Северное Сияние

Из письма А. С. Пушкина (май, 1824) поэту Петру Вяземскому: «Твои стихи к Мнимой Красавице (ах, извини: Счастливице) слишком умны. — А поэзия, прости Господи, должна быть глуповата».

Итак, "поэзия должна быть глуповата". Странное, казалось бы, утверждение, но гении на то и гении, чтобы их потомки не только пытались разглядеть глубочайший смысл в каждом гениальном чихе, но и примерить этот "чих" на современность.

 

Для начала неплохо бы разобраться, что есть "поэзия".

Вот, например, определение из Википедии:

поэ́зия (греч. ποίησις, «творчество, сотворение») — особый способ организации речи; привнесение в речь дополнительной меры (измерения), не определённой потребностями обыденного языка; словесное художественное творчество, преимущественно стихотворное (в узком смысле термина).

А это — почувствуйте разницу — из "Словаря иностранных слов" (Чудинов А.Н., 1910):

поэзия(греч., от poieo — творить) — одно из двух тонических искусств, воспроизводящее, при помощи слова, мир идеальный; гармония между содержанием и формой, в которой оно выражается.

 

Не правда ли, второе определение гораздо ближе к — извините за штамп — поэтическому духу, чем нагромождение википедических канцеляризмов? Оно, можно сказать, глуповато, не застёгнуто согласно уставу на все пуговицы, включая верхнюю, но живое и осязаемое. Понятное, невзирая на вполне нефермерские словечки вроде "тонических". К тому же чётко указывает на то, о чём Википедия молчит, а именно — на гармонию. Ибо нет поэзии без гармонии.

 

Теперь немножко о "глуповатости".

"Глуповата" — не значит "глупа", это ясно любому, кто обладает неотдавленным фонематическим слухом. Тот, который "наше всё", подразумевал под этой "глуповатостью" скорее доступность, понятность, некоторое соответствие поэтических строк мироустройству читателя, возможность примерить складывающуюся картинку на себя, сопереживать, влиться, ахнуть, охнуть, воскликнуть: "Ай да сукин сын!"

 

Дальше поковыряем словечко "должна". Вы скажете — и будете правы — поэзия никому ничего не должна.

Но стоит добавить: ровно до тех пор, пока не начинает требовать — тем более в ультимативной форме — всеобщего признания. Хочется писать про "рельсовость перил", пронзающую галактический тороид мозжечка, — ради бога. Быть может, найдутся те, кто оценит. Возможно, это будет поэзия. Только если подобное будет содержаться в школьных учебниках, многие неглупые (вопреки мнению рельсовых писателей) люди задумаются о переводе ребёнка в математическую школу, где литература — сбоку, поскольку у любого извращения должна быть граница, которую переходить нельзя.

 

Так отчего ж Александр Сергеевич оперирует долженствованием, если поэзия не должна? Тут Пушкин выступает (в отличие от чукчи, который всегда писатель) в роли читателя. "Должна" — чтобы понравиться ему, читателю, быть востребованной, сохраниться — не ругайте за патетику — в веках, чтобы благодарные потомки друг другу цитировали. В идеале — слезу пустив, но не обязательно, поскольку, перилами побитые, не разучатся ли они вообще плакать?

 

В заключение следует заметить, что все рассуждения относятся именно к поэзии. Рифмованные строчки по типу "когда совсем не по себе, когда печаль одолевает, я вспоминаю о тебе, тебя мне очень не хватает", собирающие тысячи лайков в теплоточивых пабликах, к поэзии так же близки, как Каллисто к Калиостро.

 

ПС

Перезимовавшая в земле брюква заходит норм.