Перцевая Людмила


Годунов - посыл из будущего

 
9 ноя 2018
Годунов для меня это - рыдающий бас Шаляпина: "О, совесть лютая, как тяжко ты караешь!" Да только ли для меня? Во всем мире гений Пушкина, Мусоргского и Шаляпина (или любого следующего баса на оперной сцене) создали незабываемый образ злодея, который ради вхождения во власть убил дитя. А теперь вот на экране Годунов - Безруков, умный, интеллигентный, умеющий найти подход к кому угодно, от стрельца до грозного царя, радеющий об отечестве, наукам привержен, примерный семьянин, в шахматах искусен, в политике проницателен... Почти идеален!
Как он в первую же встречу толково объяснил Ивану Грозному, что делать с обнаглевшими англичанами! (Мы-то до сих пор не знаем, как с ними разговаривать!) Словом, смотрю серию за серией и складывается впечатление, что это в 16-й век заслан наш современник, ну что-то вроде фантастического "янки при дворе короля Артура" Марка Твена. Как два столь решительно различающихся образа могли родиться из одного источника?
То, что из одного, свидетельствует фактура, это все, несомненно, изложено в "Истории Государства Российского" Карамзина. И, разумеется, разговор следует начинать именно с него. Именно он, официально назначенный историографом дома Романовых, ровно двести лет назад в 1818 году преподнес Александру Первому свой монументальный труд. Именно ему Пушкин позже посвятил свою драму со словами: "Драгоценной для россиян памяти Николая Михайловича Карамзина сей труд, гением его вдохновленный, с благоговением и благодарностью посвящает Александр Пушкин".
Существенная ремарка: был у Романовых еще один не менее знаменитый историограф: обиженный Годуновым род защитил еще в 1759 году великий Ломоносов. У него Годунов - жалкий прохиндей, оттеснивший от трона предка Романовых, и нарисован он сплошь черными красками, детоубийца и всё тут!
В защиту историков можно сказать только одно - достоверных источников современности из той далекой эпохи просто нет, сказано ведь - "преданья старины глубокой", ими и летописи, и редкие свидетельства иностранцев полны, отличить правду от вымысла практически невозможно. Если нынче историю перетолковывают кому как заблагорассудится, и ближнюю, и дальнюю, то что уж говорить о произошедшем 400 лет тому назад!
Гений Карамзина в том и заключается, что он вдохновенно и максимально искренне, добросовестно отнесясь ко всем источникам, ко всем "за и против" этого удивительного исторического персонажа, рисует его во всем противоречии личностных качеств и жизненных реалий. Написано потрясающе, взахлеб, автор бьется во всех этих противоречиях, не в силах их ни оправдать, ни осудить, - а получается убедительно и сильно!
Карамзин нигде не лукавит, он судит Годунова за грех детоубийства - и смущенно признается, что даже в те времена расследование не нашло доказательств его вины. Историк то грозно объясняет трехлетний климатический неурожай в России наказанием за усевшегося на престол грешника, то подробно расписывает, как Годунов неустанно спасал от голода города и провинции, регламентировал цены на зерно, вытряхивал на нужды народные закрома богатеев, вывернул для спасения голодающих казну. То корит царя за возведение даже в эти трудные времена храмов и крепостей, то расписывает, что именно Годунов добился признания Москвы "Третьим Римом", возникновением в ней патриаршего престола.
Нет, это надо читать, написано прекрасным языком, с большим чувством и волнением! Я понимаю, отчего в обществе "История" была принята с таким восторгом, отчего возбудила такие страстные толки, почему так потрясла Пушкина, в короткий срок написавшего свою удивительную драму!
Помните, как прыгал и кричал: "Ай да Пушкин, ай да сукин сын!"
И в самом деле - молодец! Как истинный художник, он не стал перебирать государственные добродетели своего героя, сведя их в одну фразу:
 
"Я отворил им житницы, я злато
Рассыпал им, я им сыскал работы
- Они ж меня беснуясь, проклинали!...
Пожарный огнь их домы истребил,
Я выстроил им новые жилища,
Они ж меня пожаром упрекали!
Вот черни суд: ищи ж ее любви"
 
Пушкин, не стесняясь, между актами пропускает по пять лет, свободно перемещается в пространстве, вводит и бросает героев...не это суть! Главной темой поэт избрал излом души, терзания совести, раздирающие героя:
 
"Но если в ней единое пятно,
Единое случайно завелося,
Тогда - беда! как язвой моровой
Душа сгорит, нальется сердце ядом,
Как молотком стучит в ушах упрек,
И все тошнит, и голова кружится,
И мальчики кровавые в глазах...
И рад бежать, да некуда...ужасно!
Да, жалок тот, в ком совесть нечиста."
 
Вот она, художественная пружина, на которой держится весь сюжет, неослабевающий читательский интерес, нанизываются слова и чувства. И поэту нет дела, причастен ли Годунов к смерти царевича: он приговорен судом молвы, судом небес, потому и жизнь его столь злосчастна! Помните, чем кончается драма Пушкина? После смерти Годунова и появления в Москве Самозванца, бунтовщики убивают детей Бориса. Кровь невинно убиенного да ложится на... без вины наказанных! Здесь Пушкин - не историк, а гениальный художник!
А вот вывод официального историографа Н.М. Карамзина: "... если бы родился на престоле, то заслужил бы имя одного из лучших венценосцев в мире; но рожденный подданным с необузданною страстию к господству, не мог одолеть искушений там, где зло казалось для него выгодою, - и проклятие веков заглушает в истории добрую славу Борисову".
Сценаристы современного фильма, последовательно рисующие действия "лучшего венценосца в мире", добросовестно пользуются историческим материалом, тщательно подобранном Карамзиным. Его поступательное движение по карьерной лестнице не омрачено преступлениями, отмечено несомненными достижениями и прогрессивными устремлениями. Более того, даже по сравнению с реформатором Петром Первым Годунов действовал предусмотрительнее, тоньше, с бОльшим тактом по отношению к российской идентичности; западник, не вредивший отечеству!
Всё так. И актеры хороши, и костюмы великолепны, и явста на столах, говорят, не бутафорские. А не пронзает! Я готова в этом винить режиссера, за то, что не перетасовал во времени эпизоды, композитора, музыка которого скучна, оператора, съемка которого по-любительски старательна, но без взлетов... Вроде и есть Годунов, и утверждается историческая справедливость по отношению к деятельной личности... А чего-то не хватает. Вот того самого, от чего Пушкин восклицал: "...Ай да сукин сын!" Гениальности?
Невольно вспоминается фильм Сергея Эйзенштейна "Иван Грозный" (1945 - 1953 годы) с музыкой Сергея Прокофьева, оперторской съемкой Тиссэ, с Черкасовым в главной роли. Даже лента Павла Лунгина "Царь" (2009 года), возмутившая меня до глубины души однобокой трактовкой образа и времени, но ...незабываемая вот этой сильной нотой субъективного толкования истории, образами царя (Петр Мамонов) и его оппонента Филиппа (Олег Янковский).
В оправдание я говорю себе: но ведь не поставили точку, написали в конце "еще не конец", продолжение следует. Но изменит ли оно хоть что -то в нашем напряженном недельном бдении у экрана? Посмотрим.