"Я переключился на аборты. Легко и красиво. Все счастливы. Это то же, что мыть посуду и оставлять раковину чистой" (Марио Пьюзо «Крёстный отец»)

 

 

Намытый пол нетронутым холстом

притих в унылой прибранности комнат.

Скользила щётки вымокшая крона

в оттёртом доме, кипенно-святом,

залепленном больничной чистотой.

 

Но длинные, веревками, фигуры

просились, выставляя кулаки,

и пятками в оконные зрачки

стучали. Грело солнце абажуры.

Прихлёбывала воду щётка хмуро.

 

Разбухшими шарами января,

Звонками ранних вылетов, осенней

бессонницей, когда не до стечений

условий – появлялись, говоря

всё то же. И курили втихаря.

 

Оправдывались, будто их простили

заранее другие - под портвейн

сметающие маковки церквей

на торте. Улыбались по-дельфиньи.

Не помнились в сумятице рутинной.

 

И снилось щётке – в кёрлинговый лёд

укрыли пол. Вселенскими богами

по гладкости дорожки плыли камни.

К победе, кто-то требовал, вперёд.

И знаменем подбрасывал её.