Самолёт приземлился ровно в полночь.

Уставшие и измученные длительным перелётом, вызвав такси, понеслись домой по знакомым улицам.

 

Подъехав к нашему дому, тут же заметили огромный белый мешок, бесцеремонно брошенный на нашу аккуратно подстриженную травку.

Муж, увидев в моих глазах недоумение, поспешил сразу успокоить.

— Подумаешь, мешок на траве! Не волнуйся, я уверен, что завтра его заберут.

— Почему он лежит именно на нашей траве? Почему?

— Город, видимо, дорогу ремонтировал, вот и бросили мешок с песком куда пришлось, не переживай! Весной опять посадим травку и всё будет нормально!

— Нормально? Это город заботится об этой траве? Мы её сажаем, поливаем, удобряем, стрижём, хотя эта городская территория. Даже дерево сами посадили, потому что бесконечно ждать действий от городской администрации было невозможно. Но зато по госту.

 

Я подняла голову, чтобы посмотреть на дерево — нашу гордость, растущую на чужой территории, и замерла в изумлении.

Прямо напротив наших окон, между деревом и почтовым ящиком, возвышался высоченный столб.

 

— А это, что ещё за безобразие? Кто позволил? Засужу! — мою усталость, как рукой сняло.

 

Полночи я мотала нервы себе и мужу. Искала в интернете куда можно было бы позвонить и пожаловаться.

Выписывала на листок аргументы, в которых перечисляла всё, что я потеряла с приобретением этого гиганта.

Муж, чтобы меня успокоить, встал на мою сторону, и напомнив о том, что утро ночи мудренее, приказал идти спать.

 

Ночью мне снились суды и присяжные.

Я давала показания и приводила доводы, показывала фотографии рассветов, и доказывала, что теперь это будет сделать невозможно.

 

Утро было солнечным и выспавшимся.

При солнечном свете заметили, что по всей улице, как мачты, стоят новые столбы.

— Все не выкопают! Дело закрыто! Суд отменяется, — сказала я с облегчением.

 

Настроение было отличное, а погода безветренная.

Даже соседский израильский флаг, наш “анемометр" — повис, как тряпочка.

Почему израильский?

Соседа, живущего напротив, зовут Израиль.