей организации! «Слово Вождя» откроет вам смысл всего сущего и ответит на все вопросы! –Агитатор вручил Эвану какую-то бумажку.
-Спасибо я подумаю или приглашу кого-нибудь к вам. –Эван вновь лживо улыбнулся и прошел в метрополитен, выбросив бумажку в урну.
Стоя около своего дома и смотря как над его головой сияли звезды, натягивая покрывало ночи, он знал, что в этом мире снова возможно найти свет среди разочарований. Каждый вдох приносил с собой новую надежду. Но словно тень, его прошлое всё еще следовало по пятам, нельзя было сбрасывать с ног беспокойство о том, что ждет его завтра очередной новый день.
В ранние утренние часы, когда мир еще дремал, Эван сидел за столом, заваленным бумагами, словно буря жизни оставила после себя лишь обрывки воспоминаний и пыльные сомнения. Лучи солнечного света неумолимо пробивались сквозь окна, подсвечивая мелкие пылинки в воздухе, заставляя их казаться молчаливыми свидетелями его пыток. Каждый сгиб листа, каждый шорох бумаги резонировал в тишине, как жесткий глухой удар о реальность.
Он сосредоточенно перебирал счета – оплата за телевидение, которое обещало расправить крылья воображения, и навязчивый патриотический концерт, который, по сути, не имел значения для его угасших чувств. Как будто быть патриотом означало, что его карман должен истекать кровью, вне зависимости от того, сочинял ли он оду в честь свободы или просто собирался провести вечер в уюте своего дома. За все эти принятые обязательства Эван расплачивался не только денежными купюрами, но и свободой выбора, которую обстоятельства удавили до смерти.
Сумма окончательно сложилась в его голове, и, шевеля пальцами, он ощутил, как в воздухе созревает беспокойство. Бухгалтерия жизни становилась все более жестокой. Одинокая мышь, гнездящаяся в петле в холодильнике среди пустоты, казалась не просто нежданным гостем, а символом его деградации. Ее облик даже не вызывал страха, а лишь неумолимо напоминал о том, что и он когда-то был живым существом, полным надежд и мечтаний.
В этом небольшом пространстве, окруженном жужжанием ненужных счетов и остатками разочарований, он чувствовал себя в ловушке. Это была не просто борьба с обязанностями, а настоящая схватка с самим собой; война, в которой выигрывали лишь безразличие и обыденность. Грустный вздох вырвался из его груди, как непрочитанная книга, заброшенная под слой пыли. Эван снова взглянул на бумаги, на груду цифр, которые, казалось, говорили ему: «Ты не имеешь права на мечты, ты - просто часть механизма, который должен функционировать до последнего вздоха».
В какой-то момент он будто услышал собственный внутренний голос: «А что будет дальше?». Ответ витал в тишине, невидимый, но ощутимый как холодный ветер, проникающий в каждую щель его жилья. Придумывая веселье, создаваемое песнями и агонии, летящими с экранов телевизоров, он почувствовал, как надежды тают. Он не знал, что делать.
Тени отошли, наполненные утренним светом, и в этот момент ему показалось, что целый мир некто сквозь окно смотрит на него с насмешкой. Он вдруг ощутил, как будто его заточили в клетку, стены которой были построены из этих же самых счетов. Эван отодвинул бумаги, словно они были врагами, стремившимися в любой момент поглотить его.
Он встал из-за стола и подошел к холодильнику, чтобы прогнать мысли о несчастном грызуне, который стал символом его нищеты. Когда он открыл дверцу, оглушительно заскрипел металл, а внутри царила тишина, холодная и безжизненная, словно они оба были заключены в одной и той же удушающей ситуации. Внутри него боролись различные чувства: зашкаливающее раздражение, религиозное унижение и то, что было вплетено в каждый момент его существования - бессилия перед судьбой.
Он вернулся к столу, повторно взглянув на счета, как будто читая предсказание своего будущего, которое было неумолимо - долг перед системой. Ничего не изменилось с тех пор, как он осознал, что жизнь стала лишь серой массой обязательств, быта и однообразия. «Идти вперед», - шептал он себе, хотя в сердце возникал холодный страх того, что будущее опустошит его.
Всеми силами он гнал от себя мысли об умирающих мечтах, надвигавшихся как тучи на горизонте. Эван понимал, что это утро лишь подчеркнет его одиночество, и его жизнь обернется бесконечным циклом борьбы и страха. Каждый раз, когда он поднимал глаза к окну, ему казалось, что мир ждет и наблюдает, но не так, как он хотел бы.
Эван вновь сидел на желтое кресло, зарывшись в бумаги, как вдруг раздался стук в двери. Он не спешил хвататься за ручку, словно проклиная этот нечеловеческий, навязчивый звук. Наконец, проглотив все свои нерешительные чувства, он схватил ручку двери. Рука дрогнула, как будто ожидала удара. Его сердце быстро забилось.
Отворив дверь, он столкнулся с пожилым Горацио Ньюпортом, стоявшим на пороге с кейсом, кажущимся такими загадочным, как невидимые линии жизни, пересекающие судьбы. Лицо Горацио было иссечено временем, его морщины напоминали канавки на старом пергаменте, из которых можно было прочитать увлекательные истории о прошлом.
- Эван, я допустил ошибку! -Его голос был пронизан паникой, пробивающейся через порог как несущая дождь буря. Горацио, словно сбежавший из ловушки времени, стремительно вошел в коридор, не дожидаясь приглашения. Эван чувствовал, как напряжение нарастает, как фоновый шум в его жизни становится аккомпанементом получившей свое продолжение драмы.
-Здравствуйте, Горацио! -Вымолвил он, всё ещё пытаясь осознать, куда заведёт его этот разговор. -Вы уже говорили об этом.
-Нет, ты не понимаешь! -Горацио схватил Эвана за плечи, его старческие глаза сверкали, как обрывки утреннего света. -Сразу после той прошивки мы с Боссом провели вакцинацию Карлов от всех болезней и выработали у них невероятный иммунитет ко всему.
-К чему вы клоните? -Эван растеряно уставился на него, пытаясь уловить пульсацию его мыслей.
-В том числе - к борейской лихорадке, будь она неладна! -Горацио выдохнул, как будто его слова были тяжелыми, непосильными. -Но вакцинация оказалась бракованной, и вместо того, чтобы получить идеально защищенного Карла, мы генетически модифицировали его биологической бомбой в двадцать третьем поколении - в наше время они внезапно стали носителями борейской лихорадки.
Эван ощутил, как в его груди билось тревожное сердце, а в ушах звенело, словно предчувствие беды.
-Так ее триста лет назад победили! -Пробормотал он.
-Группа добросовестных дебилов-клонов раскопала старый могильник! -Горацио продолжал, его голос затрясся от остроты чувства. -С их идеальным иммунитетом они незаметно перезаражали сами себя, а потом и людей.
-Что случилось дальше?
-Так как все о болезни забыли, никаких лекарств от нее не было. Спаслись только больные инфекционных палат и наша группа ученых. -Пожилой ученый ударился в воспоминания, ненадолго теряясь среди обрывков времени. -Когда власти узнали про эпидемию, всех гениев переселили в подземный бункер, где не было ни клонов, ни связи с внешним миром. Как ты понимаешь, я был среди них.
Его тон не оставлял сомнений в том, что именно это спасло его жизнь, и Эван едва ли мог подавить в себе восхищение.
-А вы жук, Горацио! -Вырвалось у него, желание посмеяться, которое пыталось сбежать из его уст.
-Я - гений! -С гордостью произнес тот, обращая свои ледяные глаза на Эвана. -Иначе бы меня тут не было. Вряд ли тебе удастся найти вакцину от борейской лихорадки. Даже в этом времени она уже забытая страшилка.
С этими словами, Горацио открыл свой кейс, и Эван замер как прикованный. Увидев шприцы, разложенные аккуратно, как загадочные артефакты прежней эпохи, он почувствовал, как шкурные инстинкты наполнялись холодным страхом.
-Вот, это исправительная вакцина. -Горацио указал на ампулы. -Состав абсолютно идентичен тому, что мы вкалывали клонам. Если вколоть ее в парочку Карлам, эпидемия не начнется.
-Сложно придется! -Эван нахмурился, его взгляд колебался между настороженностью и страхом.
-Сложно придется тем, кто умрет в будущем от лопающихся глаз и вскипающей крови. -Горацио, выглядя серьезным, продолжал настаивать. -Страшные вещи, Эван!
-Что-то еще? -Эван отчаянно пытался понять, куда ведут его слова.
-Мне уже пора, ориентируйся сам. -Сказал Горацио и, не дождавшись ответа, оставил кейс с шприцами на столике. Словно призрак, он мгновенно исчез в дверном проеме, оставив после себя лишь запах старины и нарастающее дрожание неопределенности. Эван постоял, прислушиваясь к своим мыслям, и снова ощутил, как Горацио шлепает по ступенькам, на секунду Эван задумался, а зачем он уходит если все равно телепортируется в свое время.
Удушающая тишина гремела в его груди, когда он смотрел на кейс, словно это была дверь, ведущая в неизвестность. Подозрения, что всё это какая-то чепуха, стали звенеть в его голове, как сигнальные колокольчики, указывая на то, что его пытаются в очередной раз облапошить.
Эван глубоко вздохнул, стараясь вернуться в колею, тем не менее, в памяти трепетом витала картина - посланец времени, его слова о борейской лихорадке, о множестве жизней, которые могут быть потеряны из-за легкомысленности человечества. На мгновение он задумался о том, как звучат звуки времени, тонкие и пронзительные, будто предостережения о грядущих бедах.
Сложив ампулы в сумку, Эван собрался в Министерство, его сознание всё ещё пребывало в смятении. Взгляд бросался к кейсу, как к вопросу, требующему ответа, словно там таилась его истинные ответы, скрытая за серой завесой повседневной рутины. Он на мгновение замер, думая о том, что его привычный день может обернуться чем-то невероятным, чем-то, что перевернет его мир.
Завершив все свои утренние приготовления, Эван еще раз взглянул на кейс, запоминаясь с этим образом буквально на генетическом уровне. И с каждым шагом к двери он чувствовал, как двусмысленность между реальностью и фантазией постепенно расплывается, оставляя место недоумению перед тем, что может стать настоящей угрозой.
Пересилив себя, он шагнул в коридор, напоминая себе, что они - доблестные защитники времени, даже когда уверенность померкла, как вечерний свет. Весь мир мог стать сценой для уникальной борьбы человечества, и Эван понимал, что у него в руках, возможно, одна из последних надежд - простая ампула, способная изменить ход истории.
Глава 3: Простая математика
Выйдя из метрополитена, Эван вновь взглянул на архитектурный излом, который обрамлял так называемую гордость государства. Блестящая, как искусственно вырезанная из стали, тридцати семиэтажная конструкция Министерства возвышалась в синем небе, как будто обретая сверхъестественные силы. Смотря на нее, он чувствовал, как зловещие тени простираются из мрачных дел, которые происходили внутри. Аккуратно придерживая свой чемодан, чтобы ампулы не гремели, Эван невольно бросил взгляд на огромную статую Великого Вождя, пронзающую тусклую тьму его мыслей. Нет, ничего, подумал Эван. Входя в Министерство, он заставил себя забыть о нависшей угрозе.
Поднявшись на привычный, уже обыденный этаж, Эван приготовился пройти в свою кабину, как громкоговоритель проговорил нежным женским голосом: его ждёт Исаак Вайнберг, директор этого этажа. Внезапное указание вновь оторвало его от повседневной суеты, и это ощущение слегка насторожило его.
Зайдя в кабинку, Эван спрятал чемодан в нишу стола, стараясь не привлекать внимания. Он ощутил лёгкий трепет от того, что всё вокруг снова погружалось в свою рутину: сотрудники погружались в экраны своих терминалов, как будто становясь частью машин.
-А что если добавить Карлу агрессии? -Бормотал Исаак Вайнберг, сидя за столом, увлеченный заполнением документов. Его речь звучала как неясный бульон идей, взывающий к чему-то большему.
-Товарищ Вайнберг, я закончил с излучателями. -Произнес Эван, двигаясь к директору. Взгляд Исаака был прикован к страницам, как будто они могли рассказать ему всю правду.
-Да, за этим я тебя и пригласил, ничего не перепутал? -Вновь погружался в свои дела Вайнберг, продолжая бубнить под нос.
-Нет, всё как вы говорили.
-Отлично. Посмотрим, как это повлияет на общие показания тестирования личности... -Исаак вновь потерялся в своих записях, оставив Эвана один наедине с вопросами.
Эван медленно кашлянул, чтобы привлечь внимание директора к себе, чувствовал необходимость напомнить о своём присутствии, о своих фактических достижениях.
-На чем мы остановились? М-м-м, -Раздумья Вайнберга бесконечно затягивались, а Эван с любопытством искал в его словах нечто большее.
-Вы говорили, что излучатели - побочный проект вашей с отцом работы. А что было основной целью?
-К сожалению, я не могу тебе сказать этого, Эван, это секретная информация. -Прервал он, не поднимая глаз от своего стола.
-"Хеймдалль"? -Вырвалось у Эвана, и он ощутил, как Исаак моментально сжался от его слов.
-Да... - Вайнберг резко мотнул головой. - Что?! Нет! Я ничего не говорил!
-Но хотя бы в двух словах? Это наверняка какая-то гениальная идея! -Голос Эвана был полон надежды, что тот попытался ухватиться за её хвост.
-Гениальная? Не то слово! Ну хорошо... В двух словах? Мир несовершенен.
Эван обдумал сказанное, но быстро уколол себя мыслями насчёт общечеловеческой природы.
-Извините, товарищ Вайнберг, но не такая уж... эм... новая мысль, -Произнес он с иронией.
-Новизна мысли определяется выводами из неё, Эван. Мы с Калебом пришли к выводу, что несовершенство можно исправить, если исправить тех, кто его создаёт. То есть людей. Либо они перестанут делать ошибки... Либо их придётся заменить на тех, кто ошибок не делает.
-Заменить?! Кем? -Сердце Эвана забилось быстрее. Эта пронзающая мысль как будто сверлила его сознание.
-Оглянись вокруг? Тебе всё ещё непонятно? -Вайнберг смотрел на него с некой уверенностью, обляпав предвкушением.
-Клоны? Вы хотите заменить людей клонами? -Эван попытался представить эту реальность, которая разрывала его представление о человечности на куски.
-Для начала мы просто должны лучше изучить людей. Препарировать их сознание. Понять их суть, чтобы не повторить их ошибок в клонах. Кстати, ты уже прошёл тестирование личности?
-Зачем оно нужно? -Эван впервые услышал о тесте.
-Для работы мне необходимо постоянно проверять обобщённый уровень различных характеристик личности стандартных людей. Тестирование позволяет оценить степень влияния наших идей и усилий на массовое сознание.
-Эм, нет, я не проходил тестирование, -Будто сжимаясь, произнес он, как будто предчувствуя, что это станет началом непредсказуемого поворота событий.
-Это обязательная процедура. В терминале можно ответить на вопросы теста. А потом мы сравним твои результаты с общими.
-Зачем?
-Узнаем, насколько ты подходишь для работы здесь.
-Если это нужно для работы, тогда, конечно, сделаю!
С сопротивлением произнес он, разворачиваясь и направляясь прямиков к дверям, как вдруг его внимание привлекло что-то лежащее на столике около двери. Он заметил книжку - словарь Борейского. Обернувшись, он запомнил о том, что Исаак усердно записывал, углубившись в свои мысли. Свидетельство прозвучавших слов сплетались с загадочностью окружения. Эта книжка мерцала в его сознании как светящийся маяк, зовущий исследовать глубины прошлого. Эван почувствовал, как что-то внутри него заворошилось: эта книга, возможно, не была просто обычным термино-словником, а хранила секреты, способные соединить куски пазла в его миссии.
Эван бросился к выходу, хватая книгу с таким азартом, как будто он маленький мальчишка. Он не оглядывался, не позволял себе ни секунды колебания, даже зная, что в этом поступке заключено больше, чем простое хищение - в нём дремали последствия. Мгновения позже он оказался в своей кабинке, укрытой от глаз, и, сжав книгу в ладонях, стремительно активировал терминал. "Тест предназначен для сбора статистических данных о личности," - гласило расплывчатое предупреждение. Путь, который он выбрал, был окружён невидимыми стенами, выстроенными самой системой, и, как это часто происходило, любые попытки сбежать от предопределенности оборачивались ещё большей ловушкой.
Слова теста стучали в его голове, резонируя с витающими вокруг идеями о контроле и манипуляции. Эван уселся, принудительно собравшись с мыслями, готовясь погрузиться в этот абсурд. Вопросы швырялись к нему, некоторые казались почти дурацкими: "Если скрестить единорога и осьминога, что получится?" В ответах указывалась три варианта, но даже самый недалекий, мог бы пройти этот тест. Нужно было просто выбрать вариант где был Великий Вождь. Так как он всегда будет прав, даже в самых нелепых сценариях. Каждый ответ был тщательно вален в глину из порока и добродетели, переплетенных в один замкнутый цикл, как два существа, ищущие друг друга в необъятной тьме.
По мере того как Эван проходил тест, несоответствие норм становилось скрытым основным занятием его сознания. Он посмотрел на лица клонов, слепые, механические существа, которые существовали как продукт новой жизни. Жизнь этих существ была предрешена - они были существами для работы, созданными на удаление, как инструменты в руках бездушного правления. Острая мысль о своих собственных мыслях пронзила его - как же поразительно было разглядеть себя в них и осознать, что он теперь тоже часть этого механизма.
С трудом завершив тест и закрыв экран, он поднялся, подводя итог своим мыслям, которые собирались в один бесконечно тревожный клубок. Сжимаемые в ладонях ампулы, они стали его билетами в другую реальность, где он смог бы спасти своих собратьев или, по крайней мере, попытаться что-то сделать. Время обеда уже стучало по стенам, и кофейный запах наполнил зал обыденностью и безысходной атмосферой. Эван пробирался через зону отдыха, где сослуживцы собирались за стойками поглощая кофе, которая ассоциировалась с потреблением, но не с насыщением.
Он невидимо прошел к колбе, где все так же в программном сбое стояли клоны, сформированные как лотки для работы. Они были его целью, но были ли они его врагами? Когда он, прикрыв ампулы только что украденной книгой, подошёл ближе к одному из них, его рука пролетела, как разрывающая тишину заря, и он ввел инъекцию. Клон слегка подпрыгнул, его заметная реакция оказалась такой же странно хрупкой - ей не хватало оживленного беспокойства, присущего человеческому.
Эван, теперь отрезанный от реальности, продолжал, его нервы нервничали на пике ожидания. С его действиями все казалось естественно, но безумие пригрезилось с ужасом, когда он продолжал подводить итог своим необдуманным действиям. Он был охвачен опасностью и конфузом, ведь в какой-то момент ему стало ясно, что вся эта театральная игра могла привести его в бездну, где смыслы теряются, а ошибки становятся роковыми.
Завершив последнюю инъекцию, он спрятал ампулы в карман, как будто это был зловещий секрет. И вдруг его внимание привлекло что-то непривычное. Этот прорезающий взгляд. Мария Кури, её яркие глаза, как острые клинки, пронзили его издали, и в ту же секунду он почувствовал, как весь мир свернулся в один момент. В её взгляде была ясность, которая видела его не только как исполняющего свою миссию, но как часть системы, которую обеим им не удастся изменить.
Эван аккуратно улыбнулся Марии, и его лицо озарилось лёгким светом. Он резко открыл словарь и подошел к ней, словно желая вырваться из тьмы, которую он сам сотворил.
-Привет, Мария! -Произнес он, наслаждаясь тем, как её глаза распахнулись от удивления. Она долго стояла в замешательстве, словно попала в ловушку собственных мыслей, и вдруг все тревоги, тягостные ожидания и промыслы Эвана растворились в воздухе.
-О!! Ты говоришь на моем языке! -Воскликнула она, в её голосе звучала нотка радости. -Наконец-то кто-то додумался взять словарь!
Но Эван, продолжая переворачивать страницы, вынужден был взять себя в руки.
-Помедленнее, Мария. Честно сказать, я специально украл словарь у Исаака, чтобы узнать, почему ты не работаешь. -Его слова, как холодный ветер, обрушились на неё, и недоумение вновь окутало её лицо.
-Не работаю я?!
-Да. -Эван произнес это с уверенностью, зная, что правда иногда может быть тяжела для восприятия. -Оливер Вертински говорит, что ты занимаешься нейробиологией и генетикой: он утверждает, что код ДНК - универсальный язык, не требующий перевода на язык человеческий. Он ждет от тебя результата.
-Мария фыркнула. -Универсальный язык? Если бы Оливера твоего каждую ночь бил тюремщик, он бы забыл все языки! -Краем глаза она бросила взгляд на свою кабинку, где стоял грозный охранник, его массивная фигура казалась воплощением всех зол этой системы.
-Эван вздрогнул, осознавая глубину её страха. -О чем ты говоришь?
-Весь день я сижу и жду ночи. Мне страшно писать! Не могу читать! Не могу ничего!
Казалось, что каждое слово её звучало как приговор.
-Почему? -Прошептал он, хотя уже догадывался о печальной истине.
-Ночью охранник приходит... Злой. Плохой. Никто не видит. - В её голосе слышалась безнадежность, настигающая его, как тёмная тень.
-Тебя избивает охранник?! Почему ты ничего не рассказала?! Ах, да... -Эван поймал себя на том, что его волнение перешло в ярость. Это было безобразие!
-Сообщить пыталась я. -Её голос стал ещё тише. -Не понимает никто. Мне страшно. Выхода нет.
Эван почувствовал, что внутри него разгорается пламя. -Это безобразие! Я этого так не оставлю! Или он отстанет от тебя сам, или я найду на него управу, и ему придется сильно пожалеть!
-Нет, Эван! -Её голос стал более настойчивым. -Хуже будет! Не выдержу этого я!
На этом Эван почувствовал, как его решимость начинает дрожать. -Не переживай! Я добрался до этого этажа через такие препятствия, что какой-то охранник меня точно не остановит!
Эван оставил некую надежду в душе Марии, когда она с новой лёгкостью вернулась в свою кабинку, не смея взглянуть в глаза своему тирану. Но его собственное воодушевление росло, когда он уже стремительно направился к Вертинскому, обдумывая, что именно он ему скажет. На пути к терминалу, где он работал с клонами, его охватил здравый рассудок - единственное, что могло победить охранника, это не сила, а ум. Подходя к Вертинскому, он произнёс:
-Отвлекать будешь?
-Я выяснил, почему Мария Кюри не работает. Можем об этом поговорить?
-Выкладывай! –Ответил Вертинский, тем, менее не вдаваясь в подробности состояния духа своего подчинённого.
-Всё упирается в языковой барьер: она не понимает, что от неё нужно. А вы не поймёте, что она придумала, потому что не знаете языка.
-И что делать? -Вопрос был более риторическим, чем практическим.
-Найти переводчика! Я знаю, что с ними проблемы, но если хотите, чтобы она работала - придётся поискать!
-А ещё придется раскошелиться! -Его голос стал резким, обнажая обиду. Чертовых переводчиков осталось мало, и они ломят такие цены, что того и гляди, тебе останутся только штаны!
На секунду Эван задумался, но, ощутив безысходность ситуации, он запустил в голове эксперимент: его собственная борьба за спасение Марии стоила больше, чем простое благополучие.
-Удержите часть моего жалования.
-Ты хочешь оплатить услугу переводчика? -Недоверчиво спросил Вертинский, его слепую формальность заменяло торжественное понимание.
-Мы же в одной лодке, Оливер! Я готов на всё ради Министерства.
-Не верю. Но похвально. Хорошо, я попробую решить проблему.
Слова Вертинского повисли в воздухе, непрозрачные и тяжёлые, как сама система, в которой они жили. Каждый из них был орудием системы, но именно этот момент заставлял Эвана чувствовать себя человеком, имеющим право на выбор, пусть даже и безумный. В какую же реальность он теперь вёл свою верную подругу? Словно одно неверное движение могло отбросить их обратно в бездну безмолвной подчиненности, где слова стали лишь шёпотом среди войны, веденной официальными документами.
На этом основании Эван вновь отправился в путь, его вызов, его поступок, светящийся во мгле, оставлял неясные следы надежды - надежды, что его мелкий протест мог вызвать цепную реакцию. Он знал, что мире, где каждая составляющая конструкции навязывает смысл и подчиняет себя неведомой власти, надежда становилась всё более редким даром. Но когда жизнь превращается в борьбу, надежда может стать единственным оружием, способным помочь двум людям выжить в этом безжалостном механизме, ущемляющем любую индивидуальность.
Стоя перед массивными стальными дверями, укутанными в тишину, Эван ощутил ледяное дыхание технологий, с которой не имел ничего общего. На поверхности створок, гравированные древние знаки придавали им вид артефакта из забытых эпох - символы власти, познания и, возможно, даже предательства. Они говорили о величии, о стремлении человечества к контролю над природой, но Эвана это вовсе не волновало. Отрешенность, исходящая от двери, делала его еще более решительным. Он лишь подошел ближе и в этот момент двери распахнулись вперед, вселяя в него ощущение неотвратимости судьбы, от которой невозможно было сбежать.
-Рад тебя видеть, Эван! -Радостно произнес Исаак, вставая из своего кресла. Его жесты были наполнены искренностью и нетерпением, в то время как его глаза сверкали, как будто скрывали за собой далекие замыслы.
-Я прошел тестирование, товарищ Вайнберг! -Сообщил Эван, гордясь своей стойкостью во времена испытаний, которые, казалось, располагались на грани человеческих возможностей.
-Да, я уже видел. Отличные показатели, Эван. Честно говоря, не ожидал, что ты настолько подходишь! -Слова Исаака повисли в воздухе, он тут же посмотрел на Эвана, поднимая его тревогу.
-Подхожу для чего?
-Пойдем, я покажу тебе что-то особенное. -Пригласил Исаак, указывая на стену, где был развешан огромный чертеж какого-то механизма. Эван невольно приподнял брови, следя за движениями своего наставника, и тот нажал на кнопку, расположенную на столе. Мгновение спустя стена начала раздвигаться, открывая проем, откуда хлынул ослепительный свет, так что Эван инстинктивно прикрыл глаза рукой, словно предчувствовал, какой кошмар предстоит ему увидеть.
Пройдя за Исааком, он оказался в огромном цехе, где производились клоны. Эван понимал, что существует такое место, но размеры, вырастающие до самого неба и уходящие в бездонную глубь, обрушились на его сознание с невероятными последствиями, не оставляя его рациональному мышлению шанса. По всему цеху слаженно происходили все этапы клонирования, оживляя невообразимую реальность, где каждое создание - лишь отражение кем-то осознанной идеи или очередного эксперимента. Это было не просто производство - это была масштабная картина, где производство и репродукция танцевали в унисон, пока идеальные клоны с конвейера уходили в соседний зал, где трудился Эван.
Однако главным "экспонатом" этого зала оказался памятник Исааку Вайнбергу, возвысившийся на троне, как древний правитель, облеченный в железную мантию. Остановившись на небольшом балкончике, он раскинул руки, словно желая обнять всю эту технологическую симфонию.
-Это моя лаборатория! Но я называю её тронным залом. Именно здесь сосредоточено будущее нашего государства! Если всё сложится хорошо, я расскажу тебе обо всем подробнее.
Следуя за Исааком, они начали подниматься по эскалатору на просторную площадку, где Эван мог различить лишь верхушку колбы. Внезапно, с другого эскалатора начали спускались Карлы, выкрикивая: "Слава Исааку Вайнбергу!" Исаак в ответ, с безапелляционной уверенной улыбкой, здоровался с ними, как будто это было чем-то самым естественным на свете. Этот ритуал повторялся снова и снова: "Слава Исааку Вайнбергу!" - "Здравствуйте, Карлы!" "Слава Исааку Вайнбергу!" - "Здравствуйте, Карлы!!! Как же мне это надоело! "
Пока они поднимались, Эван всё внимательнее разглядывал рабочую площадь, где его взгляд поймал знакомый силуэт карликовой жизни внутри стеклянной колбы. Она была огромным стеклянным бутлем, запечатанным по краям, с извивающейся трубкой, как артерия, подающей изобилие жидкости. Она освещала своего обитателя мягким нежным светом, давая ему возможность существовать в этом искусственном мире. Внутри, в синей жидкости, медленно покачивался "Карл Ноль" - первый эксперимент, тот самый начальный слепок. Всё его тело давало ощущение предельной незавершённости, словно у него унаследованы черты человека, который подвергся неудаче. Его лицо было размытым, неясным, а глаза предательски безжизненными, светили неотразимой тоской, олицетворяя унижения и тревоги, которые его создатели не могли ощутить. Эван на мгновение задумался: «А кто тогда болтается в нашем зале?»
-Ну, вот мы пришли. -Произнес Исаак, остановившись у колбы. - Всё, что ты видишь вокруг - результат слаженной работы человека и клона! Это Карл Штейн, знакомься! Так называемый Карл Ноль. Первый слепок. Эталон.
Эван замер, переваривая слова Исаака. Внезапно его ум наполнился скепсисом, который он не мог сдержать.
-Как-то он не тянет на эталон человека... –Тихо произнес он, заставляя фразы звучать как легкий шёпот, который мог бы вызвать улыбку и насмешку, но на самом деле это был глубокий вопрос о природе сущности и идентичности, о том, что, возможно, потеряно в этом потоке конвейерного производства клонов. С каждым новым взглядом на Карла Ноля Эван чувствовал, как бездушная механика этого процесса придавливает его ум до предела, заставляя размышлять о том, какой ценой оплачивается такое "совершенство" и какую роль в этом играют высокие идеалы человечности.
-Так для этого и существуем мы - генетики и биологи. -Сказал Вайнберг, слегка нахмурившись. Его глаза, пронизанные светом холодной аналитики, метнулись к Карлу Нолю, захваченному в ловушку своей сосуда. -Снимая с него копию, мы закладываем генетический код, исправляющий тело, а в сознание - «прошивку», которая подавляет ненужные воспоминания и эмоции. Мы усиливаем качества, которые нам необходимы: исполнительность, подчинение, выносливость, отсутствие любознательности, сострадания и переживаний.
Эван морщился, как будто эти слова оставляли горький привкус в его устах.
- То есть ваша основа вам вовсе не важна? Зачем же вы тогда держите Карла здесь?
-Так сложились исторически обстоятельства, что все наши технологии заточены именно на нем. Но недавно возникла проблема с прошивкой, которую мы никак не можем одолеть.
-Ошибка в прошивке? -Переспросил Эван, не в силах скрыть недоумения.
-Да. У Карла была довольно... сложная жизнь. Все страхи, переживания и потери скрыты у него глубоко внутри и проявляются у его клонов в самый неожиданный момент, как трещина на стекле. -Объяснил Вайнберг с усталой интонацией, как будто уже смирился с идиосинкразией своего создания.
-И что вы намерены сделать? -Продолжал Эван, отзываясь на тревогу своего консультанта.
-У меня есть гипотеза, что пробой создает комплексное воспоминание о последнем годе жизни Карла. Здесь что-то произошло. Что-то очень плохое. -Ответил Вайнберг, в голосе которого сквозил тяжелый упрек и мучительная надежда.
-И как это исправить? -Вопрос был логичен в своей простоте.
-Нужно выяснить, какие именно события произошли, и какая комбинация воспоминаний вызывает такой эффект.
-Разве это вам не известно? -Удивился Эван, его любопытство вновь обострилось.
-Когда я режу лабораторную мышь, мне не важно, сколько у нее было братьев и как хорошо она спала. –Проговорил Вайнберг, отчужденно оценивая его возражения. -Клоны должны подчиняться прошивке - вот что я знаю.
-Но он же не мышь?
-Эван, мне некогда играть с тобой в философские игры. Нужно выяснить, что произошло с Карлом, и узнать, как воспоминания пробивают прошивку.
-То есть выяснить, от чего ему плохо, и в какой-то мере снова сделать ему плохо?
-Именно! «Это называется «научный эксперимент», если ты не знал», -Произнес он с легким сарказмом.
Эван замер на мгновение, осмысливая услышанное. Он стоял на грани сути, где философия встречи с моралью пересекалась с логикой, создавая новый парадокс. Эксперименты с Клоном, лишенным своей истинной души, звучали как конфронтация с самым важным аспектом его человечности. Этот климат абсурда заставил его пересмотреть принципы самих научных изысканий. Какой ценой определяется научная истинность, и где проходит грань между сознанием и бездной?
Но, несмотря на растерянность, Эван согласился помочь Вайнбергу. Когда Эван выразил готовность, его наставник мягко улыбнулся, словно допустив в душу свежий поток надежды.
-Для начала собери всю информацию о последнем годе жизни Карла Штейна, все, что найдешь. Твои коллеги могут знать что-то; им иногда была нужна такая информация для работы. Уверен, что что-то существует в архивах.
-А дом, где он жил, сохранился?
-Кстати! Отличная мысль! Можно проверить дом - может, там есть какие-то эмоциональные привязки.
-А потом? -Допытывался Эван, не желая упустить из виду значимость вопроса.
-Потом мы создадим визуальную симуляцию сознания Карла и скормим ему всё, что нашли. Если моя гипотеза верна, мы найдем источник пробоя в прошивке.
-А если нет? -С тревогой спросил Эван.
-Будем искать, комбинировать, пробовать. Когда-то же должно получиться! -Уверенно завершил Вайнберг, будто вселял в Эвана желание отправиться на охоту за результатами.
Эван развернулся, уже готовясь уйти в свой зал, как вдруг в его голове всплыло любопытство, как древнее эхо времён: он решил узнать у Исаака, слышал ли тот что-нибудь о путешествиях во времени и связанных с ними технологиях. Возможность изменить прошлое, обойти время, выдолбить из воскрешаемой памяти что-то важное - его мысли устремлялись туда, где реальность преломлялась, ведь научные эксперименты не всегда были связаны с замкнутой идеей о том, чтобы творить или разрушать; они могли также служить мостом к искуплению и пониманию. Будущее социальных экспериментов с клонами зависело от решения, которое, возможно, предстоит принять, где философия пересекается с наукой, а наука вновь говорит о месте человека в безличной машине.
Эван обернулся, полагая, что, возможно, он зря открыл рот, предчувствуя, как слова тяжелым грузом повисли в воздухе. Внутри него заклокотали тени сомнений, полные ужасов и восхищения. Он искал правоту в море неопределенности.
-Исаак, можно задать вам вопрос как ученому: вы верите в путешествия во времени?
-Чисто теоретически. -Произнес Вайнберг, его голос строго отзвучал в пространстве лаборатории. -Если опираться на наши знания, можно переместиться в будущее, если двигаться с достаточно высокой скоростью. Вернуться в прошлое невозможно.
Эван задумался. Его ум метался, и он почувствовал, как страх шепчет ему о глубинах утраченных возможностей.
-Точно?
-Что тебя беспокоит, Эван? Ты изобрел машину времени?
Не зная, как вырвать свои мысли из желудка, он ответил, внезапно осознавая все нелепость своей ситуации:
-Я-то нет! Но недавно ко мне домой пришел один мужик, представился Горацио Ньюпортом и сказал, что он прилетел из прошлого.
Вопрос, как искра, разгорелся на глазах Вайнберга.
-Горацио Ньюпорт? Наш Горацио? -Удивление окрасило его лицо в мрачные оттенки. -Любопытно! И что он хотел?
-Он хотел, чтобы я вмешался в технологию клонирования, потому что в ней, дескать, какие-то ошибки, и в будущем клону станут нападать на людей.
-Чушь! Этого не может быть!
Раздражение вспыхнуло в груди Эвана.
- Чего - ошибок?
-Ошибок! Тем более! Технология почти идеальна! -Констатировал Вайнберг, его голос обрел налет высокомерия. - Я говорю про путешествия во времени - это чистой воды идиотизм!
Словно под давлением гнетущей реальности, Эван не удержался.
-Да? Эм... А что если я ему поверил?
Замерев от этических скачков своего собеседника, Вайнберг спросил:
-Что значит, ты ему поверил, Эван? Ты что, вмешался в технологию?
-Ну да... -В его голосе зазвучали неопределенные нотки, как если бы он раскрыл куклу, готовую сплясать финал своего несчастного номера. - Я внес изменения в прошивку и подменил вакцину, потому что ваша была бракованной.
-ЧТО?! Эван, ты понимаешь, что ты наделал?! Ты знаешь, что тебя теперь ждет?! -Резкость в голосе Вайнберга разразилась как гром среди ясного неба. Эмоции заиграли в его глазах, мерцающих, как угроза. Эван ощутил, как сердце стало разрываться от страха; он оказался перед лицом Исаака, как загнанное животное, и без раздумий бросился к его ногам, пузом прижимаясь к холодному кафелю.
-Виноват!!! -Закричал он, словно становился жертвой катастрофы неведомого мира. -Больше не повторится!!! Готов искупить!!!
-Ну-ну... - Исаак усмехнулся, его смех окутывал Эвана, как тихий ветер, знающий больше, чем он может выразить словами. На самом деле, Исаак ничего не собирался делать с Эваном, так как после того как Эван получил повышение на этот этаж, Исаак уже все знал об нём. И так же он знал кто к нему приходил, зачем и что он делал. В глубине души Вайнберг осознавал, что эксперимент, даже если он не имеет выхода, был важнее личной безопасности. В этом таилась суть существования самого эксперимента. -Вольно, боец, у нас тут храм науки, а не казарма. Хорошо, что ты признался, еще не поздно все исправить. А вот Ньюпорта мы переведем в место получше этого. -Добавил он с легким намеком на насмешку, произнося слова, которые обдавали холодом, что казалось они находятся в морозильной камере или просто на полу было холодно.
Исаак отошел, оставив Эвана на кафельном полу, в смятении и в безысходности. Эван приподнялся, и неимоверная боль в груди заставила его охнуть; он ощутил, как его сердце разрывалось на тысячи кусочков. За несколько секунд его жизнь пронеслась перед его глазами, как захватывающий, но жестокий сон, унося в бездну. Мысли о будущем заползали в него, как корни древнего дерева, и он трусливо испугался не за себя, а за свою семью, за тех, кого он не в силах был защитить от бурь, грозящим им в этом жестоком мире.
Выбравшись в свой рабочий зал, Эван увидел знакомую картину: два огромных бугая выволакивали Горацио Ньюпорта в центр зала. На лицах охранников читалась ненависть, дикая радость, но закон не знал ни милосердия, ни страхования от жестокости. Как заряд молнии, поступали удары дубинки в его научное тело. Взвизгнув от своей удушливой кардиограммы, Эван отвел взгляд.
Горацио не успел даже понять, что происходит. Кровь, яркая и свежая, залила белоснежный пол, как следы настоящей трагедии, обливаясь в сотни отпечатков. На глазах всех, даже клонов, притихших вокруг, он потерял сознание, и гордость падающего под контролем ожесточенная натура вернулась к своему божественному истоку - справедливости.
Неожиданно чувства, как тень, охватили Эвана. Он вновь ощущал знакомый ему конфликт, переплетенные нити; с одной стороны, он избавился от конкурента, а с другой - он вновь разрушил чью-то судьбу. Однако, в глубине души, он знал: что Горацио сам стал жертвой своих манипуляций, обманув Эвана, решив испытать крайние меры, чтобы добиться своего. Горацио и двое охранников исчезли в железных дверях лифта так же быстро, как и сомнения Эвана, он немного ощутил, что его доброе и ранимое сердце, превратилось в каменное.
Ослабленный и выпотрошенный, он повернулся к своей кабинке, углубившись в мир размышлений, окруженный глухим шорохом. Каждый шаг давался ему с трудом, как будто под ногами крыша обрушивалась, и его собственное сердце, как будто, выбило последнюю надежду. Слепая борьба внутри него требовала ответа: кто был настоящим злодеем в этой игре?
После однообразных интерпретаций клонированных существ и утренних беспокойств, которые заставили Эвана изморозиться, он стоял на грани завершения рабочего дня. Его мыслительный процесс, застрявший где-то между раздражением и страхом, неожиданно прервала гудящая сирена, оповещая о конце смены. Со всех концов зала, словно напуганные стая птиц, сотрудники ринулись к лифту. Эван, обеспокоенный мыслью о Карле Ноль, толкался среди них, изо всех сил пытаясь найти Оливера, надеясь, что тот сможет пролить свет на его тревожащие вопросы.
-Эван? -Воскликнул Оливер, его голос звучал как мелодия, перекрывающая шум толпы. Усмехнувшись, он поправил свои блестящие очки, и его лицо отошло от будничной заботы к выражению дружелюбия.
-Тебе что-нибудь известно про Карла Ноль? -Эван, выждав подходящий момент, сблизился с Оливером, их шаги синхронно ковыляли в директорию, полную ожиданий и непредсказуемости.
-Да, интересовался когда-то… Это первый клон, созданный на основе человеческого прототипа, Карла Штейна. Я всё время хотел узнать, в чем его исключительность, что из него решили размножить.
-И что выяснил? -В голосе Эвана послышалось искреннее любопытство, которое вызывало у него ностальгические моменты из потока времени.
-Да ничего особенного. Обычный мужик средних лет, со средним уровнем интеллекта и здоровья. А вообще, просто запроси данные в архиве, там всё прописано!
-Спасибо, попробую! -Живое тепло общения с Оливером дало Эвану немного энергии.
Прощаясь с Оливером, Эван вышел на площадь, где скользил в сторону скамейки, стоящей пред величественным памятником Великому Вождю, созданным с философией, что искусство – это общественное служение. Деревья, охватывающие площадь, тихо двигались в ритме вечернего ветерка, словно желали поговорить с Эваном. Он уселся на скамейку, нервно взглянув на тени вокруг. Внутри него до сих пор тревожило какое-то зловещее беспокойство, свобода мыслей сопровождалась неким небесным весом, который не отпускал его, словно разрозненные глубины детских воспоминаний.
Эван закрыл глаза и вспомнил, как гораздо чаще рос с матерью, чем с отцом. Работа отца затягивались, забирая его карму в бесконечные ответственности. Мать была вечно рядом; она навевала ему в сказки, рассказывала о чудесах, обнимая его на стуле вместо привычных отцовских шуток или слов строгого проникновения. Она всегда оберегала, как оберегают цветы в оранжерее, но отца он почти не знал. Каждый раз, когда он закрывал глаза, чтобы уснуть, Эван искренне надеялся встретиться с ним в снах, чтобы забыть о пустоте, охватывающей ему душу.
В эти мгновения его сердце сжалось от тоски. Он скучал, и не только по матери или отцу, но и по своей жене и дочке, которые были единственным светом в его сером, механистическом мире. Мгновения радости в их глазах, их работа, выбранные вслепую, каждый день оставляли в нем неугасимую искру, быть может, ту искру, которая позволит ему постичь реальную сущность жизни.
Время шло неумолимо, и вечерело, превращая улицы в лунные мосты к воспоминаниям. Эван ощутил, что пора уходить. Нужно было отправиться домой, чтобы услышать ободряющий голос в Министерства Информации, надеясь отыскать подтверждение своим страхам, упаковать свои мысли в четкие ответы. Он встал со скамейки, почувствовав себя более решительным, и, вглядываясь в небо, где реальность начинала обрисовываться в тени отражения. Эван вновь начал свой путь, полон ожиданий и непонимания.
Эван вбежал в квартиру, торопливо закрыв за собой дверь, как будто опасался, что за ним могут следовать, тени, таящиеся в углах. Он не терял ни секунды - его рука инстинктивно потянулась к телефону, набирая номер Министерства Информации.
-Здравствуйте, Министерство Информации слушает вас. Что вы хотите узнать?
Гладкий, бездушный голос раздался в трубке - голоса, подобного которому многие искали утешения, отождествляя его с чем-то почти ангельским. Но Эван, растворенный в своих мыслях, не осознавал, что общается с бездействующей машиной, тщетно надеявшейся быть подобной живому существу. Она была лишь механизмом, обрабатывающим информацию о людях, сокрытых за завесой бюрократии и тайны.
-Я хочу получить информацию о Карле Штейне. –Произнес он, стараясь сосредоточиться на звучании своего голоса.
-Выполняю запрос... Карл Штейн. Личное дело засекречено. Досье уничтожено распоряжением Министерства Новейших Научных Разработок. Последнее место работы - управляющий доходным домом класса "Д" по улице Крушвице, 6.
-Спасибо. -Просто произнес Эван и положил трубку, а его мысли уперлись в тот адрес, знакомый ему с прошлых визитов.
Не совершенно никакой чувствуя усталости, Эван вышел на улицу и стремглав бросился к метро. Дорога к улице Крушвице была ему знакома, как заученная песня, и вскоре он оказался на месте.
С прошлого визита, Эван наконец смог лицезреть всю картину этой улицы. Поработавшие руки времени присвоили дому мрачный, заброшенный вид. Треснувший фасад с серыми, выцветшими стенами, когда-то покрытыми белой краской, выглядели словно камень. Забытая забота размывала грань времени, исчезая с каждым годом, что прошелся по ней без прикосновения к краске. Бетонная лестница, ведущая к двери, напоминала ледяную горку, где каждый шаг мог оказаться последним.
Единственным условием, с которым здание переживало каждый день, были грязные деревянные окна с трещинами. Оторвавшийся кусок металла на крыше, пробитый временем, сталкивался с гнилыми перекладинами, способными отдать дань плесени. Чуть ли не единственное, что могло бы напомнить о жизни, - это ржавый почтовый ящик, который, несмотря на все усилия, никак не хотел плотно закрываться.
Эти обстоятельства, эти детали казались метафорой существования. Грязный кафельный пол, местами еще сохранивший остатков былой чистоты, сам напоминал о несчастливой жизни, раздираемой на части. В углу лестничной площадки, словно олицетворяя утрату, стоял надломленный куст в коричневом горшке, давно забытый и никому не нужный.
На первом этаже находились две квартиры, как и на всех остальных, кроме цокольного. Около входной двери стоял молодой управляющий, куривший папироску. Они уже встречались раньше. Управляющий, выдыхая облака дыма, с улыбкой пожал Эвану руку, те мгновения, когда между ними возникали малозначительные пересечения, выглядели подобно связи между углеродом и железом - простыми элементами, но необходимыми для создания чего-то большего.
-Натан придет только через час. -Произнес управляющий, дав понять, что его время тоже имеет значение.
-Я по другому делу.
-Интересно, с каким. -Хмыкнул управляющий, глядя на него с любопытством.
-Я из Министерства, мне нужна вся личная информация о бывшем управляющем Карле Штейне. -Сказал Эван, его голос был звучен, как звон колокольчика, но он почувствовал, что осыпает его слова мгновением настороженности.
Молодой человек немного покашлял, затем удивлённо ответил:
-Сам я его не видывал, но можете поспрашивать у жильцов. Сейчас как раз время ужина и они все в общей столовой.
Управляющий привел Эвана на цокольный этаж, где они встретили троих жильцов этого дома. Перед Эваном сидел старик, седовласый и с безумными глазами, словно частицы безумия летали рядом с ним. Напротив, него сидела его старуха, с волосами, собранными в подобие гнезда, и мужчина - округлый, с умными, скорее женственными чертами, одетый в большие очки.
Управляющий сделал представление, объясняя жильцам, чего именно хочет Эван. Скептические взгляды встретили его при просьбе рассказать о Карле Штейне и его семье. Они выглядели лишь посторонними участниками, уставшими от метаний системы, скованных двойными стандартами и тяжестью рабочего дня. Эван почувствовал, как время здесь, в этом старом и загадочном доме, пронизано ощущением беспокойства и недовольства. Его поиски обрастали новыми деталями, но все же оставались языком недосказанности, который без колебаний ускользал в бездну неведомого.
Первым нарушил тишину, затянувшийся кашель старика, звучавший как предвещание долгого рассказа. Его вставная челюсть щелкала, словно старая машинка, не желавшая подчиняться, и с трудом выходившие слова, объявили тяжесть, обремененные временем. Заслуженный работник архива, обладал множеством тайн, аккуратно собранных за годы, которые медленно, неохотно распекали из собственных недр.
-Я отлично знал эту семью. -Произнес он, кряхтя. -Жену звали Анна, а сына - Патрик, и дочка была... Марта. Она особенная, её здесь все любили.
Речь старика разворачивала перед Эваном картину, которую трудно было не впитать. Образ супруги, питающей интерес к детям, начинал оживать перед мысленным взором. Патрик, хоть и был шалопаем, но искал знания. Это было ли «нечто» среди его несоразмерных шалостей? Карл, в своей неподвижной уверенности, порой задавал вопросы о книгах, которыми не располагал сам Ранек, но их можно было найти у мерзавца Шиммера. Он, как бы то ни было, оказался той фигурой, которая притягивала вчерашние конфликты, но в действительности - отправной точкой бед в судьбе Карла.
Старик замялся на мгновение, словно собираясь с силами, чтобы продолжить, но его жена, старая Роза, перебила:
-Анна очень любила детей и была готова сделать все ради них. Когда Патрику нужны были деньги на университет, она пыталась продать свои вещи. -Её глаза наполнились слезами, а голос стал тихим, как если бы она оплакивала нечто, что нельзя было вернуть. -Она надеялась, что Карл сможет решить проблему, но он так и не нашел денег на учебу сыну, и Патрика отчислили.
Эван записывал каждое слово, его ручка оставляла за собой чёткие линии, как следы на бумаге, становясь естественным продолжением его мыслей и наблюдений. Грустные факты о жизни этих людей превращались в частички пазла, который он собирал в своем сознании.
Старик снова обрел волю к разговору и добавил, что однажды застал Патрика в прачечной - тот рыдал, уронив свои надежды, узнав, что его девушка, Андреа Горчик, стала жертвой безжалостной расправы. Неспокойные тени окружали этих людей, угасая вместе с их мечтами, оставляя лишь пустоту.
Как ни странно, Эван полагался не на себя, а на их совместную историю, он впитывал их страдания, оглядываясь на прошлое, и в этом процессе его сердце трепыхалось, как стенка натянутого знамени. Он невозможно ощущал истину, проступающую сквозь слова стариков.
Затем послышался голос Аллозия Шпака - кардиохирурга, ставшего редким светом в этом темном царстве. Он произнес, будто размазывая горечь по рассказу:
-Анна была чудесной женщиной, но нервная система у неё была слабая. Она погибла через месяц после того, как забрали Карла. Их дети к тому времени уже были мертвы.
Огонь жестокой реальности начал расползаться по комнате, словно туман, заполняя каждый углубленный взгляд, каждую взволнованную морщинку. Шпак продолжал:
-Когда её пришли выселять, она выстрелила прямо в живот Бруно Хемпфа, большого начальника. Следующие 11 выстрелов предназначались уже ей.
Небо, казалось, молчало, слушая их печальную симфонию. Эван осознал, что это не просто рассказ - это целая вселенная, где Великий Вождь светил лишь паразитирующим вольнодумством.
Спустя мгновение, Шпак добавил, упреждая взгляды, полные ожидаемого неподвижного страха:
-Я в газете прочитал о том обвале на шахте. Тогда погибло более 40 человек, в том числе и Патрик Штейн. Это был его первый месяц работы.
Казалось, сама атмосфера загустела, как воздух перед бурей. Доктор, охваченный вдруг слезами, продолжал:
-И дочка Карла, ей было нужно дорогое лекарство. А он не смог помочь. Никто не смог. -Голос его дрожал, а сердце, как свинцовая гиря, тяжело давило на грудь. -Марта умерла. Она говорила, что у неё внутри было солнышко, но вот это солнышко сожгло её.
Аллозий не в силах сдержать эмоции, громко зарыдал, словно его горе оказалось столь же неизменным, как река, что растекается под безмолвным небом. Эти откровения находили отголосок в душе Эвана. Он чувствовал, как его каменное сердце вздрогнуло, вбирая в себя чужие страдания.
Прощаясь с доктором и стариками, Эван пожал руку молодому управляющему, с его легким, почти незаметным презрением к судьбе людей. Крыша этого дома, закрывающая множество тёмных историй, больше не казалась ему таким бездушным сооружением. Когда он вернулся домой, его мысли заполняли пространство, словно все несчастья мира нашли свое отражение в этом убогом доме, унося с собой частицу той реальности, которую он попытался запечатлеть в своих записях.
Глава 4: Последний рывок.
Почитайте стихи автора
Наиболее популярные стихи на поэмбуке