geomant8


ВЕЛИКИЕ ИСТОРИИ ЛЮБВИ

 
22 авг 2019ВЕЛИКИЕ ИСТОРИИ ЛЮБВИ
ТУШНОВА ВЕРОНИКА: «НЕ ОТРЕКАЮТСЯ, ЛЮБЯ…»
 
27 марта в 1911 году родилась Вероника Михайловна Тушнова – поэтесса, на стихи которой написаны такие популярные песни, как «Сто часов счастья», «А знаешь, всё ещё будет!..», «Не отрекаются, любя»
 
Сборники её стихов не стояли на библиотечных полках и на прилавках книжных магазинов. Дело в том, что щемящая откровенность и исповедальность её поэзии были несозвучны времени коллективного энтузиазма.
 
И даже после перестройки стихи Тушновой не очень жаловали российские издательства. Зато ими пестрели девчоночьи дневники. Эти стихи переписывали, запоминали, они западали в душу, чтобы остаться там навсегда.
 
В ряде биографических статей и автобиографий годом рождения Тушновой указан 1915 год. Даты 1915—1965 выгравированы на памятнике на могиле Вероники Михайловны на Ваганьковском кладбище, так пожелала незадолго до кончины сама поэтесса. Однако в материалах Казанского литературного музея им. М. Горького и вышедшем в 2012 году в «Золотой серии поэзии» сборнике Тушновой «За это можно всё отдать», составителем которого являлась дочь поэтессы Наталья Розинская, утверждается, что Вероника Михайловна родилась 27 марта 1911 года.
 
Клуб любителей поэзии Вероники Тушновой провёл исследование и нашёл выписку из метрической книги о её крещении в 1911 году. Эту дату подтвердила и дочь поэтессы Н. Розинская. 1911 год рождения подтверждается также фактом того, что школу Тушнова закончила в 1928 году, в том же году поступила на медицинский факультет Казанского университета, что в возрасте 13 лет было никак невозможно.
 
Родилась Вероника в семье учёного, профессора медицины Казанского университета Михаила Павловича Тушнова (ум. в 1935). Мать — Александра Георгиевна Постникова, выпускница Высших женских Бестужевских курсов в Москве.
 
В Казани семья жила в доме на Большой Казанской улице (ныне — Большая Красная), затем на улице Миславского. Летом — на Волге, в Шеланге. Память о родных волжских просторах всю жизнь питала творчество Вероники. Увлечения её детства и юности — животные и цветы.
 
В 1928 году окончила в Казани одну из лучших школ города — № 14 им. А. Н. Радищева с углублённым изучением иностранных языков, хорошо говорила по-английски и по-французски.
 
Первым заметил литературную одарённость Тушновой её школьный учитель литературы Борис Николаевич Скворцов, нередко читавший её сочинения вслух как образцовые. После школы, по настоянию отца, видевшего в ней будущего врача, поступила на медицинский факультет Казанского университета. Биографы особо отмечают властный и деспотичный характер отца Вероники, в семье всё подчинялось его желаниям и воле, вплоть до распорядка дня, подачи на стол обеда или ужина.
 
В 1931 году в связи с переводом отца во Всесоюзный институт экспериментальной медицины (ВИЭМ) семья переехала из Казани в Ленинград, где Тушнова продолжила учиться в мединституте. Вскоре семья переезжает в Москву, где отец, как известный учёный, получает квартиру на Новинском бульваре.
 
Поступила в аспирантуру при кафедре гистологии ВИЭМ. В столице занялась живописью, тогда же началось серьёзное увлечение поэзией. В 1938 вышла замуж за врача-психиатра Юрия Розинского. В этом же году были опубликованы первые стихи.
В 1938 году Вероника родила дочь. В 1941 году, по совету читавшей её стихи Веры Инбер, поступает в Литературный институт им. А. М. Горького. Но учиться там не довелось: с началом Великой Отечественной войны вместе с матерью и маленькой дочкой Наташей эвакуировалась в Казань, где работала палатным врачом нейрохирургического госпиталя для раненных бойцов Красной Армии. Через два года, в феврале 1943 года, возвращается в Москву, работает врачом-ординатором в госпитале. Первый брак распадается.
 
Вся дальнейшая жизнь Вероники Тушновой была связана с поэзией - она в её стихах, в её книгах, ибо её стихи, предельно искренние, исповедальные порой напоминают дневниковые записи. Из них мы узнаём, что муж оставил её, но подрастала зеленоглазая, похожая на отца, дочь, и Вероника надеялась, что он вернётся: « Ты придёшь, конечно, ты придёшь, в этот дом, где наш ребёнок вырос».
 
И он действительно пришёл. Но всё произошло совсем не так, как она себе это представляла долгие годы, мечтая о его возвращении. Пришёл, когда заболел, когда ему стало совсем плохо. И она не отреклась… Она выхаживала его и его больную мать. «Здесь меня все осуждают, но я не могу иначе… Всё же он - отец моей дочери», - сказала она как-то Е. Ольшанской.
 
В 1944 году в «Новом мире» публикуется её стихотворение «Хирург», посвящённое многоопытному операционному эскулапу Н. Л. Чистякову, работавшему в этом же госпитале. Также в 1944 году в «Комсомольской правде» печатается цикл «Стихи о дочери», который получает широкий читательский отклик.
 
Дебютным сборником стихов и поэм стала «Первая книга» (1945), вышедшая в издательстве «Молодая гвардия». Творчеством Тушновой был очарован знаменитый актёр Василий Качалов, который, по словам его биографа В. В. Виленкина, «зачитывал» домашних и гостей стихами Вероники.
 
В 1947 году поэтесса стала участницей I Совещания молодых писателей и вернулась в Литинститут, правда, уже не студенткой, а руководителем творческого семинара.
 
По окончании войны Вероника второй раз вышла замуж. Второй муж Тушновой — физик Юрий Тимофеев. Подробности семейной жизни Вероники Тушновой неизвестны — многое не сохранилось, потерялось, родственники тоже хранят молчание.
 
Зато последняя её любовь, пришедшая в зрелом возрасте, «стихов не считала».
 
Расставание с первым мужем Тушнова переживала очень тяжело, и именно в те дни у неё и родились проникновенные строки, на которые в последствии написал музыку популярный композитор-песенник Марк Минков
 
Не отрекаются любя.
Ведь жизнь кончается не завтра.
Я перестану ждать тебя,
а ты придешь совсем внезапно.
А ты придешь, когда темно,
когда в стекло ударит вьюга,
когда припомнишь, как давно
не согревали мы друг друга.
И так захочешь теплоты,
не полюбившейся когда-то,
что переждать не сможешь ты
трех человек у автомата.
И будет, как назло, ползти
трамвай, метро, не знаю что там.
И вьюга заметет пути
на дальних подступах к воротам…
А в доме будет грусть и тишь,
хрип счетчика и шорох книжки,
когда ты в двери постучишь,
взбежав наверх без передышки.
За это можно все отдать,
и до того я в это верю,
что трудно мне тебя не ждать,
весь день не отходя от двери.
 
Последние годы В. Тушновой были очень трудны – тяжёлая болезнь, сложная, неустроенная личная жизнь.
 
Неизвестно, при каких обстоятельствах и когда точно познакомилась Вероника Тушнова с поэтом и писателем Александром Яшиным (1913-1968), которого она так горько и безнадежно полюбила и которому посвятила свои самые прекрасные стихи, вошедшие в ее последний сборник «Сто часов счастья». Безнадежно — потому что Яшин, отец семерых детей, был женат уже третьим браком. Близкие друзья шутя называли семью Александра Яковлевича «яшинским колхозом».
 
Поэтесса, с чьими стихами о Любви под подушкой засыпало целое поколение девчонок, - сама переживала трагедию .
 
Любовь эта была разделенной, но тайной, потому что, как писала сама Тушнова: "Стоит между нами Не море большое - Горькое горе, Сердце чужое." Александр Яшин не мог оставить семью, да и кто знает, смогла бы Вероника Михайловна, человек все понимающий, и воспринимающий обостренно и тонко, - ведь у поэтов от Бога "нервы на кончиках пальцев", - решиться на столь резкий поворот Судеб, больше трагический, чем счастливый?
 
Наверное, нет. ⁣Они родились в один день — 27 марта, встречались тайно, в других городах, в гостиницах, ездили в лес, бродили целыми днями, ночевали в охотничьих домиках. А когда возвращались на электричке в Москву, Яшин просил Веронику выходить за две-три остановки, чтобы их не видели вместе. Сохранить отношения в тайне не получилось. Друзья осуждают его, в семье настоящая трагедия. Разрыв с Вероникой Тушновой был предопределен и неизбежен. ⁣
 
Александр Яковлевич Яшин (настоящая фамилия — Попов) (1913–1968), поэт, прозаик. Родился 27 марта в деревне Блудново Вологодской области в крестьянской семье. В годы Отечественной войны ушёл добровольцем на фронт и в качестве военного корреспондента и политработника участвовал в обороне Ленинграда и Сталинграда, в освобождении Крыма. Он был красивым и сильным человеком. Среди тех, кто его ценил и любил, очень разные люди.
 
Добрыми отношениями с Яшиным дорожили Пришвин, Чуковский, Симонов, Тендряков… Как родного отца любил Яшина бывший детдомовец НИКОЛАЙ РУБЦОВ....
 
Красавица с выразительным лицом, глазами необыкновенной глубины. Умница. По воспоминаниям друзей, она была очень светлым и теплым человеком. Умела дружить. Умела ЛЮБИТЬ.... ⁣Старая, как мир история. История любви двух немолодых, людей. Счастливая и трагическая. Светлая и грустная. Рассказанная в стихах.
 
Вся страна зачитывалась этими стихами. Влюблённые советские женщины переписывали их от руки в тетрадки, потому что достать сборники ее стихов было невозможно. Их заучивали наизусть, их хранили в памяти и сердце. Их пели. Они стали лирическим дневником любви и разлуки не только Вероники Тушновой, но и миллионов влюблённых женщин.
 
Последняя, вышедшая при жизни Тушновой книжка «Сто часов счастья» — вся о об этой огромной, сжигающей любви...
 
Хмурую землю
стужа сковала,
небо по солнцу
затосковало.
Утром темно,
и в полдень темно,
а мне всё равно,
мне всё равно!
А у меня есть любимый, любимый,
с повадкой орлиной,
с душой голубиной,
с усмешкою дерзкой,
с улыбкою детской,
на всём белом свете
один-единый.
Он мне и воздух,
он мне и небо,
всё без него бездыханно
и немо...
А он ничего про это не знает,
своими делами и мыслями занят,
пройдёт и не взглянет,
и не оглянется,
и мне улыбнуться
не догадается.
Лежат между нами
на веки вечные
не дальние дали -
года быстротечные,
стоит между нами
не море большое -
горькое горе,
сердце чужое.
Вовеки нам встретиться
не суждено...
А мне всё равно,
мне всё равно,
а у меня есть любимый, любимый!
 
⁣Казалось бы, всё было у Яшина до встречи с Тушновой, но чего-то не хватало:
 
Что-то мешает
Работать с охотой.
Все не хватает
В жизни чего-то.
 
Днем не сидится,
Ночью не спится...
Надо на что-то
Большое решится!
 
С кем-то поссориться?
С чем-то расстаться?
На год на полюсе
Обосноваться?
 
Может, влюбиться?
О, если б влюбиться!
Что-то должно же
В жизни случиться.
 
Если б влюбиться,
Как в школе когда-то,
Как удавалось
В седьмом
И в десятом -
 
До онеменья,
До ослепленья,
До поглупенья,
До вдохновенья!
 
Снова стоять
На морозе часами,
Снова писать
Записки стихами.
 
Может в этих
Наивных записках
Вдруг обнаружится
Божия искра.
 
И превратятся
Мои откровения
В самые лучшие
Стихотворения.
******
А. Яшин
 
И случилось. В жизнь ворвалась любовь. Его любит удивительная женщина, талантливая, красивая, тонко чувствующая… Длительные, очень неровные, бурные отношения любящих друг друга людей, к тому же поэтов, выплёскивались на страницы поэтических сборников.
 
«И превратятся мои откровения в самые лучшие стихотворения», — писал Яшин в 1961-м году. Воистину это так, потому что в последние годы жизни его буквально прорвало, и я просто советую найти, прочитать и сравнить ранние и поздние его стихи.
 
Любовь была тайной. Любовь была грешной. Вероника, видимо, не позволила себе разрушить его семью, потому что, как мудрая женщина, понимала: на чужом несчастье счастья не построишь.
 
Вероника Михайловна даже и не помышляла о том, чтобы увести любимого из семьи. Она бы никогда не смогла быть счастлива, сделав несчастными других:
 
Небо желтой зарей окрашено,
недалеко до темноты...
Как тревожно, милый,
как страшно,
как боюсь твоей немоты.
Ты ведь где-то живешь и дышишь,
улыбаешься, ешь и пьешь...
Неужели совсем не слышишь?
Не окликнешь? Не позовешь?
Я покорной и верной буду,
не заплачу, не укорю.
И за праздники,
и за будни,
и за все я благодарю.
А всего-то и есть:
крылечко,
да сквозной дымок над трубой,
да серебряное колечко,
пообещанное тобой.
Да на дне коробка картонного
два засохших с весны стебля,
да еще вот — сердце,
которое
мертвым было бы
без тебя.
******
 
Я одна тебя любить умею,
да на это права не имею,
будто на любовь бывает право,
будто может правдой
стать неправда.
Не горит очаг твой, а дымится,
не цветёт душа твоя - пылится.
Задыхаясь, по грозе томится,
ливня молит, дождика боится...
Всё ты знаешь, всё ты понимаешь,
что подаришь - тут же отнимаешь.
Всё я знаю, всё я понимаю,
боль твою качаю, унимаю...
Не умею сильной быть и стойкой,
не бывать мне ни грозой, не бурей...
Всё простишь ты мне, вину любую,
кроме этой
доброты жестокой.
 
Вдвоём им приходилось бывать не часто. Яшин тщательно скрывал возлюбленную от друзей и знакомых. Встречи были редкими. И вся жизнь влюблённой женщины превратилась в мучительное ожидание этих горько-счастливых встреч. Он был порядочным человеком, Александр Яковлевич Яшин. И чувство долга возобладало. Но сердцу-то невозможно приказать. И разрывалось сердце между долгом и любовью.
 
Вероника растворилась в своей любви и сгорела на ее костре. Но остались стихи, искренние и взволнованные. ..
 
Гонит ветер
туч лохматых клочья,
снова наступили холода.
И опять мы
расстаемся молча,
так, как расстаются
навсегда.
Ты стоишь и не глядишь вдогонку.
Я перехожу через мосток...
Ты жесток
жестокостью ребенка —
от непонимания жесток,
Может, ни день,
может, ни год целый
эта боль мне жизнь укоротит.
Если б знал ты подлинную цену
всех твоих молчаний и обид!
Ты бы позабыл про все другое,
ты схватил бы на руки меня,
поднял бы
и вынес бы из горя,
как людей выносят из огня.
 
Что делать, если любовь пришла на излете молодости? Что делать, если жизнь уже сложилась, как сложилась? Что делать, если любимый человек несвободен? Запретить себе любить? Невозможно. Расстаться – равносильно смерти. Но они расстались. Так решил он. А ей ничего не оставалось, как подчиниться...
 
В 1965 году она, красивая черноволосая женщина с печальными глазами (за характерную и непривычную среднерусскому глазу красоту ее иногда называли «восточной красавицей»), с мягким характером, любившая дарить подарки не только близким, но и просто друзьям, вынуждена была лечь в больницу с диагнозом «рак». Александр Яшин, конечно, навещал её.
 
Марк Соболь, долгие годы друживший с Тушновой, стал невольным свидетелем одного из таких посещений.
 
Из воспоминаний Марка Соболя: «Я хочу рассказать вам один эпизод. Может, рискованно и рановато его рассказывать, но главных героев нет уже в живых, и я тоже не бессмертен.
Вероника умирала — и почти знала об этом. Лечащий ее профессор сказал: «Я тебя выцарапаю!» Не знаю, верила ли она в это полностью, но капля надежды оставалась.
 
Я, придя к ней в палату, пытался ее развеселить. Она взмолилась: не надо! Ей давали злые антибиотики, стягивающие губы, ей было больно улыбаться.
Выглядела она предельно худо. Неузнаваемо.
А потом пришёл — Он! Вероника скомандовала нам отвернуться к стене, пока она оденется. Вскоре тихонько окликнула: «Мальчики...»
Я обернулся — и обомлел. Перед нами стояла — красавица! Не побоюсь этого слова, ибо сказано точно. Улыбающаяся, с пылающими щеками, никаких хворей вовеки не знавшая молодая красавица.
 
Как она хохотала, как была оживлена, как вдруг все вернулось на двадцать лет назад! И тут я с особой силой ощутил, что все, написанное ею, — правда. Абсолютная и неопровержимая правда. Это не выдумка поэта, а то, что обеспечено золотым — и горьким — запасом жизни. Наверное, именно это называется поэзией, а не наши порой упражнения в сопряжении худо-бедно организованных и зарифмованных строк.»
В последние дни перед смертью Вероника Михайловна запретила пускать к себе в палату Александра Яковлевича. Она хотела, чтобы любимый запомнил ее красивой и веселой. А на прощанье написала: ⁣
 
Я стою у открытой двери,
я прощаюсь, я ухожу.
Ни во что уже не поверю,—
все равно
напиши,
прошу!
Чтоб не мучиться поздней жалостью,
от которой спасенья нет,
напиши мне письмо, пожалуйста,
вперед на тысячу лет.
Не на будущее,
так за прошлое,
за упокой души,
напиши обо мне хорошее.
Я уже умерла. Напиши!
 
Умирала знаменитая поэтесса в тяжелых мучениях. Не только от страшной болезни, но и от тоски по любимому человеку На 51-м году жизни – 7 июля 1965 года – Вероники Михайловны Тушновой не стало. После нее остались рукописи в столе: недописанные листки поэмы и нового цикла
 
Яшин понял, что любовь никуда не делась, не сбежала из сердца по приказу. Любовь только затаилась, а после смерти Вероники вспыхнула с новой силой, но уже в ином качестве. Обернулась тоской, мучительной, горькой, неистребимой. Не стало родной души, по-настоящему родной, преданной… Вспоминаются пророческие строки Тушновой:
 
Нам не случалось ссориться
Я старалась во всем потрафить.
Тебе ни одной бессонницы
Не пришлось на меня потратить.
не добычею,
Не наградою,-
была находкой простою,
Оттого, наверно, не радую,
потому ничего не стою.
Только жизнь у меня короткая,
только твердо и горько верю:
не любил ты свою находку-
полюбишь потерю...
***
 
Ну что же, можешь покинуть,
можешь со мной расстаться,—
из моего богатства
ничего другой не отдастся.
Не в твоей это власти,
как было, так все и будет.
От моего злосчастья
счастья ей не прибудет.
Ни любви ей,
ни ласки
не добавится ни крупицы!
Не удастся тебе,
не удастся
душой моей откупиться.
Напрасно стараться будешь:
нет любви — не добудешь,
есть любовь — не забудешь,
только счастье загубишь.
Рыжей глиной засыплешь,
за упокой выпьешь…
Домой воротишься — пусто,
из дому выйдешь — пусто,
в сердце заглянешь — пусто,
на веки веков — пусто!
 
Наверное, в эти дни он до конца, с пугающей ясностью понял горестный смысл вековой народной мудрости: что имеем, то не ценим, потерявши – горько плачем. Всё, что почувствовал Яшин после ухода Вероники, он вместил в стихотворение:
 
Думалось, все навечно,
Как воздух, вода, свет:
Веры ее беспечной,
Силы ее сердечной
Хватит на сотню лет.
 
Вот прикажу -
И явится,
Ночь или день - не в счет,
Из-под земли явится,
С горем любым справится,
Море переплывет.
 
Надо -
Пройдет по пояс
В звездном сухом снегу,
Через тайгу
На полюс,
В льды,
Через "не могу".
 
Будет дежурить,
Коль надо,
Месяц в ногах без сна,
Только бы - рядом,
Рядом,
Радуясь, что нужна.
 
Думалось
Да казалось...
Как ты меня подвела!
Вдруг навсегда ушла -
С властью не посчиталась,
Что мне сама дала.
 
С горем не в силах справиться,
В голос реву,
Зову.
Нет, ничего не поправится:
Из-под земли не явится,
Разве что не наяву.
 
Так и живу.
Живу?
1967 г.
 
После её смерти Александр Яковлевич за свои оставшиеся на земле три года, похоже, понял, какой любовью его одарила судьба. («Я каюсь, что робко любил и жил...»)
 
Он сочинил главные свои стихотворения, в которых – глубокое раскаяние поэта и завет читателям, думающим порой, что смелость и безоглядность в любви, открытость во взаимоотношениях с людьми и миром приносят одни несчастья.Книги лирической прозы А. Я. Яшина 1960-х годов «Угощаю рябиной» или высокой лирики «День творенья» возвращают читателей к пониманию не измельчавших ценностей и вечных истин. В завет всем слышится живой, тревожный и страстный голос признанного классика советской поэзии: «Любите и спешите делать добрые дела!»
 
Скорбящий на могиле женщины, ставшей его горькой, предсказанной ею же потерей (Тушнова умерла в 1965-м), в 1966 году он пишет:
А ведь, наверно, ты где-то есть?И не чужая — Моя… Но какая?Красивая? Добрая? Может, злая?..Не разминуться бы нам с тобою.
Друзья Яшина вспоминали, что после смерти Вероники он ходил, как потерянный. Большой, сильный, красивый человек, он как-то сразу сдал, словно погас внутри огонек, освещавший его путь.
 
Он умер через три года от той же неизлечимой болезни, что и Вероника. Незадолго до смерти Яшин написал свою «Отходную»:
 
 
О, как мне будет трудно умирать,
На полном вдохе оборвать дыханье!
Не уходить жалею - покидать,
Боюсь не встреч возможных - расставанья.
 
Несжатым клином жизнь лежит у ног.
Мне никогда земля не будет пухом:
Ничьей любви до срока не сберёг
И на страданья отзывался глухо.
 
Ни одного не завершил пути.
Как незаметно наступила осень!
Летит листва. Куда уж там летит -
Её по свету шалый ветер носит.
 
Потери сердца людям не видны,
А радости стучатся в дверь всё реже.
Ни от своей, ни от чужой вины
Не отрекаюсь, а долги всё те же.
 
Сбылось ли что? Куда себя девать
От желчи сожаленья и упрёков?
О, как мне будет трудно умирать!
И никаких нельзя извлечь уроков...
 
Говорят, от любви не умирают. Ну, разве что в 14 лет, как Ромео и Джульетта.
 
Это не правда. Умирают. И в пятьдесят умирают. Если любовь настоящая. Миллионы людей бездумно повторяют формулу любви, не осознавая ее великую трагическую силу: я тебя люблю, я не могу без тебя жить… И спокойно живут дальше.
 
А Вероника Тушнова - не смогла. Не смогла жить. И умерла. От рака? А может, от любви?Незадолго до смерти она написала эти строки:
 
Я прощаюсь с тобою
у последней черты.
С настоящей любовью,
может, встретишься ты.
Пусть иная, родная,
та, с которою - рай,
все равно заклинаю:
вспоминай! вспоминай!
Вспоминай меня, если
хрустнет утренний лед,
если вдруг в поднебесье
прогремит самолет,
если вихрь закурчавит
душных туч пелену,
если пес заскучает,
заскулит на луну,
если рыжие стаи
закружит листопад,
если за полночь ставни
застучат невпопад,
если утром белесым
закричат петухи,
вспоминай мои слезы,
губы, руки, стихи...
Позабыть не старайся,
прочь из сердца гоня,
не старайся,
не майся -
слишком много меня!
 
И он тоже не смог жить без неё. Через три года после кончины своей любимой, 11 июня 1968 года, на 56-м году жизни, в Москве, тосковавший по Веронике поэт умер. Его похоронили на родине в Вологодской области, в деревне Блудново.
Диагноз смерти А. Я. Яшина звучал так же зловеще – «рак». И сразу вспоминается классическое: «Бывают странные сближенья!» Вот такая грустная история!
 
Критики отмечают, что практически все стихи Вероники Тушновой – это любовная лирика. Но вряд ли её поэзия выдержала бы испытание временем, если бы речь в её стихах шла о треволнениях двух любовников. В стихах Тушновой речь о том, что такое счастье. Простое человеческое счастье.