“На штыки можно опираться, но на них нельзя сидеть”

[Хан и бродяга]
— Скажи, бродяга, о чем ты болтал на базарной площади?
— О справедливости. Я всегда о ней говорю. Власть должна быть справедливой, или её не должно быть вообще. Жить по звериным законам человек мог бы и без властителей....
— Опираться на справедливость? — Хан расхохотался. — Как?! Справедливость — пустота. Пустота может ласкать взгляд, но на неё нельзя опереться, ежели не хочешь сломать шею. Знаешь, отчего случаются большие беды? Когда люди принимаются устанавливать справедливость. На какие только зверства не способна толпа, уверовавшая, что творит справедливость. Человек, кричащий: я знаю, где справедливость! — страшнее чумы. Вот потому-то, — хан откинулся на спинку трона, — мне придётся тебя обезглавить, хоть ты почтёшь это несправедливым.
Хан наблюдал, как меняется лицо бродяги. Усмешка сменяется растерянностью, растерянность — страхом.
— Но я… Я не преступник, — с трудом выговорил бродяга.
— Тот, кто научил тебя молоть языком, должен был сообщить, что за слова надобно отвечать. Он не сказал тебе этого? Это не моя вина. Вот в этом и есть справедливость власти.
Потрясение во взгляде бродяги сменяется едва скрытой ненавистью. Он смотрит на хана сузившимися от ярости глазами, и тот отводит взгляд.
— Веришь ли ты сам тому, что говоришь, великий хан? Власть должна быть разумной. Это и значит — справедливой.
— Вот как? А моя власть неразумна?
— Значит, так. Когда налоги превращаются в удавку, властители ведут себя так, будто нету над ними Всевышнего, сановники воруют, не скрывая, что воруют, лгут, не стараясь придать лжи убедительность, а солдаты идут умирать, не ведая, за что умирают, — это неразумно.
— Ты полагаешь, что сказал нечто такое, чего мне не приходило в голову? Вообрази, приходило. Легко сказать: не должно быть неправедных войн! А бывают войны праведные? Государство или есть, или нет его. Если есть, рано или поздно оно будет воевать. Мир и война сменяются, как лето и зима. Зима приходит не оттого, что кто-то её хочет, а оттого, что пришла пора. Хочешь жить в мире с соседями? Надо сделать так, чтобы так же решили твои соседи. Так что опираться надобно не на какую-то справедливость, а на отточенное копьё. — Он кивнул на копьё стоящего рядом стражника. — Вот лучшая справедливость, вот разумная власть. Вот крепкий трон.
— На таком троне неловко сидеть, великий хан.
— Я приноровился.
— Это кажется. Пройдёт время. Вы и не заметите, как остриё копья выйдет у вас над ключицей, великий хан!
Почему-то эти слова приводят хана в волнение. Он вскакивает с трона, смотрит на бродягу почти с ужасом.
— Довольно. Прочь! Увести! Стражник! Я сказал — увести!