На склонах ребристых скал не увидишь е́лей, здесь все экономно задумано, даже скучно.

Какие ветра и кого здесь уже отпели? Кому надоело здесь мерить любовь двуручно?

Кругами расходятся контуры старых башен, у первого круга проложены четко тропы.

От гулкого шепота эха по-прежнему страшно — рукою подать до Игнатия и Европы.

Здесь голуби могут рецепты вам нацарапать — их строгий латинский на свежем снегу отчетлив...

Собор, Колизей опробован - только папы туристу тут не хватает… так пусть купит чётки!

 

 

ЛУНА И ПОЭТЫ

 

Да.

Луна терпелива.

Уж как вдохновенно

Все, кто держит перо,

Ее в вирши вплетали.

А она…

а она - улыбалась надменно.

Усмехалась

и наших стихов не читала.

Ее лик называли

и светлым, и грозным.

То рассеянным,

то напряженно- открытым.

А она – свет рассеивала

осторожно

И порой не стеснялась быть

словно изрытой.

О! Она помогала найти ту тропинку,

Что приводит к щемяще-изысканным

мыслям.

Но она поднимала нас

будто травинки

И бросала на штурм

недостигнутой выси.

Заставляла лунатить

над самою кручей,

Не давала уснуть

и крутила, чтоб выжать.

Вот я думаю:

кто же из нас теперь круче -

Та, вверху?

Или мы,

что пытаемся выжить?

 

ЛИЧНЫЙ ХЭЛЛОУИН

 

Да, я тыква.

Из которой убрали

мякоть.

Вот вы думаете,

теперь она стала

твердой?

Ни фига.

Она просто не может

плакать.

Она хочет быть,

а не казаться

гордой.

Взяли нож и

разрезали тыкву -

ты помнишь?

Молча выковыряли

треугольники глаз.

Сняли сверху,

как шапку, корку,

то бишь

просто лоботомию.

Заодно, за раз...

Не забыли вырезать

рот зубастый -

и улыбка вроде,

и западня.

Ну, живи, наша тыква!

Живи и здравствуй.

Только вот опять

не спросили меня...

Безразлично как-то

намяли воску,

и слепили свечку -

горела чтоб.

Ну, наивные!

Ну просто слепые

в доску!

Свечка мне не нужна.

Тыква - это ж не гроб!