s.o.s.
кто уходит в яростное море –
до предела доведён на суше
и до хрипа с водным чёртом спорит
за свою истрёпанную душу.
кто бесстрашен перед синей бездной –
тот давно перешагнул пределы,
и любое море, как известно,
по колено
разуму и телу...
отчего же грог теперь несладкий,
а в груди сжимается и ноет
что-то неподвластное отладке,
что-то чужеродное,
больное?
сколько лье осталось под фальшкилем,
если дно обнажено,
как шлюха,
и фрегат был крысами покинут
в рьяной спешке на дежурных шлюпках?
крысы, как известно,
божьи твари:
чувствуют чуму и неизбежность.
"ирмингер" сковал нас берегами,
потеряв заветную безбрежность.
сев на мель в коралловой подушке,
отобьем последний s.o.s. устало:
"отче наш, прости дурные души,
как их море строгое прощало!"
боль и смерть – незыблемая пара.
и в конце
отчаянно и пьяно
разорвём на тряпки старый парус
в день,
когда
иссохнут
океаны...
