Братик убежал к Омуту! Зачем я ему рассказал…

Я бежал вдоль берега – братик лежал на полоске песка, голова запрокинута, рот открыт, будто в крике, а может в попытке глотнуть воздух. Какой-то парень стоял на коленях и нажимал братику на грудь. Рядом были ещё парни, видно приехали купаться. Дураки – они не знают, что здесь Омут.

А парень все давил, давил братику на грудь. Остановился. Неловко отведя взгляд вниз и в сторону, поднялся.

- Всё… Поздно… – парень отступил на шаг.

А я наоборот подошёл близко. Совсем близко. Я потрогал… то, что было моим братиком. Холодное как лёд.

Все молчали.

Слышно только ветер.

И вдруг крик мамы. Она закричала больно и страшно – Сынок!

Омут ответил на крик быстрой рябью чёрной воды.

Кто-то сказал ей… Она появилась так быстро, будто её кто-то позвал… Омут…

Мама подбежала к мёртвому, застыла на секунду, замерла…

И тут мёртвый очнулся. Вытолкнул изо рта мёртвую воду с мелкими черными личинками.

- Он жив!

Все подбежали к нему, меня отпихнули.

Парень снова принялся толкать мёртвому сердце, мама растирала ему руки и ноги, двигала мёртвую кровь.

Так странно, неужели они не видят – он мёртвый. Уже мёртвый, совершенно, окончательно мёртвый. С первого взгляда ясно – это не живое, ничего общего с живым не имеет и не может иметь, оно противно живому. Неужели не видят? Они взрослые люди, неужели не замечают посеревшее лицо, губы стянувшиеся в синие жгутики, растекающиеся по груди пятна, неужели парень не чувствует её холода, а эти руки, руки, которые растирает мама – они же одеревенели, они даже не гнуться… Не видят? Не видят?!

Мёртвый открыл глаза. Сразу, как включился, как будто кто-то пустил внутри него хитрую механическую пружину. И взгляд его сразу лёг на меня. Сразу – мёртвый даже не искал меня, а будто знал где я стою. И я отшатнулся от этого взгляда – мёртвый знал про меня всё, знал, что я понял…

Мёртвый усмехнулся. Глаза его были омученные, стеклянные…

Мёртвого подняли. Его повезут к нам в дом.

Мёртвый обернулся ко мне – снова его жухлые губы искривила ухмылка, наглая ухмылка торжества. Омут плеснул сзади – звук, словно смешок…

Я знал, что ночью мёртвый придёт за мной. Я никому ничего не сказал, мёртвый всем замутил глаза, даже маме. Я ждал.

Время растворялось во тьме. Глаза слипались… Не спать! Но – дрёма… дрёма… И вдруг движение над закрытыми створами век. Будто тень прошла. Я выпрыгнул из предательской дремоты, распахнул глаза – луна. Луна появилась в небе, скользнула сквозь щель в шторе ломким лучом. Я повёл взгляд от неё вниз… Мёртвый! Мёртвый стоял прямо передо мной – в шаге. Мёртвый схватил меня за горло…

- Идём…

Мамина комната. Мама спит.

- Братик, не надо… пожалуйста…

- Ты первый начал.

Братик стоит возле маминой головы. Сейчас он схватит маму за горло. Я схвачу маму за ноги. Два ребёнка не смогут справиться со взрослым человеком, не смогут нести его так далеко. Мы сможем. И мы унесём маму к Омуту. Мы снова будем вместе. Все трое. Мёртвые.

Омут замкнулся над нами как глубокий сон.

Меня толкают в плечо – это братик. Утро. Свет.

- Просыпайся! Вставай! Мама покажет нам Омут!