Кузьмин Александр

Какая приятная неожиданность!

 

МОЙ ПУТЬ В ПОЭЗИЮ

 

В далёком уже 1948 году, когда я появился на свет, моя мамочка обожала поэзию А.С. Пушкина и посему вопрос об имени новорожденного не стоял. Было решено назвать меня Александром.

Впервы́е строчки срифмовал, пребывая в начале шестидесятых в гостях у своих родичей в Белоруссии и посвятил их своей обожаемой тётушке Лине:

 

Однажды Лина съела мину,

И Саша стукнул Лину в спину…

 

Сочинив это, я забросил поэзию и повторил попытку лишь к середине шестидесятых, учась в восьмом классе. Идя домой из школы, я подумал: - «А как это, вообще, люди сочиняют стихи…?». Поднявшись к себе в коммуналку, на второй этаж пятиэтажки рабочего района под названием Троицкое поле, я сел и сочинил стих:

 

Пришла зима, трещат морозы:

В твоем саду цветут мимозы…

Я скоро лопну от тоски,

Зажми мне голову в тиски.

Сжимай, сжимай, что б череп лопнул,

Что б я ногою сильно топнул,

Чтоб стало жарко на дворе

И я валялся на ковре,

Чтоб не трещали здесь морозы

И чтоб завяли все мимозы.

 

Показал пацанам. Поржали. Обозвали поэтом. Запомнили и постоянно дразнились… Попробовав ещё пару раз, выдавил из себя рифму про глаза , что похожи на два таза. На этом успокоился…

Пойдя работать после школы на завод Большевик, был привлечён на сотрудничество в цеховую стенгазету, как молодой поэт… Дружки подкузьмили, сказав комсоргу, что я пишу прекрасные стихи и продекламировали ей про тиски и про тазы… Написал в стенгазету два критических стиха. Первый про стаканы́ из цехового автомата для газировки, которые вечно куда-то пропадали. Пролетарии регулярно изымали их для своих, сугубо меркантильных, целей…. Ну, не из горла же пить…

Второй стих был жёстким и критическим, с добавлением ненормативной лексики и посвящался постоянным заседаниям, заканчиваясь словами:

 

«…Повестка дня – одна х**ня…»

 

Меня обвинили в плагиате и отсутствии чувства патриотизма, в то время как нас окружают одни враги, а я…Эх!...И был с позором исключён из состава редколлегии. Но рисовать просили постоянно, хоть я рисовал ещё хуже, чем писал стихи… Но другие были ещё менее талантливы (так мне объяснили в кабинете секретаря цеховой комсомольской ячейки).

Вскоре я уволился, перейдя на работу в КБ завода Ленмашэлектробытприбор… Там с глупостями ко мне не приставали, т.к под боком не было моих школьных однокакашников и издеваться было некому.

Написав пару-тройку куплетов, я благополучно закончил институт и отбыл в ряды СА, сроком на 1 год, т.к. имел уже высшее образование, а выпускников стали брать всего на один год, вместо 2-х лет в СА и 3-х лет в ВМФ. Повезло. Из армии вывез всего один стих посвящённый празднованию нового 1974 года. Остальные куплеты так и остались жить на страничках Боевых листков и Дивизионных стенгазет. Правда, за неоднократные победы в конкурсах стенгазет к праздникам, регулярно получал от командования в качестве награды праздничные пироги к обеденному столу и поэтому товарищи по оружию поэтом меня не дразнили, а пирог ели с большим удовольствием и всегда помогали рисовать и вывешивать наши шедевры живописи и поэзии… Это был единственный период в моей жизни, когда меня награждали за творчество…

Вернувшись из рядов СА в ту же контору, к поэзии я так и не вернулся, а, вернее, я в неё особенно никогда и не входил… Дослужился до должности конструктора 1-й категории и…

через год я перешёл на работу в ЛВИМУ, в молодёжный коллектив, в котором присутствовали вполне творчески одарённые сотрудники и написание стихов к юбилеям, защитам дипломов и диссертаций, было делом обыденным и непринуждённым… И я к нему тут же прилип, обильно наследив стихами и живописью… Написанное хранил и берёг…

Закончил свой научный путь с наступлением перестройки, в должности старшего научного сотрудника и никому ставшим не нужным диссертационным кирпичом…

С наступлением перестройки, вынужден был перейти на работу в гараж, в качестве водителя а/м «Каблучок»… Колесил по городу и области, зарабатывая на пропитание себе и своей семье… Какие уж тут стихи…

Через пять лет изнуряющей беспрерывной рулёжки, торговли всякой-всячиной, забивания гвоздей в балконы, лоджии, гаражи, дачи и прочей херни, перешёл на работу в МРХ. Спасибо сестричке, пособила…

Здесь опять засветился стихами и стал вполне широко популярен в узком кругу коллег.

Появились компьютеры, внёс все ранее написанные стихи в базу и стал подумывать о том, что неплохо было бы самоиздать парочку книжонок себе на память и подарить друзьям-коллегам… Чем и занимался в свободное от банкетов время по тихоньку, без фанатизма и истерик, под одобрительное «спасибо» со стороны чествуемых юбиляров …

Вскоре, окончательно подорвав здоровье от трудов на благо отчизны и семьи, вышел на пенсию и оглянулся по углам, с тупым вопросом в голове: - а что дальше? И вот тут-то всё и началось… Решил основательно заняться поэзией, причём не только своей, но ещё помочь своей любимой тётушке, писавшей великолепные вирши в на бытовые и духовные темы…

Я съездил в к ней в Белоруссию, купил ей (70-ти летней поэтессе) компьютер, с причиндалами, показал ей основы и удалился в Питер… Вскоре она освоила РС, вышла в Инет и мы стали ежедневно общаться с ней в ВК и занялись в плотную её стихами, стихами её младшего сына (безвременно скончавшегося), стихами её брата, моего дяди Коли и нашей общей родословной… В этом творческом порыве три года пролетели, как один день. Мне удалось полностью загрузить в свой РС все её стихи, стихи Александра и дяди Коли и самому издать их в виде небольших уютных томиков. Я переслал всё это богатство тётушке, за что был осыпан её благодарностями и восхвалениями и занялся оформлением Родословного древа и своими стихами…

В качестве основной благодарности оцениваю её рецензию на моё творчество… вот она, прошу простить за нескромность…

 

ПЛЕМЯННИКУ от ТЁТУШКИ

Ночь с 27 на 28 ноября 2010 г.

Высокое, канун Рождественского поста...

 

Сашенька, у тебя замечательные стихи. Всякий раз, когда перечитываю их, открываю нечто. Мне нравится и юмор твоих товарищей (порою грубоватый по-мужски, но без пошлостей). В эту бессонную ночь твоя Тётушка, взамен таблеток, вновь прибегла к поэтическому творчеству любимого племянника. Ты помнишь тот сборник «Все творения», подаренный мне к 300-летиюПетербурга?

С удовольствием прочитала и стихи Аллы Поповой, где весьма тонко и точно подмечены особенности твоего характера:

 

…Бросил взгляд вперёд – закручинился,

С рулевыми наспех полаялся…

 

И концовка:

 

А под вечер голову буйную

Он сложил на камень, вёсла кляня,

Заорал, хмельной, песнь загульную:

-Ой, мороз, мороз… напою коня

 

Этот замечательный образ органичнодополняется стихами В. Пика:

 

…Тряхнет кудрями он порой,

Фиксой блеснёт и глаз сверкает,

И, словно «шильдик» золотой,

В отделе нашем он сияет.

В твоих стихах, как и в творчестве твоих товарищей, всё полнится торжеством жизни, всё радует. Интересно твоё «Празднование Нового 1974 года», уже здесь ярко проявляетсявзгляд истинного мастера поэтического образа.Все эти начальники на бал-маскараде – пустое. Суть – в дежурном мальчике у тумбочки, ведь для него, единственного, Новогодняя ночь – это ожидание волшебства…

Замечательны портреты сотоварищей из раздела «Лучший кусок жизни… ЛВИМУ». Они вызывают искреннюю симпатию: «Алкаш и Балагур» с его завистью к коняге Сеньке; Гарик, у которого достоинств «больше, чем песчинок в Калахари»; и твой ласковый призыв к молодому учёному-трезвеннику:

 

-Не верь, что водка – гадость,

Ибо «истина – в вине!»

 

Очень жизненным получился образ поседевшего аспиранта, которого «возраст не берёт»; также привлекателен образ «кормилицы и поилицы» Людмилы Николаевны. С искренним восхищением вчитывалась в строки:

 

…Звонкий смех

Слетает с розовеньких губок,

Чертовски девы хороши!

И мужики выводят «плугом»

За ними следом виражи!

 

Такому мог и Пушкин позавидовать!

Совершенно восхитительно стихотворение «Белалакая». В моём восприятии, здесь сплелись и пушкинская страстность к Прекрасному Видению, и (к сожалению, мало кем понятая!) безумно – нежная тоска обожаемого мною В.Маяковского. Воистину прекрасны эти строки:

 

Белая – белая Белалакая…

Я выплесну душу в твою долину,

А ты, как собака, её слакаешь,

Сквозь зубы вершин, языками лавинными.

 

Санёк, это замечательно, до дрожи по телу. И ещё - потрясающая концовка:

 

-Всё кануло в вечность… Какая печаль!

По сердцу прошлась «авальманом» стремительным

И скрылась, смеясь, в предрассветную даль,

Оставив на память лишь образ пленительный!..

 

Просто потрясающе. Мне бы очень хотелось, чтобы ты творил именно в таком ключе, хотя тематика твоих стихов итак довольно разнообразна, в ней схвачены многие стороны жизни: взгляд рабочего (в конкретном случае – слесаря механо-сборочных работ, 3-го разряда) на пустоту собраний-заседаний руководящей бюрократии, где «…обычная повестка дня – одна фигня» (прости, я так поняла это слово); неприятие желания «особей вышестоящих» прославиться в хвалебных сочинениях в их честь («Дар поэта не для «шишек»…); здесь и благодарность радиостанции «Русский шансон» за тот утренний заряд бодрости, который дарит она Северной Столице:

 

…-Благословен пусть будет каждый час,

Когда звучим одним аккордом вместе!

 

Милый мой Племянник! Прости эту отрывочность мыслей- чувств много, а слова что-то подбираются с трудом.

В заключение – несколько слов о главном стихотворении этого сборника. Ты понимаешь, что я имею в виду твоё ностальгическое раздумье « Жил - как не жил». В этих коротких, по форме почти «частушечных», двадцати куплетах – вся жизнь, и не только твоя.

Это потрясающее стихотворение: почти каждая строчка его может быть основой большого философско-эпического размышления: «…Много утекло напрасно - как в песок…», «…Рулил я не туда, иль вовсе не рулил?», «…Никого не предавал, хоть предаваем часто был…». Вот это, последнее, и есть самое страшное в жизни человеческой. Так уж устроен наш род: от Авеля и Каина, от Христа и Иуды (прости!) акт предательства повторяется с методической закономерностью.

Не удалось уйти в сторону от этого и нашему замечательному роду: ведь и кончине дяди Коли, и папы твоего, и кузена-тёзки, и… (этцэтэра…) – каждому «уходу» предшествовало чьё-то предательство. Ты верно заметил: «…Мир беден добрыми людьми». Но такое понимание мы обретаем, лишь оказавшись наедине со своей болью. Эта боль во стократ усиливается от чувства одиночества (точнее в данном случае сказать – оставленности, покинутости, забытости всеми). Именно поэтому, родной,благодарю тебя за концовку:

 

Встал, оглянулся – всё путём:

Вокруг меня - всё то же!

Спасибо, Господи! Пойдём,

Кому «хреновее» – поможем!

 

С моей точки зрения, вот это и есть самое важное и в тебе, и в твоём творчестве – твоё умение понимать, что ещё очень, очень многим тоже плохо, возможно даже, невыносимо плохо – и постараться помочь им…

Сашенька, в эту ночь безысходной тоски твои стихи помогли твоей Тётушке – они развеяли печаль, вернули к мысли о том, что жизнь-то, оказывается, продолжается…

Творческих успехов тебе.

 

Тётя Лина.

 

Вот тут-то, по прошествии четырёх лет пребывания на пенсии, я оглянулся в очередной раз, слегка взгрустнув от отсутствия работы и подумал: - «А не выйти ли мне в Инет и не поискать ли там единомышленников и не выложить ли мне свои поэтические изыски на всеобщее обозрение и услышать наконец-то отзывы не от возбуждённых юбиляров, а от таких же, как сам, любителей излагать свои наблюдения и мысли в рифмованной форме?»

Сказано – сделано…

И вот я в Поэмбуке, с чем сам себя и поздравляю, а судить обо мне и о моём творчестве предоставляю Вам, мои товарищи по поэтическому цеху.

Мне здесь очень нравится. Обстановка творческая, люди – прекрасные, поэты – великолепные, знания и мнения бурлят и сверкают своей откровенностью и насыщенностью идей и постулатов…

Х-О-Р-О-Ш-О! Как сказал ВВМ…